Учение о Логосе (в древнегреческой философии, у стоиков и Филона Александрийского)

Юнгер на примере культа Диониса иллюстрирует чувство единства противоположностей у эллинов9. Дионисийские мистерии, по мнению автора, носят сакральный характер постольку, поскольку они упраздняют всякие границы между царством Диониса и царством Аида. Пиры и танцы есть способ приведения человека в состояние, близкое к трансу, т.е. в состояние, напрямую граничащее со смертью, когда, не умирая, человек как никогда чувствует близость первоначального хаоса. Именно неполнота перехода в стадию смерти, как бы парение меж двух миров делает ритуал сакральным. Лишь тот, кто вкушает жизнь в абсолюте, в котором она сливается со смертью, способен приблизиться к динамике меры «разжигания и угасания» мирового огня. Вспомним легенду о дочерях Миния, которые отказались принять участие в празднике и волей Диониса обезумели и растерзали своих детей. Из этой притчи видно, что для грека человек, не умеющий чувствовать жизнь во всех её красках, отвергает законы Космоса, так как отвергает тем самым и смерть. Однако человек, нарушающий порядок ради самого порядка с необходимостью должен одолеть себя, перешагнуть страх смерти и хаоса. Такое преодоление является частью любого приобщения к Мере: так воин входит в боевой транс, и рожающая мать приближается к смерти, порождая новую жизнь. Гармония включает в себя взаимосвязь всех аспектов существования человека; поэтому чувствовать не-существование можно лишь в полноте жизненных удовольствий, доведенной до крайности.

Основываясь на традиции, Гераклит сохраняет в своей доктрине дух дионисийских мистерий, делает его неотъемлемой частью формирующегося научного мировоззрения.

В. Логос Гераклита выражается в Слове. Мистичность стиля дает Эфесцу возможность играть со смысловыми значениями: в некоторых фрагментах Логос, обозначающий Закон, Всеобщий Разум, Божество, может подразумевать и человеческую речь (26DK).

Сакрализация слова, по мнению Кессиди10, связана опять-таки с подчеркнутой анахроничностью стиля Гераклита и подражанием священным мистериальным гимнам. «Слова и словесные наименования вещей (имена) – это не случайные и произвольно установленные этикетки:… они находятся в определенной связи с вещами или в зависимости от них выражают природу последних, их сущность»11. Следуя логике Э. Тайлора, можно сказать о том, что данное явление уходит корнями в первобытную мистификацию слова, выразившуюся в таких явлениях как заговор и сакрализацию имени. (Если принимать во внимание общее индоевропейское происхождение народов Греции и славян, то можно привести в пример обычай последних давать ребенку два имени: ложное и настоящее).

Сравним фрагмент B 113DK и 1DK. Все люди, обладая даром речи, причастны к общему Логосу in potentiam. Однако истинное познание возможно лишь через приобщение к истинному всеобщему Логосу. Мы видим здесь соотношения субъективного и объективного Логосов у Гераклита: «субъективный логос людей имеет все возможности быть в согласии с объективным логосом (B 113DK, В 116DK), но «большинство» людей в силу обывательского самомнения и умонастроения находятся в разладе с ним».12 (Говоря об этом, уместно будет вспомнить царское происхождение Гераклита, его ощущение собственной избранности). Для постижения истинного логоса следует «прислушаться», услышать Божество, меру всего, проявляющее себя в речи. Отсюда и игра слов Гераклита, его внимание к стилю. Из этого следует и высказывание о том, что «многознание уму не научает»: «одна мудрость: познать смысл того, что управляет всем через все» (В 41DK). Исходя из того же фрагмента: «В сфере речи, слова или учения гераклитовский «логос» определяет смысл всех наших слов и речей через слова… логос (мудрое) отличается от мира единичных предметов и явлений, слов и речей о них… вместе с тем слово «отличен» не означает полной оторванности от вещей, существования вне и независимо от многообразия предметов и явлений». 13

В связи с этим можно сделать вывод о терминологоческом аспекте в понятии «логос» у Гераклита: будучи приобщенным к логосу потенциально, человек может истинно познавать, лишь согласовав внешний и внутренний Логосы. Сделать это можно, следую Гераклиту, через исследование самой речи.

В. Нередко синонимами у Гераклита оказываются слова «логос» и «Бог».  Рассмотрим отрывок B 67DK: «Бог: день-ночь, зима-лето, война-мир, избыток-нужда…». Теперь сравним его с фрагментами 60DK: «путь вверх-вниз один и тот же», и B 41DK: « Ибо Мудрым [существом] можно считать только одно: Ум, могущий править всей Вселенной». Вновь возвращаясь к материалу §1-А, можно заключить, что Логос у Гераклита носит характер Всеобщего Разума. Неясен вопрос о персонификации Логоса: хотя ряд фрагментов это отчасти подтверждает (В14, В23, В77, В79, В91, В92 DK), отрывок B 30DK заставляет в этом посомневаться.

Вывод: Гераклит Эфесский, критикуя зарождающееся научное мировоззрение, тем не менее, стал важнейшим этапом в процессе перенесения на его почву идей, характерных для предфилософского сознания. В его доктрине раскрывается ощущение единства мира, подчиненность его общим закономерностям и утверждение соотносимости этих закономерностей с разумом человека через мысль и слово.

2. Понятие Логоса в стоической философии.

Концепция Логоса получила свое развитие в стоическом учении, основы которого были заложены Зеноном Китийским в конце IV- первой половине III века до н. э. Следуя Ю. А. Шичалину, Зенон был учеником киника Кратета, а затем - академиков Ксенократа и Полемона.14 Мы можем говорить о том, что, имея в своем основании учение 2й платоновской Академии, в процессе своего развития стоицизм частично смешался с платонизмом. Применительно к теме данной работы можно сказать, что к периоду начала творческой деятельности Филона платонизм, в свою очередь, вобрал в себя все достижения греческой философии и науки в целом, стал рассматриваться как «представитель всей античности».15 Поэтому стоическую доктрину мы будем рассматривать с учетом тех изменений, которые в ней произошли к началу нашей эры.

Для наглядности сравнения критерии анализа мы позаимствуем из предыдущего раздела. Схематично выделим в доктрине 3 аспекта понимания концепции Логоса в стоицизме: Логос как Река, Логос как Слово и Логос как Бог.

§1. Стоическая Физика в свете концепции Логоса.

Понятие Логоса у стоиков тесно связано с их физическими представлениями. Рассмотрим пассаж из фрагмента 111 (нумерация по Столярову16) из Секста Эмпирика (против ученых IX): «если разумное лучше неразумного, - а лучше мира безусловно ничего нет, - значит, мир разумен…причастное уму лучше непричастного, одушевленное лучше неодушевленного. Но нет ничего лучше мира. Значит, мир наделен умом и одушевлен.» Теперь обратим внимание на фрагменты 135 («Зенон Китийский… говорит, что душа – это теплая пневма; ей мы одушевлены и с её помощью движемся») и 137 («…То, при удалении чего живое существо погибает – тело…следовательно, душа – это тело»). Данные фрагменты иллюстрируют идею всеобщей телесности в философии стоиков; по словам Трубецкого,17 приведенная концепция возникла как ответ на распространение платонизма. Она должна была сгладить противоречия, связанные с дуализмом «идеального и реального», назревшие в Академии. Обобщенно данную мысль выразить цитатой из Августина (Фрагмент 146): «…Зенон с удовольствием рассуждал о мире и особенно о душе, утверждая, что душа смертна, что кроме этого чувственного мира никакого другого не существует и что в этом мире существуют только тела…». Стоики придерживались концепции одушевленного мира, проникнутого огненной пневмой, являющейся физическим первоэлементом Космоса. Пневма придает всему одушевленность и разумность, и, следовательно, мир стоиков разумен. Законы разума отождествляются в данном учении с Богом (Логосом). Законы Логоса, распространяемые на пневму, составляющую мировую душу, действуют и на душу индивидуальную. (фрагмент. 146: «…стоик Зенон Китийский сказал, что не нужно строить храмы богам, а бога нужно иметь в одном только разуме и еще лучше, чтобы этот разум направлялся богом, - ведь он бессмертен»). Вкратце обозначив место Логоса в стоической физике, перейдем к сравнительному анализу по определенным ранее критериям.

§2. Логос в учении стоиков.

А. Логос как Река. Рассмотрим стоическую концепцию стоиков во временном аспекте. Во фрагменте 87 Епифаний передает высказывание Зенона: «…вещество совечно богу, а судьба – это порождение, благодаря которому все управляется и претерпевает воздействие». Теперь сравним приведенный отрывок с цитатой из Диогена Лаэрция по поводу учения Зенона: «Есть два начала мироздания – действующее и испытывающее воздействие. То, которое испытывает воздействие – это бескачественная сущность, или вещество. А действующее – это присутствующий в ней логос, или бог…». Итак, мы видим, что стоический Логос как актуализирующее начало противопоставляется веществу как началу претерпевающему. У Посидония, - автора, по времени ближайшему к Филону, - мы сталкиваемся с акцентом на терминологической интерпретации разделения материи и Логоса: оба начала сосуществуют нераздельно. Отличить одно от другого мы можем лишь мысленно; в этой концепции мы видим уже сильное влияние платонизма.18

Логос (и семенные логосы как его проявления) у стоиков носит характер актуализирующей причины; он разумен, а значит подчинен определенным законам. Таким образом, мы видим обоснование концепции Промысла (см. фгм. 153, 160 и 162). Обладая единой разумной причиной, все события предсказуемы. Так как причина выражается как закон, «пропитывающий» мир, познав его, можно обрести способность предвидения. Мы не встречаем подобных идей у Гераклита, хотя концепция мира, подчиненного единому закону, сродни мыслям этого философа. Более того, Бог Гераклита предстает скорее как стохастическое начало («дитя, в кости играющее»). Итак, стоический Космос, по сравнению с гераклитовским, предсказуем.

Б. Логос как Слово. По сравнению с Логосом Гераклита, у стоиков это понятие в меньшей степени может быть переведено как «слово». Здесь мы скорее встречаем отождествление понятий «nous» и «logos», т. е. понимание рассматриваемого понятия как «Ум». Если в философии Гераклита именно речь есть начало, связывающее объективный и субъективный Логосы, то у стоиков в роли такого «моста» выступает пневма; связь с мировой душой носит телесный характер.

Епифаний в трактате «Против Ересей» ( фрагмент 146 у Столярова) приводит высказывание Зенона: «…не нужно стоить храмы богам, а бога нужно иметь в одном только разуме и еще лучше, чтобы этот разум направлялся богом». Учитывая, что Бога стоики в основном отождествляют с Логосом (и наоборот), видим, что в данной школе присутствует идея, позже успешно применяемая Филоном. Зенон и его последователи представляли человека как носителя Логоса. Человеческая душа, будучи телесной, сама по себе имеет разумное начало, в потенции сообразное с законом.

Приостановимся на этом пункте, так как он будет иметь значение в нашем центральном повествовании о философии Филона. Именно здесь мы встречаемся с понятием «стоического мудреца», который, по Зенону, живет «сообразно природе» (обращаясь к тому же фрагменту 146) . Так как закон, согласно которому существует природа, един, – значит и мудрость обладает универсальным характером. Это означает, что любой мудрец, вне зависимости от национальной принадлежности, приобщен к единому всеобщему Знанию. Именно этот тезис с энтузиазмом использует Филон, понимая Пятикнижие как данный свыше источник Премудрости и рассматривая греческих философов как интерпретаторов Моисея (об этом см. ниже). Эта мысль присутствует и у Гераклита (которого Филон, кстати, также называет продолжателем дела Моисея).

В. Из всего вышесказанного необходимо сделать ряд выводов о стоической теологии, которые будут важны в связи с рассмотрением философии Филона.

Приведем в пример фрагмент из Диогена Лаэрция (фгм. 94): «..внутри мира нет пустоты, а вне его пустота беспредельна». Мы видим, что стоический Космос конечен и окружен пустотой, - а значит, Логос у стоиков, как и у Гераклита, имманентен Космосу.

Так же, как у него, объективный Логос Зенона и его последователей связан с субъективным индивидуальным Логосом. Однако, в отличие от концепции Эфесца, данная связь у стоиков носит скорее телесный характер – у Гераклита она осуществляется через мысль и, прежде всего, речь. В обоих учениях мудрость есть приобщение к Логосу; однако гераклитовский Логос кажется дальше от индивидуума, чем таковой у Зенона и Посидония. Стоический Логос от рождения присущ человеку – задачей последнего является следование внутреннему закону, тождественному с законом Космоса.

Также, в обеих рассматриваемых доктринах мы видим отождествление Логоса с огнем (теплой пневмой). Однако последние понимают эту связь в более телесном смысле, отодвигая на задний план категорию меры.

III. Логос Филона Александрийского.

Для более полного понимания данного аспекта философии Филона необходимо вкратце описать его жизненный путь, а также внешние обстоятельства, которые стимулировали появление его философии.

§1.Биографические свидетельства.

Итак, практически единственной достоверной датой из жизни Филона считается 39 г. н. э., когда он возглавил делегацию представителей иудейской общины в Рим, к императору Калигуле; об этом событии Филон сам рассказывает в сочинении «О посольстве к Гаю» (de Legatione ad Gaium). При этом он называет себя старцем; учитывая факт, что в других сочинениях Филон определяет начальную границу старческого возраста как 55 лет, можно предположить, что он родился около 20 года до н. э. Из того же «Посольства» мы узнаем, что Филон, по его собственным словам, получил блестящее образование, происходил из знатного и в высшей степени богатого рода. Достаточно сказать, что его семья обладала всеми тремя степенями гражданства, включая практически недоступное для иудея римское. Говорящим также является тот факт, что одним из фамильных имен рода Филона было имя Юлий (полученное, вероятно, во время пребывания в Александрии самого Цезаря).

В связи с вышесказанным, нужно прибавить, что Филон получил эллинистическое образование (encyclios paideia). Вероятнее всего, он не знал ни арамейского, ни современного ему иврита, и образование получал в синагоге по Септуагинте (переводу Торы на греческий, сделанный в Александрии в нуждах общины; этот факт мы прокомментируем чуть ниже).

Будучи хорошо образованным, Филон превосходно владел греческим – и превосходно в высшей степени; исходя из его сочинений и из того факта, что он был дипломатом, можно сказать, что он был замечательным ритором. Этот факт отмечают многие его исследователи – и все с несколько негативным оттенком. Ритор и книжник, Филон играет со словами и строит невообразимые речевые конструкции, не задаваясь вопросом уместности этого.

Филон успел побывать и повесой, - в молодости, - и прилежным ученым, и политиком, и дипломатом. Точная дата смерти Филона неизвестна; скорее всего, это произошло после 47 года н. э. Из 26 его трактатов (предположительно) до нас дошли полностью или фрагментарно 23.

Крайне интересна сама по себе иудейская община в Александрии как феномен. Этот город, начиная, пожалуй, с самого своего основания, будучи торговым центром, стал местом пересечения различных культур: египетской, эллинской и иудейской. Для нас, прежде всего, представляет интерес взаимодействие первых двух. С одной стороны, к началу новой эры город стал центром эллинистической культуры на Ближнем Востоке. С другой – значительную часть населения в нем занимали иудеи. В качестве говорящей иллюстрации можно вслед за С. Н. Трубецким привести следующие цифры: из пяти существовавших в городе на тот момент кварталов три считались иудейскими19. Фактически, на египетской почве эллинистическая и иудейская культуры встречались и вычурно переплетались еще со времен фараонов.

Со временем александрийские общины встретились с колоссальной проблемой: как совместить жесткие национальные рамки иудаизма и в то же время адаптироваться к окружавшей их эллинистической культурной среде? С одной стороны, в чужой стране необходимо было сохранить «корни», отеческую религию. Однако нельзя было и полностью оградиться от влияния эллинизма. Александрийская община оказывается перед противоречием: Палестинские книжники уже не воспринимают её членов как благочестивых иудеев, подозрительно относятся к столь тесным контактам с иноземцами. Но вместе с тем и язычники с большим недоверием относятся к иудеям.

В Палестине Тора воспринимается, в том числе и как «учебник по истории» еврейского народа: здесь не надо далеко ходить, чтобы своими глазами увидеть описываемые в Писании места. По мере того, как александрийская община отделяется от израильской, забывается и исторический аспект Пятикнижия. Так в Александрии развивается традиция аллегорического толкования исторических моментов Писания. Таким образом, текст Пятикнижия стал рассматриваться как Премудрость, имеющая скрытый смысл. Тора была дана Моисею самим Богом – а значит, её заветы имеют всеобщий смысл; вложив Закон в мир, Бог в той же степени вложил его и в Пятикнижие. По мнению александрийских богословов, Тора содержала в себе значения и законы всего сущего, - но данные в иносказательной форме. Понять истинное значение Текста можно, опираясь на знания тех, кому часть Премудрости была приоткрыта. Итак, мы достигли отправного пункта для рассмотрения понятия Логоса в философии Филона.