Флавий Клавдий Юлиан, последний император из язычников

Но у Констанция не было детей, управлять громадным государственным аппаратом без соправителей императору IV века было уже не под силу. Допустить гибель династии он тоже не мог.

Поэтому Констанций был вынужден сделать цезарем брата Юлиана Галла, но затем под влиянием подозрения и страха он уничтожает его.

Точно такая же история повторяется с Юлианом. Он также становится цезарем, но затем его отношения с Констанцием все более и более обостряются. От гибели Юлиана спасает то, что галльские войска, которыми он командовал, выступают против власти Констанция и провозглашают его императором.

Междоусобной войны Юлиан избегает лишь в результате неожиданной смерти Констанция II.

Естественно, что обстоятельства жизни Юлиана вызвали его ненависть к дому Константина I. Но то, что протест Юлиана принял именно идеологическую религиозную форму, объясняется особенностями его душевного склада.

Для Юлиана характерен большой, разносторонний и склонный к теоретическому мышлению ум. Это позволило ему встать на путь самостоятельных идеологических поисков, а в специфических условиях IV века это означало — на путь религиозных поисков, что и привело его к осмыслению его протеста в форме отказа от христианства и принятия гонимой языческой веры. Страшные условия жизни Юлиана очень испортили его нервную организацию — Юлиан легко возбудим, несдержан, у него часто были галлюцинации на религиозной почве. Это еще более усугубило его преданность религии, к которой он пришел сложным и мучительным путем. Юлиан— фанатик, глубоко убежденный в том, что боги избрали его для великой миссии восстановления истинной веры.

Но что же представляла собою религиозная система Юлиана?

Идеология Юлиана — религиозно-догматическая идеология со всеми свойственными ей особенностями, но в очень неразвитой форме.

Как и христианство, религия Юлиана претендует на неземное происхождение, на то, что ее догматы раскрыты самим божеством его избранникам и зафиксированы в их произведениях. Но если—у христиан круг священной литературы сравнительно невелик и четко очерчен, то у Юлиана, вследствие давления на языческую религию античной традиции, он очень велик и аморфен.

У Юлиана видна тенденция к созданию языческой экзегетики,, пользующейся методами логического и аллегорического толкования, функция которой — приведение в соответствие священной литературы с современным религиозным сознанием.

Эта экзегетика должна была внести в священную литературу догматическую теологию, выработанную в школе неоплатоников,, придав ей тем самым характер вечных, самим божеством заповеданных истин.

Теология неоплатонизма в той форме, в какой она была воспринята Юлианом, обладала сложным и противоречивым характером.

Верховное божество — это, с одной стороны, «Единое» Плотина, т. е. чисто философский отвлеченный принцип, с другой стороны, это — издревле почитаемое многими народами Солнце. Оно — единственная духовная причина мироздания и, в то же время, активно вмешивается в людские судьбы. Божество едино, но религия Юлиана удерживает всех языческих богов, истолковывая их или как имена бога, или как персонификацию его атрибутов, или как подчиненные духовные существа.

Философское истолкование древних мифов и культа и сложный характер представлений о божестве делали религиозную систему Юлиана способной к-восприятию и низами и верхами общества, способной стать идеологией самых различных социальных группировок.

В отличие от религиозно-философских взглядов Юлиана, его социально-политические взгляды очень аморфны и нечетки, его рассуждения о долге и задачах правителя носят абстрактно-этический характер. Видно, что социально-политическая проблематика занимает в его миросозерцании подчиненное место.

В четвертой главе диссертации исследуется внутренняя политика Юлиана. Исследование начинается с анализа позитивных религиозных мероприятий Юлиана — его религиозной реформы.

Как только Юлиан пришел к власти, главной целью его политики стало восстановление значения   «язычества».   Открываются храмы, император лично приносит жертвы богам. Все свои силы ‘ Юлиан прилагает к тому, чтобы умножать приверженцев язычества. Для этого употребляются как различные пропагандистские меры, так и разные виды подкупа.

Но Юлиан понимает, что подобные меры не могут оказаться решающими в борьбе с христианством, и приходит к выводу о необходимости глубоких внутренних преобразований старой религии, ее «модернизации».

Став императором, Юлиан одновременно становится верховным понтификом. Это дает ему как главе жречества основания предпринять серию религиозных реформ.

Понимая большую роль церковной организации, Юлиан провозглашает программу создания «языческой церкви». Он вводит должность главного жреца провинции. Жрецы отдельных храмов подчиняются главным жрецам, а они, в свою очередь,—верховному жрецу, императору и назначаются лично им. До нас дошло несколько «пастырских посланий» Юлиана жрецам. Эти послания, наряду со сведениями церковных писателей (Григория, Созомена) являются основным источником для изучения религиозной реформы Юлиана.

Юлиан требует, чтобы местные власти оказывали почет жрецам вне зависимости от их личных достоинств. Если жрец провинился, наказать его можно лишь предварительно лишив звания.

Но почет, оказываемый жрецу, сопряжен с суровыми требованиями к нему как религиозного, так и морального характера.

От жреца требуется глубокое благочестие, точное выполнение обрядов. Особо подчеркивается, что он должен обладать способностями к религиозной пропаганде и быть нетерпимым к инакомыслящим.

Моральные требования к жрецу очень суровы, но носят скорее внешний характер. Для Юлиана нравственность жречества не столько самоцель, сколько средство для создания пользующейся уважением народа организации.

Большое значение придается филантропической деятельности жречества. Филантропия мыслится Юлианом и как религиозно-нравственный долг, и как средство пропагандистского воздействия.

Особо подчеркивает Юлиан, что при назначении какого-либо лица жрецом не следует принимать во внимание его социальное положение.

Эти принципы построения жреческой организации известны нам из произведений самого Юлиана, но у Григория Назианзина и Созомена содержатся сведения и о других религиозных реформах Юлиана: введение в обычай эпитимий для согрешивших, создание училищ для жрецов, введение в храмах проповедей и молитв, создание сложного ритуала посвящения в жрецы, устройство «монастырей».

Значение религиозных реформ Юлиана очень велико. Во-первых, «модернизация» культа, внесение в него философского и этического элементов создавали возможность сближения языческой религиозности высших и низших слоев общества; во-вторых, вычленение жречества из общественной жизни, организация его в особую, отличную от существующей в обществе, иерархию резко усиливало значение корпоративных интересов в жизни жрецов. Отныне пропаганда и, следовательно, рост влияния корпорации, должны были стать основным жизненным интересом жреца. В этом был залог эволюции «язычества» в направлении, которое отвечало потребностям времени и нуждам религиозной пропаганды.

Но все эти реформы были лишь намечены Юлианом. Его ранняя гибель не позволила претворить их в жизнь.

Очевидно, реформаторская деятельность Юлиана была вызвана глубоким пониманием потребностей времени, и объяснять ее лишь подражанием христианству нельзя. Даже если пример христианства подсказал Юлиану некоторые из намеченных им религиозных реформ, это не было простым механическим заимствованием. Юлиан не заимствует ничего, что в христианстве объясняется лишь особенностями его происхождения и исторического развития и не связано с потребностями современного ему общества. Как идеологические построения Юлиана, так и его религиозные реформы были направлены на сплочение разных типов языческой религиозности. Это же стремление лежит и в основе других его мер.

Юлиан стремится сплотить вокруг себя представителей языческой интеллигенции. Из таких людей состоял кружок лиц, бывших его ближайшими друзьями и советниками (Максим, Салютий, Приск, Орибасий, Либаний). Этот же слой поставляет основные, кадры для создаваемой Юлианом жреческой организации. Хотя большинство друзей Юлиана были представителями греческой интеллигенции, он устанавливает связи и с культурным язычеством Запада. Одновременно Юлиан пытается пробудить самосознание в низших слоях язычников и объединить вокруг создаваемой им «церкви» приверженцев восточных языческих культов. Идеологическим оправданием такой политики были аллегорический метод толкования мифов и созданная Юлианом теория «национальных богов». Эта теория позволила предпринять шаги к объединению даже с такой чуждой религиозной силой, как иудаизм, что нашло свое конкретное выражение в попытке построить иерусалимский храм.

Но как бы далеко не заходило стремление Юлиана к сплочению различных религиозных сил, нельзя думать, что оно достигалось безболезненно. Объединяя в единую систему различные элементы языческой религиозности, Юлиан преобразует и видоизменяет их. Верующие язычники, входя в преобразованные Юлианом храмы, очевидно, не находили там привычного и близкого им и, наоборот, находили новое и чуждое. Далеко не все язычники были способны стать на точку зрения Юлиана и ради высших интересов религии в целом жертвовать тем, что было им привычно и близко, и принимать то, что чуждо. Пока язычество было аморфно, все различия в нем не приводили к внутренней борьбе. Как только Юлиан начинает создавать четкую структуру языческой религии, возникает внутренняя борьба, отдаленно схожая с борьбой внутри христианства..

За короткий период правления Юлиана эта борьба не достигла большой остроты и выразилась лишь в полемике Юлиана с циниками и неодобрительном отношении к нему некоторых языческих деятелей. Но тенденция к обострению внутренних противоречий в язычестве в связи с реформаторской деятельностью Юлиана проявилась довольно четко.

Как уже говорилось выше, Юлиан понимал, что одними негативными антихристианскими мерами победы язычеству не добиться. Язычество необходимо было сделать способным противостоять христианству, модернизировав культ, создав «церковь», сплотив вокруг нее представителей всех типов и уровней языческой религиозности.

Поэтому чисто негативная сторона играет в его религиозной политике подчиненную роль. Его антихристианская политика была сравнительно мягкой. Даже к концу его правления, несмотря на то, что постепенно его отношение к христианам становилось все более и более нетерпимым, его политика была весьма далека от бюрократически организованного гонения диоклетиановского типа.

В начале правления Юлиан вообще провозглашает политику терпимости. Церковь лишается всех привилегий и захваченного у языческих храмов имущества. Но никаких репрессий против христиан не применяется.

Но постепенно Юлиан отходит от принципов толерантности. Объясняется это причинами двоякого рода. Во-первых, хотя толерантность и была с точки зрения Юлиана разумной и справедливой политикой, она все же противоречила всему его религиозно-догматическому миросозерцанию. Ненависть и презрение к христианству трудно было сочетать со справедливостью по отношению к христианам. Во-вторых, к политике репрессий влекла Юлиана сама атмосфера религиозной борьбы IV века. И сторонники Юлиана, и его противники — фанатики, все время прибегавшие в ходе борьбы к насилию. На акты террора со стороны христиан Юлиан не может не отвечать репрессиями, а карать за насилие язычников он также не может. Ведь их насилия — симптом пробуждения активности, т. е. как раз того, чего добивался сам Юлиан, а чувства, которые их обуревают — это его чувства. Поэтому Юлиан все более и более склоняется к политике репрессий. Особенно четко эта эволюция видна в изменении его отношения к антихристианским выступлениям в городах.

Правление Юлиана ознаменовано серией «христианских погромов», и если первый из них—зверское убийство Георгия Александрийского Юлиан осуждает в письме к жителям Александрии (но никаких репрессий против погромщиков не применяет), то затем его отношение постепенно меняется, и в одном из своих последних писем — письме к бострийцам он фактически прямо призывает к погромам.

Наряду со снисходительным отношением к погромам, Юлиан предпринимает и прямые репрессивные меры против христиан. Так он обрушивает разного рода кары на городские общины, доказавшие свою приверженность христианству, и подвергает ограничениям и репрессиям христиан, принадлежащих к отдельным профессионально-социальным группам, причем здесь политика Юлиана очень дифференцирована.

Христианские источники V в. говорят о полном изгнании христиан из армии и государственного аппарата. Современники не говорят об указе, изгоняющем христиан из государственного аппарата, но никаких данных, исключающих возможность такого указа, у нас также нет. Сложнее обстоит дело с вопросом о том, был ли указ, изгоняющий христиан из армии. Отсутствие упоминания о таком указе у современников, противоречия самих церковных историков, факт пребывания на посту примикирия доместиков христианина Иовиана — все это заставляет думать, что такой указ — вымысел.

Очевидно, Юлиан изгонял из армии лишь наиболее активных и фанатичных христиан и ограничивал для христиан возможности карьеры, но какой-либо «чистки» армии не предпринимал. Чем объяснить такую осторожную политику? Религиозный фанатизм был развит ‘В армии слабо, и поэтому большинства солдат и офицеров — христиан Юлиан мог не опасаться. Но их изгнание могло раздражить не только христиан, но и широкую массу воинов, и это уже было бы опасно для самого Юлиана.