Социологические воззрения Н. Я. Данилевского

  IV. Закон, устанавливающий зависимость  богатства и полноты развития  культурно-исторического типа от  разнообразия и уровня самостоятельности  входящего в его состав этнографического  материала (народов). Отсюда 
Данилевский делает вывод о необходимости политической интеграции близких по языку народов и вреде для их культуры политической раздробленности, что иллюстрируется на примере славянства.. Формы интеграции могут быть различны 
- федерация, политический союз или иные. Главное, чтобы они создавали возможности самостоятельного развития в рамках объединения для каждого из близких народов. При этом интеграция должна существовать только между членами одного типа. Если же она распространяется за его пределы, то приносит вред культурам, подчиняя их чуждым интересам.

  V. Закон краткости периодов цивилизации;  «Ход развития культурно- исторических  типов всего ближе уподобляется  тем многолетним одноплодным  растениям, у которых период  роста бывает неопределенно продолжителен,  но период цветения и плодоношения  — относительно короток и истощает  раз навсегда их жизненную  силу>> [14. С. 92]. Или иначе: «... период  цивилизации каждого типа сравнительно  очень короток, истощает силы  его и вторично не возвращается»  [14. С. 106].

  Н. Я. Данилевский выделяет четыре периода  в развитии культурно- исторического  типа: 1) этнографический период, самый  длительный, когда формируется запас  сил будущей созидательной деятельности народа, складывается его национальный характер и, следовательно, особый тип  его развития; 2) государственный  период, носящий переходный характер, когда, в основном в силу внешнего влияния (например, агрессии), народ  строит государство как условие  независимого самобытного развития;

  3) период собственно цивилизации,  самый короткий, период плодоношения, когда накопленные народом силы  обнаруживают себя в самых  различных формах культурного  творчества; это время растраты  накопленного запаса, культура быстро  иссякает и приходит к естественному  концу;

  4) период естественного конца культуры, имеющий две формы: апатия самодовольства - окостенение, одряхление культуры, когда завет старины считается  вечным идеалом для будущего, апатия отчаяния - обнаружение неразрешимых  противоречий, осознание ошибочности  идеала, отклонения развития от  прямого пути.

  Итак, исторический процесс осуществляется через самобытные культурно- исторические типы. Но существует ли единство истории, прогресс человечества? Ответ на этот вопрос у Н. Я. Данилевского неоднозначен и во многом противоречив. Русского ученого часто обвиняли в том, что он вообще отрицает единство истории  и социальную преемственность, а  если и признает последнюю, то в противоречии со своими исходными положениями.

  Действительно, высказывания Данилевского часто противоречат друг другу. 
Однако необходимо видеть логику его концепции. Дело в том, что социально- исторический процесс принципиально антиномичен и в нем одинаково значимы оба начала: общеисторическое и культурно-своеобразное. Линейный подход к истории этого принять не может, что на практике обычно ведет к подавлению самобытного начала неким общим, обычно ложным (логика тоталитарных режимов). Именно это раньше других осмыслил Данилевский и попытался сформулировать, хотя и в недостаточно адекватной форме, теоретический образ отмеченной антиномии, подчеркнув гибельность для человечества установления единоличного господства какого-либо культурного типа.

  Иными словами согласно Данилевскому, «прогресс  состоит не в том, чтобы все  идти в одном направлении, а в  том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях...»! 
[14. С. 871]. Следовательно, «ни одна цивилизация не может гордиться тем, что она представляла высшую точку развития» в сравнении с другими [14. С. 
109]. Каждый культурный тип вносит свой вклад в общую сокровищницу человечества, и в этом единстве многообразия и осуществляется прогресс.

  В данном ключе Данилевский раскрывал  и соотношение общечеловеческого  и национального. Он действительно  отрицал подход, когда национальное как случайное, частичное противопоставляется  общечеловеческому как существенному, необходимому, как некой всеобщей цели. Согласно его мнению, никакой  такой общечеловеческой задачи вовсе  не существует: «Задача человечества состоит не в чем другом, как  в проявлении, в разные времена  и разными племенами, всех тех  сторон, всех тех особенностей направления, которые лежат виртуально в идее человечества» [14. С. 116].

  Общечеловеческого, подчеркивал Данилевский, в реальности вообще нет: это слишком тощая  абстракция, которая уже, беднее национального, включающего в себя все богатство  самобытного. Желать общечеловеческого - значит стремиться к бесцветности, неоригинальности, неполноте. Но от общечеловеческого нужно отличать всечеловеческое, которое и состоит в совокупности всего народного. Оно подобно городу, где каждый отстраивает свою улицу по собственному плану, а не теснится на общей площади и не берется за продолжение чужой улицы. Конечно, такой всечеловеческой цивилизации реально не существует, поскольку она представляет собой идеал, бесконечно достигаемый последовательным или совместным развитием всех культурно-исторических типов.

  Н. Я. Данилевский создавал свою концепцию  тогда, когда Россия мучительно искала свой путь в индустриальную цивилизацию. Ученый стремился теоретически обосновать необходимость ее самобытного пути во всечеловеческой эволюции. В этом аспекте Данилевский оказался жестко завязан на политических реалиях 70-80-х  годов XIX века (особенно на борьбе вокруг «восточного вопроса») и во многих оценках был неубедителен. Он был  убежден, что славянство для сохранения своей культуры от экспансии Запада должно избавиться от болезни подражательности и объединиться на основе начал собственного культурно-исторического типа. В  противном случае судьба славянства будет печальной, а потому для  всякого славянина... после Бога и 
Его святой Церкви, - идея славянства должна быть высшею идеен), выше науки, выше свободы, выше просвещения, выше всякого земного блага, ибо ни одно из них для него недостижимо без ее осуществления - без духовно, народно и политически самобытного, независимого славянства» [14. С. 127]. Именно здесь главное расхождение Данилевского с мессианской трактовкой «русской идеи», например, Ф. М. Достоевским или В. С. Соловьевым. Данилевский не мог согласиться с тем, что ради каких-либо абстрактных, пусть и благородных, целей нужно пожертвовать собственной самобытностью. Недопустимы какая-либо единая всемирная организация, господство какого-либо одного культурного типа, ибо это вредно и опасно для прогресса. Как показал последующий исторический опыт России, Данилевский оказался прав.

  Таким образом, теория Н. Я. Данилевского представляла собой одну из первых попыток сформулировать новый взгляд на историю как на нелинейный многовариантный процесс  и дать элементы его социологической  интерпретации. 
Конечно, многие положения теории устарели, неприемлем слишком явный натурализм и редукционизм Данилевского, не отработан понятийный аппарат концепции. Впрочем, во многом это отражение непроясненности тенденций развития самой индустриальной цивилизации в той форме, в какой они выявились только в XX веке. Тем не менее по ряду аспектов Н. Я. Данилевский выступил предтечей (к сожалению, своевременно не оцененным) многих идей последующей мировой социологии. В частности, можно отметить следующее: глубокую критику плоского эволюционизма; элементы оригинальной теории культуры, социологии знания и этносоциологии; попытки структурно- функционального анализа социальных организмов и др. Пафос же работы Н. Я. 
Данилевского - всечеловеческое как форма сохранения всего национально- культурного многообразия - оказался полностью созвучен умонастроениям человечества конца XX столетия.