Владимирская Богоматерь

Из всех богородичных икон «Владимирская Богоматерь»  — сама древняя, самая почитаемая, самая прославленная и самая  любимая русским народом. Почитание  Божией Матери в истории древнерусской  христианской культуры имело очень  важное значение. Православная Церковь утверждает кровную связь Богородицы с человечеством, падшим после первородного греха. Высшая святость Пречистой Девы, Ее личное совершенство делают Ее недосягаемой для всего человеческого рода и даже всего сонма святых.

Божия Матерь первая достигла той морально-этической цели, которая две тысячи лет назад была поставлена Христом перед человечеством — преображения всего человеческого естества в вере Господней и достижения через покаяние жизни вечной. Из всех людей только Дева Мария переступила грань, отделяющую время от вечности, и уже находится в Царствии Божием, наступления которого Церковь ожидает после второго пришествия Христова.

Осознание значения Божией Матери для рода людского пришло не сразу. Только в V столетии, на IV Вселенском соборе (431 г.), было признано и провозглашено, что Дева Мария, «Невмещаемого небесами вместившая», «истинно Матерь Божия», совершеннейший образец преданности Христу, любви к Нему и служения.

С приходом на Русь христианства почитание Богородицы стало одним из самых ярких проявлений русского благочестия. Русский народ воспринимал Пресвятую Матерь как ходатайницу, предстательницу перед своим Сыном, испрашивающую у Него прощение за грехи человеческие. А Россия постепенно осознавалась Домом Божией Матери.

На протяжении всей русской истории верующий люд постоянно обращался к заступничеству Богоматери через Ее иконные образа. Одних чудотворных богородичных икон, литургически празднуемых, около 160-ти. И первая среди них — по времени и по почитанию — «Владимирская Богоматерь».

Первоначальный  размер иконы составляет 78 x 55 см. Икона  написана на двух досках неравной ширины. Поля надставлены со всех четырех  сторон под оклад. Также икону  характеризуют глубокий ковчег с  крутой лузгой, тонкий левкас, паволока под поздними вставками.

Владимирская  икона Божией Матери относится к  иконографическому канону Гликофилуса («Сладколобзающей»), в котором предвечный Младенец припал щекой к щеке Матери. «Сладкое лобзание» Христом Богоматери понимается в богословии иконописи  как высшее проявление Его любви к людям, но и как прообраз крестной жертвы Спасителя ради любимого Им человечества. Иконы такого иконографического типа получили на Руси наименование «Умиление» (по-гречески — Елеуса). Отличительная особенность «Владимирской Богоматери» — левая ножка Младенца согнута так, что видна вся ступня.

Икона многократно  поновлялась, что неизбежно вело к изменению первоначального  образа. «Владимирская Богоматерь»  прописывалась, по меньшей мере, четыре раза: в первой половине XIII века, в  начале XV столетия, в 1514 году, во время переделок в Успенском соборе Московского Кремля, и перед коронацией Николая II в 1895—1896 годах реставраторами О. С. Чириковым и М. Д. Дикаревым. Кроме этого, малые починки проводились в 1566 году, в XVIII и XIX веках.

Фактически от константинопольского образа сохранились только фрагменты: «К древнейшей живописи XII века относятся лики Матери и Младенца, часть синего чепца и каймы мафория с золотым ассистом, а также часть охряного, с золотым ассистом хитона Младенца с рукавом до локтя и виднеющимся из-под него прозрачным краем рубашки, кисть левой и часть правой руки Младенца, а также остатки золотого фона» (Антонова В.И., Мнева Н.Е. Каталог древнерусской живописи, Т. 1. М., 1963. С. 59.). Все остальное принадлежит поздним поновлениям, которые существенно изменили и композицию, и цветовую гамму иконы.

Поновление третьей  четверти XIII века затронуло главным  образом хитон Младенца и левую  руку Богоматери (концы пальцев можно  различить под плечом Христа). То есть изначально на византийской иконе левая рука Богородицы была поднята выше и касалась груди Младенца.

К поновленному слою начала XV века относятся запрокинутая голова Спаса с несоразмерно утолщенной шеей, ступни ног с вывернутой пяткой и длинный подол рубашки Ребенка, подхваченный правой рукой Матери. Тогда же был написан охряный фон, заменивший золотой, который местами сохранился в верхней части иконы вместе с буквой «М».  

Наибольшие изменения  икона претерпела при починке  в 1514 году в палатах митрополита  Варлаама. На нее положили новый левкас, кроме тех мест, где старый еще держался. Также были написаны темный торс, голова и левая рука Богоматери и удлиненное тело Младенца в золоченой одежде.

Некогда Игорь  Грабарь утверждал, что «Богоматерь  Владимирская» в том виде, в  котором она дошла до нас, имеет мало общего с тем, что написал константинопольский мастер. Иисус был изображен стоящим, а не сидящим на руке Богородицы.

А. И. Анисимов подчеркивал, что «Богоматерь Владимирская»  — «результат последующих русских  наслоений на византийской первооснове. Ибо, в конце концов, в теперешнем ее виде она уже более не памятник ви;;зантийской живописи, органически связанной с иконописью русской: она — комплекс фрагментов византийского происхождения с разными дополнениями русской кисти». Пропорции фигур Божией Матери и Спаса Эммануила, по мнению М. В. Алпатова и В. Н. Лазарева, были другими, а очертания голов меньше, чем сейчас. Это же мнение разделял и А. И. Анисимов.

Вывернутая стопа  Младенца — главный иконографический признак «Владимирской Богоматери» — поздняя вставка. Сравнивая византийские и древнерусские изображения Богоматери типа Елеуса XI—XIII веков, В. И. Антонова выдвинула аргументированное предположение, что до починки иконы в начале XV века Иисус был «в короткой тунике с согнутыми в коленях обнаженными ногами». Ножки Младенца свешивались так, как это можно наблюдать на «Белозерской Богоматери», «Донской» и других ранних русских иконах канона Гликофилуса. «Константинопольскому произведению, — пишет В. И. Антонова, — был придан привычный вид русских икон Богородицы с Младенцем, облаченным в апостольские хитон и гиматий. Москвичи привыкли видеть такие одежды у Младенца на преобладавших в то время иконах Одигитрии» (Антонова В.И. К вопросу о первоначальной композиции иконы Владимирской Богоматери // Византийский временник. Т. XVIII. — М., 1961. С. 201.).

Результаты многократных поновлений и поправок сказались  на карнации рук Спаса Эммануила: левая рука, обнимающая Мать за шею, светлая, а правая значительно темнее, что вполне можно считать дополнительной атрибутивной особенностью «Владимирской Богоматери». Изначально на Богородице был яркий синий чепец, а поверх него мафорий пурпурных тонов. На языке иконописи это значит, что Дева Мария была представлена как Царица Небесная. Исторически символика пурпура связана с тем, что в Византии пурпурные одежды имели право носить только император и императрица.

Лик Богоматери написан ровным оливково-зеленоватым  тоном с вплавлением бледно-розоватых  оттенков, которые придают образу теплоту человеческого лица. Лик Младенца, более светлый по тону, выписан мелкими и достаточно густыми мазками. Дева Мария и Ее Сын полны грусти и с тревогой прижимаются друг к другу. Иконный образ впечатляет жизненной одухотворенностью и натурной достоверностью живописи, что свойственно сохранившей элементы античного наследия иконописи Византии эпохи Комнинов.

Подводя итоги  рассмотрению сохранившегося образа Богородицы, А. И. Анисисимов констатировал, что  «Владимирская икона в настоящем  своем виде уже не представляет собой  памятника живописи, созданного одною кистью и рукою. Она является случайным совмещением разновременных добавлений к уцелевшим, по счастью, фрагментам древнего оригинала и добавлений к этим добавлениям» (Богоматерь Владимирская: Сборник материалов; Каталог выставки / Авт.-сост. Гусева Э., Лукашев А. и др. — М.: Авангард, 1995. С. 41.).

На Русь «Владимирская  Богоматерь» была привезена из Константинополя  в XII веке, видимо, около 1130 года, вместе с другой великой святыней — иконой «Богоматери Пирогощей». Для последней в Киеве в 1132 году была выстроена каменная церковь. А «Владимирскую Богоматерь» поместили в Богородичный монастырь в Вышгороде, резиденции киевских князей под Киевом.

После захвата  Киева ростово-суздальским князем Юрием Долгоруким его сын Андрей Боголюбский, по словам летописи, «тайно от отца своего» вывез икону на север. По дороге в Ростов лошади, везшие чудотворную икону, встали перед Владимиром-на-Клязьме и не могли двинуться с места. Замена лошадей не помогла, и пришлось устроить ночевку. Андрей Боголюбский воспринял это как знамение: Божией Матери желала остаться во Владимире. Князь сделал Владимирский град первопрестольным, воздвигнув в нем собор Успения Богородицы (1158—1161), куда перенесли вышгородский образ Богоматери, богато украсив его ризой из золота и серебра с жемчугами и драгоценными камнями по византийскому образцу. Стоимость драгоценного убора так поразила летописца, что он даже отметил в летописи: «И вкова в ню боле триидесят гривен золота, кроме серебра и каменья драгаго и женчуга». Тридцать гривен, по подсчетам В. О. Ключевского, составляли не менее 12 фунтов, т. е. оклад весил 1228,5 грамма золота.

Икона еще со времен Андрея Боголюбского стала святым и чудотворным палладиумом Древней  Руси, получив уже во Владимиро-Суздальском княжестве именование «Владимирской». Древнерусские книжники не оставляли икону без внимания. Они посвятили ей летописные записи, отдельные «повести» и «сказания», объясняя многие исторические события чудотворным влиянием иконы.

После гибели Андрея Боголюбского князь Ярополк Ростиславович снял в 1176 года драгоценный оклад с иконы, которая в итоге княжеской междоусобицы оказалась у Глеба Рязанского. Но когда князь Михаил Юрьевич (младший брат Андрея) одержал победу над Ярополком, Глеб вернул во Владимир и икону, и оклад. Вооруженная борьба за святыни — обычное явление в эпоху Средневековья. Летописец может упрекать чужого князя, «пограбившего» их родные церкви, но свой князь, содеявший то же самое в других землях, вызывает полное ободрение. Святыни не уничтожались: они переходили из одного княжества в другое. Например, Всеслав Полоцкий разорил новгородскую Софию в конце 1060-х годов, но столетие спустя новгородцы вернули из Полоцка церковные реликвии, которые были в целости и сохранности. И не надо забывать, что Андрей Боголюбский сам насильственно вывез чтимый образ из завоеванного Киевского княжества.

При взятии Владимира  войсками Батыя в 1237 году Успенский  собор был разграблен и подожжен, с иконы содрали оклад, но сама она уцелела. «Степенная книга» свидетельствует о восстановлении при князе Ярославе Всеволодовиче Успенского собора и продолжении поклонения прославленной иконе Богоматери.

Первые московские князья чтили «Богоматерь Владимирскую»  как заступницу за их род и как  одну из регалий великокняжеской власти. Иван Калита упомянул ее в 1339 году в своей духовной: «А блюдо великое о 4 колца, а то даю святей Богородици Володимерской».

Средневековая история иконы наполнена неисчислимыми  чудотворениями. В 1395 году, во время  продвижения огромных полчищ Тамерлана к русским пределам, святая икона была перенесена из Владимира в Москву. Десять дней с молебнами икону несли на руках, а на месте ее встречи великим князем Василием Дмитриевичем, митрополитом Киприаном и всем московским людом был впоследствии основан Сретенский монастырь (улица поныне называется Сретенкой). Тамерлан внезапно повернул свои войска из-под Ельца и «бежал, гонимый силою Пресвятой Девы». Через пятнадцать лет, как доказал Е. Е. Голубинский, икона была возвращена во Владимир, который в это время был отдан в правление литовскому князю Свидригайлу Ольгердовичу. После этого икону несколько раз переносили из Владимира в Москву и обратно, пока она окончательно не осталась в Успенском соборе Московского Кремля.

Чудодейственное заступничество иконы Богоматери сказалось в 1451 году, когда к Москве подошло войско ногайского царевича Мазовши. Митрополит Иона совершил крестный ход по стенам города, и на следующее утро врагов у стен первопрестольного града не оказалось. Они услышали необычайный шум, решили, что идет великий князь Василий Дмитриевич с огромным войском, и отступили.

В 1480 году икона  Богоматери была в стане русских  войск во время «великого стояния  на Угре», закончившегося падением монголо-татарского ига. Скорее всего, именно после этого  важнейшего события в русской истории Богородичная икона окончательно осталась в Московском Успенском соборе. Стихиры на праздник сретения Владимирской иконы в Москве 23 июля 1480 года позднее сочинил сам царь Иван Грозный. В 1521 году уход из-под Москвы войск Махмет-Гирея также приписывался заступничеству чудотворной иконы, что привело к установлению еще одного праздника в ее честь. С «Богоматерью Владимирской» народ шел крестным ходом в Новодевичий монастырь звать на царство Бориса Годунова. В 1613 году митрополит Арсений встречал с нею ополчение Минина и Пожарского, освободившее Кремль от польских оккупантов.

В общерусском  кафедральном Успенском соборе в  Московском кремле икона находилась вплоть до Октябрьской революции. «Владимирская  Богоматерь» стояла в киоте справа от царских врат. В XV веке при митрополите Фотии икона была украшена золотым окладом, а при патриархе Никоне — покрыта золотой ризой, скрывшей всю икону, кроме личного письма. «Насколько примитивно и грубо производилось прикрепление оклада в позднейшее время, показывают кресты и обрывки надписей, выцарапанные на поверхности живописи и обнаруженные при последней реставрации на полях иконы. Эти знаки делались на определенных местах при снятии оклада для того, чтобы отдельные его пластинки не перепутать и прикрепить потом на прежнее место» (Анисимов А.И. Владимирская икона Божией Матери // Богоматерь Владимирская: Сборник материалов; Каталог выставки / Авт.-сост. Гусева Э., Лукашев А. и др. — М.; Авангард, 1995. С. 52.).