Происхождение музыкального образования

Первые ее проявления относятся к временам языческим. Все обря-

ды поклонения богам, празднования масленицы, купала, коляды, га-

дания, умыкание невест – все это совершалось  в виде зрелищ; в хо-

роводах весьма ярко обнаруживается драматический  элемент.

Нужно ли говорить о любви народа к произведениям  живописи?

Он сотнями  тысяч раскупает те дешевые, доступные  ему картины. И

здесь мы видим  ту же художественную потребность народа, которая

теперь, по необходимости  удовлетворяется тем, что может  иметь.

Эстетический  элемент составляет выдающуюся черту  его быта и

обряда, жизни  и обстановки.

При вопросе  об эстетическом образовании народа не надо опус-

кать из виду чисто-нравственные выгоды его для  развития народа, для

его жизни. Напрасно думают, что область искусства  служит только

для наслаждения, опасаются, что она изнежит чувства, пожалуй, рас-

слабить характер и, развивая чувственность, может вредно отозвать-

ся на нравственной стороне человека.

Напротив, искусство  заключает в себе глубокую и морализующую

силу; в нем  выражаются высшие потребности духа человеческого, его

лучшие стремления и глубокие потребности. Чувство  изящного все-

гда было и будет  одним из самых сильных двигателей на пути добра,

правды, жизненного подвига.

Но морализующее влияние искусства состоит вовсе  не в том, что

оно поучает, - это  не его дело, не его задача; но в том, что оно на-

страивает человека выше, делает душу его доступнее, восприимчи-

вее ко всему  доброму, человеческому. Оттого люди под  влиянием ис-

кусства становятся лучше, добрее, гуманнее, - становится таким  не

по расчету, а  по натуре, по влечению сердца.

Это значение искусства  прекрасно понято религией, которая  и при-

зывает его  к себе на помощь.

Таким образом, архитектура, ваяние, живопись, поэзия, музыка

являются на помощь религии; те же искусства могут  быть и союзни-

ками науки школы образования.

Умственная деятельность у нас, в России еще носит на себе от-

печаток юности, незрелости. Умственная деятельность наша будет не-

полна, если в  ней будет отсутствовать элемент  художественного твор-

чества; … и  образование, в котором искусство обойдено, никогда

не возвысится над ограниченностью, частных житейских  интересов.

В числе искусств одно из важнейших мест принадлежит  музыке, во-

первых, как любимому искусству наших дней, а во-вторых, вслед-

ствие того особого  призвания и таланта к ней, которые, несомненно,

обнаруживаются  в русском народе. Нет сомнения, что музыке в на-

шем отечестве  предстоит великая будущность, и  что те музыкальные

задатки, которые  теперь выказались в России, если принять  в сооб-

ражение совершенное  отсутствие у нас школы, предания и знания,

должны поразить беспристрастного наблюдателя своею  необыкновен-

ною даровитостью.

На наших глазах происходит искажение народного  вкуса; портит-

ся здоровая, неиспорченная натура его.

Прежде всего, надо прямо сознать, что одиночными усилиями сде-

лать что-нибудь серьезное в столь важном деле невозможно. Надобно

живое участие  соединенных сил и средств.

Мы имеем много  общественных учреждений, которые служат делу

благотворительности, воспитания, призрения, охранения народного

здравия и т.д.

Но доселе мы не имели «Общества попечения  о художественном

образовании народа». Учреждение такого общества теперь весьма было

бы благовременно.

Нет сомнения, что  Москва отзовется на него с обычною  ей тепло-

той и щедростью; Петербург не отстанет в сочувствии столь благому

делу. «Общество  для содействия художественному  образованию на-

рода» важно  не только в целях развития народных масс, но и для ху-

дожественного изучения нашего отечества. Это было бы националь-

ное общество, где  всем найдется дело и где всякий (литераторы, ком-

позиторы, представители  живописи, архитектуры, издатели, типогра-

фы, литографы) может  принести свою долю пользы в сумме  общего

труда для художественного  развития нашего народа. Дело это имеет

несомненную будущность, и если бы не возникло теперь, то оно явит-

ся после; умереть  оно не может.

Пение всегда составляло и составляет самый живой и  неизъемле-

мый элемент  нашей народной жизни. Каждому человеку, вместе с да-

ром слова, прирожденна  потребность – в пении выражать свои внут-

ренние состояния, настроения и жизнь чувства.

О любви народа нашего к пению говорит его  история, его преда-

ние и летописи, его прошлое и настоящее. В  древнейших былинах на-

ших есть много  мест, свидетельствующих о том, как  высоко ставит

народ пение. Так в известной былине «Садко» чрезвычайно картинно

и сильно, совершенно в народном духе, выражено могучее  влияние

музыки не только на людей, но и на богов.

Любовь славян к музыке и пению подтверждается свидетельствами

историков и  археологическими изысканиями. При раскопках древней-

ших курганов и  могил были найдены разные остатки  музыкальных ин-

струментов, а  в одном месте нашли изображение  славянского воина,

играющего на волынке. В IV веке по Р.Хр. византийские историки на-

зывали славян «песнолюбивыми». С введением христианства в Рос-

сию, народное песенное творчество, поэзия и музыка значительно  были

стеснены и  ограничены. Известно, что византийский аскетический взгляд

на жизнь не дружелюбно вообще ко всему мирскому, а к песням, ос-

таткам языческой старины, тем более. Отсюда возникли преследования

светского пения, обличения и осуждения всякого  веселья и радости, ко-

торую народ  наивно выражал в формах, завещанных предками. Об этих

гонениях сохранилось  много свидетельств.

Христианам внушалась  мысль, что пение, музыка и вообще весе-

лье есть дело греховное. «Не подобает христианам на пирах  и на

свадьбах бесовские  игры играти». (История Государства  Российс-

кого. – Т.I. –  стр.15, 53.)

Занимавшиеся  музыкой и пением получили название скоморохов и

шпыней, «рекше плясец, глумец, свирельник», а музыкальные ору-

дия – «бесовских гудебных сосудов». При Алексее Михайловиче  эти

«сосуды» в  Москве подверглись преследованию: их собрали в кучу

и, нагрузив, пять возов, свезли за Москву реку и там  сожгли.

Впрочем, и при дворе Алексея Михайловича, все-таки была музы-

ка. На свадьбе  его на дворе играли в передней комнате в трубы, су-

ренки и били в литавры; у Михаила Федоровича на обедах играли на

арфах и скрипках; у народа же оставались старые инструменты  гу-

док, балалайка, гусли, свирель, дудка, а иногда просто на свадьбах

били в тазы и сковороды. Но собственно песня  народная по-прежне-

му оставалась любимым наслаждением молодежи и  стариков, – ее не

могли уничтожить никакие преследования: так глубоко  лежала она в

народном духе, как живая потребность.

Религиозное пение  было любимым занятием и удовольствием  об-

щества той  эпохи, при чем, по недостатку материала, пели польскую

псалтирь, переложенную на стихи.

Это пение не доходило до масс народа, но было в употреблении у

духовенства, среди  бояр и богатых купцов. Народ же оставался при сво-

ем сокровище  народно-песенного творчества. Но какова была жизнь,

такова была и песня. Здесь разгадка характера  наших песен.

Быть может, песня  – это единственный эстетический элемент на-

шей народной жизни, которому многим обязан народ наш. Простая,

безыскусственная  песня матери, которая раздается  над колыбелью ее

младенца, быть может, первая полагает начало добра  в душе дитяти,

воспитывая в  нем мягкое и кроткое чувство  симпатии.

Да, русский народ любит пение и имеет, несомненно, великие му-

зыкальные дарования. Смеются, говорят: «Русский везде поет: за ра-

ботою, в дороге, в кабаке, в гостях, в горе и  в радости; он поет даже

на дороге в  Сибирь и пели бы на каторге, если бы там позволяли это.

Но, слава Богу, что поет. Без песни он бы погиб.

Песня у нас  слышится повсюду и без преувеличения  верно, что она

составляет неизъемлемый элемент народной жизни. Казалось бы, при

таких условиях, как не привиться у нас музыкальному образованию

в массах? А между тем у нас его – не существует! Наша школа на-

родная в просвещенной Европе едва ли не единственная, где  музы-

кальное образование  составляет еще вопрос будущего, принадлежа-

щий при том  к числу смелых предположений.

Мы совершенно сознательно и искренно убеждены в великой важ-

ности и образовательном  значении музыки и пения для народных масс.

Мы желаем, чтобы  песня родная свободно слышалась  в народной шко-

ле: здесь ее прирожденное место. Но почему мы этого  добиваемся,

ищем, требуем? А  потому, что мы русские, и желаем быть русскими

сознательно, потому что не желаем втуне бросать драгоценное  насле-

дие нашей прошедшей  жизни, потому что, наконец, что по силе вос-

питательного  влияния ничто не может сравниться с родною нам на-

родною песней. Песня народа – не случайное в нем явление, она –

невыделимый факт его жизни. Народная песня есть идеальное  вопло-

щение истории  народа, в ней его пережитое  прошлое, в ней воззре-

ние на жизнь, в  ней его лучшие чаяния и надежды, и потому она име-

ет великую  хранительную силу для вечно-живых элементов народной

жизни. В нашей  народной песне, кроме того, сказались  глубокие ху-

дожественные  элементы богато одаренного поэтическим  чутьем сла-

вянского племени. В этом смысле народная песня в  педагогии есть