Дмитрий Анатольевич Медведев: биография

В моей жизни  были наука и преподавание, с одной  стороны, и бизнес — с другой. Я состоялся как специалист, как  ученый, довольно много писал, много  публиковался. Учебник по гражданскому праву, который мы написали, получил  профессиональное признание, был издан  миллионным тиражом. Я занимался  гражданским правом как оболочкой  экономики. Это была, с одной стороны, наиболее активная, быстроменяющаяся отрасль, а с другой стороны, она  основана ещё на традициях римского частного права. И это та отрасль, которая приносит хороший доход. Я обслуживал разные структуры, от предложений  заработать не отказывался. Это позволяло  решать накопившиеся материальные проблемы. И было интересно. Я превратился  в полноценного корпоративного юриста, профессионально занимался большими бизнес-проектами. У меня до 1999 года был очень продуктивный период. Я считал, что моя жизнь сложилась. Всё это продолжалось до начала октября 1999 года, когда я получил звонок…

Пушкинская  площадь, 1999 год. Фото ТАСС

Мне позвонил Игорь Сечин и сказал, что Владимир Владимирович хочет пообщаться. Я сказал: хорошо, я приеду. Это была суббота, он приехал откуда то, уставший от каких-то поездок. Мы поговорили, он сделал мне предложение возглавить Федеральную комиссию по рынку ценных бумаг. А я в научном плане этим интересовался, в практическом плане немножко занимался, хотя я и не фондовый брокер. Меня интересовала эта тема. Даже докторскую хотел писать по тематике, связанной с ценными бумагами. Я сказал, что мне это интересно, но я должен несколько дней подумать. Приехал в Питер, посоветовался с домашними — и после этого сказал, что готов. И вернулся в Москву через месяц на должность заместителя руководителя аппарата правительства. Руководил аппаратом тогда Дима Козак. Мы договорились, что я поработаю полмесяца-месяц, чтобы втянуться в чиновничью жизнь, и после этого будет назначение на эту должность. Но события тогда развивались очень быстро. Владимир Владимирович сказал: смотри, хочешь, хоть сейчас подпишу представление на ФКЦБ, — или же оставайся здесь, в правительстве. Комиссия по ценным бумагам — содержательная работа, огромный рынок растущий, интересная проблематика. А здесь — аппаратная работа, к которой я точно никогда не стремился, которая мне казалась скучной. Но то ли предчувствие, то ли ещё что-то… И я сказал: пока здесь останусь, помогу. Он говорит: ну хорошо, ладно, я понял. Это было 29 декабря 1999 года. А 31 декабря он, уже как исполняющий обязанности президента, подписал указ о назначении меня на должность заместителя руководителя администрации, о чем я узнал, находясь в Санкт-Петербурге, куда уехал отмечать Новый год.

Здание Администрации  Президента в Кремле.

Когда я  приехал в Москву, то, естественно, ни о чем таком не думал. Я испытывал  драйв от того, что у меня такая  серьезная масштабная работа на таком  высоком уровне. И она меня вполне устраивала. Причем не только своим  содержанием, но и непубличным статусом деятельности. Ведь я работал заместителем руководителя администрации, первым заместителем руководителя администрации, руководителем  администрации президента. Все это  ключевые должности в нашей стране, которые непосредственно связаны  с текущей политикой, с обслуживанием  ежедневной деятельности президента как  главы государства. В общем, должности, которые имеют и серьезные  полномочия, и серьезную ответственность, но при этом абсолютно непубличные. Даже руководитель администрации —  он все-таки первый помощник президента, и он не должен проявляться как  самостоятельный политик.

Дом Правительства  России. Фото ТАСС

До того момента, пока я не ушел из администрации, я ни о какой отдельной политической карьере не думал. После того как  меня назначили первым вице-премьером  правительства, началась новая часть  моей жизни. Потому как все изменилось. Я из помощника, пусть и главного, превратился в активно работающую, самостоятельную правительственную  единицу, причем отвечающую за довольно сложный комплекс проблем. И сколько  ни говорили, что эти национальные проекты — просто раздача денег, это не совсем так. Совсем не так. Это  серьезная работа по модернизации всей социальной сферы и применительно  к аграрному проекту — вообще всей жизни на селе. В этот момент у меня произошли существенные внутренние изменения. Я вышел из тени и превратился  в человека, который не только сам  принимает решения, это я делал  и в администрации президента, но и в человека, который обязан эти решения озвучить публично, объяснить  их людям. Обязан предъявить их, обосновать их целесообразность. И ещё быть достаточно убедительным. Вот, наверное, с этого момента и начался новый период в моей жизни. Это не значит, что я сразу же решил, что должен готовиться к каким-то судьбоносным изменениям в своей жизни и к кандидатству в президенты. Но это была достаточно мощная прелюдия.

Естественно, этот вариант я предварительно обсуждал с президентом Путиным. Это же ответственнейшая вещь — выбор кандидата от власти на должность президента, тем более в условиях современного российского государства и общества. Но если говорить о моих ощущениях, то, конечно, окончательно это было в тот день, когда меня официально предложили кандидатом в президенты. Все, что было до этого, все мои размышления на эту тему ни в какое сравнение не идут. Несмотря на то, что разговоры и обсуждения были до того, эмоции, безусловно, достигли апогея в день выдвижения. День выдвижения — это точка невозврата.

Это сложные  эмоции. С одной стороны, это вызов, который бросает тебе судьба. Просто невозможно его ни с чем сравнить. Речь идет о первой позиции в стране. Конечно, это не может не вызвать  ряд вопросов.

Первый —  смогу ли, справлюсь? C учетом опыта, текущей конструкции власти, массы  других соображений, которые есть у  каждого человека. На этот вопрос я  ответил положительно. Иначе бы я  не принял такое решение.

Второй слой: как это отразится на моей текущей  жизни. Причем о себе я думал меньше всего. Но как это отразится на семье, как это отразится на моих близких, на жене, на ребенке, на моей матери? Это более сложный набор эмоций, потому что, с одной стороны, я понимаю, что мой переход в новый статус — это ответственность, но и возможность для самореализации высшего уровня. Человек к этому, в общем, стремится. Но с другой стороны, применительно к моей семье ситуация иная. На 99 процентов для них это, конечно, самоограничение — необходимость иметь охрану, невозможность зачастую поехать туда, куда ты хочешь. У моей супруги появляются новые обязанности, её жизнь как жены президента становится достаточно публичной.

Астраханская  область. Август 2009 года

…Было это  в седьмом классе, на зимних каникулах. Мы виделись и раньше, но ближе познакомились  во время совместных прогулок, которые  нас захватили и увлекли. Мне  было четырнадцать лет, она училась  в параллельном классе. И с этого  началась отдельная большая страница в моей жизни. Погружение во взрослый мир происходило для меня очень  мощно. Как у всякого человека, у меня было ощущение, что мое  чувство — самое сильное чувство  в мире. Наш роман происходил на глазах у всей школы. Учителя относились к этому по-разному, мы ведь учиться  перестали, гуляли вместе на переменах, уходили с уроков.

Наши отношения  развивались, изменялись. Естественно, случались и разлады. В итоге  я доучился до того, что в десятом  классе у меня был «неуд» по поведению  в первом полугодии и почти  одни тройки. Все было очень плохо. Родители были крайне недовольны. Я  мог прийти только на один урок и  не переживать по этому поводу. Но когда  я почувствовал, что наши отношения  вполне меня устраивают, я понял, что  нужно хорошо окончить школу. Мужской  разум сработал, и за два месяца я ликвидировал все долги, окончил  школу весьма неплохо…

Обязанности супруги президента — трудная  участь. Особенно в условиях России. Это непростая работа, но выполнять  её, к сожалению, необходимо ежедневно. В данном случае я имею в виду не только официальные поездки и  мероприятия, где супруга должна присутствовать.

Я говорю и  о других, малоприятных вещах, когда  ты живешь в ограниченных условиях. Не физически, конечно, а в стесненных специальными правилами, требованиями. Это создает сложности. Раньше было намного проще, она могла планировать свою жизнь относительно самостоятельно. Сейчас, естественно, так делать нельзя, все должно быть подчинено общей задаче. При этом не следует забывать те традиции, которые существовали и существуют в нашей стране. Первая леди, или супруга президента, у нас не должна быть избыточно активна.

Я не могу сказать, что возможность президентства  так уж обрадовала моих близких. Когда жена узнала об этой возможности, какого-то такого специального напутствия с её стороны не было. Все-таки мы действительно довольно давно друг друга знаем. Знаем и свои достоинства, и недостатки, какие-то свои эмоциональные нюансы. Поэтому каких-то особых слов она не говорила.

 Греция, июль 1998 года. Из личного архива.

 У меня  жена строгая воспитательница.  И это, кстати, обычная вещь. Мамы  всегда строже относятся к  своим детям. Светлана старается  воспитывать Илью довольно жестко. Внимательно следит, какие оценки  он приносит, что делает. Кто-то  должен в это погружаться, а  кто-то выполнять приятную функцию,  такую, как у меня.

За все  время, пока мы в Москве, у меня практически  никогда не было ощущения, что эта  жизнь плохо на нем отразилась, он приобрел какие-то плохие привычки или стал похож на сынка начальника. Во всяком случае, в моем представлении.

Учится как  любой мальчишка. У него есть всплески, падения. Ему или что-то очень  нравится, или совсем не нравится. Я  считаю, что это как раз неплохой признак. Я не очень люблю, когда  у человека все ровно.