Идейные истоки политологии

     “Общественный договор” представляет собой попытку  устано вить, каким образом люди, вынужденные жить в государстве, могут воспользоваться его преимуществами, соединяя их с добродетелями первобытного человека. Ответ прост: путем повиновения зако нам, которые необходимо заново создать. С этой целью люди за ключают договор, по которому каждый индивид уступает целому все природные права и становится таким образом подданным этого це лого. При этом индивид остается свободным, поскольку он включен в это целое, которое по самому характеру договора без него не может быть таковым.

     Руссо определяет целое как всеобщую волю. Эта воля и является государством. Она защищает и воплощает в себе индивидуаль ную свободу. Она является неделимой и неотчуждаемой и поэтому не может быть делегирована кому-либо без того, чтобы не стать от чужденной. Иными словами, народ не может передать законодательную власть какому-либо индивиду или группе индивидов, действующих в его интересах. Тем самым Руссо решительно выступает против представительной демократии, защищая принцип прямого народного правления.

     В связи с этим возникает законный вопрос, как обеспечить учас тие каждого без исключения индивида в принятии законодательных решений?

     В поисках ответа на него Руссо производит своеобразный акт от чуждения всеобщей воли от интересов отдельных индивидов  и групп. Воля является всеобщей не потому, что каждый индивид ее поддерживает, но потому, что она направлена на благосостояние целого. Следовательно, она является интегрирующей, “математи ческой” волей и ни в коем случае не является волей большинства. Ведь последнее, сколь бы оно ни было велико, может иметь собст венные своекорыстные интересы.

     Логически следуя этой посылке, Руссо признал, что в случае воз никновения разногласий  между двумя партиями, обе могут  выра жать только отдельные воли. Более  того, в этом случае даже от дельный  бескорыстный индивид, находясь в стороне от борющихся партий, в принципе может стать выразителем всеобщей воли. Таким образом, пытаясь ответить на вопрос: кто может и должен сказать что является всеобщей волей в огромном количестве случаев, когда единство недостижимо, автор “Общественного до говора” попал в логический тупик.

     В поисках выхода Руссо вынужден видоизменить свою аргумен тацию и утверждать, что, даже если общая воля и воля всех разли чаются концептуально, тем  не менее, во многих реальных ситуациях воля большинства может рассматриваться как всеобщая или, по крайней мере, максимально к ней приближенная. Проницательно отметив, что в прославляемом Локком правиле большинства скры вается возможность тирании, Руссо в конечном итоге был вынуж ден принять это правило полностью.

     И тем не менее в теории Руссо  скрываются многие опасности. Например, всеобщая воля не допускает неповиновения  отдельных индивидов, имеющих собственное, отличное от всех мнение, при нуждая их к послушанию посредством наказания. Более того, после авторской модификации учение Руссо превращается в откровенную апологию именно тирании большинства, поскольку в конечном итоге только оно и может стать в действительности судьей в своем собственном деле, узурпировав тем самым право трактовать цели общественного договора.

     Таким образом, начав с крайнего индивидуализма, Руссо заканчивает полным коллективизмом, безоговорочно подчиняя индивида государству.

     Учение  Руссо пользовалось большой популярностью  у современников. Оно оказало  непосредственное воздействие на идеоло гию и политическую практику Французской революции 1789 г., особенно в период якобинской диктатуры. Влияние руссоизма испытали все без исключения направления политической философии либо слепо подражая и заимствуя его аргументы, либо подвергая позицию Руссо резкой нелицеприятной критике.

     Наибольшее  значение для развития политической теории пред ставляет переоценка учения Руссо и конституционалистских  экспе риментов в революционной  Франции, осуществленная представи  телями основных направлений политической идеологии конца

     XVIII • первой половины XIX в. - консерватизма,  либерализма и социализма. Сложившиеся  в Западной Европе и имевшие  различную, иногда ярко выраженную  национальную окраску, эти направ  ления, в определенном смысле, могут рассматриваться как идеологическое следствие промышленного переворота, охватившего в

     XIX в. весь континент. В рамках  каждого из них развивались  много образные течения, что  нередко затрудняет выработку  общих адекватных определений  ключевых понятий, от которых пошли назва ния самих течений.

     Консерватизм  становится важнейшим интегральным элементом европейской политической мысли в первой половине XIX в. Но фи лософское обоснование он получил  в 1790 г. в памфлете англий ского политического  философа Эдмунда Верка (1729--1797) “Размышления о революции во Франции”. В нем были сформулированы основные аргументы, направленные против абстрактного рационализма, разрушающего общественную мораль и традиции и открывающего путь к катастрофе.

     Являясь восторженным поклонником английской системы, стре мясь обезопасить и сохранить традиционные свободы англичан, Берк довольно односторонне рассматривал политические перемены в о Франции как результат безумия и эгоистических амбиций. Су ществующие в Англии и в других странах политические системы яв ляются для него плодом многовековой эволюции и бесчисленных экспериментов. Люди живут в мире, где настоящее всегда обуслов лено прошлым, которое обладает собственным независимым суще ствованием в традиции. Иногда надо жертвовать архаикой и умеренно обновлять систему, чтобы сохранять ее общий характер. Че ловеческие дела должны развиваться постепенно и упорядоченно, внезапные изменения могут только расстроить и разрушить тради ционный порядок. Политик должен соблюдать крайнюю осторож ность, основывать свой реформизм на внимательном изучении про шлого. Он является лишь временным стражем постоянного богат ства, растрачивать которое в игре с неопределенным исходом недопустимо и преступно.

     Общественные  связи держатся прежде всего инстинктами  и предрассудками. Берк нередко демонстрирует неверие в силу разу ма, показывая, каким образом предрассудки, будучи результатом собственного наследия и опыта человека, притягивают его к про шлому. Поэтому разум, являясь ценностью сам по себе, должен быть направлен не на уничтожение предрассудка, но действовать с ним заодно в соответствующем направлении.

     Абстрактные принципы могут разрушить государство  и привести к общественному хаосу. Они проистекают из индивидуальных же ланий и предполагают сомнительную возможность создать общество на основе чистого интеллекта в абстрактном, лишенном времен ных и пространственных характеристик мире.

     На  самом деле люди являются сложными созданиями, живущи ми в мире, где  господствуют частные обстоятельства, определяе мые географией и историей.

     Государство - не машина, а организм, который не существует отдельно от своих членов. Каждый его член является составной  час тью организма и стадией  в его непрерывном развитии.

     С этих позиций Берк резко критикует  опыт французской революции, означавшей для него разрыв с прошлым. Переворот, утверждает он, осуществлялся во имя свободы, но на самом деле был направлен против нее. Он принес беспорядок и беззастенчивость, разрушив все, из чего могла бы произрасти свобода. Революционе ры желали создать систему, отвечающую их принципам, но теоре тическая природа этих принципов, основанная на пренебрежении человеческой индивидуальностью, в соединении с неистовой жаж дой власти, может привести только к системе, основанной на терроре, а не на принципах порядка.

     Единственным  выходом для революции является, диктатура, при носящая свободу  в жертву. В интересах безопасности механическое устройство заменило бы органическую жизнь, которая полностью  разрушается.

     Эти аргументы, составившие основу консервативной политичес кой философии, повторялись во Франции - Бональдом, де Ме стром и Шатобрианом, в Англии - Кдпьриджем и Соуси, в Герма нии - Галлером, Савиньи и Гегелем. Идеи Берка питали и новую консервативную волну в Западной Европе и США во второй поло вине XX в., сливаясь с другим влиятельнейшим направлением европейской политической мысли - либерализмом.

     Центральным пунктом либеральной политической теории явля ется обоснование свободы  индивида. В своей книге “О свободе” (1859)Джон Стюарт Милль, поставив вопрос о “пределах влас ти, законно осуществляемой обществом над индивидом”, выделил новые аспекты общественной и гражданской свободы. Еще до Милля Вильгельм Гумбольдт в сочинении “Государство и его пре делы” (написано в 1792 г., опубликовано в 1851 г.), а во Франции Бенжамен Констан провели фундаментальное различие между сво бодой в современном и античном мире.

     Обосновывая принцип свободы, Милль выступает  против абсолютизма тех форм представительной власти, которые принимают решения  без обсуждения их с обществом. Именно к последнему Должна перейти власть, порожденная свободно выраженным согла сием. Такой подход к проблеме власти, продолжающий традиции Ренессанса, знаменовал собой поворотный пункт в политической теории.

     Милль проницательно отмечал, что одного появления человека, Руководствующегося своими собственными критериями поведения в сфере материальных и духовных интересов, недостаточно для того, чтобы сделать свободу основой общества. Для этого необхо димо второе условие - дух терпимости. В обществах с преоблада вшими религиозными интересами дух терпимости одержал победу сперва в религиозной сфере, а затем его влияние стало сказываться и "а политическом сообществе.

     Восходящая  к Миллю и Констану либеральная  традиция поли тической мысли обосновывала концепцию единства человеческого рода и одинаковое призвание людей к свободе, равенству и безопас ности, независимо от расы, религии и классовых различий. Единст во человеческого статуса в соединении с ограничением государства должны обеспечить безопасность каждого члена общества, сделать каждого индивида источником бесконечной социальной энергии. Наконец, либеральный политический режим характеризовался как гармоничное взаимодействие законодательной, исполнительной и судебной власти, причем последняя играет роль независимого ар битра по отношению к двум первым.

     Пределы вмешательства государства определяются прежде всего неотчуждаемым правом собственности, которая, по опреде лению  Констана, “в своем качестве правила  общежития находится в сфере  компетенции и под юрисдикцией общества”. Законодатель ная власть может вторгаться в права собственников только в той мере, в какой это не затрагивает других фундаментальных прав.

     Эти теоретически разработанные либеральные  принципы были < развиты А. де Токвилем (1805- -1859) на основе наблюдений, сде ланных им во время путешествия по Соединенным Штатам, и обоб щены в замечательной книге “О демократии в Америке” (1835- 1840).

     Либерализм  Токвиля возникает и как результат  вдумчивого изучения опыта французской  революции, вылившегося в фундаментальный вопрос - как защитить свободу в эпоху победы демократического начала в политической жизни. Когда равенство становит ся главенствующим фактором, свобода не может более опираться, как полагал ранее Монтескье, на различия сословий и штатов. Новые принципы равенства были реализованы, считает Токвиль, в Америке, где благодаря редкой комбинации религиозного пуритан ского духа и духа свободы возникло стабильное социальное государ ство, основанное на “равенстве условий”. Это равенство не совпа дает с фактическим равенством и не сводится к равенству правово му. Оно предполагает действительную социальную мобильность, при которой различия, если устанавливаются, то являются гибкими и подвижными. Независимость и сила судебной власти, отсутствие административной централизации и федерализм вносят мощный вклад в свободу американцев и позволяют объяснить, каким обра зом можно избежать тирании большинства.

     Проблемы  равенства и свободы в первой половине XIX в. об суждались и в  социалистической литературе различных направле ний. У основателей современного социализма А. Сен-Симона, Ш. Фурье и Р. Оуэна встречаются различные, зачастую совершен но несхожие представления о государстве и политике, которые, од нако, сводятся к одному знаменателю. Так, Р. Оуэн вообще считал бесполезным делом конструирование политического идеала, поскольку надобность в государстве исчезает после утверждения строя общности. Ш. Фурье, отстаивая положение о главенстве экономики над политикой, развивал идею о бесполезности политики и политической деятельности вообще. Представляемая им идеальная общественная организация федерация кантонов и фаланг, не предусматривает ни централизованной власти государства, ни какого-либо вмешательства во внутреннюю жизнь фаланг.