Основание города Уфы

   «Чертово  городище» — не единственное в  окрестностях и на территории Уфы. На узкой высокой стрелке правого  берега реки Уфы находится Усть-Уфимское городище¹¹. В 1967 г. на правом берегу реки Белой, там, где ныне высится памятник Салавату Юлаеву, обнаружены остатки укрепленного поселения в черте самого города. Мощные культурные наслоения, большое количество археологических находок свидетельствуют, что древние племена жили здесь не менее 3—4 столетий. На территории Уфы известны также десятки захоронений и несколько неукрепленных поселений эпохи железа, расположенных на низких речных террасах.

   Остатки аналогичных поселений и могильников  распространены на узкой прибрежной полосе правого берега реки Белой от Стерлитамака до Бирска. По сравнительно полно изученному городищу возле Благовещенска у озера Кара-абыз эти памятники объединены в так называемую кара-абызскую культуру. Ученые единодушно считают, что кара-абызцы принадлежали к древним финно-угорским племенам. Они вели оседлый образ жизни. Основу их хозяйства составляли скотоводство и земледелие. В стадах преобладали лошади и мелкий рогатый скот. Животные паслись на сочных пойменных лугах и лесных полянах. Для содержания скота в зимние месяцы производилась заготовка сена. Об этом говорит находка железного орудия, напоминающего косу-горбушу, на одном из городищ близ села Охлебинино Иглинского района. Обработка почвы под посевы производилась, очевидно, палками с костяными, бронзовыми или железными тесловидными наконечниками. Основными злаковыми культурами являлись полба и ячмень. Подсобным занятием населения были охота и рыболовство. В лесах водились лоси, олени, медведи, бобры, лисы, куницы и т. д.

   Кара-абызские племена находились на стадии развитого родового строя. Выявленные городища, по всей вероятности, и служили укрепленными поселениями отдельных родов. Имущественное расслоение среди их насельников уже началось, но развивалось чрезвычайно медленно. Во всяком случае, изучение инвентаря могильников и городищ свидетельствует о сравнительно равноправном положении сородичей.

   Эпоха великого переселения  народов

   С III в. н. э. начинается эпоха «великого переселения народов», вызванная движением гуннских племен на запад. Этот процесс не обошел стороной и территорию Южного Приуралья. В конце IV — начале V вв. сюда продвинулась большая группа кочевых племен, скорее всего неоднородная в этническом отношении.

   Они вступили в тесный контакт с местными оседлыми племенами бахмутинской (мазунинской) культуры, сменившей кара-абызскую.

   Непосредственно территорию Уфы передвижение кочевников на запад не затронуло, но сюда постоянно  откочевывали племена, стремившиеся укрыться от многочисленных орд, двигавшихся  из глубин Азии на запад через Урало-Каспийские ворота. Очевидно, одной из таких групп были турбаслинские племена, получившие название по могильнику у деревни Новые Турбаслы¹².

   Раскопки  могильника, насчитывавшего около 100 курганных  насыпей, начались еще в конце  XIX века. В 1957 — 1958 гг. исследования были продолжены. В раскопанных курганах находилось от 1 до 5—7 погребений¹³. Захоронения совершены в узких глубоких ямах, иногда в изголовье вырыта небольшая ниша, куда ставили заупокойную пищу (сосуд, видимо, с какой-то жидкой пищей и конину). В тех могилах, где ниши не было, пищу клали прямо на дно возле головы или в ногах покойника. Умерших хоронили без гробов, клали на спину с вытянутыми руками и ногами, головой — к северу. Почти все погребения оказались ограбленными еще в древности. Но и сохранившийся немногочисленный инвентарь позволяет заключить, что могильник был довольно богат. Здесь найдены позолоченные серьги, поясные и обувные бронзовые пряжки и наконечники ремней, обложенные золотой фольгой, браслеты, бронзовые накладки поясов и т. д. Датируются курганы V—VII вв. н. э. Турбаслинское население оставило не только курганные погребения. На территории Уфы известны такие необычайно редкие для Южного Урала памятники, как погребения в каменных склепах. До нашего времени склепы не сохранились¹⁴.

   В прибрежной полосе правого берега реки Белой между автогужевым и  железнодорожным мостами в разное время выявлено более 10 пунктов, где  найдено по одному или несколько  погребений IV—VII вв. с богатым инвентарем (в районе бывшей Семинарской горы, у здания Башкирского государственного театра оперы и балета и в других местах). Во время раскопок было извлечено много бронзовых, серебряных, позолоченных и золотых украшений (пряжки, фибулы, серьги, перстни, браслеты, шейные гривны, колты, медальоны и т. д.), а также вооружение — мечи, ножи, копья, накладки луков.

   В 1936 г. во время земляных работ во дворе Башкирского медицинского института (ул. Ленина, д. 3) было обнаружено 3 погребения: мужское, женское и  детское. Женский скелет лежал на спине с вытянутыми конечностями, головой ориентирован на северо-восток. Расположение украшений в могиле позволяет в общих чертах представить костюм погребенной женщины. Ее одежда состояла из длинного шелкового платья и верхнего кафтана, опоясанного ремнем с золотым наконечником. На ней были длинные штаны и кожаная обувь, украшенная медными бляшками и застегивающаяся бронзовыми пряжками. В косу заплетен золотой колт, с обеих сторон головного убора прикреплены височные подвески в виде парных золотых медальонов, выполненных с большим искусством. Платье ниже воротника и, возможно, кафтан были застегнуты золотыми брошками. К поясу справа подвешено бронзовое зеркало. Вдоль левого бедра лежала ложка с длинной ручкой в костяной оправе и железный нож.

   Мужское и детское погребения были почти  полностью разрушены. В мужской могиле нашли остатки лука с костяными накладками, наконечники стрел, части железной кольчуги; в детской — шейную гривну, скрученную из бронзовой проволоки, обломки глиняного сосуда и медную пластинку. По мнению исследователя, эти погребения представляют семейное кладбище знатного лица, возможно, родоплеменного вождя, обладавшего значительным богатством¹⁵.

   Археологические данные свидетельствуют, что общественный строй и хозяйственная жизнь  населения, обитавшего на территории Уфы, не претерпели коренных изменений по сравнению с предшествующим периодом. В связи с приходом кочевых племен увеличивается роль скотоводства, особенно коневодства. Об этом говорят находки рядом с могилами костей ног, черепа, хвоста лошади, что, должно быть, символизировало захоронение целого коня — спутника и помощника пастуха, воина, кочевника.

   Усиливается имущественная дифференциация, что  наглядно отражается в погребальном обряде и сопровождающем умершего вещевом  материале. Наряду с «бедными», «средними» погребениями встречаются богатые захоронения с большим количеством золотых и серебряных изделий прекрасной ювелирной работы. Неравенство погребального обряда и инвентаря отражает, безусловно, неравноправное положение захороненных. 

   Ранние  башкиры

   В VIII—X вв. в связи с активизацией в евразийских степях кочевого, преимущественно тюркоязычного населения, на территорию Южного Урала продвинулись значительные группы кочевников монголоидного облика. Курганные могильники этих племен широко представлены в южных и северо-восточных районах Башкирии. Отдельные историки связывают эти памятники с ранними башкирами. Во всяком случае, для времени начала II тысячелетия н. э. уже с уверенностью можно говорить, что степные и лесостепные районы предгорий Южного Урала заселялись древне-башкирскими племенами.

   Приход  большой массы кочевников привел к глубоким изменениям в жизни  населения центральных районов  Башкирии. Часть местных племен вынуждена  была уйти на запад или северо-запад; часть — поглощена пришельцами. Процесс ассимиляции местного населения проходил, вероятно, без крупных осложнений и столкновений, так как хозяйству аборигенов были присущи некоторые кочевнические элементы, в частности, преобладание скотоводства.

   В связи с кочевым образом жизни  пришлого, древнебашкирского, населения приходит в «запустение» еще недавно густо заселенный район города Уфы. Это не означает, конечно, что Уфимский полуостров был совершенно необитаем. Широкие пойменные луга долины устьев рек Уфы и Демы являлись прекрасным летним пастбищем для скотоводов-кочевников. Не приходится сомневаться, что древнебашкирские племена, обосновавшись первоначально на Белебеевской возвышенности, уже в самом начале своего пребывания на Южном Урале достигали района Уфы, а может, и севернее. Возможно, к тем далеким временам относятся курганы у поселка Александровка в северной части города. В одном из таких курганов в 1914—1916 гг. во время корчевания леса были найдены монеты, стремена, украшения сбруи. Подобный инвентарь характерен для курганных могильников VIII—X вв. южной и северо-восточной Башкирии, связываемых с тюркскими племенами.

   В XI—XIII вв. левобережье реки Белой становится ареной постоянных передвижений многих тюркских племен, особенно в период монгольского нашествия. В XIV в. в бассейне реки Демы и в низовьях реки Уфы расселяется одно из самых крупных башкирских племен — племя мин¹⁶.

   Башкиры не строили каменных жилищ. Древние  башкирские юрты и наземные деревянные дома, в которых жили зимой, не сохранились  до нашего времени. Наиболее древними, дошедшими до нас каменными сооружениями в окрестностях Уфы, являются два мавзолея, расположенные в Чишминском районе и датируемые предположительно XIV—XV вв. н. э. Развитие строительного дела в Башкирии в начале II тысячелетия обусловливалось проникновением и утверждением мусульманской религии. Как известно, распространение последней повсеместно сопровождалось строительством молитвенных зданий и мавзолеев над могилами «святых», предназначенных освятить покорность трудовых масс феодальной верхушке¹⁷.

   Ярким свидетельством прочной заселенности территории являются замечательные памятники древней архитектуры — мавзолеи Хусаин-бека («Кэшэнэ») и Тура-хана XIV—XV вв., расположенные в 60 километрах южнее Уфы, близ железнодорожной станции Чишмы.

   В XV в. после распада Золотой орды основная часть Башкирии, в том числе и территория племени мин, оказалась под властью Ногайской орды. Сохранилось немало свидетельств о пребывании ногайцев в окрестностях Уфы — шежере, предания, легенды и т. д. Таково, например, предание, записанное во второй половине XIX в. известным краеведом Р. Г. Игнатьевым, в котором говорится, что на крутом правом берегу реки Уфы, на месте «Чертова городища», находилась ставка ногайских ханов; «ханы жили на городище, а их подданные в нынешней Уфе, в гористой части нынешнего города и теперь называемой старым городом». На месте Уфы на 10 верст якобы простиралось кочевье¹⁸.

   Многие  историки восприняли предание как реальный факт. Однако других доказательств  пребывания ставки ногайских ханов  на «Чертовом городище» пока не обнаружено. Едва ли на небольшой площади городища могла находиться резиденция могущественных ханов, а территория нынешней Уфы — быть их кочевьем. Скорее всего предание отражает, с одной стороны, реальность ногайского господства, а с другой, — наличие здесь древнего укрепления.

    Глава 2. Возникновение города Уфы 

   Предпосылки возникновения первого  города в Башкирии

   В XVI в. башкирские племена занимали обширную территорию по обеим сторонам Уральского хребта, между реками Волгой, Камой, Тоболом и Уралом (Яиком). Большая часть Башкирии была подвластна Ногайской орде. Западные районы Башкирии по рекам Ику, Мензеле и Бую подчинялись Казанскому ханству, Зауралье — Сибирскому ханству. Основой хозяйства башкир было кочевое скотоводство. Они занимались также охотой и бортным промыслом. Земля у башкир считалась собственностью племени или рода. Однако лучшие кочевья, охотничьи и бортные, угодья захватывались местными феодалами.

   Трудящиеся  массы жестоко эксплуатировались  татарскими ханами, ногайскими мурзами, местной знатью, которые взимали огромную дань (ясак), главным образом, скотом и пушниной. Помимо ясака население должно было выставлять своим властителям воинов и лошадей. Междоусобные войны собственных феодалов еще более разоряли простой народ. Все это невыносимым бременем ложилось на плечи трудящихся башкир. Известный русский ученый XVIII в. П. И. Рычков писал об этом периоде истории Башкирии: башкиры «от своих владельцев совсем были разграблены и разорены, и пропитание свое имели с крайнею нуждою от ловли зверей и рыбы». Сведения Рычкова подтверждаются данными башкирских шежере. В одном из них говорится, что «многолюдные и богатые улусы совсем опустели, скот и люди гибли от несносного холода»¹⁹.

   Башкиры не раз поднимались на борьбу против гнета иноземных поработителей, за свою свободу. Однако в условиях феодальной раздробленности страны отдельные стихийные выступления населения не могли привести к прочному успеху. Разгром Казанского ханства в 1552 г. и присоединение Среднего Поволжья к Русскому государству создали условия для освобождения башкир от господства ногайских и сибирских феодалов. Первыми русское подданство приняли западные башкирские племена, ранее подвластные казанским ханам, а в 1555—1556 гг. — башкиры, подчиненные ногайским мурзам. Несколько позже в состав Русского государства вошли зауральские башкиры. Царь Иван Грозный «жаловал» своих новых подданных специальными грамотами, в которых признавалось вотчинное право башкир на их земли и содержались гарантии безопасности и экономических льгот. За «пожалованную» землю башкиры обязывались платить ясак (вначале пушниной, медом, позднее — деньгами).

   Присоединение Башкирии к Русскому государству  имело огромное прогрессивное значение. «...Россия, — писал Ф. Энгельс  в письме к К. Марксу, — действительно  играет прогрессивную роль по отношению к Востоку… господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии, для башкир и татар...». Этот исторический акт положил конец хозяйничанию татарских и ногайских князей и мурз, покончил с раздробленностью и бесконечными феодальными войнами и привел к объединению башкирских земель. Вхождение в состав Русского государства вело к сближению башкирского народа с великим русским народом, ускорило развитие экономики и культуры края.