Эскиз декораций для кукольного театра «Лубяная избушка»

Следует отметить, что специфическая самобытность искусства театра кукол и в целом кукольного пространственно-временнуго искусства образуется не только и не столько благодаря куклам-актёрам, сколько в силу единой совокупности многих особенностей. Причём одни особенности свойственны кукольному искусству, а другие являются общими для кукольного искусства и всех или некоторых других видов пространственно-временнуго искусства. Например, такие общие особенности, как композиционное построение драматургической основы спектаклей: экспозиция, завязка, кульминация, развязка (или финал без развязки). Кроме того, широко используются общие жанры, реалистические и художественно-условные формы, пантомимический и не пантомимический варианты сценических действий и т. д. и т. п.

История Кукольного театра. 

Искусство кукольников очень старое -- в разных странах возникали свои, ставшие затем традиционными, виды кукол и типы представлений. Есть сведения о существовании ритуальных мистерий в Египте, во время которых женщины носили куклу Озириса. В Древней Греции кукольный театр существовал в эпоху эллинизма. Истоки кукольного театра -- в языческих обрядах, играх с овеществлёнными символами богов. Упоминание об игровых куклах встречаются у Геродота, Ксенофонта, Аристотеля, Горация, Марка Аврелия, Апулея.[1] Однако в Древнюю Грецию и Древний Рим кукольные представления, условно говоря, эстрадного типа и искусство театра кукол пришли с бродячими труппами кукольников из Древней Индии (сухопутными и морскими путями через Древний Иран) и Древнего Китая . (О.Цехновицер, И.Еремин. Театр Петрушки. -- Москва-Ленинград.: «Госиздат», 1927 г.) 

Народные кукольные театры Древнего Рима родственен древнеримской комедии ателлане с комическим героем-шутом Макком, прообразом будущего Пульчинеллы. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

История театра кукол в России 

По просторам России бродило много странствующих актёров. Одни приходили с востока, из Азии, другие - с запада , из Европы. Принесённое ими искусство странным образом перемешивалось, переплеталось на российском перекрёстке, порождало формы, которые со временем воспринимались как "своё" искусство, да и по сути становилось им. Всё это происходило и в народном кукольном театре.

Петрушка

  Мы почти ничего не знаем о том, какими были представления перчаточной куклы России до прошлого века. К концу XIX века русские народные кукольники владели, как правило, техникой двух видов кукольного театра: театра кукол на нитках ("марионеток" в их профессиональной терминологии) и театра перчаточных кукол ("петрушек").

  Сохранилось много описаний этих уличных представлений. В конце XIX века петрушечники обычно объединялись в пары с шарманщиками. С утра до позднего вечера ходили кукольники с места на место, повторяя за день по многу раз историю похождений Петрушки - она была невелика, и все представление длилось 20-30 минут. Актер таскал на плече складную ширму и узел или сундучок с куклами, а музыкант - тяжелую, до тридцати килограммов, шарманку.

  Набор и порядок сцен слегка варьировался, но основное ядро комедии сохранялось неизменным. Петрушка приветствовал публику, представлялся и заводил разговор с музыкантом. Шарманщик время от времени становился партнером Петрушки: вступая с ним в разговор, он то увещевал его, то предупреждал об опасности, то подсказывал, что делать. Эти диалоги обусловливались и очень важной причиной технического порядка: речь Петрушки из-за пищика не всегда была достаточно внятной, и шарманщик, ведя диалог, повторял Петрушкины фразы, помогая таким образом зрителям понимать смысл его слов.

  С. В. Образцов в своей книге "По ступенькам памяти" вспоминает, как он ребёнком видел представление Петрушки: "Над ширмой появилось то самое, что пищало. Петрушка. Я вижу его в первый раз в жизни. Смешной. Непонятный. Большой нос крючком, большие удивлённые глаза, растянутый рот. Красный колпак, на спине какой-то нарочный горб не горб и деревянные плоские, как лопатки, руки. Очень смешной. Появился и запел тем же нечеловеческим писклявым голосом".

  С наступлением XX века "Комедия о Петрушке" начинает быстро разрушаться. Причин для этого было более чем достаточно. Прежде всего, этому способствовал предельно жесткий контроль властей, доходивший до прямых гонений и запретов. Блюстителей порядка и нравственности раздражали крамольное содержание некоторых сцен, грубость и циничность выражений, аморальность поведения героя. Положение Петрушки еще более ухудшилось, когда началась первая мировая война. Голод и разруха охватили Россию; народу было не до развлечений, и Петрушка катастрофически быстро терял своих зрителей.

  И чтобы заработать на кусок хлеба, кукольники все чаще начинают играть свою комедию перед "благовоспитанной" детской аудиторий. Их приглашают на детские праздники, новогодние елки; летом они ходят по дачам. Естественно, что в таких условиях текст и действие многих сцен неизбежно менялись. Петрушка становился почти пай-мальчиком.

  Петрушка не выдержал такого насилия. Лишившись главных черт своего характера, потеряв своих основных партнеров, утратив остроту ситуаций, он захирел и скоро стал никому не нужен. Его попробовали возродить в агитационных спектаклях первых послереволюционных лет, затем - в воспитательных представлениях для детей. Но его "данные" не соответствовали духу и характеру этих спектаклей, и его пришлось заменить другими героями. История Петрушки на этом закончилась.

Марионетки

  Марионетки, видимо, начали попадать в Россию в первой половине XVIII века, их привозили кукольники из европейских стран. Мода на этот вид представлений зарождалась, скорее всего, после смерти Петра Великого, который не слишком жаловал артистов этого разряда, считая их представления пустой забавой. Но в царствование Анны Иоанновны (1730-1740) отношение к ним меняется.

  На первых порах этих неизвестных в России кукол называют "выпускными", но вскоре в русский язык входит слово "марионетка".

  Вчитываясь в найденные объявления и афиши, можно отметить следующее: во-первых, марионеточные спектакли до середины XIX века дают иностранцы; во-вторых, они играют разговорные пьесы, иногда дополняя их "балетами"; в-третьих, для своих представлений они снимают театральные залы и помещения в городских домах.

  Как входили в жизнь российского народа марионетки, как из иноземной диковинки они превратились в русские народные куклы, можно лишь предполагать, так как более подробных описаний до конца XIX века не встречается. Однако к концу прошлого века представления марионеток можно было увидеть уже на любой ярмарке России, на народных гуляньях, устраиваемых не только в Москве и Петербурге, но и в других больших городах. И давали их российские актеры.

  О самом последнем этапе народного марионеточного театра в России мы знаем из рассказов самих кукольников - последних балаганных актеров и из рассказов видевших их спектакли первых советских кукольников.

  Один из этих актеров, Иван Афиногенович Зайцев (1863-1936), четыре года служил в Центральном театре кукол. Он не участвовал в постановках нового театра, но время от времени показывал свою традиционную программу, в которой марионетки исполняли "Цирк". После смерти Зайцева все его куклы остались в театре и сейчас выставлены в отдельной витрине музея. Рядом с ними можно видеть и кусочек стеклярусного занавеса, обрамлявшего марионеточную сцену, и афишу, которая вывешивалась у входа. Кукол Зайцев делал сам, его жена Анна Дмитриевна Триганова помогала их одевать, а в представлениях - водить.

  С. В. Образцов в своей книге "По ступенькам памяти" посвятил много страниц Ивану Афиногеновичу Зайцеву: "Чем дальше я знакомился с Зайцевым, тем больше росло моё к нему уважение. Рядом с ним я сам себе казался любителем, а он настоящим профессионалом в своей удивительной, на глазах уходящей от нас профессии…. В своих выступлениях как артист нашего театра Зайцев показывал фокусы, чревовещание с двумя куклами на коленях (эти куклы у профессионалов балаганщиков назывались Андрюшки), "верховых" кукол и, наконец, вместе с Тригановой цирковое представление куклами на нитках…. Первым из всех кукольников заслуженным артистом республики стал Иван Афиногенович Зайцев".

  Имена других российских кукольников - В. В. Прокофьев, Григорий Константинович Нуриков, Яков Миронович Бромфейн.

  Хотя кукольники, увлекшись марионетками, стали довольно пренебрежительно относиться к перчаточным куклам, но с самим героем русского перчаточного театра Петрушкой расставались неохотно. И у многих он стал выходить на марионеточную сцену. Правда, роль его в марионеточном представлении изрядно подсократилась, он появлялся лишь во вступительной части, но всё таки превратился из тряпичной в деревянную куклу с нитками.

  Русские народные кукольники не имели своих постоянных театров, они покупали место на ярмарке или гулянье и ставили там временный парусиновый балаган. Такие балаганы можно было ещё застать в начале 20-х годов в московских садах и парках.

  После революции марионетки почти совсем ушли из практики советских кукольников - они предпочитали играть с перчаточными куклами, а позднее, с 30-х годов, в советские кукольные театры прочно вошла, вытеснив все остальные, тростевая кукла (кукла, которая управляется снизу, из-за ширмы, но, в отличие от перчаточной, не пальцами актера, а тросточками, создающими жесты ее рук). Однако в наши дни интерес к марионетке снова просыпается, наши кукольники снова пытаются овладеть искусством управления самой сложной, но такой завораживающе-чудесной (в умелых руках) куклой.

Рождественский театр

  Во Львове в одном из старинных знаний располагался музей по истории религии. В его залах было много любопытного, но самым интересным с точки зрения историка театра кукол был выставленный в одной из витрин ящик без передней стенки - в нём вы видели всё, что полагается изображать в рождественских "презепио", или "яслях". Хранящиеся в Львовском музее западно-украинские ясли не выглядели старыми, из чего можно заключить, что обычай католической церкви дожил в этих краях почти до середины XX века.

  В западных областях Российской империи, где преобладающей религией был католицизм, встречалась и более развитая, более театрализованная форма рождественского театра. Среди польского населения она называлась "шопкой", у белорусов - "батлейкой", а на Украине - "вертепом". Эти рождественские представления распространились и среди православного населения Белоруссии и Украины; выходцы из Украины занесли их еще дальше на восток, вплоть до Сибири. Однако в Центральной России и за Уралом этот театр не приобрел широкой популярности. В русском языке его всегда называли украинским словом "вертеп".

Домашние и студийные спектакли

  Домашний театр дореволюционной России можно сравнить с мостом, соединявшим народные традиционные представления с новым современным театром. История российских домашних кукольных спектаклей начинается, по-видимому, в конце XVIII - начале XIX веков. В XIX веке оживляемые куклы не утратили всеобщего расположения, однако их все чаще относили к детским развлечениям. В образованных кругах было принято приглашать на детские праздники кукольника, а иногда и своими силами давать кукольные спектакли.

  В дореволюционном домашнем театре кукол можно выделить три типа представлений. Они появились, видимо, не в одно время, но все дожили до Октябрьской революции.

  Первый тип - детский кукольный спектакль, сделанный почти без участия взрослых. Отношение взрослых поощрительное, но пассивное, основная их роль - роль зрителей. Это спектакль-игра, спектакль, в котором ребенку предоставляется полная свобода. О таких спектаклях можно прочитать у К. С. Станиславского.

  Второй тип - кукольный спектакль для детей, устраиваемый взрослыми. Роль взрослых становится более активной. Инициатива переходит в их руки. Домашняя кукольная сцена используется в целях воспитания и образования; спектакль получает педагогическую направленность. Дети и взрослые меняются местами: дети все чаще становятся зрителями, взрослые - исполнителями и авторами пьес.

  Третий тип - представление взрослых для взрослых. В домашнем театре воплощают и развивают эстетические концепции, инсценируют лучшие образцы литературы и драматургии, начинают затрагивать политические и социальные темы. Домашний театр привлекает внимание артистической интеллигенции и становится центром театрального эксперимента. Его работа приобретает полупрофессиональный, студийный характер.