Древнейшие монастыри тульской земли

    Потребность в строевом лесе и его расход были на засеках настолько велики, что  Разрядному приказу приходилось  заботиться о его экономном расходовании так, им было строго предписано: ”А лес на засечное дело... сечь в отставных засеках”, т. е. сооруженных в прежнее время и уже утративших оборонное значение.

    Дураковские ворота находились рядом с так  называемым Глебовским проломом, считавшимся одним из самых опасных участков Вожской засеки. Поэтому градодельцы уделили обороне ворот повышенное внимание. Река Вожа подходит в этом месте почти вплотную  кромке засеки, деля предполье на две части - левобережную северную - русскую и южную – полевую. Главным укреплением русской стороны был дубовой ”стоячий острог”, поставленный поперек дороги, входившей в этом месте в засеку. “В длину внутри город 40 сажен, поперек того городка 17 сажен”, чего, по сообщению в Тулу засечного воеводы И.Чевкина, было достаточно, “чтоб было в острожке можно быть ратным людям двухсот человекам или больше”. В середине стены, обращенной к полю, стояла квадратная башня, “а  под башней ворота... а на верху у нее сделан караульной шатер, а в ней два моста, нижний мост дубовой, а верхний осиновой, а закрыта башня... тесом дубовым”. В остроге находился, очевидно, небольшой пороховой ”походный погреб”. Во время одного из дозоров 1639 года было сочтено, что одного погреба недостаточно, а потому ведено сделать дополнительные погребы ”и окласть дерном и выход зделать, чтоб государевой казне никакой порухи не было  впредь бы было прочно”. По аналогия с другими засечными крепостями в Дураковском остроге находилось несколько изб для гарнизона и засечных сторожей.

    С обоих своих флангов острог был  защищен как естественными преградами: речкой Буровкой, впадающей здесь в Вожу, так и целой системой искусственных оборонных сооружений: рвов, острожных стен, рядов надолб и т. п. При устройстве засечных городков и острогов важнейшей задачей было обеспечение гарнизона питьевой водой. Не без доли похвальбы один из засечных воевод докладывал, что в построенном им городке в ”ключ посереть городка хоть самые большие люди не выпьют”.

    Заречная  сторона предполья была ограждена  с полевой стороны валом, рвом с вбитым в его дно частиком, рядом надолб и полосой ”волчьих ям” в виде канав длиною по 52 сажени с дубовым частиком на дне. В середине вала находились собственно ворота, флангируемые земляным городком. Въездная дорога на всем ее протяжении в предполье и во въездной части засеки была ограждена с обеих сторон рядами надолб; в нескольких местах дорогу преграждали так называемые ”опускные колоды”. Рядами надолб и частика были укреплены и оба берега реки Вожи.

    Интересным  примером засечных ворот в лесистой местности служат в Тульской области так называемые Орловы ворота неподалеку от Крапивны. Дорога, именовавшаяся в старину Орловской, пересекает мост через Упу и вскоре входит в небольшую деревню Орлове, минует фруктовые сады, пересекая опушку леса, и входит в засеку. В густом лесу, метрах в ста влево от дороги (почти сразу же за огородом лесника) и в нескольких шагах от южной кромки засеки, виднеется юго-восточный угол земляного городка и вала; рвы и площадки, на которых стояли деревянные башни, хорошо сохранились. План крепости представляет собою вытянутый в широтном направлении прямоугольник длиною 300 и шириною 100 метров. Большие размеры городка — 3,5 гектара (для сравнения напомним, что площадь Тульского кремля составляет шесть гектаров) дают основания полагать, что в городок у Орловых ворот в неспокойное время стекалось значительное количество близживущего населения. Посреди западной и южной сторон городка отчетливо круглые площадки, на которых стояли башни. В западном крепостном валу имеется проход, которым пользовался гарнизон крепости, идя за водой к Плавке-ручью, протекающему в полукилометре к западу от городка. В северной части вала, то есть с тыльной стороны городка, хорошо виден широкий в крепость.

    По  земляному валу проходил “стоячий острог”. В остальном оборонные средства городка повторяли испытанные приемы градодельцев, встречающиеся уже нам в обороне Дураковских ворот.

В полутора километрах севернее земляного городка  и в 50 метрах вправо от Орловской  дороги, в глубине леса хорошо сохранялись  остатки небольшой земляной крепости площадью около 1,3 гектара. Как и земляной городок, крепостца обнесена невысоким валом и мелким рвом. Никаких следов, указывавших бы на наличие башен, обнаружить не удалось.

    Кроме двух осмотренных нами крепостей, в  том же 1638 году у Орловских ворот было построено третье укрепление – квадратный в плане острог, стоявший непосредственно на дороге. Никаких следов этого укрепления не сохранилось. 

    Организация обороны засечных ворот, расположенных  на открытых и лишенных естественных (природных) преград участках, была еще труднее. Здесь топор в основном уступал место заступу. От одного засечного леса до другого, иногда на многие километры, возводились земляные укрепления – непрерывная линия валов с двойным, набитым землею, плетением на их гребне. Перед валом с полевой стороны копался ров; в наиболее опасных местах устраивались дополнительные укрепления – земляные редукты и бастионы с раскатами для пушек.

    В нашей области, в Веневском районе, находится исключительно интересные и до самого последнего времени хорошо сохранившиеся укрепления так называемых Граборовых ворот, получивших свое название по близлежащей деревне Грабороново (теперь – Ивановка). К глубочайшему сожалению, некоторые фрагменты оборонных сооружений понесли в недавнее время досадные утраты – местные сельские хозяева, побуждаемые добрыми намерениями увеличить посевную площадь, частично распахивали фрагменты оборонительной линии. К частью, район Грабороновых ворот был в конце 1940-х годов детально обследован, глазомерно  заснят и опубликован А.В. Никитиным, что дает возможность восстановить частично утраченные фрагменты и вернуть стране и науке уникальнейшие памятники русского оборонительного дела XVII века. Принимая во внимание исключительно большую значимость оборонных сооружений Грабороновых ворот, привожу их описание по состоянию на конец 1960-х годов.

    Осмотр  укреплений Грабороновых ворот целесообразно  начать с так называемых “Двенадцати ключей “, расположенных километрах в двух от Коломеской слободы, в местах, где в реку Веневку впадает глубокий овраг – русло Осетрика. Легенда повествует, что здесь были погребены 12 павших в бою воинов Дмитрия Донского. В подошве невысокого обрыва, в густой тени купы деревьев бьют ключи кристально чистой студеной воды. По крутому склону Осетрика поднимается на его высокий северный берег. Пересекая речку почти под прямым углом, тянется к северо-востоку земляной вал Грабороновых ворот. Он невысок, говоря языком XVII века, он “в пояс человеку,  инде ниже, инде выше”. С восточной “полевой” стороны хорошо заметен неуглубокий, кое-где поросший кустарником ров.  В полукилометре от Осетрика, слева от вала, примыкая к нему одной из своих длинных    сторон, виден прямоугольник земляной крепости, так называемого Устинского городка. Судя по ее большим размерам (250 на 170 метров), в крепость стекалось население окрестных деревень. Крепость обнесена валом и рвом глубиною и теперь более двух метров. Посередине каждой из сторон городка видны выдающиеся в сторону поля капониры, позволяющие вести не только фронтальный, но и фланкирующий огонь. Крепость расположена на скате, полого спускающемся к реке Осетр; от северного края городка до берега не более полутораста метров. Перейдя реку вброд, поднимаемся на ее левый, северный берег. В полутораста метрах от реки снова виден земляной вал, а затем, метрах в двухстах к юго-востоку от Звойских выселок остатки интереснейшей земляной крепости. В 1638 году, когда восстанавливалась Засечная черта, на Руси уже широко использовались приемы передового по тому времени фортификационного искусства. На смену высоким стенам и башням прежних русских кремлей, уязвимых от артиллерийского огня, пришли низкие земляные укрепления в виде валов, бастионов и редутов. В 1618 году бастионная система была применена при возведении Земляного города в Москве. Двенадцатью годами позднее ее использовали и при реконструкции Засечной черты, в том числе и при сооружении крепости у Звойских выселок. Очень интересен ее звездообразный план: из основного правильного шестиугольника выступают в трех его углах пятиугольные в плане бастионы. Вооруженная артиллерией крепость представляла собою мощный оплот активной обороны.

    Почти в километре от крепости - первый земляной редут; за ним на расстоянии в 600 - 450 метров - второй и третий. Все они имеют в плане форму ромба, северные и южные углы которых смыкаются с основным валом, а два других угла обращены на восток и запад. Следы раскатов говорят о том, что эти укрепления были оснащены артиллерией.

    От  третьего редута до последнего звена  укреплений - крепости у Грабороновых ворот - полкилометра. Крепость расположена примерно в 500 метрах к югу от деревни Кочкино и в 700 метрах к юго-западу от поселка Ильича. Звездообразное построение укреплений выражено менее четко, чем в крепости у Звойских выселок. По сути дела, план повторяет - только в значительно увеличенных размерах - построение трех редутов. Как и там, северный и южный углы крепости примыкают к основному валу, а два остальных угла обращены к востоку и западу. Крепость опоясана очень широким и довольно глубоким рвом. Интересной особенностью является наличие небольшого равелина, выступающего из юго-западной стороны укреплений. Крепость хорошо сохранилась и производит внушительное впечатление. От “Двенадцати ключей” до крепости у Грабороновых ворот - около четырех километров.

На этом укрепления у Грабороновых ворот  заканчиваются. На севере они опирались на большие леса, остатки которых еще и сегодня синеют на горизонте.

    Общая концепция обороны засечных ворот, расположенных в открытой местности, значительно отличалась - как мы только что видели на примере Грабороновых ворот - от обороны ворот на лесистых участках. Значительно большая, почти господствующая роль отведена здесь действиям артиллерии; материалом укреплений служат почти исключительно земля и плетень; высота крепостей снизилась — линия обороны как бы стелется по поверхности земли; вся оборонная система построена уже по принципам передовой фортификации. Но и здесь применение дерева велико — из него делались многочисленные надолбы, частик, опускные колоды и т. п. 

    Безмерно  трудоемким и тяжелым было сооружение Засечной черты, но не менее трудными были условия ее эксплуатации. Мощь, сила и надежность засек зиждились на полной сохранности и неприкосновенности всех их элементов. Поэтому населению окрестных деревень строжайше наказывалось не ходить и не ездить в засеки, не собирать там грибы и ягоды, не делать порубок, не драть лыка, самовольно не косить траву (сенокосы на засечных полянах и рыбная ловля в реках и озерах сдавались государством на оброк), не перепахивать поляны, не сеять хлеб, не устраивать огородов и, - что особенно строго преследовалось, - не прокладывать “стежки и дорожки”, говоря короче, “никаких порух на засеках не делать. А учнут, какие порухи делатца и... тех людей имать и бить батоги нещадно”. Узнав о том, что солдаты одной из рот начали рубить лес ”на лопаты, а лубья снимать на насилки”, тульский засечный штаб приказал сыскать виновных и ”бить кнутом, а за больщие вины вешать”. Заповедность засек, как видим, государство понимало всерьез и защищало ее последовательно и, если было нужно, сурово. Не напрасно ведь заcеки назывались в древности ”заповедью”.

Охрану  засек от ”порух” вели по очереди крестьяне прилегавших к Засечной черте селений под неослабным надзором засечных голов, приказчиков и сторожей. Особые опасения вызывала возможность лесных пожаров, воевода Кцинской засеки доносил: “А лето, государь, сухое, лес высох... лежит выше сажени косой завал, по грехом... загоритца, засека от конца до конца выгорит”. Поэтому строжайше запрещалось разводить костры, выжигать траву и ходить в засеку с огнем.

    Заботился Разрядный приказ и об организации  вековой службы. В наказе засечным воеводам предписывалось: “сторожи на засеках... в день и в ночь держать... на высоких деревьях... и по деревьям держать кузовы  с берестою и с смольем и, смотря по вестем, велети кузовы с берестою и смольем зажигать, чтобы на засеках про (приход воинских людей было ведомо”. Начальнику заочных работ князю Черкасскому приказывалось держать в городах на юг от Тулы особых вестовщиков, чтобы они “с вестьми бежали к государю днем и ночью наспех и по дороге объявляли всем о грозящем набеге”.

    Отчеты  засечных воевод о выполненных ими  работах направлялись в Разрядный приказ, где скопилось иного чертежей с названиями деревень по обеим сторонам Черты и с показанием засечных полян, бора и стежек. К сожалению, ни один из чертежей не сохранился до нашего времени, они погибли еще в XVIII веке. Осенью 1638 года, когда работы на засеках подходили к концу, приказ предложил начальнику засечных работ князю Черкасскому: “А как... ото всех засек чертежи к вам пришлют, и вы б ...те все их чертежи велели внести в один в большой чертеж и тот чертеж и засекам всем роспись прислали б есте к нам в Москву”. Этот большой чертеж в архивных материалах приказа найден не был, — возможно, что его в свое время и не успели сделать.

    Чертежи выполненных работ составляли на месте чертежники, находящиеся при  засечных воеводах. Большие трудности испытывали руководители работ при составлении письменных отчетов: будучи опытными военными администраторами и знатоками засечного дела, воеводы в грамоте не были сильны и полагались в этом деле на своих подьячих. ”А подьячего со мною, - писал засечный воевода Вельяминов, — у государева дела нет, а сам грамоте мало умею”.

Труд  деловцев, работавших на Черте, был  неимоверно тяжел. Рубка тысяч вековых деревьев, возведение высоких валов, копка глубоких рвов, сооружение крепостей и острогов и установка бесчисленных надолб, и все это ”с великим поспешанием” изнуряло и изматывало. К тому же, условия работы, в особенности при устройстве глубоких рвов в болотистых местах, были тягостны до неправдоподобия. Так, сетуя на трудности данной ему задачи, засечный воевода Чевкин докладывал: “А как ехал с Москвы боярин князь Д. М. Пожарский... и он то видел, стоят деловцы во рву в воде выше пояса”. Нечего диву дивиться, что деловцев тянуло к вину, - засечному начальству много хлопот доставляли случаи незаконной продажи деловцам вина. Суд в таких случаях был недолог, и на делах накладывались резолюции: ”… бить батоги нещадно перед многими людьми и сказать всем: будет вперед у ково вино вынут, и тому быть пытану”.