Уголовная ответственность за нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств

  «Признаки специального субъекта должны характеризовать само лицо, но не совершаемые им действия», - пишет ученый.

  В уголовном праве субъектом преступления может быть вменяемое физическое лицо, которое достигло возраста уголовной ответственности. Необходимо помнить, что в ст. 5 УК изложен территориальный принцип действия уголовного закона. Исходя из положения данной статьи, имеем право высказать предположение о том, что субъектом преступления, предусмотренного ст. 317 являются не только граждане Республики Беларусь, но к ним также могут относиться иностранные граждане и лица без гражданства, которые не обладают дипломатическим иммунитетом.

Учитывая признаки субъекта преступления, отмечаем, что под вменяемостью лица понимается способность каждого человека с нормальной психикой сознавать значение своего деяния, которое может быть выражено в действии или бездействии, и руководить им.

Говоря о невменяемости лица, необходимо обращаться к нормам, закрепленным в ч. 1 ст. 28 УК, согласно которой не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения преступления не могло сознавать фактический характер и общественную опасность своего действия (бездействия) или руководить им вследствие хронического психического заболевания, временного расстройства психики, слабоумия или иного болезненного состояния психики.

Некоторые ученые отмечают, что правовая оценка деяния, которое рассматривается в ст. 317 УК, совершенного водителем ввиду болезненного психического состояние, может зависеть от осведомленности лиц о наличии у него психической болезни, которая, в свою очередь, препятствует управлению транспортным средством. Описываются ситуации, в которых лица с целью получения права управления транспортным средством скрывают имеющиеся у них психические заболевания, но после получения такого права в период обострения болезни при управлении транспортным средством совершают дорожно-транспортное происшествие [16,c.6-7].

 На данных примерах обосновывается тезис о том, что если лица достоверно известно о наличии у него заболевание, которое в момент обострения не позволит выполнять функции по управлению транспортным средством, то в таком случае нельзя говорить о совершении общественно опасного деяния в состоянии невменяемости.

Следует отметить, что приводятся также и аргументы в пользу данной позиции, их содержание следующее:

1. в описанных ситуациях нарушение имеет место уже тогда, когда лицо начинает управлять транспортных средством вразрез с имеющимся у него противопоказанием к данной деятельности;
2. виновный может и должен предвидеть, что болезнь может проявиться у него в момент управления транспортным средством и это создаст реальную возможность наступления опасных последствий в результате дорожно-транспортного происшествия [14,c. 342].

             Считается, что данный подход вызывает возражение. В указанном случае вина водителя в содеянном рассматривается не на момент совершения им общественно опасного деяния, а на момент получения права управления  транспортными средствами. Следует отметить, что субъективная связь между поведением водителя и объективной стороной состава преступления отсутствует.  Необходимо помнить и о том, что поведение водителя в момент совершения дорожно-транспортного преступления в представленной ситуации не отвечает такому требованию как осознанное волевое поведение человека, и как следствие данное лицо не подлежит уголовной ответственности.              Предполагается, что равным образом должен решаться вопрос и в тех случаях, когда нарушение правил, повлекшее опасный результат было вызвано внезапно возникшим болезненным состоянием водителя, которое, в свою очередь, не связно с психикой. Таким образом, по нашему мнению, следует различать патологии, которые проявляются внезапно (например, инфаркт), и патологии,  проявляющиеся всегда (например, дальтонизм) [14, c. 343].

Наступление опасных последствий вследствие сознательного управления лицом транспортным средством в состоянии, ставящем под угрозу безопасность дорожного движения, должно оцениваться иначе. Согласно п.п 10.2 п. 10 Правил дорожного движения: «Водителю запрещается управлять транспортным средством в болезненном или утомленном состоянии, ставящем под угрозу безопасность дорожного движения, под воздействием лекарственных средств, снижающих внимание и быстроту реакции». Если состояние водителя контролировалось его сознанием, но водитель, несмотря на недомогание, управлял транспортным средством, в результате чего наступили установленные в законе последствия, то он должен отвечать по ст. 317 УК.

Следует отметить, что субъектом преступления по ст. 317 УК является вменяемое физическое лицо, достигшее ко времени совершения преступления возраста шестнадцати лет (ст. 27 УК) и непосредственно осуществлявшее управление транспортным средством. Наличие или отсутствие у него водительского удостоверения, навыков управления, правомерность владения автомобилем и другие подобные обстоятельства значения не имеют.

Особо выделяется ситуация, в которой происходит нарушение правил дорожного движения или эксплуатации во время практической езды на учебном транспортном средстве с двойным управлением. В данном случае следует говорить об ответственности инструктора, но не лица, которое обучается вождению. Но в тоже время, обучаемый также относиться к водителям, поскольку именно он управляет транспортным средством, а, следовательно, обязан выполнять все требования правил дорожного движения  и эксплуатации транспортных средств. Поэтому необходимо определить пренебрегал ли обучаемый указаниями инструктора. Если данный факт пренебрежения будет установлен, и в свою очередь, будет установлен факт грубого нарушения установленных правил дорожного движения, то  обучаемый подлежит уголовной ответственности по ст. 317. Однако не исключаются ситуации умышленного совместного нарушения правил дорожного движения, при которых к ответственности привлекаются как инструктор, так и лицо, обучаемое вождению.

Нарушение соответствующих правил лицом в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет, совершившего дорожно-транспортное происшествие, в результате которого причиняется менее тяжкое или тяжкое повреждение является уголовно не наказуемым, но в случае причинения смерти содеянное квалифицируется по ст. 144: причинение смерти по неосторожности.

Следует отметить, что наряду с общими признаками субъект преступления, предусмотренного ст. 317 УК, обладает и дополнительным признаком, который позволяет характеризовать его как специальный субъект. Данным признаком является характер деятельности лица при совершении преступления – управление транспортным средством.

На основании вышеизложенного следует сделать вывод о том, что субъект преступления, предусмотренного ст. 317 УК можно отнести к специальным субъектам, по признаку, который определяет характер деятельности лица, признанного виновным. В свою очередь, для привлечения лица к ответственности необходимо установить, что лицо нарушило установленные правила дорожного движения при управлении транспортным средством.

Теперь рассмотрим более подробно субъективную сторону преступления.

Проблематика субъективной стороны нарушения правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств уже достаточно давно находит свое отражение в научных работах.

Ученые считают, что одним из достоинств действующего Уголовного кодекса является непосредственное указание в уголовном законе на отношение неосторожной формы вины к опасному результату нарушения правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств [11,c. 135].

Необходимо обратить внимание и на исторический аспект. Обратимся к Уголовному кодексу Белорусской Советской Социалистической Республики 1960 года (далее - УК БССР) [9].

Проанализировав ст. 206 УК БССР отмечаем, что в диспозиции данной статьи признаки субъективной стороны не раскрываются, а это, в свою очередь, не способствовало единообразному пониманию содержания вины водителя и порождало определенные трудности в применении норм данной статьи на практике.

Учитывая, что субъективная сторона преступления предусмотренного ст. 317 характеризуется неосторожной виной, которая выражается в виде легкомыслия или небрежности отмечаем, что для данного преступления не свойственна такая формы вины как сложная. Согласно ст. 25 УК под сложной виной понимается умышленное совершение преступления и неосторожность по отношению к наступившим в результате этого преступления последствиям, с которыми закон связывает повышенную уголовную ответственность.

В свою очередь, при обращении к ч. 2 ст. 23 УК отмечаем, что преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, но без достаточных оснований рассчитывало на их предотвращение. В ч. 3 данной статьи содержится норма, раскрывающее такое понятие как небрежность: «Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо, его совершившее, не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть».

Анализируя ст. 317 УК отмечаем, что само по себе нарушение правил дорожного движения относиться в административным правонарушениям. Но при наступлении последствий, закрепленных в УК, оно приобретает преступный характер. Тем самым подтверждается положение о том, что для преступления, предусмотренного ст. 317 УК, сложная вина не характерна.

В литературе указывается, что если причинение потерпевшему смерти либо телесных повреждений охватывалось умыслом виновного лица, то основным непосредственным объектом преступления выступает уже не безопасность движения или эксплуатации транспортных средств, а жизнь и здоровье человека. Учитывая данное обстоятельство, отмечаем, что  нарушение правил в указанном случае является способом причинения смерти либо телесных повреждений, а транспортное средство выступает в качестве орудия преступления, следовательно, содеянное образует умышленное преступление против жизни и здоровья.

Ученые отмечают, что особую сложность для квалификации представляют случаи, когда при нарушении правил дорожного движения водитель действует с косвенным умыслом, так как по содержание данная форма умысла имеет существенное сходство с легкомыслием.

Следует в данном случае согласиться с мнением Саркисовой: «Тонкую грань между косвенным умыслом и легкомыслием водителя может определить практик только на основании всесторонней оценки всех обстоятельств дела и, прежде всего, степени, характера и объема допущенных водителем нарушений» [10, с.69].

 При общении к ч. 3 ст. 22 отмечаем, что преступление признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо, его совершившее, сознавало общественную опасность своего действия или бездействия, предвидело их общественно опасные последствия, не желало, но сознательно допускало наступление этих последствий либо относилось к ним безразлично.

Это в свою очередь позволяет выдвинуть предположение, что о косвенном умысле можно говорить в случае сознательного грубейшего нарушения водителем правил, например, управление транспортных средством в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения. Также необходимо отметить, что нарушение правил совершается в обстановке, которая создает реальную опасность для жизни и здоровья людей, что и осознает виновный. Также учитывается, что лицо сознательно допускает наступление общественно опасных последствий не только в тот момент, когда оно вовсе не рассчитывает на их предотвращение, но в  момент, когда его расчет основан лишь на везении, случайных обстоятельствах, благодаря которым предвиденное им последствие может не наступить.

 Говоря о легкомыслии, отмечаем, что в данном случае  лицо активно не желает наступления  вредных последствий, но в тоже  время расчет на их предотвращения носит легкомысленных характер, одновременно являясь недостаточно обоснованным и поверхностным.

В литературе также указывается, что вопрос об интеллектуальном моменте видов неосторожной формы вина применительно к преступлению, предусмотренному ст. 317, решается неоднозначно.

Ткаченко В. И. полагает, что при легкомыслии виновный всегда сознает общественную опасность своего поведения: «Предвидение возможности наступления вредных последствий возможно лишь при сознании нарушения правил» [19, с.14].

Но в тоже время, следует сказать, что другие ученые излагают иной взгляд: то или иное нарушение при легкомыслии может совершаться как осознанно, так и неосознанно. Такой точки зрения придерживаются Тяжкова И. М. и Бабий Н. А.

Последняя точка зрения в свою очередь объясняется следующим. Ситуация, когда лицо понимает, что его деяние нарушает установленные правила и является общественно опасным, наиболее типичная. Но следует помнить, что возможны случаи, когда лицо убеждено в том, что  деяние не повлечет никаких опасных последствий и поэтому не сознает общественной опасности совершаемого деяния. С учетом этого сознания виновным общественной опасности деяние не отнесено законодателем к обязательным признакам интеллектуального момента легкомыслия.

Таким образом, отсутствие в уголовном законе указания на осознание виновным, который действует легкомысленно, общественно опасного характера совершаемого им деяния не является пробелом закона, как на это указывает А. Г. Рублев [9, c.6,12].

Необходимо отметить, что мнение о том, что при небрежности правила нарушаются только неосознанно, является ошибочным [22, с.580].

Интеллектуальный момент небрежности характеризуется отсутствием у лица, виновного в преступлении, как конкретного, так и абстрактного предвидения возможности наступления общественно опасных последствий своего деяния.

На основании данного положения отмечаем, что установленные правила могут нарушаться виновным осознанно либо неосознанно, но важен тот факт, что при этом лицо не предвидит наступление преступного результата совершаемого деяния.

Необходимо выделить и тот факт, что в транспортных преступлениях кроме вины водителя нередко имеется и вина потерпевшего, так, например, не исключены случаи, когда потерпевший неожиданно появляется перед транспортным средством. Отмечается, что  такое поведение потерпевшего не исключает ответственности водителя, если в его деянии имеются все признаки состава преступления, который закреплен в ст. 317 УК. В отношении потерпевшего следует отметить, что не исключается вариант привлечения его к уголовной ответственности за нарушение правил, которые обеспечивают безопасную работу транспорта и, следовательно,  имеет место возможность ответственность потерпевшего по ст. 321 УК.