В состав Комитета вошли 63 известных  деятеля науки и искусства  страны, такие как Д.Ойстрах, А.Крейн, С.Маршак, А.Таиров, Ф.Эрмлер и др. Президиум  был избран только в апреле 1944 г. и включал 19 человек.

     Председателем ЕАК стал народный артист СССР С.М.Михоэлс, ответственным секретарем -Ш. Эпштейн, а затем И.С.Фефер. Комитет имел свой печатный орган - газету «Эйникайт» («Единение»), которая начала издаваться 7 июня 1942 г.

     ЕАК входил в общую структуру Советского информационного бюро. Поэтому было вполне естественно, что планы работы ЕАК составлялись Комитетом, но затем поступали «наверх», где одобрялись и корректировались. При этом руководством Совинформбюро, в частности С. А. Лозовским, напоминалось, что «каждый отдел (или комитет) должен считать, что он является частицей целого, а не пупом земли и тогда мы получим то, что нужно».⁶

     ЕАК и его деятельность были в поле зрения не только тех служб, которые  в силу своих прямых служебных  обязанностей гласно или негласно вели наблюдение за работниками идеологических учреждений, о чем свидетельствуют архивные документы. Интересно и то, что эта миссия, частично, лежала и на членах отдела печати Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала (далее: ИККИ).

     В докладной записке в ЦК ВКП(б) под грифом «секретно» от 7 апреля 1943 г. заведующий отделом печати ИККИ Фридрих, сделав обзор материалов Второго пленума ЕАК, отмечает, что на «этом пленуме был допущен ряд грубых политических ошибок в отношении еврейских вопросов за границей и связи между этими вопросами и Отечественной войной Советского Союза».

     К тому же, отмечается в записке, «дискуссия на пленуме отличалась недопустимым зазнайством и кичливостью в  отношении роли советских евреев в Отечественной войне. Участники  Пленума, очевидно, проглядели тот факт, что они присвоили себе право выступать от имени всего советского еврейства, а также от имени советской организации, и что такая роль связана с ответственностью».

     Думается, что отдел печати ИККИ, занимаясь  анализом материалов Второго пленума ЕАК, выполнял не свои прямые обязанности, а поручение, полученное от руководства. Характерно, что со временем, когда начался сбор материала против Совинформбюро и ЕАК, многие формулировки этой докладной записки вошли в обвинительные материалы против членов ЕАК.

     Закономерен вопрос: если упреки в адрес ЕАК  справедливы, то почему тогда, в годы войны, никакие меры не были приняты? И в адрес кого именно адресовались эти упреки? Ведь был установленный  порядок подготовки и проведения всех митингов, в том числе и того, который критиковался в записке ИККИ: каждый оратор писал свою речь, потом тексты их просматривались, переводились, проверялись С. Лозовским и Г.Александровым и шли на утверждение начальнику Совинформбюро секретарю ЦК Щербакову.⁷

     Что касается всевластия Лозовского, которого в ходе подготовки «Дела ЕАК» считали чуть ли не главным духовным руководителем всей националистической деятельности этого Комитета, то показательно его выступление на закрытом судебном заседании 28 мая 1952 г. Лозовский просил суд вникнуть в суть дела, а именно: «У меня было два шефа, по линии Наркоминдела В.М.Молотов, по линии Совинформбюро - А.С.Щербаков, а то, что здесь написано и изображается, так как будто бы я все делал самовольно, то это область если не политического вдохновения, то во всяком случае, политической клеветы».

     Второй  пленум ЕАК, так же как и все  другие мероприятия готовился по согласованию с ЦК ВКП(б).

     На  бланке ЕАК от 30 декабря 1942 г. секретарю  ЦК Щербакову поступило письмо от ответственного секретаря Комитета Ш. Эпштейна, в котором высказывался ряд соображений о целесообразности созыва этого пленума не в Куйбышеве, а в Москве, так как «голос Еврейского Антифашистского Комитета из столицы Советского Союза в данный момент имел бы особенно сильный резонанс», во-вторых, в Москве находилась «значительная часть еврейской советской общественности, которая и за рубежом расценивается как ведущий слой советских евреев». Заканчивалось послание словами: «Надеюсь, что Вы примете во внимание вышеизложенное и разрешите созвать 2-й пленум Еврейского Антифашистского комитета в Москве в конце января или в начале февраля 1943 г.».⁸

     Ознакомившись с этим письмом, А.С. Щербаков запросил Александрова: «Ваше мнение?» Мнения совпали, поэтому вопрос о созыве в Москве пленума ЕАК был «решен положительно, о чем тов. Александров лично докладывал тов. Щербакову. Результаты письма сообщены т. Лозовскому», - читаем мы в справке от 19 января 1943 г., составленной помощником начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) М. Яковлевым на письмо, поступившее от ЕАК.

     Уточнив сроки и место проведения, в  повестку работы пленума были внесены  существенные изменения: «По согласованию с т. Щербаковым» из трех вопросов, намеченных комитетом, был оставлен один: «Отчет Комитета и задачи его  работы на ближайший период».

     Изучение  архивных документов позволяет увидеть  не только дела ЕАКа, но и почувствовать  сложность работы его Президиума, констатировать негативное отношение  к Комитету, вышестоящих лиц, желание  сузить сферу его работы.

     ЕАК делал попытки бороться за объективное освещение героизма еврейского народа в борьбе с фашизмом. Толчком этому послужила публикация в журнале «Большевик» № 2 за 1943 г., в которой приводились данные по национальностям, о военнослужащих, награжденных орденами и медалями. Указывалось - сколько было награждено русских, украинцев и т.д. В конце абзаца читаем: «Среди награжденных имеются... якуты, евреи, бойцы всех других национальностей СССР». Число награжденных евреев не указывалось. К этому времени, на 5 октября 1942 г., среди награжденных бойцов и командиров было 5163 еврея. На бланке ЕАК ушло письмо на имя Щербакова А.С. с протестом против этой публикации и, судя по пометкам адресата, оно было тщательно изучено.⁹

     2 апреля 1943 г. Председатель ЕАК  Михоэлс в письме секретарю ЦК ВКП(б) А.С.Щербакову отмечал, что в советской печати были опубликованы «последние официальные данные о награждении бойцов и командиров Красной Армии различных национальностей, в том числе и евреев...». На 1 июня 1943 г. было награждено орденами и медалями СССР 305646 русских бойцов и офицеров, 71484 украинца, 11908 евреев, 11340 белорусов, 7476 татар и др.

     Вопрос  об освещении героизма евреев не был  вопросом уязвленного самолюбия. Умолчание  об этом (и это хорошо понимали члены  ЕАК) способствовало проявлению антисемитизма в тылу. В апреле 1943 г. в письме писателя Степанова А.Н. (автора книги «Порт-Артур»), из Фрунзе в адрес газеты «Красная звезда» обращалось внимание, на случаи, когда демобилизованные из армии раненные являются распространителями антисемитизма. «Они открыто говорят, что евреи уклоняются от войны, сидят по тылам... и ведут погромную агитацию. Было бы очень неплохо поместить в газете несколько статей о евреях-Героях Советского Союза, боевых командирах, генералах. Это внесло бы освежающую струю во многие головы... »

     О необходимости таких публикаций неоднократно шла речь на заседаниях ЕАК, на его Пленумах. Но как только готовился материал для печати, делалось замечание: Почему так много пишут  о евреях! При этом не учитывалось, что конкретные факты сильнее любой беспредметной агитации.

     Важное  место в деятельности ЕАК занимали вопросы внешнеполитического характера. В сложных условиях первого года войны, 2 октября 1941 г. на совещании в  Совинформбюро при обсуждении вопросов конкретной пропаганды бывший посол в США К.А.Уманский обратил внимание на то, что наиболее эффективным способом воздействия на общественное мнение являются «живые люди, посылка живых людей в Америку. Этот вопрос, очевидно, будет стоять в руководящих инстанциях».

     Можно предположить, что это мнение было принято во внимание, когда, в 1943 г. по приглашению двух влиятельных организаций - Комитета еврейских писателей, художников, ученых и Еврейского совета при обществе помощи России в войне, в США побывали как представители ЕАК С.Михоэлс и поэт И.Фефер. Они выступили в 15 крупных городах Америки, рассказывая о злодеяниях фашистов. Эти сведения впервые попали на страницы «Нью-йорк Таймс». Михоэлс и Фефер несли информацию в Мексику, Канаду,

     Великобританию  о войне, о героизме советского народа. Они и подумать не могли, чем обернется для них, и для всего Комитета эта поездка. Их обвинят позже в связях с международным сионизмом, заклеймят как англо-американских шпионов.

     Контроль  за пропагандой в годы войны был  всегда в поле зрения ЦК ВКП(б). Выступая на заседании Совинформбюро в июле 1943 г., А.С.Щербаков неоднократно делал акцент на необходимости «строже подходить к авторам», считая, что «тогда люди станут работать по-другому, станут ответственно работать». Он также поставил вопрос о том, что «нужно расширить круг авторов за счет русских людей, за счет украинцев, белорусов», так как «каждый из этих народов... располагает высокограмотной интеллигенцией». Называя ряд национальностей, представителей которые необходимо использовать в работе по пропаганде, шеф пропагандистской работы делал акцент на привлечении (после русских), украинцев и белорусов, т.к. «люди эти могут работать».¹⁰

     В этой трогательной «заботе» о кадрах и о качестве работы пропагандистских служб в годы войны, просматривается  начало осуществления курса на национальную чистку не только в «учреждениях искусства», но и во всей идеологической сфере. Кадровые перемены на антисемитской почве захватили целый ряд учреждений культуры, творческие коллективы, редакции газет и т.д.

     На  рост антисемитизма в стране обращалось внимание в письмах в ЦК ВКП(б). Член ВКП(б) с 1919 г. Я.Гринберг в письме от 13 мая 1943 г. «дорогому вождю и учителю И.В.Сталину», отражая настроения еврейской интеллигенции, спрашивал: «Чем можно объяснить, что в нашей советской стране в столь суровое время мутная волна отвратительного антисемитизма возродилась и проникла в отдельные советские аппараты и даже партийные организации? Что это? Преступная халатность не в меру ретивых людей невольно содействующих фашистской агентуре или что-либо иное?».

     Полагая, что возникновение вновь со времен «Союза русского народа» «еврейского  вопроса» - «это уже не случайность» и «что в руководящих партийных  органах многое известно», Я. Гринберг обращал внимание на то, что «разжигание  низменных страстей вызывает категорический протест». Письмо оканчивалось словами надежды на то, что «Ваше (т. е. Сталина. - Н.П.) личное вмешательство может коренным образом изменить положение вещей, в связи с чем я и решил обратиться к Вам непосредственно».

     Надо  полагать, что письмо не дошло до адресата. На нем есть ряд пометок, которые позволяют проследить его путь по инстанциям. А.Н.Поскребышев, секретарь Сталина, отправил его Щербакову, тот - А.А.Андрееву, далее в Управление пропаганды и агитации ЦК, где под руководством партийного философа Г.Ф.Александрова летом 1942 г. родилась Докладная записка «О подборе и выдвижении кадров в искусстве», поднявшая волну антисемитизма вначале в сфере культуры, среди творческой интеллигенции, а затем в других кругах общества.¹¹

     Известно, что не все поступавшие бумаги доходили до Сталина. Многие из них расписывались по инстанциям Поскребышевым. Но в любом случае существовала четкая система информации обо всем, что поступало. Судя по документам, отложившимся в Особом секторе Совинформбюро и недавно рассекреченным, есть группа материалов, с пометками «И.Сталин», «Иосиф», «Ст.» или «И.В.Ст.» Даже в самые напряженные периоды Великой Отечественной войны вопросы пропаганды и ее кадрового обеспечения были в поле зрения Сталина. И хотя эти документы не имеют стратегического характера, они позволяют сделать вывод, что Сталин придавал первостепенное значение вопросам агитации и пропаганды. В поле его зрения был и ЕАК.

Глава 2. Прекращение деятельности Еврейского антифашистского  комитета

2.1. Нача политического преследования Еврейского антифашистского комитета

     Начавшаяся  после окончания войны «холодная  война», резко усилила внимание ЦК партии к идеологическим проблемам. Выступая на совещании по вопросам пропаганды 18 апреля 1946 г., А. А. Жданов четко охарактеризовал круг действий Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), подчеркнув, что «мы... представляем интересы народа. Раз мы представляем интересы народа, то имеем право требовать... или критиковать за то, что они не делают». «Я считаю, -продолжал Жданов, - что мы не можем быть слабыми в этом отношении ибо мы представляем сотни миллионов. Мы должны быть выразителями коллективного заказа и коллективных требований и партии, и государства».¹²

     Осознание всевластия и, можно сказать, вседозволенности, в словах «мы представляем интересы народа», одно из характерных выражений представителей высших партийных и государственных структур периода тоталитаризма.

     ЕАК попал в поле пристального изучения в ходе подготовки вопроса о работе Совинформбюро уже в 1945 г. К заседанию Оргбюро ЦК ВКП(б) 1 сентября 1945 г. была подготовлена за подписью Г.Александрова записка Управления пропаганды и агитации «О работе Советского Информационного бюро» и отправлена на имя секретаря ЦК ВКП(б) Маленкова Г. М. В сентябре вопрос слушался, но никакого решения принято не было.

     Спустя  почти год была создана комиссия ЦК ВКП(б) по проверке работы Совинформбюро  за послевоенный период в составе  А.А.Кузнецова, Н.С.Патоличева и М.А.Суслова. К подготовке вопроса была привлечена группа руководящих работников ЦК партии, его управлений и отделов. К материалам Комиссии добавилась и стенограмма совещания с участием всех начальников отделов Совинформбюро и представителей антифашистских комитетов. Совещание работало с 28 июня по 8 июля 1946 г., а затем члены Комиссии обсудили результаты его работы. Был резко поставлен вопрос о том, почему антифашистские комитеты входят в структуру Совинформбюро.