Молодежь и общество. Молодежь как группа социального общества

Если молодые  уяснили, что отцы заботятся только о себе, то вырастая, они тоже будут  заботиться только о себе. Они не будут думать ни о своих отцах, ни о своих детях. Но для общества это - завтрашняя смерть. И если не индивиды, то кто отвечает перед будущим за сохранение социальности?

Ответ один - институции. То есть, государство и гражданское  общество. Это их объективный интерес, они должны заботиться о том, чтобы у индивидов возникали идеальные представления о необходимости существования государства, общества, морали и других форм социальности. В условиях же угасания индивидуального интереса к будущему и снижения деятельностного потенциала гражданского общества, через головы отцов и матерей, выстраивать социализацию молодежи остается только государству. Стало быть, истиной в последней инстанции на современном участке всемирно-исторического пути общества от прошлого к будущему остается государство. Оно, по идее, остается последним оплотом, стержнем, гарантом и надеждой того, чтобы человечество не потеряло перспектив своего будущего. Ну что же, кое-что все же лучше, чем ничего. Однако вся проблема заключается в том, что и здесь сегодняшний день опять наталкивается на противоречие: нет государства как метафизической сущности, оно персонифицировано людьми. А там сидят все те же самые "отцы"...

Одна из попыток  выделить главную содержательную черту  специфического облика молодежи приводит к такой доминирующей характеристике, как процесс освоения социальных норм. В сущности человек социализуется и осваивает новые формы социального опыта всю жизнь, до старости. Но есть период активной социализации, период ее доминирования в жизнедеятельности человека, качественной границей которого является его вступление в репродуктивный возраст, сопровождающийся обзаведением семьей. Как только человек начинает воспроизводить потомство, он выходит из периода активной социализации, т.е. перестает быть молодым. Тогда первоначально можно определить молодежь так: молодежь - это все те, кто еще находится в процессе усвоения социальных образцов, норм и ролей.

О социализации речь еще впереди. А здесь остановимся  еще на одном ракурсе проблемы связи молодежи и времени. Это проблема взаимоотношения поколений в ее временном аспекте, имеющем отношение к пониманию сущностных характеристик молодежи. Для описания и объяснения "уникальной" Российской ситуации мы, как всегда, пытаемся изобрести "свой велосипед". В то время, как многомерный по ширине и глубине мировой опыт "проживания" обществом различных ситуаций нередко может подсказать нам принцип, следуя которому, можно будет определить и специфику нашего социально-культурного пространства, и возможные варианты эффективного действия в нем.

В определенном аспекте наше общество ныне переживает ситуацию необратимого разрыва между  поколениями реально действующих  и живущих людей. Подобная ситуация уже переживалась некоторыми сообществами, и они смогли поставить нужные вопросы и понять причины происходящего. Так, в западном обществе необратимый разрыв между поколениями, хотя и был вызван во многом иными причинами, в 50-60-е годы стал объектом пристального анализа. Тогда философы, культурологи, социологи, психологи и другие специалисты сформулировали очень важные принципы анализа и понимания таких ситуаций.

Плодотворной  для понимания этих проблем оказалась  типология культур, предложенная известным  этнографом М. Мид (94). Она предложила различать в человеческой истории типы культур по критерию связи между поколениями в отношении к темпам общественного развития. По данному основанию было выделено три чистых типа. Первый - постфигуративный, где дети учатся прежде всего у своих предшественников; второй - кофигуративный - где дети и взрослые учатся у своих сверстников; третий - префигуративный - где взрослые учатся также у своих детей.

В постфигуративных культурах изменения протекают  очень медленно, прошлое взрослых оказывается будущим каждого  нового поколения. Октябрь 1917 года и последующие события - гражданская война, индустриализация и коллективизация - в основном сломали этот тип в России. Его место заняла культура кофигуративного типа, где господствует модель поведения людей, подражающих своим современникам. Старшие поколения являются образцами для подражания, но они же санкционируют нововведения. Отдельный индивидуум может стать выразителем нового образа жизни, т.е., в свою очередь, новым образцом. Образы вождей от Ленина до Горбачева соседствуют здесь с образами Павлика Морозова, Павки Корчагина, молодогвардейцев, являя собой в советском обществе образцы для подражания. Но бурные реалии перестройки и последующие события сделали и этот тип культуры далеким прошлым.

Падение "железного  занавеса" привело к тому, что поколение детей 80-х годов попало в объятия объединенной электронной коммуникативной сети и приобрело такой опыт общения с миром, которого никогда не было и не будет у старших. Старшее поколение потеряло надежду увидеть в своих детях повторение своего беспрецедентного опыта, который отныне стал детям не нужен. Молодежь теперь в принципе не может выступать простым преемником и транслятором прежних норм, поскольку она а priori их не принимает. Жизненная перспектива молодежи принципиально не будет повторением опыта их родителей.

В этих условиях становятся необходимыми совершенно новые  механизмы обеспечения взаимоотношений  между обществом и входящими  в него новыми поколениями. В частности, на государственном уровне в полный рост встает проблема выстраивания государственной молодежной политики (о чем тоже речь впереди). Однако уже в период своего становления государственная молодежная политика, замещая многие прежние институты социализации молодежи, изначально должна не только закладывать в свои основания, но и безотлагательно демонстрировать некоторые атрибутивные свойства, без которых у нее нет перспектив социального выживания как жизнеспособного социального механизма. В частности, начиная с собственной идеи и своих первых практических шагов, она должна стать привлекательной, с точки зрения внутренней мотивации молодых людей, в которую не входит такая "ценность", как архаический опыт жизни предшествующих поколений.

Если верить статистике, современный человек  живет в среднем 70 лет, и каждый человек является ребенком своего времени. А общество, включающее в себя людей различных поколений, живет в специфическом времени - социальном. Общество, государство, страна, как правило, переживают отдельного человека и отдельные поколения. Но бывают в истории моменты обратные, когда отдельный человек или поколение переживают гибель страны, государства, общества, становясь свидетелями ошеломительно быстрых перемен. Ныне мы тоже стали современниками такого исторического момента.

Кроме того, с  точки зрения отношений поколений сейчас в обществе сложилась принципиально новая, не известная в прежней истории, структура из четырех поколений (об этом подробнее мы скажем в 3 главе). Бабушки и прабабушки, проживая отдельно от своих взрослых детей, становятся чужими. То есть, сама жизнь в современной ситуации настолько иначе структурировала социальное время, что его уже надо или дополнять, или уточнять понятием генетического времени, чтобы передавалось понятие и принятие живых предков.

Потому что  загвоздка здесь в том, что  социальность держится на реальных живых носителях. Ее существование неотрывно от социального времени, временной протяженности, которая существует как связь поколений. И с учетом условий сохранения тела социальности, можно утверждать, что традиционное общество распалось, потому что разрушилась реальная связь времен в виде взаимодействия и живой связи поколений. То есть, распалось социальное время. Это в современных, нетрадиционных обществах видно и пространственно. Старики там живут отдельно, в своих домах престарелых, и живут там счастливо, полнокровной жизнью.

Как оборотная  сторона, здесь возникает другая проблема - проблема сохранения единства исторического и социального  пространства и времени, которые  невозможны без содержательного  взаимодействия. Разрыв связи поколений лишает человека связи и общения с носителем живого социального опыта и обрекает его на общение со сверстниками. Можно предположить, что создание одновозрастных групп и конгломератов фактически лишает человека многообразия мира и видения социальной пространственно-временной перспективы. Поскольку несколько поколений задают социальное пространство, глубину и многообразие связей и проявлений, увеличивают множество степеней свободы приложения социального опыта. А одно поколение задает плоскость, резко сокращая социальные возможности и направления их проявлений. Когда же в качестве содержания социализации выступает весь имеющийся социальный опыт, то тогда даже наличный, актуально существующий опыт не охватывается действующей социализацией. ( См.48) Это объективная трудность и проблема, связанная с современными процессами жизни общества.

При этом надо понимать, что этот опыт не может уже быть оттранслирован в молодежную среду  естественными процессами, поскольку  для этого уже нет объективных  предпосылок и естественные механизмы разрушены. А не внедрить это в ее знания, ценности и позиции - значит, расползается ткань социальности. То есть, становится необходимым это социальное время специально создавать и поддерживать. Оно становится функцией нашего понимания этой проблемы, способности и деятельности по ее разрешению. Опять все по Канту: время проявляет себя уже как априорная форма разума. И встает специальная профессиональная задача по отысканию особых эффективных способов и методов, способных обеспечить трансляцию этого опыта в головы и позиции молодежи.

Но нельзя не отдать себе отчета в том, что специальная  деятельность в этом направлении  чрезвычайно затратна. Сможет ли общество вытянуть ее на имеющемся ресурсе? Не говоря уже о том, поймет ли и захочет ли? Но времени для раздумий и маневров уже нет. События молодежного движения 60-х годов подтолкнули общество к осознанию ряда новых факторов и обстоятельств современной жизни. В первую очередь, ограниченности своего временного и прочего ресурса. К пониманию возможности возникновения не классовых, а иных конфликтов, в том числе внутринациональных, внутриэтнических, грозящих существованию общества.

Они показали, что  пока у человечества есть время, и наступление последствий ошибок человеческой деятельности не такое обвальное, оно не задумывается о будущем. Традиционным странам, странам с низкими темпами развития не надо глубоко задумываться о том, что с молодежью как с будущим надо специально работать. Потому что они со своими темпами социальной жизни успевают вовремя ее садаптировать так, чтобы конфликт не вылился в какие-то разрушительные формы.

Но в постиндустриальном обществе, во-первых, очень высока динамика социальных процессов, они разворачиваются  так стремительно, что управление ими становится достижимым лишь в качестве специальной задачи специально подготовленных людей. И молодежь как будущее становится проблемой постиндустриальных стран, потому что у них нет времени. Перед ними - жесткая необходимость, социально запущенные часы.

Если все же общество это поймет, но натолкнется на ограниченность ресурсов, то решение может принять характер поэтапного действия. Для элиты - простраивание пространства, выстраивание с помощью имеющихся современных средств совершенно новой реальности, где дети поняли бы, насколько нужны и зачем нужны старики в обществе. Где воспитание соответствующих норм и образцов взаимоотношений поколений является неотъемлемой частью социализации. В традиционных странах пока и сознательная политика, и естественные традиции, и отношения в обществе эти нормы удерживают, открывая даже в новых условиях их значение и оправдание. Для остальной части населения при этом пока остается лишь плоскость социального пространства и конфликт поколений. Но оба эти варианта предполагают как позитивный, так и негативный исходы.

Итак, понимание  сущности и природы феномена под  названием "молодежь" теснейшим  образом связаны с категорией времени. Особое значение проблематика времени имеет в контексте  социализации молодежи, но это - тема последующего разговора.