Глобализация мировой экономики: тенденции и перспективы решения

     В принципе мир не гарантирован от такого поворота событий, хотя на фоне современных  магистральных тенденций развития человечества он в ближайшем десятилетии  маловероятен и научно не предсказуем. Вместе с тем, к повороту событий  в сторону «деглобализации» может  привести, например, дальнейшая экспансия  мирового терроризма, которую вряд ли можно исключать после крупнейших терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 г., а впоследствии — в Испании и Великобритании. Как уже стало вполне очевидным, крупномасштабные военные операции США против талибов в Афганистане, а затем и против режима С.Хусейна в Ираке не только не поставили надежный заслон мировому терроризму, а скорее стали его детонатором в самом исламском мире, даже в таких его «твердынях», как Саудовская Аравия и Пакистан (недавний страшный пример — убийство Беназир Бхутто). Если терроризм не будет блокирован мировым сообществом, а тем более станет обладателем оружия массового уничтожения, то с возможностью поворота к «деглобализации» придется считаться всерьез.

     Что же касается более или менее обозримого периода, скажем, до 2017 г., то глобализация экономики, вероятно, будет играть в мировом хозяйстве ключевую, определяющую роль на всем его протяжении. Поступательное развитие глобализации, несмотря на присущие ей негативные аспекты, в этот период предопределено более значимыми объективными преимуществами этой стадии интернационализации хозяйственной жизни.

     В первые два десятилетия XXI века глобализация наиболее глубоко затронет промышленное производство, особенно перерабатывающие отрасли, а среди них — наукоемкие и высокотехнологичные производства. Кроме того, глобализация будет весьма интенсивно и быстро развертываться в тех сегментах мирового хозяйства (электронная торговля и др.), где  она пока только начала продвигаться к более зрелому состоянию. В  этот период глобализация, видимо, будет  развиваться весьма неравномерно по степени вовлеченности в нее  отдельных стран, групп стран  и регионов и по социально-экономическим  последствиям для них в силу больших  различий их экономического положения  на начало XXI века, реальных предпосылок  роста на будущее и многих других причин.

     Проблема  ужасающей бедности и отсталости большей части населения Земного  шара, огромного разрыва между  «богатым Севером» и «бедным Югом»  останется одной из острейших  глобальных проблем человечества. Острота  этой проблемы может быть уменьшена  только в случае существенного увеличения внимания к нуждам бедствующих стран  со стороны мирового сообщества, особенно стран «золотого миллиарда». Для  достижения поставленной ООН цели —  к 2035 г. сократить наполовину число лиц в мире, проживающих за чертой бедности, — помощь развитию (прежде всего наименее развитым, беднейшим странам) должна быть, по заявлению руководства Всемирного банка, увеличена вдвое — до суммы свыше 100 млрд. долларов США в год. В противном случае эта глобальная проблема будет создавать питательную среду для острых международных катаклизмов, в том числе распространения международного терроризма и региональных конфликтов.

     В период до 2017 г. все важнейшие проявления глобализации в области международных экономических отношений получат дальнейшее развитие. В предстоящие полтора-два десятилетия мировое сообщество трансформируется в более или менее целостную глобальную систему, в которой национальные хозяйства, сохраняя государственный суверенитет, станут более связанными между собой составными частями единого, хотя и противоречивого международного организма. Отдельные национальные экономики, правда, не «растворятся» в глобализации и мировом хозяйстве, однако состояние последнего станет все больше отражаться на каждой стране, в том числе России, которая должна найти адекватные ответы на все фундаментальные вызовы со стороны глобализации, чего ей не удалось до сих пор сделать. 

2.2. Противоречия и  негативные последствия  глобализации 

     Глобализация  экономики — достаточно противоречивый феномен. С одной стороны, ее сущностные черты, рассмотренные выше, в целом  способствуют повышению эффективности  мирового хозяйства, экономическому и  социальному прогрессу человечества. С другой стороны, как будет показано ниже, формы проявления этих черт нередко  ущемляют интересы широких слоев  населения во всем мире и целых  стран, не входящих в известный «клуб» государств «золотого миллиарда». Нынешняя (неолиберальная) модель глобализации экономики несет в себе целый  ряд негативных моментов, характеризуется  острыми коллизиями и конфликтами  между различными агентами (участниками) мирохозяйственных и иных международных  отношений. Глобализация не оправдала  многих надежд, связывавшихся широкими слоями мировой общественности с  преодолением раскола мира на две противоположные общественные системы, превратившим интернационализацию в действительно глобальный феномен. К противоречивым и негативным сторонам указанной модели следует отнести прежде всего следующие ее аспекты.

     1.  Глобализация, к сожалению, стала питательной средой для резкого ускорения распространения трансграничной преступности. Так, глобализация товарных рынков, как это ни прискорбно, особенно интенсивно протекает на нелегальных рынках оружия и особенно такого социально вредного продукта, как наркотики. Оборот наркоиндустрии уже соответствует примерно 8% мировой торговли. Наркобизнес по самой своей природе тяготеет к «интернационализму» и глобализму. Общая обстановка глобализации на базе либерализации торговли способствовала реализации этих его сущностных черт. Во всяком случае, наркобизнес, пользуясь всемирной либерализацией в торговой сфере как средством для достижения своих неприглядных целей (разумеется, этим далеко не исчерпывается его инструментарий), сумел глобализировать трансграничную торговлю этим зельем — со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями для всего человечества.

     2.  Быстрое перенесение экономических сбоев и финансовых кризисов из одних регионов мира в другие, а при сочетании ряда весомых негативных факторов — придание им глобального характера. Особенно это относится к миграции краткосрочных спекулятивных капиталов на финансовых рынках. При этом негативную роль играет электронизация обмена ценными бумагами через Интернет, хотя, как отмечалось выше, телекоммуникационная революция весьма способствовала «сцеплению» мирового хозяйства и его прогрессу. Интернет накладывает определенные «клише» на поведение мировых финансовых брокеров и унифицирует их поведение в различных финансовых центрах. В результате в предкризисных условиях их действия часто складываются в одном и том же — негативном — направлении, давая «синергический» прокризисный эффект.

     От  этого более всего страдают не самые развитые государства. Так, дефолт в августе 1998 г. в России был частично обусловлен финансовым кризисом в странах Юго-Восточной Азии поздней осенью 1997 г. Дело в том, что финансовые рынки этих стран по своей надежности и устойчивости относятся к той же категории, что и соответствующий российский рынок (при этом попутно отметим, что качественные и количественные характеристики последнего в нынешнем десятилетии заметно улучшились и несколько приблизились к параметрам развитых стран). Поэтому указанный кризис в Юго-Восточной Азии, спровоцировав отток капиталов со всех подобных рынков, с определенным «лагом» негативно сказался и на России, хотя он, конечно, не был «системообразующим» фактором российского финансового кризиса и наиболее тяжелого его проявления — дефолта.

     3.  Процессы глобализации уменьшают экономический суверенитет как атрибут власти национальных государств и потенциал экономического регулирования соответствующих национальных правительств, оказывающихся в растущей зависимости от «своих» и иностранных ТНК и их лобби. Нынешние ТНК пятого поколения, относящиеся к высшему эшелону такого рода корпораций, функционируют как автономные субъекты, определяющие стратегию и тактику своего мирохозяйственного поведения независимо от правящих в своей стране политических элит, которые скорее сами зависят от них и, во всяком случае, чутко прислушиваются к ним. Этот процесс, противоречащий принципам построения демократического государства, менее отчетливо просматривается в США и других странах «золотого миллиарда» и, напротив, тем более очевиден, чем слабее то или иное государство в экономическом и военно-политическом отношениях. Иными словами, сложилось достаточно острое противоречие между глобализацией и национальным суверенитетом (особенно в области экономики) многих государств.

     В условиях глобализации экономики государство  не может столь же эффективно, как  прежде, использовать традиционный инструментарий макроэкономического регулирования, как то: импортные барьеры и экспортные субсидии, курс национальной валюты и ставка рефинансирования Центрального банка. ТНК и ТНБ при необходимости противопоставляют подобным мерам свой мощный экономический потенциал и разветвленный механизм лоббирования своих интересов в различных странах, что нередко сводит на нет ожидаемый государством эффект от предпринимаемых мер, а нередко оборачивается даже во вред данной стране.

     4. Глобализация, существенно ослабив традиционные национальные системы государственного регулирования экономики, в то же время не привела к созданию таких международных, а тем более наднациональных механизмов регулирования, которые восполняли бы возникший в результате этого пробел. Исключением из правила в значительной степени здесь является лишь ЕС, особенно еврозона (Европейская валютная система), которая покрывает далеко не все пространство, на котором развернулась и продолжает развиваться глобализация экономики. При этом в результате неудачно проведенного в 2004-2007 гг. расширения ЕС-15 до ЕС-27, наложившегося на многолетние депрессионные явления в экономике ЕС-15 и совпавшего по времени с началом давно назревшего глубокого институционального реформирования данного интеграционного блока, Евросоюз сам оказался в состоянии тяжелого адаптационного кризиса.

     5.  Противоречие между глобализацией экономики как объективным процессом с его преимущественно позитивными эффектами и сегодняшней моделью (политикой) глобализации. Нынешняя либеральная (неолиберальная) модель глобализации, пропагандируемая и реализуемая главным образом в собственных интересах странами «золотого миллиарда» во главе с США, нацелена на извлечение наибольших выгод из ускоренного развития мировой экономики для высокоразвитых государств без достаточного учета интересов прочих стран. Именно поэтому в последние годы во многих странах, не в последнюю очередь в РФ, получили широкое распространение движения «антиглобалистов». Так, Всемирный социальный форум («лагерь Порто Алегре», где проходили его первые встречи), одно из наиболее активных международных движений, возникших на рубеже двух веков на волне глобализации, видит такую парадигму в придании миру более демократичного и эгалитарного характера.

     В данном контексте многие ученые отмечают глубокое противоречие между объективным (в основном позитивным) процессом  глобализации и своекорыстной политикой  глобализации развитых стран, прежде всего  США. В этой связи некоторые авторы, например, Н. Абдулгамидов и С. Гурбанов, выдвигают тезис об однополюсной природе глобализации экономики, подчеркивая, что весь процесс глобализации по существу следует рассматривать «как институционализацию системы неоколониальной эксплуатации мировой экономики «империализмом доллара». Данный тезис, типичный для сторонников антиглобализма, содержит преувеличение и представляется несколько «однобоким», однако трудно отрицать, что подобные идеи вновь и вновь рождаются не на пустом месте.

     Так или иначе, то обстоятельство, что  от глобализации больше всего выиграли США (а вытекающие из нее минусы для  этой страны обнаружить вообще довольно затруднительно), вряд ли подлежит сомнению. Так, именно благодаря глобализации США до сих пор справляются  с огромным внешним долгом (он порождается  ежегодными гигантскими дефицитами баланса по текущим операциям), который, по данным министра финансов США Дж.Сноу, к 2006 г. достиг 8 трлн. долларов (по сообщениям многих зарубежных СМИ, которые, правда, нельзя приравнивать к официальной информации, хотя они и выглядят правдоподобно, к началу 2008 г. этот показатель достиг 11 трлн. долларов США). Он имеет, конечно, иную, частнохозяйственную природу, чем советско-российский внешний госдолг и не подлежит обслуживанию из госбюджета, но не становится от этого менее весомым. Только глобализация позволяет США безбедно и без особых экономических катаклизмов жить с таким долгом, избегая дефолта и сохраняя за долларом роль ключевой и наиболее употребимой валюты в мировом хозяйстве. В этом смысле они уже глобализировали свой внешний долг, так что вопрос, поставленный Е. Роговским в заголовок его статьи, следует рассматривать скорее как риторический. Сегодня речь по существу идет лишь об изменении формы глобализации этой задолженности, которая позволила бы США легально использовать чужие ресурсы для обеспечения своих обязательств.

     При этом США, безусловно, продолжат беззастенчиво  эксплуатировать уникальное местоположение доллара как мировой резервной  валюты, используя ее эмиссию как  инструмент покрытия гигантских торговых дефицитов и накопившейся внешней  задолженности. «Такое поведение может  позволить себе только вожак —  любой другой немедленно бы обанкротился», — справедливо отмечает в этой связи Л. Мясникова, не без основания полагая, что в итоге международные кредиторы Соединенных Штатов, возможно, получат лишь пару центов на доллар.

     6.  Неолиберальная модель породила дифференциацию мира на страны, выигравшие от глобализации и проигравшие в результате нее. Причем в зависимости от критериев, применяемых теми или иными исследователями для деления на эти две группы, их состав оказывается неодинаковым.

     Так или иначе, налицо трудности приспособления к вызовам глобализации для стран  развивающихся (PC) и с переходной экономикой (СПЭ) из-за отсутствия у  них таких средств, которыми располагают  промышленно развитые страны (С 1997 г. МВФ относит к группе развитых стран и бывшие новые индустриальные страны первого поколения — Южную Корею, Сингапур, Гонконг и Тайвань. К нынешним новым индустриальным странам второго поколения (второй волны) можно отнести Индонезию, Малайзию, Бразилию, Чили, Аргентину и некоторые другие страны Азии и Латинской Америки), неподготовленности национальных правовых, экономических, административных систем и механизмов и т.д. Это нередко заставляет страны с переходной экономикой, в том числе Россию, и особенно развивающихся странах принимать правила игры, устанавливаемые более сильными участниками мирового хозяйства. Растущий разрыв в уровне благосостояния богатых и бедных стран ведет к вытеснению последних на обочину мирового хозяйства, увеличению в них безработицы, обнищанию населения. Развивающиеся вполне правомерно указывают на то, что глобализация в том виде, как она развертывалась в истекшие годы, не только не решила, но даже обострила проблемы, мешающие подлинной интеграции этих стран в систему мирохозяйственных связей и более или менее удовлетворительному решению ими проблемы бедности и отсталости.