Скученность

   Новая масса восприняла полную свободу  жизни, как естественное, природное состояние, не вызванное никакими причинами. Ничто не налагало на эту массу никаких ограничений извне, следовательно, не было необходимости каждую минуту считаться с кем-то вокруг, в особенности с высшими. До недавнего времени китайский крестьянин верил, что его благополучие зависит от личных добродетелей императора. Поэтому его жизнь была в постоянном соотношении и подчинении этой высшей инстанции. Но человек, которого мы анализируем , не хочет считаться ни с какой внешней инстанцией или авторитетом. Он доволен собой таким, каков он есть. Совершенно искренне, без всякого хвастовства, как нечто вполне естественное, он будет одобрять и хвалить все. чем он сам наделен, - свои мнения, стремления, симпатии, вкусы, А что ж? Ведь никто и ничто не заставляет его признать себя человеком второго сор-га, крайне ограниченным, неспособным ни к творчеству, ни даже к поддержанию той самой организации, которая дала ему полноту жизни.

Человек массы никогда не признает над  собой чужого авторитета, пока обстоятельств его не принудят. Поскольку обстоятельства не принуждают, этот опорный человек,, верный своей натуре, не ищет постороннего авторитета и чувствует себя полным хозяином положения. Наоборот, человек элиты, т.е. человек выдающийся, всегда чувствует внутреннюю потребность обращаться вверх, к авторитету пли принцип}¹; которому он свободно и добровольно служит. Напомним, что в начале этой книги мы так установили различие между человеком элиты и человеком массы; первый предъявляет¹ к себе строгие требования; второй - всегда доволен собой, более того, восхищен³. Вопреки обычному мнению, именно человек элиты, а вовсе не человек массы, проводит жизнь в служении. Жизнь не имеет для него интереса, если окне может посвятить ее чему-то высшему. Его служение - не внешнее принуждение, не гнет, а внутренняя потребность. Когда возможность служения исчезает, он ощущает беспокойство, ищет нового задания, более трудного, более сурового и ответственного. Это жизнь, подчиненная самодисциплине, -достойная, благородная жизнь. Отличительная черта благородства - неправа, не привилегии, а обязанности, требования к самому себе. Noblesse oblige  . «Жить в свое удовольствие - удел плебея; благородный стремится к порядку и закону» (Гете), Дворянские привилегии по происхождению были не пожалованиями,.не милостями, а завоеваниями. Их признавали, ибо данное лицо   всегда могло собственной силой отстоять их от покушений. Частные права или   привилегии - не косная собственность. но результат усилий владельца. И наоборот, общие права, например «права человека и гражданина», бесплатны, это щедрый дар судьбы, который каждый получает без усилий. Поэтому я сказал бы, что личные нрава требуют личной поддержки, а безличные могут существовать я без нее. К сожалению, богатое по смыслу слово «благородство» подверглось в обычной речи безжалостному искажению. Большинство стало понимать ею как наследственную, кровную аристократию; к оно превратилось в нечто пассивное, безличное, подобное «всеобщим правам», которые не требуют личных усилий и заслуг, .их получают автоматически.

Однако  подлинный смысл слова «nobleza, noblesse, nobility » совсем иной, в нем динамика. "Noble, nobilis - значит знаменитый, всем известный, возвышающийся над неизвестными, безымянными массами. Здесь подразумева-ются личные усилия, заслужившие славу. Итак., «благородный» - это заслуженный, выдающийся. Благород-ство или слава сына - уже чистая милость. Сын известен только тем, что его отец стяжал славу. Слава сына - лишь отражение; и действительно, наследственное. 16

благородство - нечто отраженное, как лунный свет или намять о мертвых. Единственное живое и динамичное в нем - это импульс, передаваемый потомку и побуждающий его сравняться с предком. Таким образом, и здесь - noblesse oblige, хотя и в -несколько измененном виде: благородный предок обязывал себя добровольно, благородного потомка обязывала необходимость быть на высоте. В переходе благородства по наследству кроется известное противоречие. Китайцы поступают логичнее, у них обратный порядок наследования: не отец облагораживает сына, а сын, достигнув высоких почестей, облагораживает своих предков, свой род. При этом государство указывает число предыдущих поколений, облагороженных заслугами потомка. Таким образом, предки оживают благодаря заслугам живого человека, чье благородство - в настоящем, а не в прошлом*. Латинское понятие «nobilitas» появилось только в эпоху Римской Империи, в противоположность старой наследственной аристократии, в то время уже вырождавшейся.

   Итак, для меня «благородная жизнь» означает жизнь напряженную, всегда готовую к новым, высшим дос-тижениям, переход от сущего к должному. Благородная жизнь противопоставляется обычной, косной жизни, которая замыкается сама в себе, осужденная на perpetuum mobile -вечное движение на одном месте, - пока какая-нибудь внешняя сила не выведет ее из этого состояния. Людей второго типа я определяю как массу пото-му, что они - большинство, потому что они инертны, косны.

   Чем дольше человек живет, тем яснее  ему становится, что громадное  большинство людей способно на уси-лие только в том случае, когда надо реагировать на какую-то внешнюю силу. И потому-то одиноко стоящие исключения, которые способны на спонтанное, собственной волей рожденное усилие, запечатлеваются в нашей памяти навсегда. Это -избранники, элита, благородные люди, активные, а не только пассивные; •для них жизнь - вечное напряжение, непрерывная тренировка. Тренировка - это аскеза. Они - аскеты.

   Пусть читатель не удивляется этому отступлению. Чтобы дать определение нового человека массы, который, оставаясь массой, хочет занять место элиты, необходимо было показать в чистом виде оба типа, в нем смешанные, - нормального человека массы и подлинного человека элиты, или человека энергии,

   Теперь  мы можем быстрее продвигаться вперед: ключ к решению -психологическая формула господствующего в наши дни человека - у нас в руках. Все дальнейшее логически вытекает из основного положения, которое можно резюмировать так: XIX век автоматически создал новый вид «простого человека», в котором залажены огромные вожделения и которому сейчас предоставлен богатый набор средств, чтобы удовлетворить их во всех областях, - экономика, медицина, право, техника и т.д. - словом, огромное количество прикладных наук и всяких возможностей, какие прежде среднему человек}⁷ не были доступны. Снабдив человека массы всеми этими возможностями, XIX век предоставят его самому себе, и он, верный своей природной косности, замкнулся в себе самом. Таким образом, теперь у нас массы более сильные, чем когда-либо прежде,, но отличающиеся от обычных тем, что они герметически замкнуты в себе, самодовольны, самонадеянны, но желают никому и ничему подчиняться, одним словом - непокорны. Если так пойдет и дальше, то в скором времени не только в Европе, но и во всем мире окажется, что массами больше нельзя управлять ни и одной области. Правда, в бурные и тяжелые времена, стоящие перед нашим поколением, может случиться, что под суровыми ударами бедствии массы внезапно пойдут на уступки и подчинятся квалифицированной элите. Но это будет попыткой с погодными средствами, ибо основные черты психики масс - это инертность, замкнутость в себе и упрямая неподатливость; массы от природы лишены способности постигать то, что находится вне их узкого крута - и людей, и события. Она захотят иметь вожде - и не смогут идти за ним; они захотят слушать - и убедятся, что глухи.

   С другой стороны, нельзя тешить себя иллюзиями, что человек массы окажется способным - как ни под-нялся его уровень в наше время -управлять ходом всей нашей цивилизации (не говоря уже о прогрессе ее). Самое поддержание современной цивилизации чрезвычайно сложно, требует бесчисленных знаний и опыта. Человек массы научился владеть ее механизмом, но абсолютно незнаком с ее основными принципами.

   Я снова подчеркиваю, что все эти  факты и доводы не следует понимать в узко политическом смысле. Наоборот: хотя политическая деятельность - самая эффектная, показательная сторона нашей общест-венной жизни, однако ее подчиняют, ею управляют другие факторы, более скрытые и неощутимые. Поли-тическая тупость сама по себе не была бы опасна, если бы она не проистекала из тупости интеллектуаль-ной и моральной, более глубокой решающей. Поэтому без анализа последней наше исследование не мо-жет быть ясным и убедительным.

Эпоха самодовольства

Итак, мы констатируем новый социальный факт: европейская история впервые оказывается в руках заурядного человека как такового и зависит от его решений. Или в действительном залоге: заурядный человек,  до 18

сих пор  всегда руководимый другими, решат  сам управлять миром. Выйти на социальную авансцен)' он решат автоматически, как только созрел тип «нового человека», который он представляет. Изучая психическую структуру этого нового «человека массы» с точки зрения социальной, мы находим в нем следующее: (1) врожденную, глубокую уверенность в том, что жизнь легка, изобильна, в ней нет трагических ограничений; поэтому заурядный человек проникнут ощущением победы и власти; (2) ощущения эти побуждают его к самоутверждению, к полной удовлетворенности своим моральным и интеллектуальным багажом. Самодовольство ведет к тому, что он не признает никакого внешнего авторитета, никого не слушается, не допускает критики своих мнений и ни с кем не считается. Внутреннее ощущение своей силы побуждает его всегда выказывать превосходство; он ведет себя так, словно он и ему подобные - одни на свете, а поэтому (3) он лезет во все. навязывая свое пошлое мнение, не считаясь ни с кем и ни с чем. то есть - следуя принципу «прямого действия».

   Этот  перечень типичных черт и напомнил нам о некоторых недочелозеческих типах, таких, как избалованный ребенок и мятежный дикарь, то есть варвар. (Нормальный дикарь, наоборот, крайне послушен внешнему авторитету - религии, табу; социальным традициям, обычаям), Не удивляйтесь, что я так браню это существо. Моя книга - первый вызов триумфатору нашего века и предупреждение о том, что в Европе найдутся люди, готовые решительно сопротивляться его попыткам тираний. Сейчас это лишь стычка на аванпостах. Атака на главном фронте последует скоро, быть может, очень скоро и совсем в иной форме. Она произойдет так_; что человек массы не сможет предупредить ее; он будет видеть ее, ,не подозревая, что это и есть главный удар.

   Существо, которое сейчас встречается везде  и всюду проявляет свое внутреннее варварство, и впрямь баловень человеческой истории. Это наследник, который ведет себя именно и только как наследник, В нашем случае наследство - цивилизация со всеми ее благами: изобилием, удобствами, безопасностью и т.д. Как мы видели, только в условиях нашей легкой, удобной и безопасной жизни и мог возникнуть такой тип, с такими чертами, с таким характером. Он одно из уродливых порождений роскоши, когда та влияет на человеческую натуру. Мы обычно думаем - и ошибаемся, что жизнь в изобилии лучше, полнее к выше, чем жизнь в борьбе с нуждой. Но это неверно - в силу серьезных причин, 'излагать которые здесь не место. Сейчас достаточно напомнить неизменно повторяющуюся трагедию каждой наследственной аристократки. Аристократ наследует, то есть получает готовыми, условия жизни, которых

он не создавал, то есть такие, которые не находятся в органической связи с его личностью, с его жизнью. Он видит, что с колыбели, без всяких личных заслуг обладает богатством и привилегиями. Сам он ничем с ними не связан, он их не создавал. Они обрамляли другое лицо, его предка, а ему приходится жить «наследником», носить убор другого лица. К чему это приводит? Какой жизнью будет жить наследник - своей собственной или своего высокого предка? Ни той, ни другую. Ему суждено представлять другое лицо, то есть не быть ни самим собой, ни другим. Его жизнь неизбежно утрачивает подлинность и превращается в пустую фикцию, симуляцию чужого бытия. Избыток средств, которыми он призван управлять, не позволяет ему осуществить подлинное, личное призвание, он калечит свою жизнь. Каждая жизнь - это борьба за то, чтобы стать самим собой. Препятствия, на которые мы при этой борьбе натыкаемся, и пробуждают, развивают нашу активность и паши способности. Если бы наше тело ничего не весило, мы не могли бы ходить. если бы воздух не давил на нас, мы ощущали бы свое тело как что-то пустое, губчатое, призрачное. Так и наследственный аристократ - недостаток усилий и напряжения расслабляет всю его личность. Результатом этого и становится тот особый идиотизм старых дворянских родов, который не имеет подобий. Внутренний трагический механизм, неумолимо влекущий наследственную аристократию к безнадежному вырождению, в сущности, никогда еще не был описан.

   Все это я говорю, чтобы опровергнуть наивное представление, будто преизбыток земные благ способст-вует улучшению жизни. Как раз наоборот. Чрезмерное. изобилие жизненных благ⁵ и возможностей авто-матически ведет к созданию уродливых порочных форм жизни, к появлению особых людей-выродков; один из частных случаев такого типа - «аристократ», другой -избалованный ребенок, третий, самый закончен-ный и радикальный - современный человек массы. {Сравнение с «аристократом» можно было бы развить подробнее, показав на ряде примеров, как многие черты, типичные для «наследника» всех времен и народов, проявляются и в наклонностях современного человека массы. Например, склонность делать из игры и спорта главное занятие в жизни; культ тела - гигиенический режим; щегольство в одежде; отсутствие рыцарства в отношении к женщине; флирт с «интеллектуалами» при внутреннем пренебрежении к ним, а иногда - и жес-токости; предпочтение абсолютной власти перед либеральным режимом и т.д.⁶)

Я еще  раз подчеркиваю (рискуя недоесть читателю), что этот человек с примитивными наклонностями, этот новейший варвар порожден современной цивилизацией, в особенности той формой ее, какую она приняла в XIX веке. Он не вторгся в цивилизованный мир извне, подобно вандалам и гуннам V века; он не был также и плодом таинственного самозарождения, каким представлял себе Аристотель появление головастиков в пруду; он - естественный продута нашей цивилизации, Можно установить закон, подтверждаемый палеонтологией и биогеографией: человеческая жизнь возникала и развивалась только тогда, когда средства, какими она располагала, соответствовали тем проблемам, какие перед ней стояли. Это относится как к духовному, так и к физическому миру. Здесь, обращаясь к самой конкретной стороне существования рода людского, я должен напомнить, что человек мог процветать лишь в тех зонах пашен планеты, где летняя жара компенсируется зимним холодом. В тропиках человек вырождается, низшие расы - например, пигмеи - были оттеснены в тропики расами, появившимися позднее и стоявшими на высшей ступени развития.