Массовая паника: факторы и механизмы

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 12 Февраля 2011 в 20:46, реферат

Описание работы

Механизмы стихийного поведения масс послужили исходным предметом исследования, положивших начало социальной и политической психологии. Тем не менее, в нашей стране этот предмет был оттеснен на периферию указанных дисциплин, став почти экзотическим. Массовые, спонтанные, непредсказуемые реакции людей на критические ситуации, возникающие объективно и внезапно, показывают, что данная тематика в современном мире выходит на первый план. Это во многом связано с информатизацией общества. Недорогие информационные технологии делают все более легким распространение информации через границы, а средства быстрой связи - телевидение, радио, факс, Интернет, сотовая связь - обеспечивают молниеносный охват различных слоев общества.

Содержание работы

Введение…………………………………………………………………...3
1. Индивидуальная и массовая паника…………………………………..4
2. Факторы возникновения массовой паники…………………………...6
3. Механизмы развития паники…………………………………………..7
4. Предотвращение и ликвидация паники……………………………….10
Заключение…………………………………………………………………19
Список использованных источников……………………………………..20

Файлы: 1 файл

массовая паника.rtf

— 164.59 Кб (Скачать файл)

    4. Предотвращение и ликвидация массовой паники

    Меры по предупреждению массовой паники связаны с учетом ее предпосылок (факторов).

    Если речь идет о сформировавшейся группе, нацеленной на работу в стрессовых ситуациях (политической партии или боевом подразделении, научной экспедиции или отряде спасателей и т. д.), то, прежде всего, следует уделять внимание идейной и организационной подготовке к возможным опасностям, обеспечению эффективного руководства и воспитанию лидеров, пользующихся высоким доверием. Повторю, что при отсутствии духовно-психологических предпосылок паники коллектив способен достойно встретить самые суровые испытания.

    Но не всегда такая подготовка в принципе возможна, например, при массовых уличных мероприятиях, где участвует множество более или менее случайных людей. В таких ситуациях уже особое значение приобретает учет физиологических и общепсихологических факторов.

    Ранее указывалось на типичные ошибки, состоящие в затягивании мероприятий и безразличии к физическому состоянию участников (усталость, алкогольное опьянение и проч.). При высокой социальной напряженности, некомфортных климатических условиях или неоднозначном прогнозе синоптиков надо подумать о динамизме митинга или демонстрации, чтобы свести к минимуму утомление людей и связанные с ним неожиданности. Службе охраны рекомендуется препятствовать проникновению в ряды демонстрантов нетрезвых людей и алкогольных напитков, предвидя возможность иррациональных реакций, особенно при вероятных провокациях.

    Как отмечалось, желательно избегать совпадения по времени с другими зрелищными событиями в городе (футбольный матч, карнавал и т. д.). В противном случае возможно, с одной стороны, переключение внимания, "перетягивание" значительной части толпы и превращение ее в окказиональную или экспрессивную (но не тогда, когда это запланировано организаторами). С другой стороны, вероятное столкновение толп (например, политическая демонстрация столкнется с возбужденными болельщиками, вышедшими со стадиона) чревато трудно предсказуемыми последствиями.

    Чрезвычайно важен учет общепсихологического фактора паники: прежде всего, своевременное информирование людей о возможных опасностях и имеющихся способах противодействия. Последнее касается предупреждения как коллективной, так и индивидуальной паники.

    О зависимости между эмоцией и информацией философами, психологами и биологами написаны целые тома, и эта проблема заслуживает особого разговора. Мы коснемся лишь отдельных ее аспектов постольку, поскольку они относятся к теме лекции. Сразу подчеркну, что все сказанное далее имеет отчетливые нейрофизиологические объяснения, но, не будучи специалистом, в нейрофизиологии, я ограничусь феноменологической и психологической сторонами дела.

    В трактате одного средневекового мыслителя есть такая байка. Философ подходит к группе смеющихся женщин и заявляет: "Если бы вы знали столько, сколько знаю я, ваш плач был бы громче вашего смеха". Вероятно, этот самодовольный пессимист просто не заметил, что знание всегда преломляется через призму ценностей и психологических установок. Порывшись в памяти, любой из нас обнаружит среди своих знакомых и хмурых дураков, и жизнерадостных мудрецов. Психологам и врачам особенно хорошо известно, сколь многое зависит от коммуникативной задачи и способа подачи информации.

    Эмоциональное состояние и поведение человека при опасности в огромной степени определяется субъективным образом ситуации и, главное, представлением о своей роли в ней. Паника может возникнуть тогда, когда ситуация для меня необычна и неожиданна, мне неизвестны способы преодоления опасности, отсутствует план действий и я вижу себя пассивным объектом событий. Но при наличии знания (сколь бы иллюзорно оно ни было) и программы действий (пусть и неадекватной) человек чувствует себя активным субъектом - и ситуация решительно меняется. Образуется другая доминанта, внимание переключается со страха и боли на предметную задачу, в итоге же страх уходит совсем, а болевой порог значительно повышается.

    Было замечено, как ветеран, имеющий боевые раны, скрывает волнение, отправляясь в зубоврачебный кабинет. Как опытные офицеры воздушно-десантных войск вдруг начинают нервничать, оказавшись на парашютной вышке в парке культуры и отдыха. Медсестры с усмешкой рассказывали, что всегда держат наготове пузырек с нашатырным спиртом, если предстоит взять кровь из вены у дюжего военного служаки - по их словам, такие хлопаются в обморок гораздо чаще, чем нежные дамочки. Все это примеры из одного ряда. Парашютист перед опасным прыжком, боксер на ринге, опытный солдат в бою и даже революционер в пыточной камере - это все субъекты деятельности, решающие предметные задачи с соответствующей направленностью внимания и эмоциональным наполнением (в крайнем случае, ненависть к палачам). Тот же парашютист на вышке (где наличие противовеса и прочих страховок дает полную гарантию физической безопасности), боксер, солдат или революционер в ожидании неприятной медицинской процедуры могут стать совсем другими существами. Они чувствуют себя беспомощными объектами чужой деятельности, и это гнетущее ощущение бессубъектности - самодостаточная предпосылка страха и боли.

     Вопреки расхожему предрассудку, будто физическая боль есть "чистая" физиология, в действительности это все тот же субъективный образ. Он является элементом совокупного образа мира, и потому болевые ощущения очень существенно зависят от актуализованной картины ситуации.

    Во время Второй мировой войны американские врачи заметили, что двое из трех солдат и офицеров, получивших тяжелые телесные ранения и находящихся в полном сознании в госпитале, не жалуются на сильную боль и отказываются от обезболивающих лекарств, избегая привыкания. Гражданские лица с похожими повреждениями вследствие аварии или хирургического вмешательства испытывают гораздо более сильные мучения. Представитель так называемой психосоматической медицины Д. Бэйкал (D. Bykal), в книге которого подробно изложены эти факты, заключил их довольно парадоксальным, на первый взгляд, комментарием: военнослужащие "не интерпретируют" ощущения, испытываемые от боевой раны, как болевые.

    А старый советский солдат рассказал, как после очередного боя с удивлением заметил, что порванный сапог весь мокрый, хотя никаких луж вокруг не было. Сняв сапог, он обнаружил, что нога вся в крови. Оказывается, в пылу сражения человек не заметил, что его икроножная мышца навылет пробита осколком.

    И последний пример, из довольно неожиданной области, иллюстрирующий зависимость между болью, страхом и информационным образом.

    К концу 70-х годов в Европе и в Америке стала входить в моду "естественность", и среди интеллигентных дам, сделалось хорошим тоном отказываться от обезболивающих препаратов при родах: настоящая женщина должна рожать "сама". Широко распространились предродовые психологические консультации, тренинга и пособия для рожениц.

    Конечно, все сказанное относится и к массовым страхам, и, в частности, к предотвращению массовой паники. Часто организаторы избегают предупреждать о возможных опасностях, ссылаясь на то, что часть участников демонстрации (митинга и т. д.) покинет ее ряды. Но, во-первых, здесь многое зависит от формы подачи информации - с акцентом на угрозах или на способах противодействия. Во-вторых, вопрос в том, стоит ли в погоне за массовостью повышать вероятность последующей паники, подвергая риску психическое состояние, здоровье, а иногда и жизни людей.

    Как правило, реальная опасность обратно пропорциональна осведомленности, а точнее, оперативной готовности к ней. Мне на всю жизнь запомнился такой факт.

    В 1970 году, когда в Чили проходила очень острая и драматичная избирательная кампания, правые боевики придумали эффективный способ разгрома левых демонстраций. Представьте, многотысячная колонна сторонников С. Альенде шествует во главе с популярными политическими лидерами. Когда голова колонны минует очередной перекресток, из-за угла выскакивает группа парней, вооруженных дубинками и кастетами, численностью около сорока человек. Они отсекают руководителей ("голову") от остальной массы и энергично врезаются в толпу, нанося удары. Охрана демонстрации не успевает сориентироваться и своевременно вступить в бой, задние ряды не видят и не понимают, что произошло, но им передается испуг первых рядов - и через пять минут тысячи людей, опрокидывая друг друга, бегут врассыпную. (Обходится без жертв благодаря тому, что, слава богу, улица широка и из нее много выходов).

    После двух или трех провалов левые нашли контригру, и она оказалась на удивление простой. С приближением колонны к каждому перекрестку по бокам выстраивались, сцепившись локтями, ребята из охраны. Или параллельно демонстрантам, рядом с передними рядами, двигались два длинных грузовика. Можно было придумать и другие приемы, главное обстоятельство состояло в том, что демонстранты были теперь вооружены знанием о возможной опасности и психологически готовы ей противостоять.

    Только что упомянутая сцепка локтями - одна из хорошо известных мер противодействия паническим настроениям. С одной стороны, ощущение физической близости товарищей повышает психологическую устойчивость. С другой стороны, такая позиция мешает противнику (провокаторам или полиции) расчленить ряды, после чего растерянность, ощущение беспомощности и паника станут почти неизбежными.

    Еще один многократно апробированный прием - коллективное пение хорошо всем известной ритмической песни. Ритмический звук препятствует превращению экспрессивной толпы в действующую (паническую). Но если для блокирования массовой агрессии применяются быстрые ритмы, то фактором противодействия панике служит более медленный размеренный ритм марша или гимна.

    Такой ритм может сыграть позитивную роль и после того, как паника уже началась. Во всех случаях, конечно, желательно наличие соответствующей музыки и динамиков, но и при отсутствии таковых не следует терять голову.

    В преддверье и на ранней стадии развития паники может быть очень продуктивно использован юмор. Известны яркие случаи в разных странах, когда своевременная шутка снимала паническое напряжение, а выступление популярного юмориста решающим образом изменяло настрой массы. Часто это бывает связано с игрой слов и прочими языковыми двусмысленностями, которые трудно пересказывать на другом языке. Поэтому только один пример из недавней российской истории.

    20 августа 1991 года, в самый напряженный момент у Белого Дома, когда ожидали штурма, чуть ли не с участием танков, перед собравшимися "живьем" предстал популярнейший сатирик Геннадий Хазанов. Имитируя голос М. С. Горбачева, еще находившегося в Форосе, он медленно произнес: "Политику нельзя делать грязными трясущимися руками... ". Это был парафраз известного мотива, который часто звучал в выступлениях Президента СССР (про грязные руки в политике) - он был дополнен упоминанием о трясущихся руках самозваного председателя ГКЧП, показанного по телевидению днем ранее. Речь Хазанова - "Горбачева" была встречена общим смехом облегчения и бурными аплодисментами. Многие из участников события считают тот момент психологически переломным в эпопее неудавшегося переворота...

    Обсуждая способы ликвидации возникшей паники, полезно вспомнить о том, что ранее говорилось про психологический момент. Известны приемы возвращения этого момента, который, повторю, является наиболее подходящим для начала эффективного руководства.

    Например, используется привычное стимулирование. Люди привыкли неподвижно застывать при исполнении национального гимна, и этот условный рефлекс может актуализоваться при громком включении первых же актов.

    Другой прием - применение более сильного шокового воздействия. Например, выстрел в закрытом помещении способен произвести новую "оторопь", люди на секунду застывают - и становятся доступны для организующего воздействия.

    Во время боя, в шуме канонады, выстрел едва ли произведет желаемый эффект. Из литературы, правда, известны удивительные случаи прекращения паники на поле боя неожиданным приказом.

    Командир дивизии увидел, что один из его полков в ужасе побежал от несуществующего противника. Встав на пути убегающих, он громко крикнул: "Стойте! Снимайте сапоги!". Окрик и вправду возымел действие. Солдаты принялись снимать сапоги, их внимание было переключено с мифической опасности на конкретное действие, после чего удалось привести полк в боеспособное состояние.

    Если эта история достоверна то, вероятно, роль шокирующего стимула в нем сыграла смысловая неожиданность действий комдива.

    Еще более остроумное решение принял наполеоновский маршал М. Ней. Когда его войска в панике побежали с поля боя, он послал адъютантов передать приказ, что солдаты должны пробежать без остановки ровно 10 километров. По получении такого приказа войска пробежали еще примерно 3 километра, затем остановились, пришли в себя и восстановили состояние боеспособности.

    Последний случай чрезвычайно поучителен, психологически интересен и заслуживает специального анализа. Антиволевым действиям солдат было умело, возвращено субъективное качество произвольной планомерности, и это оказалось фактором отрезвления. Такой прием хорошо применим и во "внештатных" ситуациях мирной жизни.

    Разумеется, все эти приемы предполагают наличие людей, не поддавшихся общему состоянию и готовых взять руководство на себя, а если таковых нет, то не о чем и говорить. Поэтому при правильной организации массовых мероприятий, кроме службы охраны, работает специально подготовленная команда. Она находится поодаль от массы, не принимая участия в общих действиях, чтобы избежать эмоционального кружения, и вооружена не дубинками, кастетами и прочими орудиями уличного боя, а музыкальными записями, динамиками и мегафонами. И, главное, - знаниями, опытом и интуицией...

Информация о работе Массовая паника: факторы и механизмы