Инновации в обучении иностранного языка

Регулирование отношений, в  которые вступают невластные субъекты различных государств, средствами только национального (внутригосударственного) права практически весьма затруднительно. Все большее количество вопросов регламентируется нормами международного права. Как отмечает  Т.Н. Нешатаева, развитие правового статуса физических и юридических лиц за счет закрепления частных прав и свобод не только в рамках национальных правовых систем, но и в нормах международного права выявило проблему создания процессуальных форм защиты частных прав на международном уровне.

Международное право приобретает  особое значение для защиты прав и  интересов физических и юридических  лиц. В рамках СНГ унификация процессуального  законодательства осуществляется с  перспективой создания единого правового  поля в сфере гражданского судопроизводства. Базой для дальнейшей интеграции процессуального законодательства являются несколько межгосударственных соглашений. Среди них - Минская конвенция  о правовой помощи 1993 г., Кишиневская  конвенция о правовой помощи и  правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 2002 г., Киевское соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г.

16 июня 2003 г. издано Постановление  Межпарламентской Ассамблеи государств-участников  СНГ N 21-6 "О концепции и структуре  Модельного кодекса гражданского  судопроизводства для государств - участников Содружества Независимых  Государств" 28 сентября 2004 г. на  Совместном заседании Постоянных  комиссий Межпарламентской ассамблеи  ЕврАзЭС был одобрен проект Концепции гармонизации национального законодательства стран ЕврАзЭС в сфере судебно-гражданской и судебно-экономической юрисдикции.

Государства и международные  организации уже давно предпринимают  попытки привести правила международного гражданского процесса (далее - МГП) к  единому знаменателю. Еще в 1889 г. южноамериканскими государствами в Монтевидео была заключена Конвенция, затрагивавшая вопросы международного гражданского процесса. Кодекс Бустаманте 1928 г. регламентировал подсудность в области гражданского и торгового права, исполнение судебных решений и другие вопросы МГП. Унификация МГП продолжается и в настоящее время. В 2003 г. Американский институт права совместно с УНИДРУА разработал документ, который получил название "Принципы и правила транснационального гражданского процесса" (Principles of Transnational Civil Procedure). Принципы представляют собой определенные процессуальные стандарты, предназначенные, в первую очередь, для разрешения транснациональных споров в коммерческой области. Другим центром гармонизации и унификации в процессуальной сфере является Гаагская конференция по международному частному праву, членство в которой было недавно восстановлено Россией. В сфере МГП было разработано и принято несколько универсальных конвенций, среди них Конвенция от 17 июля 1905 г. по вопросам гражданского процесса, Конвенция от 1 марта 1954 г. по вопросам гражданского процесса. Конвенция от 15 апреля 1958 г. о признании и исполнении решений в области алиментных обязательств по отношению к детям, Конвенция от 15 ноября 1965 г. о вручении за рубежом судебных и внесудебных документов по гражданским и торговым делам, Конвенция от 15 ноября 1965 г. о компетенции органов, применимом праве и признании решений в области усыновления, Конвенция от 25 ноября 1965 г. о соглашениях о выборе суда, Конвенция от 30 июня 2005 г. о соглашениях о выборе суда и др.

Таким образом, в настоящее  время каждое государство участвует  в нескольких десятках международных  договоров, регламентирующих различные  аспекты гражданского процесса.

Многомерность, сложность  и актуальность данной проблемы отражает также и изменение взглядов на сущность предмета исследования. Наиболее показательной представляется трансформация  взгляда на сущность международного права (его процессуального компонента) выдающегося российского ученого-международника, основоположника современной российской теории науки международного частного права Л.Н. Галенской.

В статье, посвященной международному гражданскому процессу, Л.Н. Галенская критикует концепцию деления отраслей права на материальные и процессуальные. Международные отношения она подразделяет на межгосударственные и негосударственные и считает, что в международных негосударственных отношениях сформировалась самостоятельная отрасль - международное гражданское процессуальное право.

Некоторые ученые (Е.А. Осавелюк, Г.Ю. Федосеева и др.) полагают, что МГПП представляет собой новую отрасль в рамках внутригосударственного права. М.М. Богуславский, Л.А. Лунц и Н.И. Марышева подчеркивают, что, когда речь идет о МГП как отрасли правоведения, соответствующие проблемы относятся к науке МЧП, ибо "все они тесно связаны с другими вопросами регулирования гражданских, семейных и трудовых отношений, содержащих иностранный элемент и возникающих в условиях международной жизни".

Думается, МГПП не является структурным образованием внутригосударственного права. На международно-правовую природу  МГПП указывают следующие обстоятельства. Во-первых, нормы, которые составляют МГПП, являются международно-правовыми. Они направлены на регулирование как внутригосударственных отношений, так и отношений с иностранным элементом. Международно-правовые нормы играют важную роль в производстве по делам о спорах, участниками которых являются и российские физические и юридические лица, между так называемыми национальными сторонами, например при предоставлении документов, получении доказательств за границей и т.д. Особенность международно-правовой системы состоит в том, что нормативная ее часть формируется в международной сфере, а механизм реализации находится как в международной, так и (в большей мере) во внутригосударственной сфере.

Во-вторых, МГПП регламентирует как содержание судопроизводства - деятельность участников процесса и  их взаимоотношения, так и его  форму - процессуальные формы деятельности. Содержание МГПП при применении его  норм переходит в форму МГП. Процессуальный порядок, регламентированный нормами  процессуального права, и есть та форма (способ осуществления) реализации процессуальной деятельности всех участников процесса.

Таким образом, ни в коем случае нельзя противопоставлять или  отождествлять два явления - МГПП и МГП. Между ними существует самая  тесная связь, которая носит характер диалектического перехода содержания в форму. Объективные основания  выделять МГПП как часть (отрасль, подотрасль, институт) внутреннего права отсутствуют.

В отечественной доктрине частного международного права выдвигались  также идеи о включении в его состав и процессуальных норм, т.е. таких предписаний, которые регулируют процедуру рассмотрения в судебном порядке дел с участием иностранных физических и юридических лиц, их процессуальное положение и т.д.

Одни (например, С.А. Малинин, В.И. Маргиев) придерживаются разделения международного права на две области: публичное и частное право. Международное публичное и международное частное право, в свою очередь, делятся на отрасли, а МГПП, соответственно, является частью международного частного права. Данная точка зрения неоднократно критиковалась ведущими правоведами. Так, еще в 1969 г. Л.Н. Галенская подвергла критике идею разделения международного права на частное и публичное, предлагая другое деление международного права отрасли - материальное и процессуальное.

Вторые (например, К.А. Бекяшев) признают существование отдельного международного процессуального права (МПП). О международном процессуальном праве много говорилось в работах, вышедших до революции. Т.М. Яблочков рассматривал МПП как "совокупность норм и правил, регулирующих компетентность судебных органов, форму и оценку доказательств и исполнение решений в международно-правовой жизни на тот случай, что наступит коллизия процессуальных законов и обычаев различных государств... Гражданский процесс имеет своим предметом установление формальных правил относительно предъявления исков, представления доказательств, порядка обжалования и приведения в исполнение судебных решений... Процессуальное право имеет корни в публичном праве, а потому оно находится под особо сильным влиянием принципа "государственного суверенитета". Этим публичным характером процессуального права объясняется ограниченность той свободы, которой пользуются тяжущиеся силы... Если в частном праве в силе принцип автономии воли договаривающихся лиц, то в международном процессуальном праве эта автономия сторон принципиально исключена".

Наличие в международном  праве норм процессуального характера  никем не оспаривается. Однако, как  указывал Д.И. Фельдман, нельзя утверждать, что международное процессуальное право признано в качестве отрасли  международного публичного права. П.Н. Бирюков, в частности, международное  уголовно-процессуальное право относит  к "праву международного сотрудничества в борьбе с преступностью"; МГПП - считает формирующейся отраслью международного права. Идея единого  процессуального права, как отмечает М.С. Шакарян, не учитывает различий в субъектном составе и содержании общественных отношений, возникающих при различных формах разрешения правовых споров и охраняемых субъективных материальных прав и интересов.

Вряд ли на данном этапе возможно говорить о международном процессуальном праве как самостоятельной отрасли системы международного права; отсутствуют предпосылки для ее создания. В работе 2003 г. Л.Н. Галенская подробно проанализировала и подвергла обоснованной критике концепцию деления отраслей международного права на материальные и процессуальные. Международные отношения поделены ею на межгосударственные и негосударственные, и сделан вывод: в международных негосударственных отношениях сформировалась самостоятельная отрасль - международное гражданское процессуальное право.

 В «Юридическом энциклопедическом словаре», изданном в 1984 г. содержится следующая однозначная констатация: «МЧП — совокупность норм,  регулирующих... имущественные и связанные с ними неимущественные отношения, регулируемые нормами семейного, трудового и процессуального права, которые имеют международный характер». Прежде всего это делается на том основании, что имеется тесная связь этих норм (равно как и регулируемых ими отношений) между собой, которая «обусловлена не столько источниками их происхождения, сколько природным единством в международном частном праве самой связи материального права и судебного процесса». С учетом этого предлагался нетрадиционно широкий нормативный состав МЧП: 1. Коллизионные нормы как внутреннего права государств, так и содержащиеся в международных договорах. 2. Специальные материальные и процессуальные нормы внутреннего права, издаваемые для регулирования указанных отношений. 3. Материальные и процессуальные нормы общего характера, содержащиеся в различных внутренних источниках, которые применяются только совместно с коллизионной нормой, которая к ним отсылает. 4. Материальные и процессуальные нормы, содержащиеся в международных источниках права, предназначенных для регулирования указанных отношений.

 По преобладающему  большинству позиций, имеющихся  в современной и исторически  предшествующей ей науке МЧП,  ни общие нормы гражданского права и гражданского процесса, ни таковые специальные (особенно процессуальные) не включаются в его состав. Так считают: И.С. Перетерский, Л.А. Лунц, В.П. Звеков, О.Н. Садиков, B.C. Поздняков, И.А. Грингольц, М.Г. Розенберг, А.А. Рубанов и т.д.

Представляется, что на современном  этапе развития и распространения  международных обменов и человеческих контактов в самых различных  областях производства, обращения, культуры, науки, техники и др. МЧП как  объективное право, основу которого составляют отношения цивилистического характера, юридически связанные с различными правопорядками, невозможно оторвать от средств защиты соответствующих прав и обязанностей, которыми наделяются гражданско-правовые субъекты во всех государствах в процессе осуществления подобного рода отношений. В то же время необходимо безоговорочно признать правоту тех исследователей, которые утверждают, что процессуальные нормы есть особые правила, которые регламентируют деятельность суда и других органов юстиции, и в рамках этой деятельности нет места выбору права, коллизионным принципам прикрепления и вообще коллизиям, свойственным МЧП как таковому и являющимся его основными специфическими чертами. Действительно, суд каждого государства применяет свои и только свои процессуальные нормы. 

И все же, с нашей точки  зрения, правомерно ставить вопрос о включении в МЧП процессуальных отношений в качестве составляющей в его объекте регулирования. В случаях регулирования отношений, подпадающих под сферу действия МЧП, всегда идет речь, как уже подчеркивалось, о проявлении их юридической связи с тем или иным правопорядком. В этих обстоятельствах выбор, который совершается, состоит в выборе именно правопорядка и юрисдикции в целом, а не просто позитивного (материального) гражданского или торгового права либо тем более отдельных его актов или норм. Достаточно напомнить по этому поводу, что такой выбор гипотетически может привести в действие всю правовую систему данной страны, в том числе коллизионное и иное право. Соответственно, при совершении лицом, например, сделки с иностранным контрагентом определяется не только применимое к договору право, которое будет регулировать его во всех основных элементах, но и происходит выбор учреждений (преимущественно судебных) для последующего разрешения споров, возникающих в связи со сделкой. Естественно, что произведенный выбор юрисдикции обусловит применение процессуального права именно этой юрисдикции. Не вызывает сомнений при этом, что избранный правопорядок сам определяет, как осуществляется регулирование гражданских, торговых, процессуальных, налоговых, финансовых, валютных и других подлежащих отношений, оказавшихся в сфере действия данной юрисдикции. В результате если конструировать международное частное право как систему норм, имеющих объектом общественные отношения цивилистического характера, юридически связанные с правопорядками различных государств, в силу чего для их регулирования необходимо установить соответствующее им право и, таким образом, возникает объективная необходимость выбора правопорядка (юрисдикции в целом), то процессуальные отношения закономерно должны будут войти в объект регулирования МЧП.

Таким образом, в настоящих  условиях частное международное  право состоит из следующих видов норм: 1) коллизионные нормы, унифицированные международным договором, 2) национально-правовые коллизионные нормы (автономно созданные национальным правом государств); 3) материально-правовые нормы, унифицированные международным договором; 4) национально-правовые нормы прямого действия, т.е. материально-правовые предписания, созданные в рамках национального правопорядка; 5) нормы так называемого международного гражданского процесса (как унифицированные, так и национальные). Столь широкая палитра нормативной характеристики международного частного права, в том числе и Российской Федерации, не всегда была необходимой. Это стало настоятельным вследствие качественных изменений в условиях международной жизни, когда участились контакты между физическими и юридическими лицами разных стран, возросли обращения участников хозяйственного (гражданского) оборота к судебным и иным юрисдикционным органам иностранных государств для защиты своих нарушенных прав или в иных процессуальных целях и тем самым вопрос о расширении объекта регулирования такой специфической отрасли права, как международное частное право, был поставлен объективно. Однако следует подчеркнуть еще раз, что в ряде государств процессуальные отношения и соответственно нормы, регулирующие их, включались в МЧП и ранее.