Роль цвета в поэтическом мире Есенина

 
 

       Реферат:

       Роль  цвета в поэтическом мире Есенина 
 

       Выполнила: Опарина София

       Учитель: Мамешина Е.А.

       

       Новокузнецк, 2012 г.

       Содержание:

         
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

       Введение:

     В 1914 году в журнале “Мирок” за подписью “Аристон” было впервые  напечатано стихотворение Есенина  “Берёза”. Вслед за “Берёзой” появляются в печати “удивительно сердечные” и “размашистые” стихи Сергея Есенина. Мог ли тогда, в 1914 году, кто-либо предположить, что в лице неизвестного автора, скрывавшегося под псевдонимом  Аристон, в русскую поэзию ХХ века пришёл человек, которому суждено было стать достойным преемником пушкинской славы.

     Милые берёзовые чащи!

     Ты, земля! И вы, равнин пески!

     Перед этим сонмом уходящих

     И не в силах скрыть тоски.

     Поэзия  Есенина, удивительно “земная”, близкая  каждому, реальная до самых своих  корней и вместе с тем “вселенская”, общечеловеческая, озарена немеркнущим  светом истинной любви “ко всему  живому в мире”.

     Казалось  бы, о творчестве Есенина уже всё  сказано. И всё - таки каждый человек, открывая томик его стихов, открывает  своего Есенина. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

       Луна  в поэзии Есенина:

       Есенин  – едва ли не самый лунный поэт в  русской литературе. Распространённый образ стихотворной атрибутики луна, месяц упоминаются во многих его произведениях.

       Лунный  спектр у Есенина очень разнообразен и может быть подразделён на две  группы.

       Первая: белый, серебряный, жемчужный, бледный. Здесь собраны традиционные цвета  луны, хотя поэзия как раз там  и получается, где традиционное преобразуется  в необычное.

       Во  вторую группу, кроме жёлтого, входят: алый, червонный, рыжий, золотой, лимонный, янтарный, синий.

       Чаще  всего луна или месяц у Есенина  – жёлтый. Затем идут: золотой, белый, рыжий, серебряный, лимонный, янтарный, алый, червонный, бледный, синий. Жемчужный  цвет употребляется лишь однажды:

       Не  сестра месяца из тёмного болота

       В жемчуге кокошник в небо запрокинула,-

       Ой, как выходила Марфа за ворота…

       Очень характерный для Есенина приём  – в смысле его нехарактерности: поэт употребляет чистые, естественные краски, традиционные для древнерусской  живописи.

       Красной луны у Есенина вообще нет. Может  быть, только в “Поэме о 36”:

       Месяц широк и ал…

       Цвет  луны у Есенина не зловещ, не апокалиптичен. Это не луны М. Волошина:

       И распускается, как папоротник красный,

       Зловещая  луна…

       К снежной луне, гиацинтово – синей,

       Вместе  с тобою лицом я прильну.

       Мне враждебны рабыни

       Смертно – влажной луны…

       Есенинская  луна всегда в движении. Это не известковый  шар, вознесённый в небо и навешивающий сонную одурь на мир, а обязательно  живое, одухотворённоё:

       Дорога  довольно хорошая,

       Приятная  хладная звень.

       Луна  золотою порошею

       Осыпала даль деревень.

       Сложная метафоричность, которой не избегает Есенин, не может быть отнесена к  некому поэтическому экзотизму. “Речь  наша есть тот песок, в котором  затерялась маленькая жемчужина, - писал  Есенин в статье “Отчее слово”.

       Многообразная луна Есенина оказывается жёстко подчинённой традиционно – фольклорной  образности, от которой столь же зависит, как её небесный двойник  – от Земли. Но вместе с тем: как  реальная луна управляет приливами  земных морей и океанов, так изучение есенинской лунной метафорики позволяет  увидеть в кажущейся от повторяемости  простоте народных образов концентрат ”весьма длинных и сложных  определений мысли” ( Есенин).

       В беловом автографе “Черного человека”  автором зачеркнута строфа:

       Но  лишь только от месяца

       Брызнет серебряный свет,

       Мне другое синеет,

       Другое  в тумане чудится.

       Можно даже назвать Есенина лунатиком, для осторожности пояснив: его долгий диалог с лунным светом вызван ощущением, что именно луна, вбирающая в себя и отражающая солнечные лучи, именно луна оказывается наилучшим выразителем  лирической сущности: перенести смысл  слова с основных на дополнительные его значения.

       Обратись  лицом к седьмому небу,

       По  луне гадая о судьбе,

       Успокойся, смертный, и не требуй

       Правды  той, что не нужна тебе.

       Золотою лягушкою луна

       Распласталась на тихой воде…

       Если  мир и не познаваем в слове, то от живописания словом ему не уйти.[ ]

       Лирика  Есенина очень красива и богата. Поэт использует различные художественные средства и приёмы. Основные из них:

• Есенин часто употребляет слова с уменьшительными суффиксами. Употребляет он и старые русские слова, сказочные названия: выть, свей и др.
• Поэзия Есенина образна. Но образы его тоже просты: «Осень — рыжая кобыла». Образы эти опять-таки заимствованы из фольклора, например, ягненок — образ невинной жертвы.
• Интересна и цветовая гамма Есенина. Он чаще всего употребляет три цвета: синий, золотой и красный. И эти цвета тоже символичны.

       Синий — стремление к небу, к невозможному, к прекрасному:

       Вечером синим, вечером лунным

       Был я когда-то красивым и юным.

       Золотой — изначальный цвет, из которого всё появилось и в котором  всё исчезает: «Звени, звени, златая Русь».

       Красный — цвет любви, страсти:

       О, верю, верю, счастье есть!

       Еще и солнце не погасло.

       Заря  молитвенником красным 

       Пророчит  благостную весть...

• Часто Есенин, используя богатый опыт народной поэзии, прибегает к приему олицетворения:

       Черемуха  у него "спит в белой накидке", вербы — плачут, тополя — шепчут, "пригорюнились девушки-ели", "словно белой косынкой повязалась сосна", "плачет метель, как цыганская  скрипка" и т. д. 
 
 
 
 
 
 
 
 

       Употребление  существительных со значением цвета  в поэзии Есенина:

       Использование цветов в поэзии является значимым средством выражения не столько  мысли, сколько чувств и эмоций, и  по палитре используемых цветов можно  воссоздать образ поэта и его  внутреннее самоощущение. Однако еще  А. Блок писал в своей статье «Краски  и слова», что современные писатели «отупели к зрительным восприятиям» и воспитывают душу читателя среди  абстракций и отсутствия света и  цвета. А. Блок предсказал, что появится поэт, который привнесет в поэзию русскую природу с изумительными  по своей простоте красками. Таким  поэтом стал Сергей Есенин, который  обогатил поэзию многоцветными русскими пейзажами.

       В русском языке существует определенная лексико-семантическая группа слов, обозначающих цвет. Результатом семантического развития таких слов стало обилие их прямых, переносных и символических  значений. Эту особенность использовали и используют в настоящее время  поэты и писатели. Вместе с тем  мастера художественного слова, обращаясь к общеязыковым значениям  и отношениям слов, переосмысливают  их, способствуют расширению лексико-семантической  группы и создают собственную  цветовую картину мира. Проблеме цветообозначения в поэтических произведениях  посвящено немало исследований, по нашему мнению, употребление цветообозначений в лирике С.А. Есенина также заслуживает  внимания, поскольку цветовая символика, представленная в его стихах, особенно насыщенная и яркая. Цвет в художественной литературе – предмет внимания как  лингвистов, так и литературоведов. В последние годы все больше появляется работ, нацеленных на синтез этих двух подходов по принципу взаимодополнения: а) лингвистический анализ функционирования цветообозначений дает возможность  получить корректно отобранный и  систематизированный материал; б) литературоведческие  данные позволяют строить содержательные интерпретации закономерностей  функционирования цветообозначений в  идиостиле того или иного автора.

       Анализируя  произведения С.А. Есенина, нельзя не заметить его особого пристрастия к  употреблению в качестве колоративной лексики имен существительных женского и мужского рода: синь, зелень, бель, чернь, темь, розовость, смоль, муть, хмарь, ржавь и др. Подобные лексемы цветописи  нередко встречаются и у других поэтов, но С.А. Есенин использует их особенно широко, разнообразно, с исключительной эмоциональностью.

       Для С. Есенина характерно употребление существительных в прямом лексическом  значении, но есть случаи употребления и переносного значения. Есенинские ЦО можно разделить на 3 группы: 1) ЦО, обозначающие непосредственный натуральный  цвет какого-либо явления или предмета 2) ЦО, называющие неестественный цвет предметов, приобретение какого-либо цвета при определенных условиях 3) ЦО, использующиеся в метонимической функции. «Метонимия – замена прямого названия предмета другим по смежности, наложение прямого значения слова на его переносное значение.»

       При внимательном чтении стихотворений  С. Есенина можно заметить, что  некоторые прилагательные трансформировались в существительные. Например, прилагательное алый явилось базой для образования существительного алость, багряный – багрянец, розовый –розовость, синий – синь.

       Хорошо  бы, как ветками ива,

       Опрокинуться  в розовость вод.

       Существительное розовость употреблено в переносном значении и предполагает приобретенный  признак, т.е. вода у С. Есенина приобретает  розовый цвет, отражая закатное, вечернее небо. Эмотивная тональность  стихотворения положительная, о  чем свидетельствует употребление положительно окрашенного слова  категории состояния хорошо.

       Глупое, милое счастье,

       Свежая  розовость щек!

       В данном контексте существительное  розовость употребляется в прямом лексическом значении и обозначает натуральный цвет лица, одновременно это существительное, соотносясь в  контексте со словом счастье, по-видимому, выражает и переносное значение. Употребляющееся  в данном контексте существительное  счастье вместе с цветообозначение способствует формированию в стихотворении положительного эмоционального фона.

       Ах, родина! Какой я стал смешной.

       На  щеки впалые летит сухой румянец. В этом контексте существительное румянец также употребляется в метонимической функции. В толковом словаре приводится следующее толкование слова румянец – ‘розово-красный цвет лица, щёк.’ Румяный цвет входит в группу красного цвета. Название красный цвет исторически образовалось от общеиндоевропейского корня «*rudh – (*reudh-, *roudh-) – ‘красный’, данный корень сохранился в основных языках Европы как обозначение красного цвета до настоящего времени. Славянские языки в общем не сохранили индоевропейского кореня *rudh – для обозначения собственно красного цвета, большая часть славянских языков, имея различные ЦО с корнем *rudh-, называют рудым не собственно красный цвет, а различные оттенки рыже-бурого и коричневого. Впрочем, древнейшие названия красного цвета с корнем *rudh – не утрачены бесследно. Так, в современном русском языке сохранилась группа ЦО, которые называют различные оттенки цвета красного или красноватого.» В эту же корневую группу входит и прилагательное румяный. Слово румяный называет неопределенный смешанный цвет, в нем есть какие-то качества красного и белого или, скорее, розового и белого. Известно, что румяный цвет как употребляется как для описания внешности человека, так и при описании оттенка красного любых предметов, например для обозначения цвета растений и плодов, для обозначения цвета хлебных изделий и при описании природных явлений.