Изваяния божеств  полны жизни. Даже плохо сохранившийся  мраморный торс жены Посейдона Амфитриты  убеждает в былом совершенстве ее скульптурного образа. Пластика форм свидетельствует о руке большого мастера. Движения богини морей уверенны, благородны и неторопливы. Богиня радуги Ирида, соединяющая небо и землю, посредница между олимпийцами и людьми, быстро устремляется вперед, навстречу сильному, порывистому ветру. Она в коротком и легком, будто влажном, хитоне, плотно прилипшем к телу и образующем множество мелких красивых складок. Особенность классической композиции, при которой отдельные фигуры динамичны, а общее действие уравновешено, проявляется и во фронтонах Парфенона. При сильном противопоставлении действий различных персонажей общее впечатление от всего ансамбля статуи остается гармоничным. Каждая фигура как бы существует в пространстве, живет самостоятельно, не касаясь других, но все же оказывает на них очень сильное действие.

Восточный фронтон Парфенона. На восточном фронтоне, основном, так как вход в Парфенон был с востока, представлено великое для эллинов событие - рождение Афины. Это сюжет общеэллинский, более значительный, нежели спор Афины с Посейдоном. В центре изображены боги на Олимпе, в углах уже не афинские реки Кефис и Илис, но бог солнца Гелиос и богиня ночи Нюкс в водах Океана. Слева Гелиос выезжал на колеснице, справа ночь - Нюкс скрывалась в Океан вместе со своей лошадью. С рождением Афины для эллинов начинался солнечный день, и кончалась ночь. Центральные фигуры - Зевс на троне, вылетевшая из его головы Афина, Гефест, помогающая при рождении богиня Илифия, Ника, возлагающая венок на голову родившейся Афины,- не сохранились из-за позднейших переделок этой части храма. В скульптурах фронтона было показано, как реагирует на великое событие мир. Бурно устремляется вперед Ирида, сообщающая весть о рождении мудрой Афины. Ее встречают сидящие перед ней Горы - дочери Зевса, открывающие и закрывающие врата неба. Головы их не сохранились, и невозможно судить по лицам, как они воспринимают весть Ириды, но пластика движения раскрывает их чувства и отношение к услышанному. Расположенная ближе к Ириде всплеснула руками от радости и слегка отшатнулась, будто в изумлении от этой вести. Другая, сидящая дальше, подвинулась к вестнице богов. Она как бы еще всего не расслышала и хочет узнать, что говорит Ирида. Разной степенью реакции этих рядом сидящих персонажей мастер хочет подчеркнуть, что от центра фронтона до его углов так же далеко, как от Олимпа до вод Океана. Поэтому сидящий дальше от Гор юноша - Кефал, будто не слышит вести Ириды. Он обращен спиной к Олимпу и смотрит на выезжающего из Океана Гелиоса. Безупречна гармония форм в этой статуе. В трактовке крепкой, сильной шеи и компактного объема головы, в моделировке хорошо передающих движение тела мышц нет жесткости, свойственной раннеклассическим статуям; выражено спокойное состояние деятельного, сильного человека. Обычное изображение юношеской фигуры приобретает особенную возвышенность. Простое явление жизни древнегреческий мастер умеет увидеть и показать как прекрасное и значительное, не прибегая для этого к эффектным позам и жестам в своих композициях. Статуя Кефала захватывает внимание сложностью и в то же время ясностью представленного движения. Хотя юноша сидит спиной к Олимпу, мастеру удалось передать в его, казалось бы, спокойном, теле желание повернуться. Начало медленного движения заметно в положении его левой ноги. Фигура пластична и объемна, она скорее живет самостоятельно в пространстве, нежели связана с плоским фоном фронтона. Изваяние Кефала, как и другие образы Парфенона, не подчинено так сильно плоскости фронтона, как статуи на более ранних храмах.

Левее показан  выезжающий на колеснице Гелиос. Квадрига загромоздила бы угол, и скульптор  ограничился изображением двух лошадиных морд, выступающих из вод Океана. В пластике мраморных изваяний, в красивых линиях гордого изгиба лошадиных шей, в величавом наклоне голов коней, как в поэтической метафоре, воплощены чувства от созерцания торжественно и плавно восходящего светила. Голове Гелиоса и его коням отвечают справа полуфигура богини ночи Нюкс и голова ее лошади, погружающиеся в воды Океана.

Статуи  Мойр. Изваяния богинь судьбы - Мойр расположены в правой стороне фронтона возле торса Нюкс. Несмотря на повреждения, они захватывают человека своей красотой. Мойры живут в сложном организме фронтона и подчинены его композиции. Связь их с треугольной формой обрамления выступает, в частности, в том, что фигуры помещаются на постепенно повышающихся к центральной части скамьях. Чем ближе к месту рождения Афины, тем подвижнее скульптурные массы изваяний, тем динамичнее, беспокойнее позы, напряженнее формы. Взволнованность образов нарастает от спокойных фигур в крайних углах к пафосу центральной сцены.

Последовательное усиление эмоциональности заметно не в мимике лиц, ведь головы Мойр не сохранились, но в пластике их выразительных движений. Правая Мойра прилегла на низком ложе, покрытом складками ее широких одежд. Воплощение покоя и отдыха, она оперлась локтем о колени подруги и прижалась к ее груди плечом. Средняя, сидящая выше, сдержанна в движениях. Левая, возвышающаяся над ними Мойра, будто мгновение назад услышала о рождении Афины и отозвалась на него, устремившись верхней частью торса к Олимпу. Все ее существо пронизано трепетным волнением. От глубокого безмятежного покоя правой Мойры к сдержанным и размеренным движениям средней, далее к взволнованности и порывистости левой развивается динамическая, насыщенная богатой внутренней жизнью композиция группы.

Пластическая реальность мраморных форм придает жизненность образам Мойр. Холодный камень приобретает в статуях прижавшихся друг к другу дев нежность и теплоту человеческого тела. В изваяниях античных богинь нашла свое выражение озарившая греческого мастера красота совершенного человека. В Мойрах чудесным образом соединены сложность и простота. Общечеловеческое и личное, возвышенное и интимное, общее и частное образуют здесь неразрывное единство. Трудно назвать в истории мирового искусства другое произведение, в котором более целостно были бы объединены эти вечно противоборствующие качества.

Скульптурный  декор восточной стороны Парфенона  был тщательно продуман. Над метопами, изображавшими битву олимпийцев с гигантами, возвышался фронтон  с рождением Афины. Расположенный глубже за внешней колоннадой, фриз настраивал человека на торжественный лад, как бы подготавливая его к созерцанию статуи Афины Парфенос. Мраморные изваяния Парфенона возвышенны и оптимистичны. Они вселяют глубокую веру в возможности человека, в красоту и гармонию мира. В единстве архитектурных форм и скульптурных украшений Парфенона воплощены великие идеи великой эпохи так цельно и ярко, что и спустя тысячелетия, со следами варварских разрушений, это произведение способно излучать импульсы благородных чувств, пережитых его создателями. Созерцание Парфенона доставляет человеку огромную радость, возвышает его и облагораживает.  
 
 
 

ПРОПИЛЕИ, ХРАМ НИКИ БЕСКРЫЛОЙ, ЭРЕХФЕЙОН

Ворота  на Акрополь. После того как был создан Парфенон, афиняне решили украсить Акрополь новыми воротами — Пропилеями. Предполагают, что в первоначальном плане левая и правая стороны Пропилеи должны были быть одинаковыми и вся постройка симметричной. Но около 425 г. до н. э. справа от ворот вырос храм богини победы Ники, и эту часть Пропилеи сделали несколько меньше, чем левую, так как стремились к общему равновесию архитектурных объемов. Пропилеи воздвигал архитектор Мнезикл. Они состояли из крытых глубоких ворот, образующих пять разделенных колоннами проходов, картинной галереи слева и небольшого помещения с правой стороны. К Пропилеям снизу вел широкий подъем без ступеней, по которому двигалась торжественная процессия в день праздника Великих Нанафиней. Не имела ступеней и широкая средняя часть ворот, служившая для проезда колесниц и всадников. Лестницы существовали лишь в боковых проходах. Мнезикл впервые смело совместил в своей постройке дорический и ионический ордера. Торжественность и внушительность внешних дорических колонн открывалась глазам подходящего к Пропилеям человека. Но, войдя под кровлю ворот, он оказывался среди изящных и легких ионических. Чтобы сгладить переход от одного ордера к другому, зодчий в основании дорических колонн сделал квадратные выступы, напоминающие базы. Введением ионического ордера он усложнил и обогатил впечатление от архитектурного образа Пропилеи. Разные размеры колонн дорического ордера — крупных в центре Пропилеи и небольших в боковых частях — также помогают разнообразию.

Храм  Ники Бескрылой. Справа от крупных и массивных Пропилеи виден небольшой храм богини победы, изображавшейся обычно в виде женщины с крыльями. Но на этот раз горожане создали храм Ники Бескрылой, желая, чтобы победа никогда не улетала от них и всегда оставалась в Афинах. Возвышаясь над мощной крепостной стеной, храм венчает ее своими легкими пропорциями. Выстроенный в ионическом ордере, он несет по четыре колонны на торцовых сторонах и имеет глухие боковые стены без колоннад. Поставленный под углом к Пропилеям, он будто слегка поворачивается в сторону ворот, как бы направляя к ним человека, подходящего к священному холму. Рядом с дорической колоннадой Пропилеи ионический храм Ники может показаться слишком легким. Поэтому в ордер храмика внесены некоторые черты дорики. Древнегреческие мастера не боялись отойти от правил ордера, и, если им казалось нужным, они смело вводили в один ордер элементы другого. Внутреннее помещение храма небольшое. Стены внутри, возможно, были покрыты росписями: поверхность мрамора стен не отполирована, шероховата. Храм этот был разрушен во время господства турок в Греции, и лишь позднее его вновь восстановили.

Крушение  идеалов рабовладельческой  демократии. В последней четверти V в. до н. э. прежние идеалы греческого общества испытывают жестокий кризис. Нарастает имущественное расслоение. Древние авторы упоминают об огромном числе обездоленных и нищих. Появляются и очень богатые афиняне. Терпит крушение и демократическая общественная основа греческого города-государства. Философ Антисфен утверждает, что "высшее благо для человека — быть свободным от общества". В то же время Сократ углубляется в пристальное изучение отдельной личности. "Познай самого себя", — говорит он, хотя и высказывает скептически сомнение в способности человека что-либо понять в хаосе распада привычных представлений о мире: "Я знаю, что я ничего не знаю". Процветает не возвышенная драма, но комедия Аристофана, зло и цинично иронизирующего над слабостями современников. Мир кажется грекам уже не таким гармоничным и ясным, как несколько десятилетий назад. Рушатся старые представления, рождается новое отношение к миру.

Положение Эрехфейона на Акрополе. За годы, пока строили Эрехфейон, Афины пережили тяжелые события. Шла война со Спартой. В осажденном спартанцами городе вспыхнула чума. Много жителей, в том числе Перикл, погибли во время эпидемии. Место постройки Эрехфейона выбрано не случайно. Оно было определено заранее. Считалось, что именно здесь Посейдон ударил трезубцем и высек ручей, а Афина посадила оливу. Перед зодчим встала трудная задача построить здание на участке с сильным склоном. Производить большие планировочные работы и выравнивать площадку для Эрехфейона не было возможности, так как в это время шла обременительная Пелопонесская война. Помещения Эрехфейона, поэтому имеют различные уровни.

Расположение  Эрехфейона, тем не менее, удачно в ансамбле Акрополя. Действительно, если в западной части Акрополя более тяжелая часть Пропилеи располагается слева, а легкий храм Ники — справа, то в восточной части холма тяжесть переносится на правую сторону, выступая в объеме Парфенона, а в левой оказывается изящный и более легкий ионический Эрехфейон. Гармоническое распределение масс, равновесие архитектурных объемов при общей асимметрии воспринимается не сразу, но постепенно, при движении по Акрополю. Человек, вступивший из Пропилеи на Акрополь, сначала не видел Эрехфейон, так как южный его портик был закрыт постаментом статуи Афины Воительницы, а западный — оливами, стоявшими перед храмом. Лишь на пути от статуи Афины можно было рассмотреть Эрехфейон и сравнить его с Парфеноном.  
 

Отличие Эрехфейона от Парфенона. Эрехфейон сильно отличается от Парфенона. Рядом с дорическим ордером храма Афины Девы ионический ордер Эрехфейона воспринимается небольшим, хотя это и довольно крупный по абсолютным размерам храм. Около строгих колонн Парфенона Эрехфейон с его богатой орнаментальной отделкой кажется особенно нарядным.

Взгляд на Парфенон с одной точки, с угла, дает представление  обо всем храме. В отличие от этого  сложный и асимметричный Эрехфейон  нужно обойти со всех сторон, чтобы  воспринять богатство его архитектурных форм. Именно поэтому было, очевидно, нельзя пройти к северному входу в Эрехфейон непосредственно от Пропилеи. Зодчий как бы заставлял человека обойти храм кругом.

В архитектуре  Эрехфейона господствует принцип контраста. С гладкими стенами сопоставлены затененные портики. Белому мрамору храма противопоставлен фиолетовый мрамор фриза. Массивные основания сочетаются с легкими колоннами. Большие глади ступеней воспринимаются рядом со сложным узором на базах колонн.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Афинские зодчие во все времена стремились, прежде всего, подчеркнуть великолепие  Акрополя. Так, огромный храм Зевса  Олимпийского, начатый еще в VI в. до н. э. и законченный при Адриане, был воздвигнут на почтительном расстоянии от священного холма. Между храмом Зевса Олимпийского и Акрополем Адриан поставил арку, как бы разделив Афины на две части - древний город и город римского времени. На стороне арки, обращенной к Акрополю, есть надпись: "Это город Тезея". На другой стороне: "Это город Адриана". Сквозь пролет римской арки виден с одной стороны храм Зевса Олимпийского, с другой - холм Акрополя, как будто заключенный в прекрасную раму.

Акрополь не только украшал великий город. Прежде всего, он был святыней, около которой проходила вся общественная жизнь эллинов. Акрополь объединял горожан, защищал их от врагов. Но и высокую художественно-эстетическую значительность его памятников, бесспорно, понимали сами греки. Ведь недаром существовала у них поговорка: "Да, ты чурбан, когда Афин не видел, осел, коль видя их, не восторгался, когда ж охотно кинул их - верблюд".

Афинский Акрополь по своему значению близок кремлям  древнерусских городов. Кремли тоже были не только крепостями в тяжелые дни нашествий врагов и местом, где проводили особенно торжественные праздники, но в них воздвигались лучшие храмы, они украшались самыми выдающимися произведениями искусства.

В Афинах запрещено  сейчас строительство высоких домов, которые могли бы заслонить Акрополь. Эллинский кремль царит над современным городом как свидетельство величия древнегреческой культуры, как памятник становления европейской цивилизации.