Анализ Земской реформы

     Реформа не создала также и низшего  звена, которое могло бы замкнуть систему земских учреждений –  волостного земства. Попытки многих земских собраний на своих первых сессиях поставить этот вопрос были пресечены правительством в самом  зародыше. Не решившись сделать земства  исключительно дворянскими учреждениями, правительство законодательным  путем все же внедрило в руководство  земств представителей этого сословия: председателями земских собраний стали  предводители губернского и уездного дворянства. Отсутствие достаточных  материальных средств (они формировались  за счет обложения специальным налогом  местного населения; в 1866 г. было запрещено облагать торговые и промышленные предприятия) и собственного исполнительного аппарата усиливало зависимость земств от правительственных органов.

     Все же земствам удалось  внести значительный вклад в развитие местного хозяйства, промышленности, средств  связи, здравоохранения  и народного просвещения.

     Без сомнения, земства  сыграли выдающуюся роль в поднятии культурного  уровня русской деревни  в распространении  грамотности среди  крестьян. К 1880 году на селе было открыто 12 тыс. земских школ, а за полвека своей  деятельности земства  открыли 28 тыс. школ. За это время в  земских школах получили образование 2 млн. крестьянских детей. Земства подготовили  за свой счет 45 тыс. учителей и значительно  подняли материальный и общественный статус народного учителя. Земские школы  считались лучшими. По образцу их стали  действовать школы  Министерства народного  просвещения.

     Не  менее велика и роль земства в  развитии здравоохранения в Европейской России. Медицинские учреждения на селе, хотя еще и малочисленные и несовершенные, целиком были созданы земствами. Земские больницы были открыты для всех слоев крестьянства, до этого практически лишенного какой бы то ни было медицинской помощи. На средства земств были созданы фельдшерские курсы специально для села. Самоотверженный труд врачей, которые часто отказывались от выгодной столичной практики, чтобы лечить крестьян в провинциальном захолустье, – тема особого исследования. Земские врачи стали проводить на селе прививки от оспы. Они предотвратили распространение ряда эпидемических заболеваний. Благодаря усилиям земских врачей показатель смертности среди крестьян сократился с 3,7 до 2,8% (в расчете на 100 чел.).

     Широкое распространение в земствах получила организация мелкого поземельного кредита для содействия сельским общинам в покупке и аренде земли.

     Деятельность  земских учреждений в России не ограничивалась только культурно-хозяйственными вопросами. Они стремились играть роль и в политической жизни страны. По своей природе новые органы местного всесословного самоуправления неизбежно тяготели к центральному самоуправлению, к парламентским формам государственного устройства.

     История земского либерализма  – это составная  часть истории  российского либерализма. Стоит сосредоточить внимание на первом выступлении земства на политической арене, которое относится к концу 1870-х годов. Именно в этот период наметились основные пункты политической программы земского либерализма: расширение сферы деятельности земства посредством передачи ему административно-политических функций на местах и распространения принципов самоуправления на верхние этажи государственного устройства России, а также обеспечение элементарных гражданских свобод – личности, слова, печати, собраний и т.д.

     Таким образом, земства. Хотя и ограниченные в правах, показали свою жизнеспособность, приспособленность к местным  условиям и требованиям жизни. Вопреки  законодательным запретам земства  превратились в очаги общественной деятельности либерального дворянства. Возникновение в 70–80-х годах 19 века земского либерально – оппозиционного движения, с которым было вынуждено  считаться правительство, стало  важным фактором общественно-политической жизни страны.  

            Поскольку вопрос доклада содержит идеологические категории, необходимо понять их сущность. Итак, консерватизм (фр. conservatisme, от лат. conservo — сохраняю) — идеологическая приверженность традиционным ценностям и порядкам, социальным или религиозным доктринам. В политике — направление, отстаивающее ценность государственного и общественного порядка, неприятия «радикальных» реформ и экстремизма. Во внешней политике ставка на укрепление безопасности, применение военной силы, поддержку традиционных союзников, во внешнеэкономических отношениях — протекционизм.

В консерватизме  главной ценностью принимается  сохранение традиций общества, его  институтов, верований и даже «предрассудков», хотя при этом не отвергается развитие общества, если оно является постепенным, эволюционным. Допускает неравенство, как свойство общества. Одна из главных  черт консерватизма — неприятие революционных изменений. А либерализм (фр. libéralisme) — философская, политическая и экономическая теория, а также идеология, которая исходит из положения о том, что индивидуальные свободы человека являются правовым базисом общества и экономического порядка. Идеалом либерализма является общество со свободой действий для каждого, свободным обменом политически значимой информацией, ограничением власти государства и церкви, верховенством права, частной собственностью и свободой частного предпринимательства.

       Почему же  Земская реформа являлась либеральной? Во-первых, она способствовала становлению общества, готовила его для введения конституции, во-вторых, она допускала к правлению все население страны, включая крестьян.

     Либеральный характер данных реформ характеризуется следующими аспектами:

• Утверждение основ парламентаризма
• Утверждение буржуазных прав и свобод
• Утверждение демократизации общества
• Расширение предпринимательства
• Путь претворения в жизнь – реформы

                                     Идеи либералов и консерваторов о земской реформе

            Используя в качестве ориентира цитату М. Каткова, следует обратиться к этой личности и определить, какого его отношение к либеральным реформам.

             Имя Михаила Каткова -  издателя и публициста - стало нарицательным еще при его жизни. Этот человек, которого противники обвиняли во многих грехах, включая стремление любой ценой «втереться в доверие» к власти, упрямо шел своим путем.

Катков родился  в Москве, как принято считать, в ноябре 1818 года (есть и другие версии). Начальное образование Михаилу, чей отец умер молодым, дала мать, затем  мальчик учился в Преображенском сиротском училище, в 1-й Московской гимназии и пансионе профессора М. Г. Павлова. В 1838 г. он с отличием окончил словесное отделение философского факультета Московского университета. Как видим, начало его пути вовсе не было усыпано розами, и только благодаря таланту и настойчивости молодой человек добился своего. Молодой Катков сотрудничал в изданиях либерального толка - «Московском наблюдателе» и «Отечественных записках». Поначалу Катков пытался придать своим изданиям либерально консервативный характер. «Русский вестник» не только печатал «Губернские очерки» язвительного М.Е.Салтыкова-Щедрина, но и «одним из первых выдвинул широкую программу преобразований, выступая за отмену крепостного права, развитие местного самоуправления, реформу суда, за расширение прав печати и отмену предварительной цензуры».

       С точки зрения Каткова, свобода в государстве невозможна без «власти», поскольку только власть способна защитить личную свободу людей. Власть является элементом общественности, а государство – завершением системы общественной власти. Люди обретают в лице государства высшую свободу, а «когда и верхние слои, и темный народный фундамент проходит сознание, что существующий государственный строй есть дорого купленный и подлежащий самому бережному охранению результат тяжелой исторической работы, поднявшей страну, тогда, будет ли страна демократической республикой или неограниченной монархией, она чувствует себя свободною». Монархия вовсе не синоним несвободы, и «только по недоразумению думают, что монархия и самодержавие исключают “народную свободу”, на самом же деле она обеспечивает ее более, чем всякий конституционализм».

      Ослабление власти, отмечал он, порождает смуту, и вместо явного правительства появляются тайные.

Катков «очень твердо» проводил идею «участия всех граждан в делах государственных», но эта катковская доктрина имела слабое звено. Оставалось непонятным, как именно граждане смогут участвовать в управлении: «Катков указывает, что созывать народных представителей не следует, но сознается, что какое-то иное, непосредственное общение царя и народа необходимо». Катков настаивал на том, что «царь и агенты власти не одно и то же», и не разграничивал, а напротив, смешивал понятия «верховной власти» и «правительства». Он и свою публицистическую деятельность на всем ее протяжении рассматривал, по его собственным словам, «как служение государственное».

    М.Н.Катков приветствовал земскую реформу 1864г. и писал: «Есть в России одна господствующая народность, один господствующий язык, выработанный веками исторической жизни. Однако есть в России и множество племен, говорящих каждое своим языком и имеющих каждое свой обычай; есть целые страны со своим особенным характером и преданиями. Но все эти разнородные племена, все эти разнохарактерные области, лежащие по окраинам великого русского мира, составляют его живые части и чувствуют свое единство с ним в единстве государства, в единстве верховной власти - в Царе, в живом всеповершающем олицетворении этого единства. В России есть господствующая Церковь, но в ней же есть множество всяких исключающих друг друга верований. Однако все это разнообразие бесчисленных верований, соединяющих и разделяющих людей, покрывается одним общим началом государственного единства. Разноплеменные и разноверные люди одинаково чувствуют себя членами одного государственного целого, подданными одной верховной власти. Все разнородное в общем составе России, все, что, может быть, исключает друг друга и враждует друг с другом, сливается в одно целое, как только заговорит чувство государственного единства. Благодаря этому чувству Русская земля есть живая сила повсюду, где имеет силу Царь Русской земли. Никакие изменения, в нашем политическом быте не могут умалить или ослабить значение этой идеи. Все преобразования, какие совершаются и будут совершаться у нас, могут послужить только к ее возвышению и усилению».

«…В разных умах и разных кружках могут быть разные мнения и толки об общественной свободе. Но в действительности общественная свобода есть самое охранительное в мире начало. Особенно для нас, русских, должно быть это ясно. Мы знаем из нашей истории, что общественные силы были всегда у нас силами хранения и упора и что, напротив, сила движения исходила от государственной власти. В общем ходе нашей истории государство было постоянно силой разлагающей, движущей, перестанавливающей обычай; народ и общественные силы действовали всегда оборонительно и упирались, чтобы жизнь не потеряла своих основ, без которых не имеет смысла никакое движение. Силы движения и упора никогда не были у нас в равновесии, и всегда они действовали порознь. Оттого-то наши преобразования были так малоплодотворны, наши общественные силы были так малопроизводительны. Живые общественные силы должны быть введены в государственную организацию. В настоящее время особенно чувствуется потребность ввести в нашу государственную организацию участие живых общественных сил, чтобы восстановить равновесие между движением, которое может стать бесплодным и даже разрушительным, и самоохранительными инстинктами жизни. Пора канцелярских преобразований и кабинетного прогресса сменяется новой, когда живые силы общества должны развить свое действие в устройстве нашего быта, наших хозяйственных отношений, в системе нашего просвещения, которому иначе грозит конечная гибель, в настроении общественного мнения, которое теперь не имеет никакой внутренней силы и отдано на произвол случайных влияний. Общественная свобода должна послужить нам на утверждение всего того, чем скрепляется наше единство. Тогда только коренные начала народной жизни займут в наших понятиях то самое место, какое имеют они поистине в самой действительности...  

                               Б.Н. Чичерин о местном самоуправлении и земской реформе 1864 года

     Б.Н. Чичерин в целом приветствовал закон о местном самоуправлении от 1 января 1864 года. Местное самоуправление представляется Чичерину неразрывно связанным с «общей администрацией» и до известной степени зависимым от нее. Четко границы этой зависимости он не оговаривает, полагая, что найти их поможет опыт, но считает, что даже в неограниченной монархии «местная свобода» нужна, ибо противодействует безмерному владычеству бюрократии и ее злоупотреблениям. Аналогичную роль играют и сословные привилегии: «одной из самых глубоких и верных» идей Монтескье Чичерин считал мысль о том, что «в чистой монархии необходимы сословные привилегии. Как скоро эти последние сдержки исчезают, так правление неизбежно становится деспотизмом». Только так и возможно в «чистой монархии» составляющее цель всякого общества «соглашение свободы с порядком».

     Из  этих соображений вытекают и практические предложения Чичерина. Он предлагает поместить центр тяжести самоуправления в губернии, а не в уезде: во-первых, губерния ближе к центральному правительству, и, во-вторых, в уезде мало «элементов для хорошей администрации», то есть дворянства, в руки которого, как  прямо заявляет Чичерин, и должно достаться местное самоуправление. Дворянство имеет государственное значение, и его задача – наведывать общественными делами на местах. Вне дворянства русская жизнь еще не выработала класса, способного его заменить, «среднее сословие» «содержит в себе слишком еще мало просвещенных сил».

     По  Чичерину, степень заинтересованности в местных делах еще не вполне может определять меру участия в  них. Поскольку местные дела составляют и государственный интерес, то важна  и способность управлять ими, а она сильнее в сословии, которому государственный интерес ближе  всего, – в дворянстве. Поэтому  выбирать в земство следует от сословий. Чичерин резко протестует против возможности, что дворянство, эта единственная надежная точка  опоры при том брожении, которое  охватило общество после отмены крепостного  права, будет «распущено» в земстве. Это может привести к взаимной вражде сословий и крушению всего  государственного здания. Уничтожение  сословных перегородок возможно только с преобладанием среднего сословия, когда «личные и свободные  элементы общества» достаточно разовьются, чтобы стать опорой для государства. Так было во Франции, но в России время для этого еще не пришло, и необходимо сильное государство, само направляющее этот процесс. Сословное  земство с административно-хозяйственным  кругом деятельности под твердым  контролем правительства – суть тогдашних взглядов Чичерина, осененных  общей идеей порядка, органичности и продуманности перемен [14, стр. 46–47].