Модели и стратегии экономического поведения

  Используя и развивая методологию А. Смита определения экономического поведения людей, исходя из их предпочтений к тем или иным способам зарабатывания денег, П. Хейне создает свою концепцию экономического поведения, непосредственно вытекающего из экономического образа мышления индивидов: люди выбирают, только индивиды выбирают; индивиды выбирают рационально.

  Попробуем, исходя из концепции американского  экономиста П. Хейне, взглянуть на этот процесс глазами социолога, который в отличие от экономиста не ограничивается рассмотрением человека как безусловно рационального существа. Итак, зафиксируем свое внимание на том, что люди делают выбор. Выбор занимает настолько важное место в экономической теории, что некоторые критики обвиняют ее в том, что даже бедность и безработицу она трактует как результат добровольного выбора людей. Так ли это, мы выясним несколько позже, анализируя проблемы занятости в условиях формирующегося рынка труда.

  Тесно связан с проблемой выбора и акцент, который делается на индивиде (не упуская при этом важности групповых действий и общественных связей). В реальности выбор всегда осуществляет индивид, поэтому экономисты пытаются расчленить решения, принимаемые во властных структурах, на решения отдельных лиц, входящих в эти структуры. Корректность такого подхода представляется спорной (или, во всяком случае, нуждается в серьезном обосновании), но экономический образ мышления действительно принимает индивида за исходную смысловую единицу.

  Иногда  экономическую теорию критикуют  и за свойственный ей акцент на рациональности. Экономисты полагают, что человек действует не по капризу, но, предварительно взвесив ожидаемые плюсы и минусы доступных ему вариантов, что он учится на своих ошибках и, следовательно, не повторяет их. Иными словами, экономический подход исходит из того, что действия человека логически основываются на калькуляции затрат и выгод. Но разве люди на самом деле так уж рациональны? Не влияют ли на их поступки бессознательные побуждения и неконтролируемые эмоции в большей мере, чем предполагается теорией?

  Экономическое поведение в самом общем виде — это поведение, связанное с перебором экономических альтернатив с целью рационального выбора, т. е. выбора, в котором минимизируются издержки и максимизируется чистая выгода. Предпосылками экономического поведения выступают экономическое сознание, экономическое мышление, экономические интересы, социальные стереотипы. При этом каждый феномен вносит нечто свое, по-своему формирует тот или иной тип экономического поведения.

  Так, например, техника экономического мышления — это некая предпосылка, которой человек руководствуется в своем поведении. Исходя из баланса рациональности и эмоциональности своего мышления, индивиды предпринимают лишь те действия, которые принесут им наибольшую чистую пользу (т. е. пользу за вычетом возможных затрат, связанных с этими действиями). Предполагается, что каждый поступает в соответствии с этим правилом: скупец и расточитель, покупатель и продавец, политический деятель и руководитель фирмы, человек осторожный, полагающийся на предварительные расчеты, и отчаянный импровизатор.

  В общении между собой, особенно по поводу распределения и потребления ограниченных экономических ресурсов, субъекты преследуют свои экономические интересы, удовлетворяют свои насущные потребности. Это вторая предпосылка их экономического поведения, позволяющая во многом его предсказывать. В обществе, широко использующем деньги, каждый предпочитает иметь их больше, потому что деньги расширяют возможности достижения собственных интересов (в чем бы они ни состояли). Последнее обстоятельство очень помогает предсказать экономическое поведение.

  Оно оказывается также полезным, когда  требуется повлиять на экономическое  поведение других людей. В процессе общественного сотрудничества, действуя в собственных интересах, люди создают возможности выбора для других, и общественная координация формируется как процесс непрерывного взаимного приспособления к изменениям в чистой выгоде, возникающим в результате их взаимодействия.

  Динамичность  социального стереотипа, подвижное  равновесие когнитивного образа и прагматической установки (или вхождение их в противоречие) создают предпосылки выбора альтернативных вариантов — сформированные ценности глобального порядка или сиюминутные выгоды, интересы всеобщего плана или частные интересы.

  На  самом деле люди не так уж рациональны  и их выбор в реальной ситуации определяется: состоянием баланса рационального и эмоционального в экономическом мышлении; подвижностью равновесия нормативного и индивидуального в социальном стереотипе; и, наконец, более глубинными причинами (часто не зависящими от них) — их экономическими интересами.

    Эти последние предполагают, что функционирование любого института (механизма) легче всего понять как результат рыночных процессов. Здесь внимание привлекается к важной особенности экономической теории: она вовсе не предполагает, будто рынок работает лучше, чем альтернативные институты, особенно государственные. Предполагается скорее другое: функционирование любого института, сколь бы скверным или успешным оно ни было, легче всего понять как результат процессов рыночного типа. Несколько утрируя, можно сказать, что экономическая теория не считает рыночные решения лучше (или хуже) государственных, поскольку для нее государственные решения — это и есть рыночные решения. Действия государственных структур — результат рыночных процессов: индивиды преследуют свои собственные интересы и приспосабливаются к поведению друг друга, соблюдая при этом особые, принятые здесь «правила игры».

  Другое  дело, насколько глобальны и в  какой степени развиты рыночные отношения в условиях формального  отсутствия рынка. Можно условно считать их нулевыми и принять за точку отсчета при отслеживании социальных последствий проведения экономических реформ.

  Экономическая теория, по П. Хейне, пытается объяснить любое поведение людей как результат выбора. Обращение к экономическому образу мышления позволяет нам объяснять социальные явления, включая и изменение уровня безработицы как следствие меняющегося соотношения предполагаемых выгод и издержек. Безработица в ее явном виде — явление сравнительно новое в постсоветском обществе. Поэтому естественно, что над процессами принятия решения довлеют стереотипы прошлого, влекущие человека, делающего выбор, к сохранению статус-кво как наиболее предпочтительного положения. Этим объясняется отчасти, что высвобожденные (особенно женщины) соглашаются скорее на неполную рабочую неделю, неполный рабочий день, нежели на какие-либо изменения в своей специальности или переход в сферу обслуживания (хотя последнему во многом препятствует неразвитость этой сферы).

  Как выяснилось, люди предпочитают скорее пособие по безработице, нежели работу по уходу за инвалидами, престарелыми, больными, детьми, неквалифицированный физический труд. Люди не соглашаются на общественные работы, считая, что это унизительно для их достоинства, дискомфортно для их психологического самочувствия. Очевидно, с увеличением длительности безработицы предпочтения, диктующие принятие тех или иных решений, будут меняться. Но для этого придется преодолевать пассивность экономического мышления и выбирать между вариантами: либо переучиваться (с гарантиями последующего трудоустройства), либо соглашаться на предлагаемый диапазон работ, либо мириться со статусом безработного.

     Можно допустить, что темпы роста уровня безработицы отражают не только растущую нехватку рабочих мест, но и изменения в оценке ожидаемых выгод и издержек, с которыми связаны поиски работы. Как издержки поступления на работу, так и издержки отказа от нее для разных людей будут весьма различными в зависимости от таких факторов, как пол, возраст, стаж, квалификация, обязательства перед семьей, другие источники дохода, собственные ценностные ориентации, сложившиеся стереотипы и даже взгляды тех, чьим мнением человек дорожит.

     Экономические решения основываются на ожиданиях. Люди принимают решения поступить на работу, так как они ожидают найти подходящее место. Если ожидания ищущих работу будут необоснованно высоки, это приведет к повышению уровня безработицы. Если, например, выпускники средних и высших учебных заведений будут иметь завышенные представления о ценности своих дипломов на рынке труда, уровень безработицы среди них возрастет. Такое же воздействие на уровень безработицы оказывает инфляция, так как она создает «зазор» между ожидаемой и реально предлагаемой заработной платой.

     Итак, уровень безработицы складывается из целого комплекса решений, которые принимаются и теми, кто предлагает свой труд, и теми, кто предъявляет на него спрос. Очевидно, что все они учитывают и ожидаемые издержки отказа от реальных возможностей в результате своих решений. Более того, издержки безработицы далеко не для всех одинаковы: для разных индивидов они принимают разные формы. Для одних основными издержками безработицы является потеря дохода, для других такими издержками будет потеря благ, которые они ценят больше, чем денежный доход (неравнодушие к работе, ощущение причастности к делу, общение с коллегами, возможность делать карьеру и др.).

  Не  существует и однородной массы безработных, несущих одинаковое бремя безработицы. Не существует, наконец, постоянной величины, за пределами которой безработица начинает представлять собой серьезную проблему. Не существует единой политики, пригодной для уменьшения всех видов безработицы. Не существует и четкой границы, отделяющей безработных от тех, кто просто «не работает». В конечном итоге провести различие между бременем безработицы и радостями досуга может только сам человек, оценивающий соотношение выгоды от поступления на работу и отказа от нее. И то и другое зависит от оценки людьми относительных выгод предоставляемых альтернативных возможностей. Различные уровни безработицы среди разных групп населения отражают не только различия в спросе на услуги людей, но и вариации в издержках, с которыми связаны для разных людей поиск, начало или продолжение их работы.

  Используя и развивая методологию П. Хейне (с выходом на типы экономического поведения) в социологическом мониторинге «Регулирование занятости в условиях формирующегося рынка труда», проанализируем ситуацию на рынке труда Республики Беларусь.

     Исследование социально-профессиональных ориентаций безработных в условиях формирующегося рынка труда показало, что независимо от пола, возраста и уровня образования сохраняются диапазон и активность негативных ориентаций на непрестижные в общественном мнении виды труда, а также на переезд в поисках работы в другой город, деревню, за пределы республики. Казалось бы, что увеличение длительности периода безработицы должно сузить диапазон и уменьшить активность негативных ориентаций на престижные виды труда, но этого пока не происходит. Данное явление объясняется спецификой контингента безработных, состоящего на 4/5 из лиц со средним и высшим специальным образованием, и живучестью социальных и профессиональных стереотипов, порожденных традициями советского общества и далеко не всегда совпадающих с развитием рыночных отношений.

  Для повышения разрешающих способностей анализа проблемной ситуации мы выявляем основные стратегии экономического поведения, исходящие из оценки респондентами того, что значила для них прежняя работа как ценность, и реализуемые в соответствии с существующими традициями и освоенными стереотипами.

  На  основе отношения к прежней работе исключительно как к источнику материальных благ (37,2 %) формируется стратегия так называемого прагматического поведения. Его носители — в равной мере группы со средним общим (33,0 %), средним специальным (36,8 %) и высшим (38,7 %) образованием; как мужчины, так и женщины. Вместе с тем этот тип поведения значительно усиливается с возрастом и в старшей возрастной группе выражен втрое сильнее.

  К какому соотношению выгод и издержек тяготеют носители этого типа поведения? Данная категория безработных активно стремится к получению новой профессии путем переобучения. Представители этой категории активно ищут работу и по специальности, и любую, и учатся на курсах (примерно по 1/3); 1/7 занимается предпринимательством и в пределах 5 % работают да сезонных и временных работах. Индивиды равномерно и настоятельно используют все возможности для выживания в условиях формирующегося рынка. Вместе с тем носители этого типа поведения решительно отказываются от неквалифицированного физического труда и работы по уходу за больными и престарелыми вследствие его низкой оплаты. Не желая снижать материальных требований, большинство из них не соглашаются ни на какую работу с более низкой оплатой, нежели прежняя.

  На  основе ценностного восприятия прежней работы в плане раскрытия способностей и профессиональной карьеры (31,8 %) формируется стратегия поведения, которое можно назвать профессиональным. Большинство носителей данного типа поведения (2/3) проходят переобучение под давлением обстоятельств. До половины из них ищут работу только по специальности, 1/4 — любую работу, 1/3 - учатся на курсах. Большинство не соглашаются ни на какую работу с более низкой оплатой, чем прежняя, из соображения самоуважения и прежнего профессионального статуса. Что же касается личных перспектив относительно трудоустройства, то они в полтора раза меньше, чем у первой категории индивидов, а сроки трудоустройства — длиннее.

  На  основе отношения к прежней работе, при котором она «не представляла никакой ценности» или ее затруднялись как-либо оценить (31,0 %), формируется стратегия поведения, которое логично назвать безразличным. Характерно, что этот тип почти не связан с уровнем образования респондентов и с полом. В той или иной мере он связан с возрастом, уменьшаясь по мере увеличения возраста в 1,8 раза. Представители этой категории спокойно относятся к потере прежней работы и проявляют высокую степень готовности к получению новой профессии (2/3 из них готовы переучиваться). Лишь 1/5 из них ищут работу по специальности, 1/3 согласны на любую работу, 1/3 учатся на курсах для получения новой специальности. Личные перспективы трудоустройства у них относительно успешны в связи с отсутствием профессиональных амбиций.