Психология внимания

ВВЕДЕНИЕ

Одной из важнейших особенностей протекания психических процессов является их избирательный, направленный характер. Мы всегда что-то воспринимаем, представляем, размышляем и думаем о чем-то. Этот избирательный, направленный характер психической деятельности в современной психологии связывают с таким свойством нашей психики, как внимание. Одно из первых письменных упоминаний о внимании содержится у древних римлян в практическом руководстве по тренировке памяти у ораторов, составленном в 400 году до нашей эры, где записано: «Первое, что нужно знать: если вы направите внимание на события, проходящие через ваш разум, то вы лучше их воспримете».

В отличие от познавательных процессов (восприятие, память, мышление и т.п.) внимание своего особого содержания не имеет; оно проявляется как бы внутри этих процессов и неотделимо от них. Внимание характеризует динамику протекания психических процессов.

Внимание - один из тех познавательных процессов человека, в отношении сущности и права, на самостоятельное рассмотрение которых среди психологов до сих пор нет. Согласия, несмотря на то, что его исследования ведутся уже много веков.[2]

Одно учения утверждают, что как особого, независимого процесса внимания не существует, что оно выступает лишь как сторона или момент любого другого патологического процесса или деятельности человека.

Другие полагают, что внимание представляет собой вполне независимое психическое состояние человека, специфический внутренний процесс, имеющий свои особенности, несводимые к характеристикам других познавательных процессов.

Данная тема настолько обширна и многогранна, что систематизировать и проанализировать все факты, связанные с данной проблемой весьма проблематично. Действительно, в системе патологических феноменов внимание занимает особое положение. Оно включено во все остальные психические процессы, выступает как их необходимый момент, и отделить его от них, выделить и изучать в «чистом» виде не представляется возможным. Поэтому внимание часто изучают через призму других познавательных процессов.

Трудность исследования внимания давно осознана психологами, пытавшимися разобраться в его феноменах, определить его специфику.

Огромный вклад по изучению внимания внесли П.Я. Гальперин, К.Д. УшинскийБ.М. Теплов, Р.С. Немов, Л.С. Выготский, А.А. Ухтомский, Д.Е. Бродбент, И.П. Павлов, Н.Н. Ланге, Д.Н. Узнадзе и др. Но, несмотря на значительное количество исследований, проблема внимания не стала менее значимой, и по-прежнему продолжаются споры о природе внимания.[5]

Таким образом, актуальность выбранной темы сомнений не вызывает.

Объект исследования  - внимание как психологический процессе.

Предмет исследования – описание методик изучения внимания.

Цель работы -  описать основные подходы к психологии внимания и методики ее изучения в современной психологии.

Задачи исследования таковы:

1. Проанализировать подходы к понятию внимания в отечественной и зарубежной психологии.
2. Описать методики изучения внимания.

Данная тема настолько обширна и многогранна, что систематизировать и проанализировать все факты, связанные с данной проблемой весьма проблематично. Методологической основой данного исследования являются теория внимания Н. Н. Ланге и в особенности его экспериментальные исследования т. н. «колебания внимания». Также огромный вклад по изучению внимания внесли П.Я. Гальперин, К.Д. УшинскийБ.М. Теплов, Р.С. Немов, Л.С. Выготский, А.А. Ухтомский, Д.Е. Бродбент, И.П. Павлов, Н.Н. Ланге, Д.Н. Узнадзе и др.

Методы исследования: анализ теоретических источников по проблеме внимания.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что рассмотрены теоретические аспекты изучения проблемы внимания отечественными и зарубежными авторами, выявлены особенности жизненного самоопределения в юношеском возрасте.

Структура работы включает введение, две теоретические главы, заключение и список использованной литературы.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ВНИМАНИЯ.

1. Понятие внимания в отечественной психологии.

Внимание представляет собой психологический феномен, в отношении которого до настоящего времени среди психологов нет единого мнения. С одной стороны, в психологической литературе рассматривается вопрос о существовании внимания как самостоятельного психического явления. Так, некоторые авторы утверждают, что внимание не может рассматриваться как самостоятельное явление, поскольку оно в той или иной мере присутствует в любом другом психическом процессе. Другие, наоборот, отстаивают самостоятельность внимания как психического процесса.

С другой стороны, существуют разногласия в том, к какому классу психических явлений следует отнести внимание. Одни считают, что внимание — это познавательный психический процесс. Другие связывают внимание с волей и деятельностью человека, основываясь на том, что любая деятельность, в том числе и познавательная, невозможна без внимания, а само внимание требует проявления определенных волевых усилий.

Критическое овладение и систематическое изучение отечественного психологического наследства, равно как и определение подлинного его места в истории науки все еще стоят перед советскими психологами как актуальная, но далеко пока не до конца решенная задача.

Н.Н. Ланге в истории отечественной психологии занимает видное место. Его теоретические и экспериментальные исследования по целому ряду важных проблем психологической науки тщательно разработаны и содержат некоторые положения, являющиеся ценным приобретением отечественной психологической мысли.[22]

В ряду тем, разрабатывавшихся Н. Ланге, видное место принадлежит проблеме внимания: его концепция внимания в свое время была оценена как «...крупное и оригинальное явление в русской психологической литературе«. Экспериментальные исследования внимания Ланге оказали большое влияние на психологическое мышление как отечественных, так и зарубежных психологов. Не менее, показательны слова Мюнстерберга: «Работа Н. Ланге ...представила в интересующей нас проблеме такси материал, который уже сейчас странствует в неизменном еще из одной книги в другую и везде обсуждается с благоговением...». Положения, выдвинутые Н. Ланге в области теории внимания, стали предметом живого обсуждения для таких видных психологов, представляющих буржуазную психологическую науку, как Вундт, Джемс, Мюнстерберг, Марбе и др. В советской психологической литературе имеются серьезные и ценные исследования, посвященные изучению психологического наследства Н. Ланге в целом (Т.В. Косма, Б.М. Теплов), а также проблеме внимания (Н.Ф. Добрынин, Г.А. Потанина). Однако нет специального исследования о теории внимания Ланге, написанного с исторической точки зрения.[10]

Теория внимания Ланге и в особенности его экспериментальные исследования т. н. «колебания внимания» вызвали огромный интерес среди психологов, и факт «колебания внимания» стал актуальной проблемой в психологии. Исследования Н. Ланге дали стимул множеству последующих экспериментальных исследований, направленных на выяснение указанного вопроса.

Некоторые положения теории внимания Н. Ланге стали предметом дискуссий. Эти дискуссии рассмотрены в диссертации в исторической последовательности. Представленный материал в основном предусматривает дискуссию вокруг концепции внимания Н. Ланге по существу.

Заслуживает внимания то обстоятельство, что некоторые положения теории внимания Н. Ланге были неправильно поняты противниками Н. Ланге, и это обстоятельство вызвало некоторые недоразумения. Например, В. Джемс (The Principles of Psychology, I, 1890) и В. Вундт неадекватно понимают положения Н. Ланге о путях возникновения в сознании представлений и о взаимоотношении внимания и произвольного движения, на основании чего первый приписывает автору фактическое противоречие, а второй — логическое. Дело в том, что Джемс считает Н. Ланге защитником следующего неправильного тезиса: единственный путь возникновения представления в сознании — это мускульные движения. Но Ланге сам против приписывания категорической природы данному тезису и защищает мысль, что указанным путем производится фиксация идеи (представления) в процессе волевого внимания.[12]

К. Марбе (выдающийся немецкий психолог, один из основателей Вюрцбургской школы психологии 1869-1953) пытается доказать два противоречащих друг другу положения. 1) колебание внимания апериодично и 2) колебание зависит от величины разности интенсивностей, существующей между оптическим раздражителем и тем фоном, от которого первый должен быть различен. Н. Ланге справедливо вносит исправление, путем более адекватного метода вычисления процентных величин, в показатели тех величин К. Марбе, которые получены процентным вычислением взаимоотношения величин средней вариации колебания и средней арифметической. С другой стороны, Н. Ланге придает большое значение обнаруженному К. Марбе факту зависимости своеобразия колебания от величины разности интенсивности, которая существует между впечатлением и фоном (в зрительной модальности) и где продолжительность максимума интенсивности впечатления прямо пропорциональна величине интенсивности. Этим объясняется разность величины колебания у разных исследователей.[3]

А. Леман и В. Гейнрих защищают Н. Ланге от несправедливых нападок со стороны Экенера и Мюн-етерберга. А. Леман упрекает Экенера в том, что он экспериментальные данные Н. Ланге необоснованно считает полученными под влиянием предварительно принятых теоретических соображении вместо того, чтобы признать их несомненным фактом. Гейнрих же указывает на неправильность утверждения Мюнстерберга, будто факт колебания у Н. Ланге является результатом действия «трансцендентальной апперцепции»; равным образом из допущения центральною происхождения колебания не вытекает его метафизичность Но и А. Леман и В. Гейнрих ошибаются, когда заявляют что якобы Н. Ланге указал лишь на центральное происхождение факта колебания, ничего не сказал о самой природе центральной причины.[16]

По мнению С.С. Корсакова, определение понятия внимания Н. Ланге слишком узко, т. к. отрицает существование акта у таких субъектов, у которых нарушена возможность движения в определенной сфере.[7]

Правда, двигательная афазия отражается в акте внимания, сфера акта ограничивается в том направлении, где ограничена возможность мускульного движения, однако это не всегда имеет место, т. к. остается факт символической замены движения.

С. Корсаков указывает на противоречие в суждении Н. Ланге: «внимания нет там, где нет иллюзии» и «внимание улучшает условия восприятия». Согласно Н. Ланге, волевое внимание и иллюзия — однородные явления, поскольку в обоих фактах образ восприятия претерпевает изменение из-за слияния с ним образа представления. Но они отличаются друг от друга тем признаком, что в процессе внимания идейное восполнение образа восприятия соответствует действительности, в иллюзии же — не соответствует. Несмотря на вышеуказанное заявление Н. Ланге, замечание С. Корсакова остается в силе, потому что процесс ассоциации, на который опирается восполнение восприятия представлением в процессе волевого внимания, не является гарантией того, что идейное восполнение обязательно должно соответствовать действительности.[11]

Л.Н. Лопатин ошибается, когда утверждает, что все рефлекторные движения объявляются вниманием, если основанием деления внимания берется качество движения, как это делает Н. Ланге. Указанное совершенно не вытекает из допущения Н. Ланге, что всякий акт внимания, составляющим момент том которого является рефлекторное движение, есть рефлекторное внимание. Лопатин, по правильному замечанию Н. Ланге, здесь допускает ошибку в логическом обращении. В понимании внимания Н. Ланге Л. Лопатин неправильным считает и то, что вместо психологического дано физиологическое определение внимания. По пониманию Н. Ланге, его теория внимания не является ни чисто физиологической, ни чисто психологической, она — психофизиологическая теория, т. к. содержит элементы как одного, так и другого порядка (образ представления и движение). Соединение указанных фактов необходимо, поскольку человек—носитель психофизической природы, и психика, взятая отдельно, лишь абстракция.[9]

Т. Соловьев недостатком теории внимания Н. Ланге считает то, что в теории не выявлено, как отыскивается соответствующий объекту внимания образ представления. Этот вопрос действительно не выяснен. Т. Соловьев указывает на некоторые положения теории, которые он считает фактически неправильными, например, утверждение Ланге, что всякий образ воспоминания бледен и схематичен — утверждение, якобы опровергаемое фактом «эмоциональной памяти» (Рибо). Однако, когда Н. Ланге характеризует образы воспоминания как бледные и схематические, он имеет в виду сферу познания или, если говорить словами Ланге, «объективные воспоминания», а не сферу эмоций. И затем, даже будь репродукция чувства фактом, считать его «образом» все же нельзя. Чувство не является образным переживанием (каким, например, является восприятие), поэтому и его репродукция не может быть образом.[13]

Для опровержения допущения Н. Ланге, что в каждом комплексе воспоминания есть моторный элемент, Т. Соловьев выдвигает следующие аргументы: 1) факт существования типов представления (зрительный, слуховой, двигательный) показывает несущественность моторного элемента в представлениях; 2) воспоминание возможно и помимо моторного элемента, например, в случае двигательной афазии, когда невозможна речь, но осуществляется воспоминание слов; 3) если иллюзия осуществляется без участия нашей воли, то она может возникнуть помимо всяких моторных процессов.[3]

Ни один из перечисленных фактов не исключает существования в них моторного элемента, поскольку они не имеют никакой силы по отношению к тезису. Если бы даже образ воспоминания не содержал моторного элемента, усиление образа, по Ланге, все же возможно моторным элементом другого образа, связанного с первым ассоциативно.