Игумнов об искусстве и исполнительстве

      Что касается красочности, колорита, то здесь  советы и замечания Игумнова были, пожалуй, ещё обильнее и разнообразнее. Во-первых, Игумнов считал, что заранее подготовленная форма руки, фиксация приводит не только к жёсткости звучания, но и к его однообразию. По мнению Игумнова, именно разнообразие положения руки, кисти, пальцев обеспечивает богатство звуковых красок.

      Во-вторых, для достижения полного звукового  разнообразия, по мнению Игумнова, необходима особая ловкость и гибкость движений. При игре пианист как бы «приспосабливает»  свои руки к рисунку исполняемого эпизода, выискивая такие движения, такое положение руки, при которых каждому пальцу было бы удобно. Требование Игумнова в этой области: «Оправданность и скупость движений при их полной свободе».

      В-третьих, одним из существенных условий звукового  разнообразия Игумнов считал «разъединённость пальцев». Он говорил: «Если в одной руке двухголосие, то мне важно, чтобы пальцы у меня ощущали два элемента, две задачи, два плана и выполняли их как бы в зависимости друг от друга».

      Игумнов всегда напоминал о необходимости соблюдения «звуковой перспективы». «Да, звуковая перспектива в музыке всегда есть, – говорил он. – Это перспектива распределения голосов по степени насыщенности их звучания. Нельзя играть всё одинаково выпукло и выразительно: в музыке, как и в живописи, есть передний и задний план».

      К области звукового колорита в значительной степени относится и педализация Игумнова, которая в полном смысле слова была шедевром. Он рассказывал: «Вот иногда говорят, что звук у меня как-то по-особенному тянется; говорят, что он у меня полнее, напевнее, чем у других, и добавляют при этом, что это-де следствие особого склада моих рук. А я думаю, что звук мой прежде всего результат моей педализации: главное заключается в том, что я не спешу снимать ногу с педали, как бы вишу на педали и вообще обращаюсь с последней очень мягко, нажимаю и отпускаю её плавно и часто не до конца. Уверен, что секрет тянущегося звука на фортепиано больше всего зависит от педали».

      Большое значение придавал Игумнов и левой  педали. Иным даже могло показаться, что он порой злоупотребляет ею. Но каждое применение им педали было всегда глубоко обосновано его художественным мировоззрением. Он не любил «неопределённую педаль», так как это шло в разрез с его твёрдым убеждением, что педализация неразрывна от задач художественного исполнения. Она является частицей общего исполнительского замысла, частицей целого.

      Что касается технических приёмов, то они, как говорил сам Игумнов, «рождаются из поисков того или иного звукового  образа…». «…Величайшую ошибку, –  добавлял он, – совершает тот, кто  отрывает технику от содержания музыкального произведения».

      Он  говорил: «Ученики, боясь не попасть  на клавишу, стремяться сперва судорожным рывком нащупать эту клавишу и лишь затем, когда придёт время, взять её… Я на собственном опыте убедился, насколько вредна такая привычка; если не привыкнешь заранее к точным слитным движениям (прямо к цели), то при исполнении на эстраде начинаешь бояться непопадания; движения становятся ещё более судорожными; мышцы напрягаются… Надо каждодневно приучать себя к движениям, бьющим прямо в цел».

      Понятие осмысленного преодоления трудности  включает в себя прежде всего анализ этой трудности. Основная задача исполнителя  путём работы трудное сделать  лёгким. Существенно важно, на мой  взгляд, следующее положение Игумнова: после того, как трудность преодолена, её надлежит ещё органически связать со всем предыдущим изложением.

      Итак, каждая трудность при различном  применении соответствующих средств  побеждается. Исполнитель должен так  посмотреть на самое трудное место, чтобы сразу найти лежащую  в его основе простоту. Находить простейшее в самом сложном – вот в чём заключается  подлинный талант пианиста, его знания, опыт.

      Мне кажется, что этим талантом, безусловно, обладал К. Н. Игумнов. Он был истинно творческим человеком. Всю свою жизнь он посвятил служению музыки, пианистическому искусству. Любовь к фортепиано чувствовалась во всём, что бы он не делал, поэтому его личность надолго останется эталоном для его последователей. Именно потому, что Игумнов был простым и доверительным в общении с людьми, помимо его великолепной творческой индивидуальности, мне и захотелось приоткрыть тайну его пианистического мастерства, «посмотреть» на искусство его глазами. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 

1. Вопросы фортепианного  исполнительства. Вып. 3.

2. Мильштейн Я. «К.Н.Игумнов».

3. Мильштейн Я. «Вопросы теории и истории исполнительства».