Правовые презумпции, правовые фикции и преюдиции как специфические юридические составы

      В действующем ГПК РФ сохранилась  лишь одна из названных фикций. Так, п. 3 ст. 79 ГПК РФ определяет, что при уклонении стороны от участия в экспертизе, непредставлении экспертам необходимых материалов и документов для исследования и в иных случаях, если по обстоятельствам дела без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым.

      В указанных случаях фиктивным  будет вывод суда о признании стороной сведений, содержащихся в непредставленном средстве доказывания, а также об установлении или опровержении факта, по которому экспертиза не была проведена. Выводы суда с очевидностью не соответствуют реальной действительности, т.к. непредставленное средство доказывания не исследовалось, экспертиза не проводилась, но они необходимы, чтобы преодолеть невыполнение одной из сторон своих процессуальных обязанностей и осуществить правосудие по делу.

      Отказ законодателя от использования части данных фикций, носящих доказательственный характер, представляется вполне обоснованным.

      Так, ст. 12 ГПК РФ закрепляет принцип осуществления правосудия на основе состязательности и равноправия сторон. Рассмотренные фикции абсолютно не соответствуют сущности состязательного процесса, т.к. в случае использования данных фикций суд фактически утрачивает роль арбитра и принимает сторону одного из участников процесса. При этом использование рассмотренных фикций противоречит ст. 51 Конституции РФ, которая закрепляет право граждан не свидетельствовать против себя и своих близких родственников.

      Так, представление суду против своей воли доказательств самим участником процесса, которые свидетельствуют против него и ухудшают его положение как участника процесса, противоречит положениям ст. 51 Конституции РФ, и обход этого права путем применения доказательственных фикций является прямым нарушением ст. 51 Конституции РФ. [1, ст.51] Представляется, что в этом случае в соответствии со ст. 56 ГПК РФ стороны должны изыскивать другие методы доказывания.

      Практическое  значение процессуальных фикций предопределено их воздействием на судопроизводство. Они сокращают ход и объем  доказательственного материала, облегчают процесс  установления обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела. Например, фикции, установленные ст. ст. 118 и 119 ГПК РФ, служат юридическим основанием для возбуждения заочного производства и постановления заочного решения [8, ст. 233 - 244]. В целом фикции являются мерами, обеспечивающими процессуальную экономию юридических средств и сил судей, а также лиц, участвующих при отправлении правосудия по гражданским делам.

      Помимо  процессуальных фикций суд применяет фикции других отраслей права. Например, в соответствии с ч. 2 ст. 45 ГК РФ военнослужащий или иной гражданин, пропавший без вести в связи с военными действиями, может быть объявлен судом умершим не ранее чем по истечении двух лет со дня окончания военных действий. При рассмотрении в порядке особого производства дела об объявлении гражданина умершим суд исходит из того, что днем смерти этого человека считается день вступления в законную силу решения суда (ч. 3 ст. 45 ГК РФ). Фиктивным является и начало исчисления срока для признания гражданина безвестно отсутствующим (ст. 42 ГК РФ). Из процитированной нормы следует, что военнослужащий или иной гражданин в действительности (т.е. фактически) не обязательно является умершим, но юридически таковым признается. Наличие в законодательстве такой фикции необходимо, поскольку без этого невозможно решить вопросы, вытекающие из брака, владения имуществом и т.п. [12, 488]

      Процессуально-правовые фикции реализуются в основном судом первой инстанции и отражаются в протоколе судебного заседания, определениях и решении. И хотя действующий ГПК, постановления Пленумов Верховного Суда РФ не дают ответа на то, как должно быть оформлено судебное применение фиктивных норм, логика гражданского процессуального регулирования правосудия очевидна и заключается в следующем. Судья обязан задокументировать использование фикции. С этой целью в определении или решении он отмечает как сам факт применения процессуальной нормы, содержащей фикцию, так и основания ее реализации и обязательно-юридические последствия. При этом желательно точно воспроизвести формулу закона.

      Например, следует указать, что не явившемуся в судебное заседание ответчику повестка была послана своевременно по последнему известному месту жительства и, руководствуясь ст. ст. 118 и 233 ГПК РФ, суд считает его извещенным о времени и месте разбирательства дела.

      Такие записи в процессуальных документах, во-первых, легализируют правовые фикции в производстве по конкретному делу, во-вторых, служат неоспоримым доводом законного и обоснованного разрешения заявленного требования. Лицо, участвующее в деле, при обжаловании решения может оспаривать правильность применения нормы, содержащую процессуальную фикцию (не было надлежащего фактического состава для применения данной нормы, неверно определены последствия фикции и т.д.), но не должно сомневаться в правомерности решения в результате реализации фикции, поскольку процессуальные фикции  это хотя и своеобразные, но юридические нормы и их применение вполне соответствует началу законности в гражданском судопроизводстве.

      Этот  вопрос имеет определенное практическое значение. В частности, если суд разрешил дело без лица, участвующего в деле, применив ст. 118 или ст. 119 ГПК РФ, а впоследствии кассатор заявит, что он не получал судебной повестки и просит отменить на этом основании решение по пп. 2 п. 2 ст. 364 ГПК, то кассационная или апелляционная инстанция не должна удовлетворять такую просьбу. В противном случае утрачивается смысл примененных процессуальных фикций. К сожалению, известны случаи, когда вторая инстанция отменяет судебное решение в связи с бездоказательным утверждением лица, участвующего в деле. Однако как в первой, так и во второй инстанции стороны обязаны доказывать свои утверждения [8, ст. 56], в том числе и факт неизвещения судом о времени разбирательства дела [11, 74].

      Как видно из изложенного, законодатель пошел по пути отказа от использования большинства доказательственных фикций в гражданском процессе, оставив только одну доказательственную фикцию, касающуюся предоставления материалов для судебной экспертизы, и одну процессуальную фикцию, касающуюся факта извещения надлежащим образом лиц, участвующих в деле о дне и месте судебного заседания.

      Представляется, что данная тенденция правильная, т.к. вынесение решения на основании  предположений путем применения доказательственных фикций нарушает принцип состязательности сторон в гражданском процессе, а также ущемляет право граждан не свидетельствовать против себя и своих близких, закрепленное в ст. 51 Конституции РФ, т.к. применение доказательственных фикций позволяет обойти это право. Ввиду этого автор полагает, что необходимо и исключение доказательственной фикции, предусмотренной п. 3 ст. 79 ГПК РФ, касающейся обхода отказа от предоставления материалов для экспертизы.

      Правовые  фикции дополняют обычные процессуальные нормы и предназначены для преодоления негативных последствий процессуальной недисциплинированности лиц, участвующих в деле, представляют собой своеобразные юридические санкции - гражданскую процессуальную ответственность в отношении участников судопроизводства, что соответствует положениям ст. 35 ГПК РФ, и отвечает предписанию п. 1 данной статьи, который определяет, что лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами.

      Таким образом, все фикции есть своеобразные нормы, закрепленные в ГПК. Их применение не способствует установлению судом объективной истины по делу. Но они целесообразны в определенной степени, разумны и потому нужны в системе гражданско-процессуальных средств осуществления правосудия.

      3 Правовые преюдиции   

      Проблемы  преюдиции в разное время рассматривались разными специалистами, однако до настоящего момента не существует единого понимания ее содержания и вызываемых ею правовых последствий. Для более точного уяснения сути рассматриваемого юридического состава необходимо различать понятия «преюдициальность» и «преюдиция».

      Преюдициальность (от лат. praeiudicium — предварительное судебное решение) есть свойство вступившего в законную силу судебного акта, состоящее в том, что выводы судебного акта о юридических фактах или правоотношениях сторон по одному делу обязательны для суда, разрешающего другое дело, связанное с первым. Преюдициальность — следствие таких качественных характеристик законной силы судебного акта, как неопровержимость, исключительность и обязательность.

      Преюдиция (от лат. praejudicio — предрешение) — признание субъектами судопроизводства обстоятельств, установленных вступившим в законную силу судебным актом и потому обладающим преюдициальностью, без дополнительной проверки.

     Так, если судебным решением, вступившим в  законную силу, установлена ответственность владельца источника повышенной опасности за причиненный вред, то в случае предъявления регрессного иска владельцем такого источника к непосредственному причинителю факты, установленные судебным решением в первом процессе, имеют преюдициальное значение и не подлежат оспариванию.

     Если  приговором, вступившим в законную силу, установлены обстоятельства совершенного преступления, то они признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки, если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда. При этом такой приговор не может предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле [2, ст. 90].

      Назначение  преюдиции состоит в обеспечении  стабильности правосудия, соблюдении авторитета суда, утверждении социальной ценности судебных актов, организации согласованности судебных актов и оптимизации процесса доказывания по рассматриваемым делам. В силу этого во всех процессуальных кодексах необходимо комплексно изменить правовую регламентацию преюдиции. При этом основополагающей должна быть норма следующего содержания: «Обстоятельства и правоотношения, установленные вступившим в законную силу судебным актом суда общей юрисдикции или арбитражного суда, не доказываются вновь и признаются судом без дополнительной проверки. Содержащаяся во вступившем в законную силу судебном акте правовая позиция суда общей юрисдикции или арбитражного суда в отношении квалификации преюдициально установленных обстоятельств и правоотношений является обязательной при рассмотрении судом другого дела». Соответственно в УПК РФ действие данной правовой нормы должно быть распространено также и на прокуроров, следователей, дознавателей.

     Преюдициальность фактов и обстоятельств основывается на правовом свойстве законной силы решения или приговора и определяется субъективными и объективными границами судебного акта, за рамками которых стороны и иные лица, принимавшие участие в деле, а также их представители не могут оспаривать в ином процессе установленные судом в деле факты, правоотношения и обстоятельства. Факты и обстоятельства, установленные решением или приговором суда, вступившего в законную силу, не доказываются повторно при рассмотрении иных гражданских и уголовных дел, в которых принимают участие те же самые лица. Одновременно факты, установленные приговором суда по уголовному делу, вступившим в законную силу, являются обязательными для суда, рассматривающего дело в гражданско-правовых последствиях для лица, в отношении которого вынесен приговор лишь в вопросах о том, имели ли место данные действия и совершены ли они данным лицом. Не требуют доказательства при рассмотрении дела также факты, которые по закону допускаются установленными, т.е. законные презумпции (правоспособность граждан, вина лица, причинившего ущерб, и др.). В отличие от общеизвестных и преюдициальных фактов законные презумпции могут быть опровергнуты в общем порядке.

      Свойством преюдициальности обладают не только решения и приговоры суда, но и другие судебные акты, в частности, определения и постановления. Судебные определения и постановления, которыми установлены определенные факты, правоотношения и обстоятельства, для того, чтобы наделяться свойством преюдициальности, должны отвечать определенным критериям:

      - обязательно должны выноситься в виде отдельного судебного акта;

      - должны выноситься в судебном заседании с обязательным вызовом лиц, участвующих в деле;

      - должны подлежать самостоятельному обжалованию отдельно от судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу.

      Несоблюдение хотя бы одного из этих критериев влечет за собой невозможность признания за определением свойства преюдициальности.

     Усложнение  экономических условий гражданского оборота, появление различных форм собственности, расширение круга правообразующих юридических фактов - все это в совокупности приводит к тому, что появляется все больше и больше возможностей не только для осуществления гражданских прав, но и для их нарушения.

      Физическим  и юридическим лицам для того, чтобы должным образом защитить свои нарушенные или оспариваемые права, приходится обращаться в суды неоднократно, подавая многочисленные заявления в рамках исковых и неисковых производств, с различными предметами и по различным основаниям.