Концепции моделей национальных деловых культур

     Эмпирические  исследования места индивидуализма в российской ментальности начались лишь в 1990-е. Оригинальных методологических разработок, способных конкурировать  на международном уровне, у российских ученых пока нет. Но зато у них появилась вполне реальная возможность сравнивать ранее полученные данные по разным странам мира с данными по России.

     Изучение  развития индивидуализма в российской культуре ведется отечественными исследователями в проектах двух типов.

     1) Коллективные проекты, реализуемые  совместно с зарубежными коллегами. 

     Россия  из пассивного объекта исследования начала превращаться в полноправного  участника международных исследовательских проектов. Российские ученые принимают участие в проектах Роберта Хоуза (исследовательская программа по глобальному анализу лидерства и поведения в организациях GLOBE – Global leadership and organizational behavior effectiveness), Ш.Шварца, Ф.Тромпенаарса и некоторых других.

     2) Самостоятельные проекты, ограничивающиеся рамками России.

     Среди работ этого типа превалируют  исследования, которые опираются  на методологию, предложенную Г.Хофстедом. Ведущими специалистами в данной области являются А.Наумов, коллектив из ИС РАН под руководством В.Ядова, а также Ю.В. и Н.В.Латовы.

     Полученные  отечественными учеными  в конце 1990-х –  начале 2000-х оценки индекса индивидуализма по Г.Хофстеду варьируются  в интервале 41–55. Для сравнения следует сказать, что по уровню индивидуализма западные страны имеют хофстедовы индексы порядка 65–90, восточные – порядка 15–45. Таким образом, результаты исследований проведенных российскими учеными, подтвердили предположение русских философов о «слиянии» индивидуализма и коллективизма в российской повседневной жизни: если люди Запада тяготеют к ярко выраженному индивидуализму, а люди Востока – к ярко выраженному коллективизму, то для российской культуры характерна «промежуточность» (возможно, чуть более близкая к Востоку, чем к Западу).

     Этот  вывод о противоречивом сочетании  в сознании россиян ценностей  индивидуализма и коллективизма подтверждают и ряд других исследований по России, не связанных не с хофстедовой, не с другими этнометрическими методами. Например, проведенные в середине 1990-х исследования ВЦИОМ дали следующий результат: 58% опрошенных не одобряет тех, кто пытается выйти за рамки коллектива, но при этом только 20% считает, что необходимо руководствоваться мнением большинства и 56% выступает за самостоятельное принятие решений. Позже, уже в начале 2000-х, по оценкам современного российского социолога М.К.Горшкова, доля приверженцев индивидуалистических ценностей (25–30% населения России) оставалась ниже доли приверженцев коллективизма (35–40%).

     Хотя  исследования места индивидуализма в российской культуре только начали развертываться, а уже полученные данные довольно неоднозначны, все же можно констатировать, что индивидуалистические ценности так и не смогли стать господствующими. Возможно, это связано с тем, что они еще не успели завоевать лидерство; но существует и мнение, что в рамках российской культуры индивидуализм не может стать доминирующим мировоззрением, поскольку противоречит ее основополагающим принципам.

     Русские менеджеры ведут себя крайне непоследовательно: на Востоке они проявляют черты индивидуализма, а с западными индивидуалистами ведут себя как коллективисты.

     Проведенные в 1994-1995 гг. исследования русских диаспор  в странах так называемого ближнего зарубежья показали, что при контакте с культурами коллективистского типа (в таких странах, как Казахстан, Узбекистан, Азербайджан) русские отмечают у себя (как наиболее типичные) черты, свойственные представителям индивидуалистического типа культур: сдержанность, холодность, разобщенность и др. При контакте же с культурами индивидуалистического типа (страны Балтии) они, напротив, отмечают у себя (как наиболее типичные) черты коллективизма: гостеприимство, общительность, жертвенность и др. (Лебедева Н.М. 1995, 1997).

     Несмотря  на такую «ситуативность», обусловленную евроазиатским положением России, следует помнить, что ценности традиционной русской культуры и ее духовной основы - православия, располагаются ближе к полюсу коллективистски-ориентированных культур.

2. Направленность  ответственности

     Этот  параметр культуры (связан с параметром индивидуализм – коллективизм) влияет на проектирование работ, подходы к принятию решения, образцы коммуникаций, системы вознаграждения и формирование кадров организации. Так, в индивидуалистических обществах формирование идет по личным характеристикам, широко распространены резюме кандидатов и не одобряется непотизм (прием на работу родственников).

     Высоко индивидуалистичные американцы считают человека ответственным за самого себя. В странах типа Малайзии и Израиля ответственность направлена на группу, (в израильских кибуцах, где наказание и награда делятся всей группой). Британцы и французы ориентированы на иерархические отношения. Группы в этих странах иерархичны и эта расстановка сохраняется достаточно долго. Иерархические общества во многом аристократичны.

     Значение  этого параметра для России также  однозначно не определено. Крестьянская традиция апеллировала к сельской общине, круговой поруке – т.е. к коллективной ответственности. К настоящему времени этот институт разрушен полностью. Советская традиция во многом опиралась на коллективные решения и коллективную ответственность, но к настоящему времени подавляющим является мнение о том, что коллективная ответственность есть синоним безответственности, и ответственность должна быть индивидуальной. Иерархичность отношений распространена и действенна.

3. Природа человека

     Рассматривает ли культура человека как хорошего, плохого или как некоторую смесь?

     В большинстве развитых стран человека считают в основном хорошим и заслуживающим доверия.

     В зависимости от подхода, выбирается способ управления. Доверительный подход выражается в широком использовании коллективного принятия решений и доверительного стиля управления. Противоположный подход отражается в автократическом стиле руководства. Промежуточный вариант предполагает большой уровень самостоятельности, но достаточно жесткий контроль результатов.

     Российский  подход часто предполагает поиск  неких объективных характеристик, позволяющих отделить плохих от хороших. Несколько десятилетий советской власти использовался так называемый классовый подход, при котором человек считался тем лучше, чем ближе его происхождение было к рабочему классу. Этой же цели иногда служили национальные критерии, приоритеты и вес которых менялись в достаточно широких пределах, в том числе и по знаку. Современный подход более склонен к автократическому.

4. Дистанция власти

- атрибут  национальной культуры, описывающий  пределы, в которых общество приемлет идею неравенства распределения власти в организациях. Этот параметр показывает допустимую степень неравномерности в распределении власти.

   Высокая дистанция власти:

• терпимость к авторитарному стилю управления и чинопочитанию,
• подчеркнутое сохранение неравенства в статусе как в формальных, так и в неформальных отношениях,
• «сильная рука», которая «и накажет и поможет» воспринимается как благо.

Низкая дистанция власти - вмешательство сильной власти рассматривается как 
ущемление прав индивидуума. 

     По  ответам на следующие  вопросы можно  определить дистанцию власти в организации.

1. Предпочитают ли сотрудники организации не выражать открыто несогласие с решениями своих начальников?

2. Считают ли подчиненные, что стиль руководства их начальника автократичен?

3. Предпочитают ли подчиненные оставлять окончательное решение важнейших проблем на начальника?

4. Достигает ли разрыв в оплате труда сотрудников организации двадцатикратного уровня?

     (2-3 утвердительных ответа демонстрируют высокую степень дистанции власти, 2-3  и более отрицательных ответа — низкую)

     Дистанция власти наиболее велика в восточных  культурах. Филиппины, Венесуэла и Индия

     Противоположный полюс — Северная Европа, Дания, Израиль, Австрия, Англия. Дистанция власти в США – ниже средней.

     Высокая дистанция власти отмечалась в России и в странах СНГ (однако последние исследования показывают изменение показателей по данному параметру*.

     Высокое значение дистанции власти в России приводило к централизации, автократичному стилю принятия решения и настроенности подчиненных на постоянный контроль. Предоставление свободы могло создать у русского менеджера впечатление ненужности его работы и привести к соответствующему результату.

     Напротив, зарегулированность и чрезмерный контроль со стороны руководства фирмы  воспринимаются в европейских странах с низкой дистанцией власти как проявление недоверия, что также не способствует успешной работе.

5. Отношение к окружению (к природе).

     Данный  параметр отражает различные подходы  культур к степени управляемости  природы человеком: подчинены ли люди окружению, находятся с ним в гармонии или способны доминировать над ним (внутреннее управление – предполагает возможность управлять природой и окружением; внешнее управление – предполагает, что окружение влияет на нас. Здесь возможно направление гармонии с окружением и природой).

     Во  многих странах Ближнего Востока  жизнь считается предопределенной и все происходящее – волей Бога.Американцы и канадцы, напротив, считают, что могут управлять природой. Промежуточное положение занимает позиция в гармонии с окружением, специфичная для стран Дальнего Востока.

     Эти три подхода хорошо различаются, например, в постановке целей. В подчиненной  окружению позиции цели ставятся редко, ибо предполагается, что для их достижения мало, что можно сделать. Средний подход согласует цели с окружением, а коррекция целей или их недостижение достаточно распространены и не наказываются. Доминирующая позиция предполагает постановку целей, ожидание их достижения и наказание за недостижение.

     Российский (советский) подход предполагал доминирование  над окружением. «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их – наша задача». «Нет таких крепостей, которых не брали бы большевики». Несоответствие реальных результатов мифической всесильности, особенно в достижении стратегических целей привело сейчас к высокому уровню социальной апатии и связанному с ней распространению альтернативного – подчиненного – подхода.

6. Соотношение мужественности и женственности

     Мужественность - Атрибут национальной культуры, описывающий уровень, с которым социальные ценности характеризуются настойчивостью (уверенностью) и материализмом. Критерии, позволяющие распознавать страны с высокой степенью мужественности в деловой культуре:

• стремление выделиться, сделать карьеру, проявить себя
• карьера и материальное благополучие выступают в качестве основных показателей успеха;
• «настоящими мужчинами» называют людей амбициозных, решительных и жестких; «настоящий мужчина» - это большой комплимент:
• работа считается важнее домашних функций, фактически люди живут во имя работы (а не работают для того, чтобы жить);
• сила, быстрота решений, масштабность подходов, жесткость - ценимые качества в руководителе
• хороший руководитель должен «не советоваться с коллективом», а решать вопросы;
• менеджеры нацелены на достижение результата, готовы к конкуренции, агрессивно ведут бизнес.
• женщина — политический деятель является редкостью.

     Мужественность доминирует в обществах, где социальные роли мужчин и женщин в значительной мере разнятся. Мужественность не обязательно сопровождается юридическим неравенством полов. Скорее, речь идет о стремлении женщин в мужественных деловых культурах усвоить многие стереотипы мужского поведения. В СССР это явно проявлялось в 30-е годы, когда женщины соревновались с мужчинами в так называемых мужских профессиях (летчики, шахтеры, трактористы и т.п.). Именно с этой точки зрения США, Швейцария или Англия относятся к более мужским (или мужественным) странам, чем Япония, хотя в Японии неравенство полов выражено намного ярче. Наиболее мужественными считаются: США, Австрия, Швейцария, Англия, Ирландия, Германия и Италия, Япония, народы Северного Кавказа.