Культура и цивилизация

Метакультуры  – это цивилизации в хантингтоновском понимании, т.е. культурные общности наивысшего уровня. Различия между метакультурами относятся к самым глубоким различиям  между обществами. Взаимопонимания людей, принадлежащих к разным метакультурам, достигается труднее всего. Метакультурное взаимопонимание требуют больших усилий для того, чтобы мысленно войти в мир представлений, установок и ценностей другой метакультуры.

ЦИВИЛИЗАЦИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ. 

Относительная обособленность цивилизаций не исключает того, что между ними могут возникать контакты. Через торговые связи и межгосударственную дипломатию, в военных походах и завоеваниях, мирным или насильственным путем даже в далеком прошлом происходило распространение ценностей и традиций, сложившихся в каких-то одних культурах, на другие. Межцивилизационный культурный контакт нередко выступал в истории в качестве фактора, оказывающего существенное влияние на развитие цивилизаций. А по мере приближения к нашему времени, отношения между цивилизациями делаются все более тесными, соприкосновение и взаимопроникновение культур становится постоянным и непрерывным. Как же складывается взаимодействие цивилизаций?

Из истории  известны различные варианты межцивилизационного  культурного контакта:

Европейский - открытость культур, быстрое усвоение и «переваривание» инокультурных достижений. Различного рода инновации - как собственные, так и пришедшие извне - включаются в существующую цивилизацию и делают ее богаче и разнообразнее. В городах Западной Европы можно найти книги на всех языках мира, общины едва ли не всех имеющихся в мире религий, филиалы международных корпораций и иностранных фирм из разных стран, рестораны с любой национальной кухней; можно встретить людей, говорящих на самых разных языках, и связаться через Интернет с любым уголком планеты. И все это не только не искажает характер западноевропейской цивилизации, а, наоборот, как раз соответствует ему.

Тибетский - устойчивый синтез элементов, заимствованных из разных культур и затем застывание. Тибетская культура возникла на перекрестке двух великих культур - китайской и индийской. Однако сочетание их стало ловушкой: оно оказалось настолько устойчивым, что дальнейшее развитие прекратилось.

Яванский - легкое восприятие инокультурных влияний с быстрым забвением собственного прошлого. На Яве исторически сменяли друг друга полинезийская, индийская, китайская, мусульманская и европейская традиции, и в результате там, по словам английского социолога К. Герца, больше священных символов на квадратный фут, чем в любой другой стране. Разнородность культуры привела к тому, что в современном индонезийском обществе при общем согласии относительно необходимости прогрессивного развития существует растущий разлад мнений о направлении, по которому это развитие должно идти.

Японский - переход от культурной замкнутости к открытости и усвоение чужого опыта без отказа от древних национальных традиций. Японию сравнивают с актинией - морским животным, похожим на цветок. Лепестки актинии раскрываются и захватывают добычу, после чего закрываются, и актиния, переваривая проглоченное, принимает прежний вид. Так японская культура обогатилась достижениями китайской и индийской, а за последнее столетие - западноевропейской культуры, влив их в свои собственные формы, сохранив свою оригинальность. Поворот в сторону Запада для Японии, в отличие от многих других Стран Востока и Юга, не означал отказ от самой себя, а оказался логически последовательным шагом по ее историческому пути. Этот тип культурного развития позволил Японии вырваться вперед среди азиатских стран.

Однако  отношения между цивилизациями  далеко не всегда сводятся к контакту культур. Нередко они принимают  конфликтный характер. Многие войны  в прошлом были, по сути дела, битвами  между цивилизациями - достаточно вспомнить о крестовых походах, в которых христианская Западная Европа выступала против мусульманского Востока. В современном мире взаимоотношения между цивилизациями становятся одной из самых острых проблем. Дело в том, что ныне, в отличие от прежних времен, государства постепенно перестают быть основными структурными единицами, из которых состоит мир человечества. Государственные границы становятся все более «прозрачными»: информация, капитал, техника, рабочая сила все свободнее перешагивают через них. Возрастает роль различных надгосударственных объединений. Примером тому может служить Европейское Экономическое Сообщество, в котором высшим органом является парламент, наделяемый правом принимать решения, затрагивающие суверенитет государств Сообщества. Нации-государства по-прежнему, остаются важнейшими действующими лицами на международной арене, но их политика все больше начинает диктоваться их цивилизационными, культурными особенностями. Поэтому облик мира начинает зависеть, в конечном счете, уже не столько от отношений между государствами и воли их правительств, сколько от отношений между имеющимися сейчас на Земле цивилизациями, от ценностей и идеалов, господствующих в их культурах. По мнению С. Хантингтона, человечество вступает в новую эпоху - эпоху «столкновения цивилизаций».

Напомню, что под цивилизациями Хантингтон понимает социокультурные миры наивысшего уровня - метакультуры. Он выделяет восемь таких «крупных цивилизаций» (западную, конфуцианскую, японскую, исламскую, индуистскую, православно-славянскую, латиноамериканскую и африканскую). От их взаимодействия, считает он, будет зависеть ход истории человечества в ближайшем будущем. Основным источником конфликтов на мировой арене станет уже не идеология и не экономика, а культура. Именно ею будут определяться важнейшие границы, разделяющие человечество. «Сейчас гораздо уместнее группировать страны, основываясь не на их политических или экономических системах, не по уровню развития, а исходя из культурных и цивилизационных критериев, - пишет Хантингтон. - Наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и государствами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями - это и есть линии будущих фронтов».

На карте  мира Хантингтон особо выделяет «линии разлома», которые исторически образовались на границах западной и исламской  цивилизаций. Восточные рубежи западноевропейской христианской цивилизации, согласно Хантингтону, проходят в Европе с XV в. по границе России с Балтией и Финляндией, рассекают Украину, Белоруссию и Балканы, отделяют Трансильванию от Румынии, Хорватию и Словению от остальной Югославии. Около 13 столетий назад юго-западными краями исламской метакультуры стали Ближний Восток и Северная Африка, а с северной стороны ее пограничная зона заходит ныне в район Кавказа, где она соприкасается с православной цивилизацией, и далее простирается к северо-востоку, втягивая в себя Россию и затем Восточную Азию. Вдоль таких «линий разлома» между цивилизациями возникают конфликты двоякого рода: на микроуровне - в борьбе группировок за землю и власть, часто вооруженной и кровопролитной, на макроуровне - в соперничестве стран, относящихся к разным цивилизациям, за влияние в военной и экономической сферах, за контроль над рынками и международными организациями. Наибольшей остроты достигают конфликты в полосе столкновения исламской цивилизации с другими цивилизациями. В особо трудном положении оказались «расколотые страны», где эта полоса проходит внутри (СССР, Югославия). Хантингтон считает, что «расколотые страны» обречены на распад.

Хантингтон  указывает ряд причин, вызывающих в наше время рост конфронтации между цивилизациями (метакультурами).

Различия  между цивилизациями — по их истории, традициям, языку, религии — более фундаментальны, чем различия между государствами. Место рождения и гражданство в нынешних условиях не столь существенно влияют на жизнь людей, как их культурная и религиозная идентификация, т. е. сопричастность метакультурной общности, выходящей за национальные границы.

Мир стал более тесным, взаимодействие цивилизаций  усилилось. В результате возросло цивилизационное  самосознание. Люди стали обращать больше внимания на соперничество цивилизаций. Американцы, например, гораздо болезненнее  реагируют на японские капиталовложения в их страну, чем на инвестиции из Канады и Европы.

В незападных цивилизациях идет процесс «девестернизации»  — возврата к своим культурным корням. Если в прошлом элита складывалась там большей частью из тех, кто  учился на Западе и проникся западным стилем жизни, то теперь в ней все больше становится приверженцев исконных культурных ценностей, традиций, верований. Западные идеалы демократии и свободы не воспринимаются в незападных цивилизациях как общечеловеческие.

Культурные особенности менее подвержены изменениям, чем экономические, политические или идеологические. Их труднее свести к компромиссу. В странах бывшего Советского Союза коммунисты становятся богачами, но русские не могут стать эстонцами, а азербайджанцы - армянами. Еще более резко, чем этническая принадлежность, людей разделяет религия. Человек может быть полу-французом и полу-арабом, и даже одновременно гражданином разных стран, но куда сложнее быть полу-католиком и полу-мусульманином.

Усиливаются экономические и политические связи стран, принадлежащих к одной и той же цивилизации. Растет значение межгосударственных союзов типа Организации экономического сотрудничества, объединяющей 10 арабских стран, КАРИКОМ - общего центрально-американского рынка, и т. п.

Хантингтон подчеркивает, что в центр выдвигаются взаимоотношения между Западом и незападными цивилизациями. «На поверхностном уровне многое из западной культуры действительно пропитало остальной мир. Но на глубинном уровне западные представления и идеи фундаментально отличаются от тех, которые принадлежат другим цивилизациям. В исламской, конфуцианской, японской, индуистской, буддийской и православной культурах почти не находят отклика такие западные идеи, как индивидуализм, либерализм, конституционализм, права человека, равенство, свобода, верховенство закона, демократия, свободный рынок, отделение церкви от государства. Усилия Запада, направленные на пропаганду этих идей, зачастую вызывают враждебную реакцию против «империализма прав человека» и способствуют укреплению исконных ценностей своей культуры». Возможны три варианта дальнейшего поведения незападных цивилизаций: 1) курс на изоляцию от Запада (по примеру Северной Кореи), 2) попытки примкнуть к Западу, 3) объединение и наращивание экономической и военной мощи с целью создать противовес Западу. Противостояние Запада и остального мира, по Хантингтону, станет в будущем центральной осью мировой политики. Главной опасностью является военная конфронтация между Западом и мусульманским миром.

 «Западная цивилизация, — пишет Хантингтон, — является одновременно и западной и современной. Незападные цивилизации попытались стать современными, не становясь западными. Но до сих пор лишь Японии удалось добиться в этом полного успеха. Незападные цивилизации и впредь не оставят своих попыток обрести богатство, технологию, квалификацию, оборудование, вооружение — все то, что входит в понятие «быть современным». Но в то же время они постараются сочетать модернизацию со своими традиционными ценностями и культурой. Их экономическая и военная мощь будет возрастать, отставание от Запада сокращаться». Западу придется считаться с этим и всемерно развивать свой потенциал».

 «В  обозримом будущем, — заключает  Хантингтон, — не сложится единой универсальной цивилизации. Напротив, мир будет состоять из непохожих друг на друга цивилизаций, и каждой из них придется учиться сосуществовать со всеми остальными».

 Вокруг  хантингтоновской концепции «столкновения  цивилизаций» развернулись острые дискуссии во всем мире. Многое в ней вызвало возражения. Особенно уязвимым местом ее является сама цивилизационная модель мира, построенная автором. Понятие цивилизации у него используется неоднозначно. Наряду с крупнейшими метакультурами он почему-то причисляет к ним также, например, и «цивилизацию англоязычных жителей островов Карибского бассейна». Трудно понять, на каких основаниях он отделяет от Запада «латиноамериканскую» и «православно-славянскую» цивилизации. Как заметил один из критиков, мир не делится без остатка на хантигтоновские цивилизации. Малоубедительными кажутся многим критикам аргументы, с помощью которых обосновывается тезис о наступлении эпохи столкновения цивилизаций: кровопролитное противоборство между ними происходило и в прошлом. Следует учесть и то, что каждая из выделяемых Хантингтоном цивилизаций не едина: противоречия разделяют страны, входящие в западную цивилизацию, сомнительно выглядит сплоченность православной и, в особенности, исламской цивилизации. Борьба стран внутри одной цивилизации подчас оказывается более значимой, чем их столкновение со странами другой цивилизации. Акцентируя внимание на столкновении цивилизаций, Хантингтон явно недооценивает силу противоположной тенденции — тенденции к культурному, экономическому и политическому сотрудничеству, которая постепенно, через трудности и противоречия, набирает силу в мире.

 Однако  опасения Хантингтона все же не беспочвенны. Мир во всем мире не приходит сам  собой. Есть реальные угрозы, с которыми надо считаться, чтобы обеспечить мирную жизнь человечества в условиях сосуществования разных цивилизаций. К прогнозам Хантингтона стоит прислушаться — хотя бы с целью сделать все необходимое для того, чтобы они не сбылись... 
 
 
 
 
 

СПИСОК  ЛИТЕРАТУРЫ. 

1. А.С. Кармин. Основы культурологи: морфология культуры – СПб.: Издательство «Лань», 1997г.
2. Коллектив авторов. Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений – Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 1999г.
3. Советский энциклопедический словарь/ Гл. ред. А. М. Прохоров. – 4-е изд. – М.: Сов. Энциклопедия, 1988. – 1600с.