Екатерина Михайловна Бакунина

Введение

Екатерина Михайловна Бакунина – представительница известного дворянского рода Бакуниных, давшего России целую плеяду общественных и государственных деятелей. Место же самой Екатерины Михайловны в этой плеяде особо и наиболее значительно. Помимо того, что она явилась одним из основателей госпитального дела в России, основательницей медицинского обслуживания в Тверской губернии, предвестницей женского медицинского образования, жизнь Екатерины Михайловны Бакуниной являет собой пример личного подвига во имя милосердия к страдающим от ран и болезней. Быть сестрой милосердия – предназначение Екатерины Михайловны. Это – не звание, а дар Божий. История этой удивительной женщины затрагивает душу и помогает понять суть сестринского дела.

Детство и юность

Родилась Екатерина Михайловна Бакунина 19 августа 1810 года  в селе Козицино под Торжком (Тверская губерния) в дворянской семье. В семье гражданского губернатора санкт-петербургской губернии Михаила Михайловича Бакунина (1764-1837). Её мать Варвара Ивановна, урождённая Голенищева-Кутузова (1773-1840) приходилась троюродной сестрой великому полководцу М.И. Кутузову. В семье было шестеро детей: Евдокия, Василий, Любовь, Иван, Прасковья, Екатерина – самая младшая.

Дом Бакуниных был весьма просвещённым. И Михаил Михайлович и Варвара Ивановна были людьми образованными и прогрессивными, поэтому дали детям прекрасное образование и воспитание. Их дом иногда напоминал общественно-литературный салон, где темы для бесед поднимались самые разные: прослеживалось даже определенное сочувствие декабристам, хотя подлинными властителями умов были, конечно, Пушкин, Жуковский, Карамзин, Крылов. Порой дискуссии превращались в жаркие баталии, и тогда спорщики, увлекшись, не обращали внимания на детей, ловивших каждое слово.

Особый интерес к разговорам проявляла Екатерина. Как-то зашёл разговор о роли женщин в медицинском деле. Оказалось, ни в одной стране женщинам не позволялось ухаживать за ранеными. Почему-то это считалось неприличным. Но в библиотеке отца девочка прочла историю о русских женщинах, работавших в военных госпиталях. Правда это было очень давно, чуть ли не в Петровскую эпоху. Впоследствии при Смольном монастыре открылась первая школа медсестер. Правда, ее выпускницы не допускались на театры боевых действий, и приобретенные навыки могли использовать только в мирной обстановке.

Но Катя была убеждена, что в госпиталях должны трудиться именно медицинские сестры, ибо только женщины благодаря своему природному терпению и милосердию способны выхаживать раненых. Девочка объявила родным, что обязательно станет сестрой милосердия! Родители заявление дочери восприняли со снисходительной улыбкой. Они были уверены, что, повзрослев, Катя забудет про детские устремления. Но так не случилось.

Сохранились воспоминания Екатерины Михайловны Бакуниной 1854-1860 гг.

Вот что она вспоминает о своей молодости: «…она прошла так, как в то старое время проходила жизнь девушек нашего звания, то есть в выездах, занятиях музыкой, рисованием, домашними спектаклями, балами, на которых я, должна признаться, танцевала с удовольствием, и, может быть, вполне заслужила бы от нынешних девиц, посещающих лекции и анатомические театры, название “кисейной барышни”». Но балы и приемы  не могли заслонить главную цель Екатерины - стать сестрой милосердия. К этому она стремилась с детских лет. Теперь родные не улыбались: они выступили против подобного решения. Но Екатерина не сдавалась. Будучи глубоко верующей, она стремилась стать полезной ближним. 

Присутствие женщин на театре военных действий в то время в русском обществе не приветствовалось и появление сестёр милосердия первоначально вызвало всеобщее возмущение. Н.И. Пирогов в «Докладной записке об основных началах и правилах Крествовоздвиженской общины сестер попечения», написанной 14 октября 1855 г. так обосновал необходимость привлечения женщин к участию в оказании медицинской помощи на войне: «Доказано уже опытом, что никто лучше женщин не может сочувствовать страданиям больного и окружить его попечениями, не известными и, так сказать, не свойственными мужчинам». Помощь сестёр милосердия на фронте действительно трудно переоценить: помимо исполнения прямых сестринских обязанностей они доставляли раненым пищу, меняли бельё, контролировали работу прачечных, следили за общим порядком.

Крымская война

В числе первых добровольцев она пожелала немедленно отправиться на фронт. Но попасть туда оказалось делом непростым. Родственники даже не хотели слышать о ее намерениях. Письменные просьбы в канцелярию великой княгини о зачислении в Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия, которая была учреждена в Петербурге в начале Крымской войны по инициативе великой княгини Елены Павловны,  оставались без ответа. И все-таки благодаря упорству Екатерина Михайловна добилась своего. В Крестовоздвиженской общине она прошла начальную медицинскую подготовку. Двоюродный брат, офицер Александр, знавший ее характер и волю, рассказывая ей про Крым, про скопления раненых и тифозных, сказал: «Ведь я тебя знаю, тебе теперь еще больше захотелось туда ехать». Тогда желая испытать себя, Екатерина Михайловна стала ежедневно посещать «самую гнусную» из московских больниц.

15 декабря 1854 года в составе  третьего медицинского отряда (три  доктора, два фельдшера, восемь сестёр) Екатерина Бакунина отправилась  к месту боевых действий. Уже  после Нового года отряд прибыл  в Симферополь. Екатерина Михайловна  писала: «Приехали прямо в дом, где жили сестры первого отделения. Впечатление было очень грустное. Они со всем рвением и усердием  принялись за дело; симферопольские  госпитали были переполнены ранеными  и особливо тифозными, и сами  сестры стали очень скоро заболевать. Когда я приехала, то уже четыре  сестры умерли; иные поправлялись, а другие еще были очень  больны, и сама старшая этого  отделения, она же и начальница  всей общины, Александра Петровна  Стахович, лежала еще в постели».

Вскоре весь отряд сестёр, с которыми приехала Екатерина Бакунина, был отправлен в осаждённый Севастополь. И началась неутомимая, адова работа на перевязочном пункте Николаевской батареи.

В воспоминаниях Екатерины Бакуниной подробно описываются все тяготы, выпавшие на долю сестёр милосердия, их непростые взаимоотношения, поскольку разные причины толкали сестёр в это пекло, о котором многие из них не имели никакого представления: «…Положа руку на сердце, и перед Богом, и перед людьми твердо могу сказать, что все сестры были истинно полезны, разумеется, по мере сил и способностей своих. Во-первых, денежного интереса не могло и быть, так как сестры Крестовоздвиженской общины были всем обеспечены, но жалованья не получали. Были между нами и совсем простые и безграмотные, и полувоспитанные, и очень хорошо воспитанные. Я думаю, что были такие, которые до поступления никогда и не слыхали, что есть и чем должны быть сестры милосердия. И все трудились, не жалея ни сил, ни здоровья. Но, однако, разные сплетни и распоряжения, которые я находила ненужными и несправедливыми, довели меня до того, что я отказалась быть старшей сестрой, а только исполняла обязанности сестры при наших раненых, чему я была очень рада: не надо было хлопотать о сестрах, заниматься хозяйством, писать отчеты».

О Екатерине Михайловне Бакуниной Пирогов писал: «Ежедневно, днем и ночью, можно было ее застать в операционной комнате ассистирующей при операциях; в то время, когда бомбы и ракеты то перелетали, то не долетали и ложились вокруг собрания. Она обнаруживала…присутствие духа, едва совместимое с женской натурой и отличавшее сестер до самого конца осады». «Бакунина с увлечением предалась всецело служению больным и с полным самоотвержением несла эту тяжелую службу. Она сделалась примером терпения и неустанного труда для всех сестер общины. 
Вся ее личность дышала истиной, полная гармония царствовала между ее чувствами и ее действиями. Она точно составляла слиток всего возвышенного. Чем более она встречала препятствий на своем пути самозабвения, тем более выказывала она ревности и энергии». [1 с.206]

Не всё устраивало Екатерину Бакунину в отношении сестёр к больным и раненым, и она с горечью вспоминала: «Скажу также и о мелочных переменах в нашей общинной жизни. Сестре Лоде что-то у нас не понравилось, и она стала просить, чтобы ее опять поместили в Бахчисарай. На ее место старшей сестрой к нам приехала баронесса Екатерина Осиповна Будберг, хорошая, дельная и добрая сестра. Но что мне не нравилось, это то, что у нас в общине, где все должно, кажется, быть основано на любви, милосердии, полной готовности делать все, что возможно, стало вводиться какое-то чиновническое и формальное отношение к делу. Я знаю, что были сестры, которые на меня сердились за то, что я хожу к больным не в мой дежурный день, а я именно хожу, чтобы поговорить с ними, что они очень любят».

Во время захвата неприятелем южной части Севастополя Екатерина Бакунина была последней из сестёр милосердия, ушедших через мост на северную сторону.

После сдачи южной части Севастополя у Н.И. Пирогова возникла идея транспортировки раненых в безопасные места. На том уровне развития путей сообщения и организации госпитального дела это было очень хлопотно: длительные переезды, грязь и сырость просёлочных дорог, наблюдение за больными, ночёвки в холодных этапных избах, плохая организация питания и транспорта. Екатерина Бакунина вызвалась сопровождать транспорты с ранеными в Перекоп и Берислав

2 февраля 1856 г. от тифа  скончалась новая настоятельница  Крестовоздвиженской общины Екатерина  Александровна Хитрово. «За что  Бог лишил общину, - писала Е. Бакунина, - такой примерной сестры милосердия, умной, воспитанной, доброй, снисходительной, истинной сестры милосердия! Больше я такой не встречала!»

Во всем этом проявилась характерная черта личности, отличавшая многих представителей семейства Бакуниных, и присущая этому дворянскому роду. Если кто-либо из Бакуниных обращался к какому-либо делу, то он отдавался ему с полным самоотвержением и самозабвением, посвящая себя целиком избранному служению. 
Е.М.Бакунина обладала завидным здоровьем: во время обороны Севастополя переболела тифом, но сразу после выздоровления вновь стала ухаживать за раненными пациентами. Ее психика так же была на диво крепка. 
Обстановка на перевязочных пунктах колоритно описала в романе М.Филиппова «Осажденный Севастополь», где наряду с вымышленными персонажами выведены и реальные герои Обороны Севастополя:

«В Инженерном доме, где был в том время главный перевязочный пункт, работа кипела. Палаты были полны ранеными. Слышались стоны, крики и причитания, но иные раненые лежали спокойно и только стискивали зубы от боли.… Две сестры милосердия…готовили инструменты, бинты, корпию и воду. Одна из них, Бакунина, смотрела на окружающее совершенно спокойно, другая была несколько взволнована, но крепилась… 
Оператор нагибается над раненым и в два приема обнажает кость, отделив мясо. Кровь потоком льется из перевязанных артерий в медный таз, который подставила Бакунина; другой врач и фельдшер придавливают артерии, и кровь останавливается. Оператор быстро пилит кость. Каждый звук пилы отзывается во всем организме сестры Глебовой, но она пересиливает себя и подает шелк, которым оператор быстро перевязывает артерии. Операция кончена, только фельдшер заканчивает ее, заложив корпией обрезанное мясо и облепив рану пластырем». [3. с.119-120]

Авторитет Екатерины Михайловны Бакуниной был так высок, что великая княгиня Елена Павловна согласилась с мнением Николая Ивановича Пирогова поставить во главе осиротевшей Крестовоздвиженской общины сестру Бакунину.

Бакунина дала согласие возглавить Крестовоздвиженскую общину. Великая княгиня наградила её медалью за оборону Севастополя.

25 марта 1856 года был заключен  мир.

В конце апреля Бакунина получила рескрипт от великой княгини Елены Павловны: «Екатерина Михайловна! Вполне ценя высокие нравственные качества ваши, столь блистательно выказанные во время осады Севастополя, я избрала вас на сей год сестрой-настоятельницей Крестовоздвиженской общины, и поручаю вам вступить ныне же в исправление вашей должности. Вместе с сим возлагаю на вас во время самого следования в Крым обревизовать расположенные на пути отделения общины и поручаю вам все замеченное предложить на рассмотрение и обсуждение комитета общины».

И вновь едет Екатерина Михайловна в Крым наводить порядок в госпитальном хозяйстве. Не по душе ей всякая казёнщина и пишет она с горечью: «Что мне в это время было очень скучно и даже тягостно – это писанье бумаг. Надо было писать к сестрам во все отделения, а всего чаще надо было писать в Петербург и надо было непременно писать сначала начерно, не для того, чтобы сделать фразы красивыми, - я за этим никогда не гналась, да и не умела, - а чтобы иметь “отпуск”. Ведь мы получали ответы недели через две. Получишь какой-нибудь ответ, наскоро написанный, так что вдруг и не поймешь, на что именно отвечают, пока не посмотришь, что тогда спрашивал.

И много времени я употребляла на писанье, так что мало мне его оставалось для больных, что мне было очень грустно; но все-таки я ездила всякий день и в бараки, и в лагерь, а дня через два или три и в офицерскую больницу».

В начале сентября 1856 г. Екатерина Бакунина вернулась в Петербург и занялась делами общины.

Осенью ей удалось выхлопотать свидание с двоюродным братом, известным идеологом анархического движения, Михаилом Бакуниным, который находился в заключении в Шлиссельбургской крепости.

Екатерина Михайловна руководила Крестовоздвиженской общиной вплоть до 1860 года. Эта деятельность принесла ей много разочарований.

Екатерину Михайловну в её борьбе за воплощение своих идей в организации и деятельности общины неизменно поддерживал Н.И. Пирогов. 5 августа 1857 г. он писал ей из Одессы: «У вас будет довольно для этого и самоотвержения, и благородства души, и беспристрастия, и истинной любви к начатому делу. Я знаю очень хорошо, что вы не сможете сообщить общине характер формально-религиозного учреждения; но вашим примером действий и вашей любовью к делу вы можете, конечно, при благоприятных условиях, сообщить ей известный нравственный характер. Итак, если великой княгине угодно будет сделать из общины религиозный орден, то вы навряд ли успеете способствовать к достижению этой цели; но ваша честность, прямодушие, усердие к делу и опытность более чем достаточны придать истинно-нравственный характер учреждению, если захотят ограничиться только таким направлением именно».