Применение решений Европейского Суда по правам человека в России

Нарушения Конвенции зачастую случаются при строгом соблюдении норм национального законодательства, которые находятся в противоречии с нормами Конвенции. При констатации такого несоответствия Европейский Суд по правам человека делает предписания о необходимости изменения национального законодательства.

Законодательные органы государственной власти РФ, как правило, реализуют общие меры, указанные в постановлениях Европейского Суда по правам человека для устранения явных противоречий законодательства с нормами Конвенции посредством внесения изменений и дополнений в соответствующие нормативные акты, отмены старых или принятия новых законов.

Реализация мер общего характера имеет своей целью совершенствование национального законодательства для обеспечения минимальных европейских стандартов при осуществлении прав гражданам государства. Законодательная процедура имеет сложный и длительный характер. Поэтому меры общего характера реализуются на протяжении многих лет.

Основным субъектом, ответственным за выполнение мер общего характера в части приведения законодательства в соответствие с нормами Конвенции в Российской Федерации, является Государственная Дума РФ. Инициатором внесения проекта определенного закона может выступать любой орган государственной власти, имеющий право законодательной инициативы.

Постановления Европейского Суда послужили основанием для внесения изменений в законы РФ и в российское законодательство: «О Конституционном Суде Российской Федерации», «О судебной системе Российской Федерации» и «О статусе судей в Российской Федерации», вступившие в силу в 2001 году. Проекты этих законов, подготовленные по инициативе Президента РФ, соответствовали европейским стандартам, что подтвердила экспертиза Европейского Суда по правам человека. Введенные изменения способствовали улучшению деятельности судов и функционирования механизма исполнения их решений, уточнению статуса судей, введению прозрачного порядка назначения судей на должность, приостановления и прекращения их полномочий, повышению требований, предъявляемых к кандидатам на должность судей, определению оснований и порядка привлечения судей к дисциплинарной, административной и уголовной ответственности и т. д. В российском законодательстве нашло отражение положение, «согласно которому право на судебную защиту является гарантией всех других прав и свобод и не подлежит каким-либо ограничениям. Даже в случае введения на территории России или ее части чрезвычайного положения в соответствии со ст. 35 Федерального конституционного закона «О чрезвычайном положении», принятого в 2001 году, правосудие продолжает осуществляться обычными судами, учрежденными в соответствии с Конституцией РФ».[1]

Среди последних примеров выполнения постановления Европейского Суда по правам человека в области гражданского судопроизводства законодательными органами государственной власти можно назвать принятие Федерального закона от 30.04.2010 № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок». Европейский Суд по правам человека не раз выносил вердикты в отношении РФ по вопросам, связанным с судебной волокитой в судах. За двенадцать лет в Европейском Суде по правам человека скопилось около пятидесяти тысяч жалоб по этой проблеме.

Инициатором внесения законопроекта «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» на рассмотрение Государственной Думы стал Президент РФ.

Также в качестве примера реализации мер общего характера можно назвать принятие Федерального закона от 9 декабря 2010 г. № 353-ФЗ «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации», в котором устанавливается двухуровневая система обжалования судебных актов. Европейский Суд по правам человека не раз указывал на существующую в Российской Федерации неэффективную систему пересмотра судебных актов. Например, в деле Рябых против России Европейский Суд повторил свои рассуждения по делу Бурдова, указав в дополнение, что право тяжущегося на суд было бы иллюзорным в том случае,  
если бы правовая система государства допускала отмену окончательного и вступившего в силу судебного решения судом высшей инстанции. Полномочие вышестоящего суда по пересмотру дела должно осущствляться в целях исправления судебных ошибок, неправильного отправления правосудия, а не пересмотра по существу. Пересмотр не может считаться скрытой формой обжалования, в то время как лишь  наличие двух точек зрения по одному вопросу не может являться основанием для пересмотра.

Отступления от этого принципа оправданы, только когда они являются обязательными в силу обстоятельств существенного и непреодолимого характера.

Инициатором данных изменений явился Верховный Суд РФ, который 16 июля 2010 года внес законопроект «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации» на рассмотрение Государственной Думы РФ.

Таким образом, Государственная Дума РФ выполняет, то есть приводит в действие постановление Европейского Суда по правам человека посредством совершенствования национального законодательства, что является прямой непосредственной формой реализации предписания. При этом в случае выполнения пилотного постановления Европейского Суда по правам человека деятельность Государственной Думы РФ будет направлена именно на реализацию конкретного (этого пилотного) постановления. В случае же с обычными постановлениями Европейского Суда по правам человека деятельность Государственной Думы РФ направлена на выполнение целого ряда постановлений Европейского Суда по правам человека, в которых выявлена системная ошибка или структурная проблема в российском законодательстве.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.2. Обстоятельства, препятствующие исполнению решений Европейского Суда в Российской Федерации 

 

В ходе осуществления правотворческой и правоприменительной практики Европейского Суда по правам человека подчас обнаруживаются случаи вынесения не совсем правомерных и определённых решений, а также неразрешимые противоречия между окончательными решения Страсбургского Суда с решениями высших судебных инстанций государств-участниц Совета Европы. Здесь речь, в частности, идёт о противоречиях между решениями ЕСПЧ и окончательными, не подлежащими обжалованию постановлениями Конституционного Суда или Верховного Суда РФ, которые также иногда бывают не созвучны с самой непреходящей идеей права и понятием «правомерность», основные векторы действия которых направлены на поддержание в европейском социально-временном и территориальном пространстве правопорядка и мира внутри и вовне каждого человека.

В этих случаях у государств-членов Совета неизбежно возникают поводы и соблазны произвольного уклонения и неисполнения требований обязательных окончательных решений ЕСПЧ по причине их изначальной неправомерности, неразумности, несправедливости или правовой нецелесообразности их применения на территории тех государств, которые руководствуются своими основными законами, имеющими характер национальной (внутригосударственной) общеобязательности и высшую юридическую силу. Например, часть 1 статьи 15 Конституции РФ 1993 года гласит, что Конституция РФ «имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации».

В то же время, например, часть 4 статьи 15 и часть 1 статьи 17 Конституции РФ однозначно устанавливают первенство, или приоритет, общепризнанных принципов и норм международного права как составных, непосредственно действующих положений всей российской правовой системы, если они соответствуют Федеральному закону №101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» 1995 года, являются ясными, внутренне непротиворечивыми и конкретными для судебного или административного разрешения тех или иных споров и конфликтов.

Закрепляя государственный суверенитет России, как самостоятельного государства, часть 1 статьи 15 Конституции РФ неукоснительно требует, чтобы любые законы и иные правовые акты, равно как и судебные решения не противоречили положениям действующей Конституции РФ. Однако здесь наблюдается явно неправомерный и порождающий разные недоразумения и споры конституционный пробел, а именно необходимое наличие чёткой конституционно закреплённой оговорки о том, что только изначально правомерные принципы и нормы международного права и договоров, а также судебных решений международных судебных инстанций могут быть применены на территории Российской Федерации при обязательном условии предварительной официальной отмены неправомерных положений российской Конституции и законодательства.  Заметим, что сами положения Конституции РФ были разработаны российскими учёными правоведами и публичными властями с учётом также совокупности общепризнанных международно-правовых документов, в особенности, положений Европейской Конвенции 1950 года и Протоколов к ней в целях придания системе действующего российского законодательства возможности для надёжной реализации общепризнанных основных прав и свобод каждого человека.[2]  Так, например, если выяснится, что международно-правовая норма содержит в себе больший объём прав и свобод человека, нежели соответствующие нормы российского законодательства, то национальные правоохранительные органы, в особенности российские суды, обязаны единообразно толковать и применять положения международного права и принятые на их основе окончательные решения ЕСПЧ. Если же возникнут правовые казусы и коллизии между решениями российского суда любой инстанции, в том числе решениями Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, с одной стороны, - и решениями Европейского Суда по правам человека, - с другой, то согласно пункту 1 статьи 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ратифицированной Россией в 1998 году, преимущественному применению будут подлежать именно окончательные решения ЕСПЧ.[3]

Нам представляется, что такое поспешное, одностороннее и безоговорочное объявление приоритета общепризнанных положений международного права над российским национально-государственным законодательством является не совсем научно и практически продуманным конституционным положением, которое лишает само международное право своих исконно национальных живительных корней, а более совершенное, «опережающее время» национальное законодательство своих правомерных особенностей, присущих всем истинно национально самостоятельным государствам. Примечательно то, что в пункте 3 Постановления Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 года № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» [4] в этой связи говорится следующее: «Обратить внимание судов на то, что законодательство Российской Федерации может предусматривать более высокий уровень защиты прав и свобод человека в сравнении со стандартами, гарантируемыми Конвенцией и Протоколами к ней в толковании Суда. В таких случаях судам, руководствуясь статьей 53 Конвенции, необходимо применять положения, содержащиеся в законодательстве Российской Федерации». В противном случае европейское законодательство и решения ЕСПЧ имеют первенство и подлежат единообразному, точному и своевременному исполнению.

Представляется, что для согласованного и мирного и правомерного разрешения проблемы исполнения решений ЕСПЧ европейским и российским законодателям и судьям следует найти как международно-правовое, так и соответствующее национально-конституционное решение основного вопроса правомерного соотношения и взаимодействия общепризнанных, но существенно обезбоженных и искажённых положений международного права, а также положений самих действующих национальных конституций, в частности, Конституции РФ.

Как правило, предполагается, что общепризнанные положения международного и, в частности, европейского права и конкретные правовые позиции и решения Европейского Суда по правам человека всегда должны проистекать из духа и непреходящей идеи права и понятия «правомерности» [5] , равно как и устоявшихся в европейских государствах христианско-правовых обычаев и традиций, из долговременных правоохраняемых ценностей, целей, институтов, функций и созидательных принципов, которыми должны также руководствоваться все национальные, в частности, российские суды и правоохранительные органы.

Однако, поскольку ни один международный или национальный принцип или действующий закон, его правомерное толкование и применение по известным причинам не могут быть вполне совершенными и самодостаточными, в деятельности как Европейского Суда по правам человека, так и Конституционного Суда РФ, к сожалению, наблюдаются нередкие случаи, когда многоразличные судьи по причине существенного различия уровней и особенностей их личного правосознания и опыта жизни допускают очевидные правовые ошибки и недоразумения и потому выносят далеко не правомерные решения, которые, увы, юридически не подлежат обжалованию и остаются неотменёнными в качестве судебных прецедентов. Несмотря на наличие таких неправомерных решений, которые ощутимо умаляют должный авторитет столь высоких международных и национальных судебных инстанций, эти так называемые «окончательные решения», как нам представляется, не должны стать общепризнанными и общеобязательными образцами (прецедентами) для слепого подражания в деятельности национальных законодательных и судебных органов [6], особенно в тех государствах, которые духовно и исторически имеют достаточно высокое, не менее «европейское», правосознание и правоприменительные навыки, а также давно сложившиеся определённые правовые обычаи и традиции.

 

Заключение

Европейский Суд по правам человека является международным судебным органом, юрисдикция которого распространяется на все государства-члены Совета Европы, ратифицировавшие Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод, и включает все вопросы, относящиеся к толкованию и применению конвенции, включая межгосударственные дела и жалобы отдельных лиц.

Не смотря на то, что Российская Федерация не является членом Европейского Союза, но она ратифицировала Европейскую Конвенцию о защите прав и свобод человека, юрисдикция данного суда распространяется на Российскую Федерацию в частности.

В полномочия входят возможность рассматривать индивидуальные и межгосударственные жалобы, поданные в Европейский Суд по правам человека против одного или нескольких государств-членов Совета Европы или против Европейского союза, признавать факт того, что было нарушено то или иное право заявителя, присудить выигравшему заявителю справедливую компенсацию, толковать Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, устанавливать факт того, что какое-либо нарушение в определенном государстве носит массовый характер из-за системной проблемы, в связи, с чем предписывать этому государству предпринять меры по исправлению этого недостатка, рассматривать запрос комитета министров Совета Европы по вопросу о том, не нарушило ли государство-ответчик свое обязательство по исполнению постановлений (решений) Европейского суда по правам человека;давать толкование ранее вынесенному постановлению по запросу Комитета Министров Совета Европы, выносить Консультативные заключения о толковании Конвенции о защите прав человека и основных свобод, по вопросам, не связанным с рассмотрением дел.

Изменения, вносимые в законодательные акты РФ, являются одной из форм реализации мер общего характера, направленных на обеспечение и соблюдение прав и интересов как отдельного гражданина, так и государства в целом. Законотворческая деятельность является сложной, многоступенчатой и длящейся на протяжении достаточно большого периода процедурой. Именно поэтому совершенствование правовой сферы России является фактором, который одновременно способствует и препятствует достижению европейских правовых стандартов.

Установившаяся система судебно-правового контроля в европейских странах ни в коей мере не должна неправомерно ограничивать и тем более препятствовать деятельности национальных законодательных, правоохранительных и судебных органов, которые имеют достаточно усмотрительных (дискреционных) правомочий при рассмотрении и разрешении конкретных дел. Всякая система правомерного судебного контроля должна полезной для всех участвующих в ней субъектов и институтов и способной вовремя давать им верное направление в постоянном правовом обновлении, внутреннем и организационном самосовершенствовании, единообразном толковании и целесообразном применении законов, посредством которых осуществляется реальная защита прав и свобод человека и правомерных человеческих объединений.