Типология культур

О. Шпенглер (1880-1936), немецкий мыслитель, пользовался тем же подходом. Он прославился своей книгой «Закат Европы» (первый том 1918 год, рус. перев. — 1923; второй — 1922, рус. перев. 1998).  
Шпенглер тоже пытался научно раскрыть логику исторического процесса. Пользуясь этой логикой, О. Шпенглер высказал несколько глобальных политических прогнозов. Одно из этих предсказаний как раз и составляет название его самой знаменитой книги (более точный перевод звучит примерно как «Упадок западных стран»). 
 
Культуру он трактовал как некоторый конкретно-исторический организм, совершенно неповторимый, внутренне целостный, как и подобает организму. Вся история, по Шпенглеру, и есть сосуществование таких организмов, причем каждый из них практически непроницаем для других и взаимодействует с другими культурами-организмами только внешним образом. Как и положено живому организму, каждая конкретная культура у Шпенглера проходит полный жизненный цикл от рождения до смерти, через детство, юность, возмужалость и старость. Длится такой цикл, считает Шпенглер, в среднем около 1000 лет. После этого культура умирает, гибнет.  
Типология культуры Шпенглера включает культуры: египетскую, вавилонскую, индийскую, китайскую, греко-римскую (аполлоновскую), византийско-арабскую (магическую), западноевропейскую (фаустовскую) и культуру майя. Он считал, что в процессе возникновения находится русская культура, а еще несколько культур исчезли, так и не достигнув зрелости — персидская, хеттская и культура Кечуа. Почему так случилось, он даже не задумывается.

«Детство» и «юность» каждой культуры, по Шпенглеру, связаны с  таким состоянием народа, когда он в своей деятельности руководствуется  не разумом, не научными знаниями, а  религиозными догмами, верованиями, инстинктами, когда его вuдение мира подобно наивному и свежему взгляду ребенка. По мере взросления, возмужания народ накапливает знания о мире, развивает науку, технику, и в результате все больше и больше действует не импульсивно, а рационально. В конце концов религия окончательно утрачивает свое влияние среди данного народа, люди стремятся все свои действия рассчитывать, используя научные знания, а не религиозную веру. Как пишет Шпенглер, в результате происходит переход от «героических деяний» к «механической работе». При этом в обществе начинают господствовать наука, «острая холодная рассудочность», интеллектуальный холод, практический рационализм, душевное бытие сменяется умствованием, преклонением перед деньгами. Это и есть смерть данной культуры; Шпенглер обозначил такое состояние народа как цивилизацию.  Таким образом, одной из самых характерных черт шпенглеровской концепции является полярная противоположность культуры и цивилизации. Шпенглер не пожалел самых сочных метафор, чтобы подчеркнуть эту полярность: он писал, например, что цивилизация — это «труп культуры», «мумия культуры», «смерть культуры».

Шпенглер выделяет восемь «великих культур»: 1) египетскую; 2) индийскую; 3) вавилонскую; 4) китайскую; 5) греко-римскую (аполлоновскую); 6) византийско-исламскую; 7) западноевропейскую; (фаустовскую) 8) культуру майя.

В основе культуры, по Шпенглеру, лежит прасимвол, из которого можно вывести весь язык ее форм, все ее проявления. Так, прасимвол египетской культуры – дорога. Египетская душа видит себя шествующей по предначертанной ей жизненной тропе. Мощные стены храмов, торжественные ряды статуй, длинные ленты рельефов и рисунков, аллеи сфинксов – все это подчеркивает идею дороги. Пирамида – гигантский треугольник стрелки, указывающий конец пути, «выражение отважной души». Дорога – символ движения не только в пространстве, но и во времени. Египетская культура проникнута идеей долговечности: прочность пирамид, процедура мумифицирования, выбор гранита и мрамора в качестве архитектурного материала и т.д. – все это свидетельствует, что египетская душа предрасположена к истории и ощущает прошлое и будущее как неотъемлемые части своего мира. 
Прасимвол античной культуры – ограниченное материальное тело. Греки не стремились строить гигантские сооружения, их постройки невелики, обозримы и сравнимы по масштабам с человеческим телом. Греческую душу (аполлоническую) не влекут далекие путешествия. Они не строят дорог, боятся перспектив убегающих аллей, их государства – полисы крохотны по сравнению с владениями египетских фараонов. Даль времен столь же мало привлекает греков, как и пространственная даль. Греки не испытывают интереса к прошлому и не проявляют заботы о будущем: тела мертвых они просто сжигают. Антиисторичность греческой души нашла символическое выражение в дионисийском культе фаллоса – знака сиюминутного настоящего. Греки не вели точного отсчета времени, плохо ориентировались в исторической хронологии, не заботились о сохранении документов, не писали летописей и мемуаров. Греки хотели мифа, а не истории. Они восхищались гомеровской «Илиадой», но не имели даже в мыслях найти Трою, как это сделал Шлиман через два тысячелетия.  
Прасимвол арабской культуры – мир пещера. Если античный храм строился с расчетом на внешних наблюдателей, то базилика с купольным сводом задумывалась как внутреннее пространство. Замкнутый внутренний мир пещеры представляется полным тайн и загадок, он возбуждает фантазию и мистические настроения. Арабское время в соответствии с прасимволом «пещеры» тоже замкнуто. История течет в нем циклично, как бы вращаясь внутри заданного круга. Отсюда убеждение в фатальности происходящего в истории, в существовании мистических связей настоящего с прошлым и будущим, в возможность магического с помощью чисел раскрытия прошлого и пророчества будущего. Шпенглер полагает, что душа арабской культуры – магическая душа. 
Прасимвол западноевропейской культуры – бесконечность, «чистое» безграничное пространство. Европейская душа устремлена в даль. Ей нужна воля, свобода, выход за пределы видимого горизонта, всякие границы стесняют ее. Отсюда – обуревающая европейцев жажда путешествий, поиска новых земель, новых впечатлений, нового приложения сил. 
Стремление к бесконечному проявляется также в религии и науке. Христианский Бог бесконечен и вечен. На идее бесконечности строится и европейская наука. В сознании западного человека проблема бесконечности пространства связана с бесконечностью времени – фаустовская душа.

Неизменные черты  родовой природы человека составляют, по мнению А. Тойнби, основу единства истории, просматривающегося в многообразии локальных цивилизаций. К их числу  он относит присущие человеку сознание, волю, способность к различению добра  и зла, религиозность. Именно религия  и задает возможность сплочения  людей в истории, их единства в  поиске финального смысла бытия.  
Цивилизация, избираемая Тойнби в качестве единицы членения исторического процесса, отождествляется с состоянием общества, при котором появляется творческая элита, свободная от вовлеченности в воспроизводство материальной жизни. Принадлежащие к ней администраторы, профессиональные солдаты и священники наделены даром мистического порыва, ведущего к универсализации всемирно-исторического процесса. Именно они создают неповторимый духовный облик каждой цивилизации, находящий воплощение в ее символах. Тойнби говорит о существовании в истории 36 цивилизаций, среди которых им, прежде всего, выделяются получившие полное развитие и неудавшиеся (несторианская христианская, монофизитская христианская, дальне-западная христианская и др.). Цивилизации, получившие полное развитие, он подразделяет на независимые и сателитов. Первые, в свою очередь, делятся на цивилизации, не связанные с другими (среднеамериканская, андская), цивилизации, не являющиеся производными от других (шумеро-аккадская, египетская, эгейская и др.); цивилизации, порожденные иными (сирийская, африканская, православно-христианская, западная и др.).  
Первоначально Тойнби полагал, что античная история дает единственно уникальный образец, выявляющий все грани процесса, проходимого локальной цивилизацией. Позднее под огнем критики он выдвинул еще две классические модели цивилизационного развития – китайскую и диаспорическую. Хотя эти цивилизационные модели и рассматриваются как дополнение античной, именно она всегда оставалась основой схематизации эволюции локальной цивилизации, проходящей стадии генезиса, роста, «надлома» и падения.  
В поздний период своей деятельности Тойнби подчеркивал, что тенденция единения различных цивилизаций преобладает над изоляционистской. Она проявляется не только в их сосуществовании, культурном обмене и порождении родственных цивилизаций, но и в феномене ренессансов, воскрешении традиций, забытых ценностей в новом историческом контексте. Объединительная тенденция в истории человечества во многом связана с религиями, именуемыми «высшими». Относя к ним зороастризм, иудаизм, буддизм, христианство и ислам, он особенно высоко оценивает роль трех последних мировых религий.

Жизнь, по мнению Вебера, аморфна, хаотична, обусловлена разнопорядковыми — биологическими, экономическими, психологическими, идейными — факторами, между которыми не может быть полного соответствия. Идеи и нормы существуют в человеческом уме. Но и между различными умами не бывает полной согласованности. Реальная ткань общественной жизни состоит из человеческих действий, которые приобретают значимость, когда в них есть осознание ценности, смысла поступка. Конечно, и стихийные явления, скажем землетрясения, и экономические кризисы могут влиять на развитие культуры, но не иначе, как будучи отраженными в умах людей, придав новую ориентацию их деятельным установкам.

Общественная жизнь есть, по Веберу, сознательная, ценностно-ориентированная  деятельность. Поэтому попытки трактовать общество как механизм, систему материальных отношений, складывающихся независимо от сознания человека, отражают детство  социальной науки, ее мифологию. Общественную жизнь нельзя представлять себе и  как «равнодействующую» индивидуальных воль, сознаний, интересов. Действия людей  протекают в нормативно-ценностных рамках. Но ни в одном обществе нормы  и ценности не образуют целостной  системы. Отношения между ними могут  быть более или менее конфликтными, чем и обусловлен непреходящий драматизм жизни.

Общество, согласно Веберу, нельзя понять ни через объективное его описание, ни путем субъективного чувствования. Методологическим инструментом социального  познания служит построенный на основе широких наблюдений, исследовательского воображения идеальный тип —  образ культуры, который «накладывается»  на изучаемую реальность. «Идеальный тип» не извлекается непосредственно из наблюдений. Он строится как теоретическая смысловая конструкция путем усиления, заострения, логического связывания элементов, встречающихся в разных обществах и в разные эпохи. Культуролог поступает так же, как писатель, который хочет создать характерный образ крестьянина, фабриканта или главаря банды, по крупицам собирая сведения об этих персонажах и «переплавляя» их в уме. Однако если для писателя создание образа есть цель работы, то для культуролога это лишь конструирование орудия, которое затем будет применено для решения собственно исследовательских задач: объяснения, систематизации, понимания, прогнозирования, оценки.

Идеальные типы необходимы для построения гипотез. Изучая, например, европейский  капитализм Нового времени, мы сталкиваемся с фактом повышенной экономической  активности, работоспособности массы  людей, готовностью ограничить личное потребление ради расширения производства. Невозможно объяснить этот факт только устранением феодальной системы. Отнюдь не очевидно, что человек, освобожденный  от феодальной зависимости, начнет трудиться  по 10—12 часов в день ради увеличения капитала, а не предпочтет, заработав  немного, заняться рыбной ловлей или  обустройством быта.

«Идеальные типы», согласно Веберу, заведомо утопичны, чужды миру. Это  лишь мыслительные конструкции, которые  так же мало встречаются в действительности, как химически чистые вещества или  абсолютно твердые материалы. Однако представления об абсолютной чистоте, твердости, упругости и т. п. являются очень важными естественнонаучными  абстракциями, позволяющими на строгой  количественной основе изучать множество  явлений.

Вебер отмечает, что большинство  используемых в социальной науке  категорий фактически являются именно идеальными типами, а не моделями той  или иной конкретно-исторической системы. Идеальными типами являются «экономический обмен», «капитализм», «феодализм», «город», «село», «церковь», «государство». Экономический обмен регулируется не только законом стоимости, но также политическими, моральными нормами, поэтому «чистого» экономического обмена не существует. Не существует абсолютного феодализма, капитализма, социализма.

СОц типы культуры

Основными социальными типами культуры являлись элитарная и народная культуры. Элитарная являлась культурой высших слоев общества духовенства и аристократии. В новое время на Западе эти две культуры вытесняются буржуазной культурой, которая приобретает статус элитарной культуры. Народная культура часто ошибочно отождествляется с культурой массовой, однако ее истоки могут быть гораздо более глубокими нежели истоки официальной культуры . Народная культура содержит в себе информацию о традициях, мифах и ритуалах, которые являлись предшественниками ныне господствующему типу религиозного воззрения. Так в европейской культуре народная культура содержит в себе традиции  до христианского  язычества. Массовая культура в отличии от народной не имеет глубоких духовных истоков. Она возникла недавно и является враждебной к существованию любого исторического типа. Массовая культура характеризуется  сведением всего к единообразию. Массовую культуру можно назвать антикультурой. Одним из наиболее ее ярких проявлений является поп – музыка.

Неоднородность общества позволяет  выделить различные социальные типы культуры – массовую и элитарную, народную и профессиональную и др. культуры.

Массовой культурой называют такую  культуру, продукция которой ежедневно  производится в больших объемах  и потребляется большинством общества. Это культура повседневной жизни.