Люди, нравы и обычаи древней Греции

Танец должен был быть не только красив, но еще и выразителен. Нет сомнения, что очень часто танец был  подражанием в точном значении этого  слова. Танцоры иногда действительно изображали, например, подобие войны. Они мерно исполняли все движения, которые производятся во время битвы; они делали вид, что пускают стрелу или уклоняются от нее, ударяют копьем или парируют удар; они то бросались вперед, то отступали, наклонялись, падали на землю, как раненые или мертвые, быстро поднимались снова и меняли фронт. В Пире Ксенофонта два лица, юноша и молодая девушка, танцуя, изображают союз Диониса и Ариадны. Они танцуют и поют под звуки флейты. Их позы, движения и жесты воспроизводят всю сцену; это — настоящая маленькая драма, разыгрывавшаяся перед гостями.⁶

Среди бесконечного множества греческих  танцев существовало небольшое число  главных или типических, к которым  примыкали все второстепенные их разновидности. Таким образом был важный, спокойный и религиозный танец; затем — веселый и живой; и, наконец, — страстный, стремительный, увлекающий. В драме представителями этих трех основных типов служили: эммелия, кордак и сикиннида. В лирике, в собственном смысле этого слова, они назывались гимнопедием, гипорхемой и пиррихием. Эммелия исполнялась хором в трагедии; этот танец дышал достоинством и благородством; спартанская гимнопедия без сомнения была простой его разновидностью. Кордак, исполнявшийся хором в комедии, напоминал своим живым и игривым характером гипорхему, но в нем часто допускались вольности, свойственные общему духу греческой комедии, тогда как они попсе не допускались в гипорхемах. Точно так же сикиннида и пиррихий походили друг на друга опьяняющей быстротой своих движений; но в то время как пиррихий, чисто военного характара, возбуждал одни гордые страсти, сикиннида, назначавшаяся для хора в сатирической драме, часто изображала опьянение совсем иного свойства. 

4.2. Музыка

Греческие музыкальные инструменты совершенно не походили на наши. Трудно представить себе что-нибудь более простое и бесцветное, в смысле тембра и силы звука, чем греческие музыкальные инструменты. Если оставить в стороне ударные инструменты, употреблявшиеся очень редко, медные инструменты, предназначавшиеся для армии, и, наконец, пневматические и гидравлические органы сравнительно позднего происхождения, то мы увидим, что в V веке у греков существовали только два вида инструментов: во-первых, струнные, типа кифары, и, во-вторых — духовые, типа флейты. Кифара была самым жалким и невыразительным в музыкальном отношении инструментом, какой только можно представить себе. Она издавала сухие, монотонные и слабые звуки; она не могла ни усилить, ни ослабить, ни задержать, ни ускорить ноты; в ней не было ни разнообразия, ни звукового движения, ни звуковой силы. Единственное, но очень важное ее достоинство в глазах греков: отчетливость, строгость и какая-то поистине мужественная ясность звука. Греки не требовали от своей кифары ни блестящего и страстного воспроизведения наслаждений, ни борьбы и страданий, наполняющих жизнь, ни изменчивого отражения тех иллюзий, которыми окружаются иногда наши радости и наши печали; но они требовали от нее простых и ясных впечатлений, служивших как бы отголоском того Олимпа, где царствовало вечное блаженство. Кифара была самым национальным греческим инструментом.

Во флейте было более блеска, разнообразия и  гибкости; она отличалась большей  приятностью. К ней обыкновенно  прибегали виртуозы-солисты; ее, скорее нежели кифару, можно было слушать одну. В соединении с кифарой, она лучше поддерживала голоса хора, сливалась с ними и при случае даже маскировала их небольшие недостатки. Ни одно блестящее празднество не обходилось без нее; на ней обыкновенно аккомпанировали страстным и любовным песням.

5. Положение рабов

Закон не признавал за рабом никаких  юридических прав. У него даже не было своего имени: обычно его называли по местности, откуда он происходит, либо наделяли какой-нибудь кличкой. Его брак закон не принимает во внимание. Рабы могут сожительствовать — хозяин вправе допускать подобный союз, но это не считается браком. Хозяин имеет полное право продать отдельно мужа и жену. Их потомство тоже не принадлежит им, а является собственностью хозяина: он может его уничтожить, если сочтет нужным.

Являясь предметом собственности, раб сам  лишен права собственности. Если ему удастся сделать какие-нибудь ничтожные сбережения — от каких-либо подачек или иным способом, — он владеет ими лишь благодаря попустительству хозяина; ничто не мешает тому завладеть этими сбережениями.

Хозяин  вправе наказывать своего раба, как  ему заблагорассудится. Он может  бросить его в темницу, может избивать, надеть на него ошейник, что было очень тяжелым наказанием, клеймить раскаленным железом, наконец, — правда, за исключением Афин — лишать его жизни, хотя последнее, конечно, было не в его интересах.

Единственной  гарантией раба была собственная выгода хозяина: ему невыгодно портить свое орудие. Аристотель так писал по этому поводу: «Следует заботиться об орудии настолько, насколько этого требует работа». Значит, если раб — хорошее орудие труда, разумно его достаточно сытно кормить, сносно одевать, предоставлять ему отдых, разрешать обзавестись семьей и даже не лишать его надежды на высшую и редчайшую награду — отпуска на волю.

Что же делали рабы? Было бы грубой ошибкой  поверить, что граждане лишь сидели сложа руки или занимались только общественными делами, а всю работу, весь производительный труд перекладывали на плечи рабов. Праздные граждане, занятые только политикой, в то время как за них всю работу производят рабы, — это, быть может, и являлось своего рода идеалом для некоторых философов. Но действительность выглядела совсем иначе.

Афинские  граждане по большей части имели  какое-нибудь определенное занятие; они  были крестьянами, торговцами, ремесленниками или моряками. Рабы были заняты в  том же производстве, что и хозяева, но ступенью ниже их и всегда на положении «одушевленного орудия».

На рабах, прежде всего, лежали все домашние работы. Все хозяйство велось руками рабынь. Дробить и молоть зерно — а  это на античных жерновах составляло тяжелый труд — было на обязанности  женщины. Рабыни выпекали хлеб и стряпали. Они шили одежду. Под надзором хозяйки рабыни пряли, ткали и вышивали, причем и она сама не сидела праздной. Нередко какой-нибудь из рабов занимал в семье видное место. Таковы кормилицы и «педагоги». «Педагогами» в то время обозначалось лицо, отводившее ребенка к учителю, нечто вроде няни, обучавшей детей, как себя держать.

Только  самый бедный гражданин Афин или  гражданин другого города не имел, по крайней мере, одного раба. Рядовой  гражданин владел обычно одним рабом  и двумя служанками. У более зажиточного горожанина было по нескольку рабов обоего пола. Были и очень богатые дома, где имелось до двадцати слуг, но подобные случаи чрезвычайно редки.

В деревнях, на фермах, даже в больших владениях  рабов очень мало. Очень долго  земельные участки обрабатывались членами семьи в широком понимании этого слова; само собой разумеется, имелось еще несколько рабов и батраков — последних нанимали на уборку урожая и сбор винограда — то были «свободные» босяки. Но когда участки стали дробиться и сделались маленькими, земля же приносила мало, мелкий крестьянин уже был не в состоянии содержать несколько рабов круглый год. Следует все же отметить, что как бы многочисленны ни были рабы, занятые в ремесленном производстве, они никогда не были сосредоточены большими массами. Не было ничего схожего с нашими крупными заводами. Прежде всего потому, что не было машин и потому, во-вторых, что было бы трудно организовать надзор за большими группами рабочих. Лишь в рудниках работало значительно большее число рабов.  
 
 
 
 
 
 

Заключение

 Важное  место в мировой истории занимает Древняя Греция. В ходе своей истории  народом этой великой страны были заложены новые, созданы начала человеческих знаний во многих областях, послужившие импульсом к их дальнейшему развитию в странах Европы и Азии.

Эллинская раса была очень красива; греки сами были убеждены в этом, и все чужеземные народы вполне признавали за ними право  гордиться физической красотой. Вот  что говорит о них Адамантий, знаменитый врач начала V века до н. э.: «Жители тех стран, где эллины сохранились в чистом виде, довольно высокого роста, широкоплечи, с прямым станом; цвет кожи у них белый, они – блондины, с ясно выраженным, но не особенно ярким румянцем, прямыми, стройными ногами и небольшою, красивою ступней, круглой головой средней величины крепкой шеей. Волосы у них с золотистым отливом, мягкие и легко вьющиеся; лицо прямоугольное, с тонкими губами и прямым носом. Их влажные глаза отличаются мягким, проницательным блеском; из всех существующих народов у греков самые прекрасные глаза».

Эта характеристика физических совершенств греков настолько  точна, что внушает доверие. Кроме  того, она вполне применима и до настоящего времени к жителям  некоторых уединенных округов Греции, например западной Аркадии. Нигде в Европе не встречается такого прекрасного мужского типа, как среди этих гор, куда проникали только немногие завоеватели и где никогда не оставались настолько долго, что могли нарушить чистоту греческого народа.  
 
 

Список  используемой литературы:

1. Гиро П. Частная и общественная жизнь греков. – СПБ: Алетейя, 1995.- 470 стр.
2. Боннар А. Греческая цивилизация. – М.: Наука, 1990
3. Пич С., Миллард Э. Греки. – М.: Росмэн, 1998
4. Смирнов С. Г. Задачник по истории древнего мира. -.:МИРОС, 1994.-216 стр.
5. http://www.ellada.spb.ru
6. http://www.krugosvet.ru/enc/istoriya/DREVNYAYA_GRETSIYA.
7. http://ru.wikipedia.org/wiki
8. http://www.w-st.ru
9. http://afield.org.ua/mod3