Внешняя политика Павла I

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.Смена курса – 1800 год. Франко-русский союз.

 

 

Начиная с 1800 года, Павел I коренным образом  меняет свою внешнюю политику. Несмотря на столь блестящие победы на суше и на море, коалиция государств, каждое из которых руководствовалось своими личными интересами, распалась. Павел  не мог простить союзникам их предательства  и преждевременного вывода войск  эрцгерцога Карла из Швейцарии. Суворов  не был побеждён и спас свою армию, но Швейцария вся осталась в руках  французов, а союзники были отброшены  в Германию. Считая виновниками этой неудачи австрийцев, император Павел  в 1800 году разорвал свой союз с ними. После завершения похода Суворова Ростопчин  писал: «Франция, Англия и Пруссия  кончат войну со значительными выгодами, Россия же останется ни при чём, потеряв 23 тысячи человек единственно для того, чтобы уверить себя в вероломстве Питта и Тугута, а Европу – в бессмертии князя Суворова»[3,211]. Одновременно произошёл разрыв и с другой союзницей – Англией. Русский вспомогательный корпус, воевавший вместе с англичанами против французов в Голландии, терпел там военные неудачи и большой недостаток в пище и одежде. За лишения и обиды своих солдат Павел так разгневался на английское правительство, что стал готовиться к войне с Англией. Кроме морских приготовлений он замыслил сухопутный поход на индийские владения англичан и уже отправил туда донское казачье войско из Оренбурга. Этот рискованный марш прекратила только смерть императора Павла: казаки были возвращены назад.

Вступая в коалицию, Павел I увлекался  рыцарской целью восстановления «потрясённых тронов». А на деле освобождённая  от французов Италия была порабощена Австрией, а остров Мальта захвачен Англией. Коварство союзников, в  руках которых он был только орудием, глубоко разочаровало императора, а  восстановление во Франции сильной  власти в лице первого консула  Бонапарта давало повод для изменения  курса российской внешней политики.

Свою позицию Павел Петрович изложил так: «Долгое время я был того мнения, что справедливость находится на стороне противников Франции, правительство которой угрожало всем державам; теперь же в этой стране в скором времени водворится король если не по имени, то по существу, что изменяет дело».[3,213] В этих словах Павел I проявил не только прозорливость, но и широту взгляда.

Прославленный блестящими победами в  Италии и Египте, пользующийся огромной популярностью Наполеон Бонапарт совершил военный переворот и 18 брюмера 1799 года в лице первого консула пришёл к власти. Обессиленная Франция больше всего нуждалась в мире и спокойствии. Понимая это, Бонапарт с присущей ему энергией принимается за поиски мира. Уже 25 декабря первый консул направляет послания Англии и Австрии с предложением начать мирные переговоры. Это ещё больше поднимает его авторитет, а отказ союзников от мирных предложений вызывает волну возмущения и патриотизма. Народ горит желанием наказать врагов мира, и Бонапарт начинает подготовку к войне, разрабатывая дерзкий план, рассчитанный на внезапность. В результате военных действий французской армии побеждённая ими Австрия запросила мира, и он был заключён в феврале 1801 года. Теперь перед Бонапартом встал вопрос, как добиться устойчивого мира и кто может стать союзником Франции в её борьбе с Англией. После блестящих побед Суворова в Италии престиж России неизмеримо вырос, и первым, кто понял её значение в мировой политике, был Бонапарт. Талантливый дипломат, дальновидный политик, он уже в январе 1800 года делает далеко идущий вывод, изложенный им в словах: «Франция может иметь союзницей только Россию!»[3,216] Придя к этому выводу, Бонапарт начинает действовать. «Мы не требуем от прусского короля ни армии, ни союза, мы просим его оказать лишь одну услугу – примирить нас с Россией...»[3,216] Задача казалась Бонапарту столь трудно осуществимой, что он не мыслил её иначе чем при посредничестве Пруссии. Бонапарт тогда ещё не знал, что Павел I в то же самое время приходил к сходным мыслям. Павел собственноручно написал: «Что касается сближения с Францией, то я бы ничего лучшего не желал, как видеть её прибегающей ко мне в особенности как противовесу Австрии...»[4,57] Однако высказанное в январе пожелание сблизиться с Францией повисло в воздухе – ещё сильны были идеи и традиции сотрудничества только с «законной» династией, да и влиятельные общественные круги во главе с вице-канцлером Н. П. Паниным, немало способствовали этому. Уже в феврале предложения Пруссии о посредничестве были официально отклонены. Новое понимание событий во Франции ещё только прокладывало себе дорогу – она оставалась источником революционной заразы и «рассадником социального зла».

Но быстрый разгром Австрии  и установление порядка и законности в самой Франции способствуют изменению позиции Павла. «Он  делает дела, и с ним можно иметь  дело»[4,57], – говорит он о Бонапарте. Император Павел, объявивший войну анархистской власти, не имел больше основания вести её против правительства, провозгласившего уважение к порядку.

«После длительных колебаний, –  пишет Манфред, – Павел приходит к заключению, что государственные  стратегические интересы России должны быть поставлены выше отвлечённых принципов  легитимизма»[3,217]. Две великие державы начинают искать пути к сближению, которое быстро приводит их к союзу.

Бонапарт всячески торопит министра иностранных дел Талейрана в  поисках путей, ведущих к сближению  с Россией. «Надо оказывать Павлу  знаки внимания и надо, чтобы он знал, что мы хотим вступить с  ним в переговоры», – пишет  он Талейрану. «До сих пор ещё  не рассматривалась возможность  вступить в прямые переговоры с Россией»[3,218], – отвечает тот. И 7 июля 1800 года в далёкий Петербург уходит послание, написанное двумя умнейшими дипломатами Европы. Оно адресовано Н. П. Панину – самому непримиримому врагу республиканской Франции. В Париже хорошо знали об этом и надеялись, что подобный шаг станет свидетельством беспристрастности и строгой корректности корреспондентов.

«Граф, первый консул Французской  республики, знал все обстоятельства похода, который предшествовал его  возвращению в  Европу (из Египта). Он знает, что англичане и австрийцы  обязаны всеми своими успехами содействию русских войск...»[4,59] Так начиналось это послание. Всё было в нём тонко рассчитано: и неназойливое напоминание о том, что Бонапарт не участвовал в минувшей войне, и стрелы, как бы мимоходом направленные в Англию и Австрию, и дань уважения, принесённая русским храбрым войскам. За этим вступлением следовало немногословное, продиктованное рыцарскими чувствами к храбрым противникам предложение безвозмездно и без всяких условий возвратить всех русских пленных числом около шести тысяч на Родину в новом обмундировании, с новым оружием, со своими знаменами и со всеми воинскими почестями.

Послание произвело большое  впечатление на Павла I своим рыцарским  предложением и желанием достичь  двухсторонних отношений. Вслед  за первым ходом последовал и второй – столь же сильный. Талейран опять  же Никите Панину от имени первого  консула пишет о решимости  французов оборонять остров Мальту от осаждавших его англичан.

Талейран знал, как высоко ценит  российский император своё звание гроссмейстера  Мальтийского рыцарского ордена! И  вскоре во Францию с особой миссией  из России отправляется генерал Спренгпортен. Формально он ехал в Париж урегулировать вопросы, связанные с возвращением пленных. Но по данной ему инструкции он должен был способствовать установлению дружеских отношений с Францией. В записке, продиктованной ему лично Павлом I, в частности, говорилось: «...так как взаимно оба государства, Франция и Российская империя, находясь далеко друг от друга, никогда не смогут быть вынуждены вредить друг другу, то они могут, соединившись и постоянно поддерживая дружественные отношения, воспрепятствовать, чтобы другие своим стремлением к захвату и господству не могли повредить их интересам»[4,59]. Во Франции правильно поняли значение миссии Спренгпортена, который был принят с величайшим почётом.

В письме от 9 декабря – первом прямом обращении к императору Павлу I Бонапарт писал: «Через двадцать четыре часа после  того, как Ваше императорское величество наделит какое-либо лицо, пользующееся Вашим доверием и знающее Ваши желанья, особыми и неограниченными  полномочиями, на суше и на море воцарится  спокойствие»[4,59]. Бонапарт подчеркнул суть новых отношений между Францией и Россией: «Обе державы созданы географически, чтобы быть тесно связанными между собой»[3,212].

В своём послании к первому консулу  Павел писал: «... несомненно, что  две великие державы, установив  между собой согласие, окажут положительное  влияние на остальную Европу. Я  готов это сделать»[4,59]. Сближение между двумя державами идёт ускоренными темпами. В Европе возникает новая политическая ситуация: Россию и Францию сближают не только отсутствие реальных противоречий и общность интересов в их широком понимании, но и конкретные практические задачи по отношению к общему противнику – Англии. По мнению графа Ростопчина, «Англия своей завистью, пронырством и богатством была, есть и будет не соперница, но злодей Франции. Она вооружила попеременно угрозами, хитростью и деньгами все державы против Франции. И только объединившись, Россия и Франция, две самые сильные в военном отношении державы, смогут ей противостоять и будут вершить все европейские дела, обеспечив длительный и прочный мир в Европе. Успех этого великого и лёгкого к исполнению предприятия зависит от тайны и скорости...»[3,220]

Неожиданно и быстро в Европе всё переменилось: вчера ещё одинокая Франция и Россия встали теперь во главе мощной коалиции европейских  государств, направленной против Англии, оказавшейся в полной изоляции. В  борьбе с ней теперь объединяются помимо России и Франции Швеция, Пруссия, Дания, Голландия, Италия и  Испания.

Подписанный 4-6 декабря 1800 года союзный  договор между Россией, Пруссией, Швецией и Данией фактически означал  объявление войны Англии. Английское правительство отдаёт приказ захватывать  принадлежащие странам коалиции суда. В ответ Дания занимает Гамбург, а Пруссия Ганновер. В Англию запрещается  всякий экспорт, многие порты в Европе для неё закрыты. Недостаток хлеба  грозит ей голодом. В Лондоне царят  растерянность, ропот и недовольство.

Император Павел I был просто очарован Бонапартом. Слова, сказанные им Спренгпортену: «вместе с вашим повелителем  мы изменим лицо мира»[3,215], приводят Павла в восхищение. В кабинете императора появляется портрет первого консула. Уже строятся совместные грандиозные планы: высадка в Ирландии, раздел Турции, военные действия на Средиземном море и покорение Индии.

12 января 1801 года атаман войска  Донского Орлов получает приказ  через Бухарию и Хиву выступить  на реку Индус. Казаки с артиллерией  пересекают Волгу и углубляются  в казахские степи. До недавнего  времени считалось, что поход  в Индию – очередная блажь  «безумного» императора. Между тем  этот план был отправлен на  согласование и апробацию в  Париж Бонапарту, а его никак  нельзя заподозрить ни в безумии,  ни в прожектерстве. В основу  плана были положены совместные  действия русского и французского  корпусов. Командовать ими по  просьбе Павла должен был прославленный  генерал Массена. По Дунаю,  через Чёрное море, Таганрог, Царицын  французский корпус должен был  соединиться с русской армией  в Астрахани. Затем объединённые  русско-французские войска должны были пересечь Каспийское море и высадиться в Астрабаде. Путь от Франции до Астрабада рассчитывали пройти за 80 дней, ещё 50 дней требовалось на то, чтобы через Герат и Кандагар войти в главные области Индии. О серьёзности этих планов говорит маршрут, по которому когда-то прошли фаланги Александра Македонского, и союз, заключённый с Персией.

Нельзя не признать, что по выбору операционного направления план этот был разработан как нельзя лучше. Этот путь являлся кратчайшим и наиболее удобным. Учитывая небольшое количество английских войск в Индии, союз с  Персией, к заключению которого были приняты меры, и, наконец, помощь и  сочувствие индусов, на которые рассчитывали, следует также признать, что и  численность экспедиционного корпуса  была вполне достаточной.

Павел I , был уверен в успешном осуществлении  франко-русского плана покорения  Индии, сохранившегося в глубокой тайне. 2 февраля 1801 года в Англии пало правительство  всемогущего Питта. Европа замерла  в ожидании великих событий.

Вдруг с далёких берегов Невы пришла страшная весть – император  Павел I мёртв. Узнав о случившемся, Бонапарт пришёл в ярость. «Они (англичане) промахнулись по мне три раза, но попали в меня в Петербурге»[3,223], – воскликнул он. В Париже были уверены в причастности Англии к трагедии, случившейся в Михайловском замке.

Англия была спасена, и история  Европы пошла по другому пути. Невозможно предугадать, как бы она сложилась, не будь этой трагедии, но ясно одно –  Европа избавилась бы от опустошительных, кровопролитнейших войн, унёсших  миллионы человеческих жизней. Объединившись, две великие державы сумели бы обеспечить ей долгий и прочный мир!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

 

 

Каково же значение внешней политики России, проводимой императором Павлом I?

Пожалуй, дать однозначный ответ  на этот вопрос достаточно сложно. Насколько  противоречивой была сама личность императора, настолько противоречивыми можно  считать и все его поступки, в том числе и в отношении  внешней политики. Не было чёткой системы  и заранее определённых установок. Резкие колебания императора и его  сближение то с Англией, то с Францией, заставляли большинство задумываться над тем, а здоров ли Павел психически, не является ли, например, поход Суворова в Северную Италию всего лишь капризом неуравновешенного правителя, а  грандиозный план совместного с  Францией похода на Индию очередной  авантюрой. Многие ругали Павла за его  необдуманные и опрометчивые шаги, обвиняли в безрассудстве и в  том, что Павел руководствуется  не холодным и трезвым расчётом, а принимает все решения в  запале, сгоряча. Часто возникал вопрос, а способен ли вообще такой впечатлительный  и легко поддающийся чужому влиянию  человек управлять огромной страной. Высшие политические круги всерьёз  опасались за будущее империи.

Но вместе с тем нельзя не отметить и тот факт, что никогда раньше Россия не имела такого могущества и авторитета в международных  делах, как при Павле I. «Этому царствованию принадлежит самый блестящий  выход России на европейской сцене»[3,13], – пишет В.О. Ключевский.

А Коцебу сказал так: «Последствия доказали, что Павел был дальновиднее своих  современников в проводимом им курсе  внешней политики... Россия неминуемо  почувствовала бы благодетельные её последствия, если бы жестокая судьба не удалила Павла I от политической сцены. Будь он ещё жив, Европа не находилась бы теперь в рабском состоянии. В  этом можно быть уверенным, не будучи пророком: слово и оружие Павла  много значили на весах европейской  политики»[4,68].

Таким образом, мы с уверенностью можем  отметить, что политика Павла I достаточно много значила для России и  для её дальнейшего развития. Она  выявила в лице России сильного союзника и столь же сильного соперника, показала авторитет и значимость страны, влияние  её на дела ведущих европейских держав и на международную обстановку в  целом.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Башилов Б. История русского масонства.-Энциклопедия русской цивилизации .-2003.-640с.
2. Бескровный Л. Г. Итальянский и швейцарский походы А. В. Суворова // Военно-исторический журнал.  1974.  № 8. с. 98—103
3. Оболенский Г. Л. Император Павел I: Исторический роман. – М.: Дрофа.- 1995.-400с.
4. Сорокин Ю.А. Павел I//Вопросы истории.1989.№11.с.68
5. http://www.ote4estvo.ru/
6. http://dic.academic.ru/contents.nsf/bse/