Твардовский жизнь и творчество на Смоленщине

      Герой "Страны Муравии" проходит через  тот же психологический перелом, приобщившись к общей работе, почувствовав ее поэтичность и героику.

      Твардовскому  не понадобилось в этой поэме прибегать  к сказочному элементу, вроде некрасовской "скатерти самобранной"; сама жизнь ответила на вопрос героя: выясняется, что Никите и не надо было уезжать из своей деревни.

      Попав в колхоз, руководимый большевиком  Фроловым, Моргунок жадно набрасывается  на работу, по которой истосковался:

                     — Да я ж! Да господи  спаси,

                     Да боже сохрани!..

                     Скажи — коси, скажи  — носи,

                     Скажи — ворочай  пни!..

                     Да я ж не лодырь, не злодей,

                     Да я ж не хуже всех людей.

                     (1,290)

      Моргунок  возвращается домой, обретает «Муравию» в собственной коллективизированной деревне и жалеет о том, что зря проездил "уйму трудодней". Так разрешается эта коллизия: естественная перемена сознания крестьянина-труженика подсказывает ему единственно правильный выбор.

      В эту благополучную концовку Твардовский  поместил идеализированный, схематизированный образ "положительного героя" — председателя передового колхоза Фролова. Непреклонность и прямизна этого председателя, возможно, списанного с натуры (черты перегибщика вроде шолоховского Нагульнова или Мишки Кошевого), внушают опасения и пугают. Для него все Бугровы — "подлый класс", "враги до гроба", бороться с которыми "завещал Ленин".

                     И где б не мог сказать речей,

                     Я стал бы песню петь:

                     "Душите, братья, палачей,

                     Довольно вам терпеть!.."

                     И если будет суждено

                     На баррикадах пасть,

                     В какой земле  — мне все равно,

                     За нашу б только власть.

                     (1,297)

      Поэт  Твардовский в этой поэме проявил  более глубокий — свободный и гибкий — подход к теме, оставляя резервы для многих размышлений над проблемами жизни. Поэма в целом, конечно, — призыв к коллективизации, отражающий искренние убеждения автора. Но, кроме цитированных речей Фролова, ничего прямолинейного, грубо политиканского, агитационно-плакатного она не содержит. В отличие от низкопробных агиток на эти же темы А.Безыменского, Д.Осина и других, пишет А Кондратович, ссылаясь на материалы творческой лаборатории Твардовского, "«Страна Муравия» в финале своем выглядит произведением достойным и честным: самые сусальные сцены, подобные тем, которые проникали у других в окончательный текст, похоронены авторам в черновиках"; в третьей своей поэме "Твардовский стремится художественно воссоединить классовый и общечеловеческий подходы. Это было ново, и неудивительно, что "Страна Муравия" сразу выделилась на тогдашнем фоне"¹¹. В августе 1935 года первоначальная редакция поэмы была передана М.Горькому — в расчете на то, что он поддержит произведение, как до этого поддержал стихи Исаковского.

      Горький, видимо, не вчитался в поэму и  дал о ней вздорный отзыв — как о "подражании Некрасову и Прокофьеву", "наборе частушек" и пр. Особенно резануло автора суждение писателя, будто произведение сделано "по принципу: «тяп-ляп может будет корабль», или:

                     Сбил, сколотил —  вот колесо?

                     Сел да поехал — ох, хорошо!

                     Оглянулся назад  — Одни спицы лежат".

                     (VI, 596-597)

      Реакция Твардовского известна по его рабочей  тетради: "Подкосил дед, нужно признаться. Но уже и прошло два дня. Обдумал, обчувствовал. Переживем. И да обратится сие несчастье на пользу нам. Слов нет, теперь для меня более явственны сырые места. А что продолжает оставаться хорошим, то, видимо, по-настоящему хорошо. Испытание, так сказать.

      Все буду слышать: и восхищение, и такие отзывы, как "колесо", а работа будет продолжаться. Дед! Ты заострил лишь мое перо. И я докажу, что ты «ошибку давал» (VI, 597).

      Поэма о Моргунке оказалась интересной и убедительной для читателя. В 1935 году она была издана в Смоленске, в 1936 — в Москве.

      Но  и после этого автора "Страны Муравии" уличали в мелкобуржуазном, "сменовеховском", "кулацком" восприятии деревни. В сущности всю жизнь Твардовский шел сквозь строй этой шельмующей критики. Аналитическая позиция автора "Страны Муравии" не устраивала ни "правых" ни "левых.

      Но  уже появилась о творчестве поэта  серьезная, доброжелательная критика. В защиту Твардовского выступил А. К. Тарасенков. В.Ф. Асмус включил Твардовского в развитие большой русской литературы и философски интерпретировал образ дороги в его творчестве. О "Стране Муравии" Асмус высказался так: "Настоящее произведение. Между прочим, оно показывает, что поэт в силах показывать жуткие, трагические вещи, классовую борьбу без "рыканья" и оскаленных зубов" (VI, 597). Борис Пастернак определил поэму как "исключительное явление в нашей поэзии" (VI, 604). Высокую оценку поэме дал К.И.Чуковский в письме, не сохранившимся в архиве поэта. Поэма восхитила С. Я. Маршака, который и позже всегда выделял ее из всего написанного Твардовским. "Общепризнано, что поэма до сих пор представляет собой единственное поэтическое произведение о коллективизации, которое выдержало проверку временем", — заключал А.В. Македонов¹².

      "Страна  Муравия" — поэма исторического  перелома, накала социальной жизни;  соотношения человека и общества, краха мечты и иллюзий; "поэма выбора и критериев выбора"; "поэма пути как распутья "¹³.

      Александр Твардовский жил уже в Москве и завершал высшее образование в  Московском институте истории, философии  и литературы (МИФЛИ).

      Шумный успех "Страны Муравии" вывел поэта в первые ряды современных литераторов. Пришло и "правительственное" признание: в 1939 году ему в Кремле вручили орден Ленина, а в марте 1941 года за поэму "Страна Муравия" удостоили Сталинской премии. Поэма была включена в школьные и вузовские программы.

      "Страна  Муравия" справедливо считается  лучшим произведением о великом переломе в деревне.

      1.2. Поэма «Василий Тёркин» 

      Привязанность к родной Смоленщине Твардовский  пронес через всю свою жизнь, и вполне естественно, что смоленский мотив проходит через все его творчество и, конечно, через поэму "Василий Теркин":

                     — Мать-земля моя родная.

                     Сторона моя лесная.

                     Приднепровский отчим край.

                      Здравствуй, сына  привечай!

                     Здравствуй, пестрая  осинка,

                     Ранней осени краса.

                     Здравствуй, Ельня, здравствуй. Глинка,

                     Здравствуй, речка  Лучеса,...

                     Мать-земля моя  родная,

                     Я твою изведал власть.

                     Как душа моя большая 

                     Издали к тебе рвалась!

                                [2, 300 — 301]

      Твардовский сделал Теркина своим земляком, уроженцем  Смоленщины, родные и близкие которого остались за чертой фронта, в фашистском плену. Об этом говорится и главе "О себе":

                     Я дрожу от боли острой.

                     Злобы острой и святой.

                     Мать, отец; родные сестры

                     У меня за той чертой.

                     Я стонать от боли вправе

                     И кричать с тоски  клятой.

                     То, что я всем сердцем славил

                     И любил, — зa той чертой.

                                [2, 242] 

      В статье «Как был написан "Василий  Теркин"» поэт более определенно скажет о моментах  «схожести» со Смоленщиной, подчеркнув, что армия в большинстве своем состояла из вчерашних крестьян. Таков и герой знаменитой «Книги про бойца» (1941-1945). Известно, что Василий Теркин до войны работал в колхозе, автор акцентирует его смоленское происхождение:

                     Не иной какой, не энский,

                     Безымянный корешок,

                     А действительно  смоленский,

                     Как дразнили нас, рожок

                                    [2, 232].

      Солдат  Твардовского, для которого война  — это работа, в поле битвы  не перестает видеть поле страды («от  окопов пахнет пашней»).

      Фронтовые будни, напоминающие картину сельской жизни Смоленщины, показаны в главе «В наступлении»:

      Столько жили в обороне,                     И прижившийся на диво,

      Что уже с передовой                              Петушок — была пора —

      Сами  шли, бывало, кони,                      По утрам будил комдива,

        Как в селе, на водопой.                         Как хозяина двора. 

      И на весь тот лес обжитый,                  И во славу зимних буден

        И на весь передний край                    В бане — пару не жалей —

      У землянок домовитый                       Секлись вениками люди

      Раздавался  песий лай.                          Вязки собственной своей

                                                                                            [2, 266].

      Характерны  и персонажи. Шофер, лихо отплясывающий («словно в праздник на вечерке») в момент редкой передышки на фронте, солдат-земляк из деревни Красный мост.

 

 III. Заключение

     

     Изучив литературу об Александре Трифоновиче Твардовском, я сделал выводы о том, что Смоленский период его творчества прочно вошёл в сокровищницу духовного богатства нашего народа. Его поэмы привлекают читателя силой мысли, художественными особенностями и незабываемым народным языком. Его произведения не остались в границах своей эпохи. Много ответов на вопросы сегодняшней жизни можно черпать из его замечательных и незабываемых поэм.

      Я горжусь тем, что Твардовский -  наш земляк. Смолянин по рождению, воин и созидатель, великий труженик, открытый и доброжелательный, на редкость красивый и талантливый человек, он был олицетворением своей земли, своего народа. О нём пишут статьи, спорят, его изучают и высоко ценят. По творчеству Твардовского проходят специальные научные конференции, традиционными стали праздники памяти поэта в Загорье, где открыт музейный комплекс усадьбы Твардовского.

     Познакомившись с публикациями многих исследователей, с воспоминаниями об Александре Трифоновиче, я восхищаюсь молодостью его души, жизнелюбием, человечностью, его постоянным стремлением к прекрасному. Все стихи Твардовского – большой подарок читателям всех возрастов, профессий и социальных групп. Это тот случай, когда сходятся вкусы и пристрастия в едином признании общенародной значимости  творчества нашего земляка.