Особенности государственной структурной политики в условиях глобализации

      Таким образом, глобализация мировой экономики  способствует усилению отсталости многих развивающихся стран от современного уровня цивилизации.

      2) Во-вторых, граждане более богатых  стран все лучше осознают крайне  бедственное экономическое положение  жителей беднейших регионов мира. Но когда дело доходит до  того, чтобы предпринять действия, которые могут быть для них  невыгодными, начинаются колебания.  В то же время на уровне  правительств (как можно заметить  по реакции на призывы о  списании долгов и увеличению  помощи в 2000 г.) заметно нежелание  как нарушить механизмы свободного  рынка, так и оскорбить избирателей  неприемлемой переменой приоритетов.  Опять же, нравственное сознание  как отдельных лиц, так и  национальных государств является  центральным в этом вопросе.  Однако автор хотел бы подчеркнуть,  что совмещение требований глобальной  социальной справедливости с  экономическими интересами отдельных  национальных государств – уже  не говоря о фирмах и физических  лицах – это очень сложная  проблема. Но именно ее решением  институты – в особенности  правительства – должны будут  более серьезно заняться в  предстоящие годы.

      3) В-третьих, что, возможно, более  важно, в настоящее время нет  наднациональной формы управления, которая может скорректировать  или снизить социальную несправедливость  между странами, вызванную глобальным  рынком, так, как могут это сделать  и делают национальные правительства,  смягчая проявления несправедливости  внутри страны. Также неясно, может  ли быть достигнут консенсус  относительно содержания глобальной  социальной справедливости.

      4) Приток дешевой рабочей силы  в развитых странах обостряет  конкуренцию и тем самым усиливает  национализм в этих странах.  Та часть общества стран третьего  мира, которая не смогла преодолеть  шок глобализации, в свою очередь,  тоже испытывает усиление национализма  и воинствующего фундаментализма. 

      5) Общая экономическая нестабильность, постоянно влияющая на политику  государств, и выражающаяся, в том  числе, в участившихся скачках  цен на энергоресурсы. Если  в 1998 году баррель нефти стоил  10$, а в 2001-2003 гг. говорили о справедливом коридоре нефтяных цен в 22-28$ за баррель, то в 2006 года цены уже достигли отметки 75$ за баррель, а начавшийся в 2007 году экономический кризис взвинтил нефтяные цены до 150$ за баррель, после чего началось их стремительное падение до отметки ниже 35$ за баррель в начале 2009 года. К середине 2009 года нефтяные цены относительно стабилизировались вокруг отметки 60-70$ за баррель. В таких условиях для любой экономики в целом и для компании в частности проблему представляют не высокие либо низкие цены на нефть, а их непредсказуемые изменения.

      6) Мировая экономика демонстрирует  растущее фундаментальное противоречие  между США, присвоившими себе  функции всемирного эмиссионного  центра, с одной стороны, и практически  всем остальным миром, объективно  выступающим за перераспределение  финансовых полномочий и коллективное  руководство в финансово-эмиссионной  сфере. Сюда же следует добавить  и противостояние США и ЕС, доллара и евро.

      Конечно, глобализация в основе своей процесс  прогрессивный и не нужно относиться негативно к глобализации в целом. Но из этого не следует, что любая  страна должна как можно скорее включиться в этот процесс, пойдя на всеобъемлющую  либерализацию. Несмотря на бурное развитие глобальных процессов, современное  мировое хозяйство продолжает оставаться неоднородным: регионы земного шара по-прежнему существенно различаются  по социальной структуре, политическому  устрою, уровню развития производительных сил и производственных отношений, характеру, масштабу и методам международных  экономических отношений.  

Глава 2. Основные приоритеты  структурной политики

2.1 Мировой экономический кризис – результат глобализации

      Мировой финансовый кризис, разразившийся в 2008 году, полностью изменил расклад сил в мировой экономике. Так, в США оказались национализированы банки Fannie Mae и Freddie Mac, которые были основными инвестиционными кредиторами на рынке США и контролировали почти половину всех кредитов на сумму более пяти триллионов долларов, также государство национализировало крупнейшего страховщика страны AIG. Обанкротились крупнейшие инвестбанки с многолетней историей и устойчивой репутацией: Bear Stearns был выкуплен JPMorgan Chase, банкротом объявлен Lehman Brothers, Merrill Lynch приобретен Bank of America.

      Goldman Sachs и Morgan Stanley перешли на коммерческую  основу, чтобы получить кредиты от Федеральной Резервной Системы страны. Также перестали быть самостоятельными такие динозавры инвестиционного рынка, как Washington Mutual и Wachovia. Сейчас государство оказывает поддержку Dexia, Hypo Real Estate, Bradford & Bingley и Fortis. В Исландии государство теперь контролирует три крупнейших банка, в Британии для поддержания банковской системы выделено почти 690 миллиардов долларов, примерно столько же, сколько в США.

      Вслед за инвестиционными коллапс настиг и коммерческие банки, поэтому правительства стран предприняли шаги для защиты вкладчиков. Так, в Ирландии и Германии теперь гарантируют все вклады, в Евросоюзе – вклады на сумму от 50 000 евро, а в России повысились гарантии с 400 тысяч рублей до 700.

      Чтобы увеличить количество средств в экономике шесть мировых Центробанков снизили ставки на полпроцента, что позволит хотя бы немного замедлить распространение кризиса. Дело в том, что в последние года мировая экономика переживала небывалый рост, связанный с глобализацией.

      Теперь  же глобализация показала свою обратную сторону, когда банкротство банка в США привело к настоящей буре во всем мире. В основе предыдущих кризисов и одной из причин их возникновения было циклическое развитие рыночной экономики. Особое значение имели длинные циклы конъюктуры. Эта закономерность проявилась и в современном кризисе.

      Однако  отличительной чертой этого кризиса  является тот факт, что он стал первым кризисом эпохи глобализации. Поэтому  важнейшие его причины следует  искать в деятельности очень крупных  транснациональных корпораций мира, и тех структур, механизмов и инструментов, которые были созданы при их активном участии. Финансовый сектор стал ведущей  площадкой деятельности корпораций и государства.

      Он  открывал неограниченные возможности  использования фиктивного капитала (акций, облигаций, вторичных ценных бумаг – деривативов). Огромную роль при этом имело использование  и других инструментов и методов  спекулятивной деятельности. В этот процесс были втянуты все страны.

      Ведущую роль среди этих стран играли США  – оплот крупнейших корпораций, обладатель главной резервной валюты мира, на долю которых приходилось  свыше трети мирового производства.

      Именно  поэтому начало кризиса было положено США, и в силу глобализации он быстро распространился по всему миру, достигнув  самых отдаленных стран. Последние, в свою очередь, своими проблемами содействовали  его дальнейшему углублению и  расширению. Негативное влияние США  оказывали и на деятельность международных  экономических организаций.

      Дополнительными причинами кризиса были непрозрачность деятельности банков и крупных корпораций, отсутствие контроля за ними, неадекватность оценок рейтинговыми агентствами результатов  их работы, а также отсутствие социальной ответственности у многих собственников  корпораций и руководителей государственных  учреждений.

      Преодоление кризиса станет важным этапом в развитии мировой экономики. Но для этого  нужны коллективные усилия всех участников мирохозяйственных процессов, всех государств, представителей бизнеса, общественных организаций и международных  учреждений.

       
2.2 Антикризисная политика РФ - структурная политика в условиях глобализации.

      Сделав  заключение о том, что мировой  финансовый кризис является одним из результатов глобализации, следует перейти к конкретным предложениям по созданию механизмов антикризисной политики.

      Безусловно, для создания мобилизационной рыночной экономики главное - организация  инвестиционного инновационного процесса. Россия практически самоустранилась  от прямого бюджетного финансирования конкретных проектов. В списке остались фундаментальная наука и некоторые  закрытые проекты оборонного характера. Может быть, это и правильно. Тогда  для всех прочих остается банковская система. Однако в этой системе есть некоторый сбой. Государство и  население дают коммерческим банкам деньги, которые можно вложить  в реальную экономику, а можно  на них купить валюту и вложить ее в западные финансовые структуры или можно через залоговые аукционы на государственные деньги приватизировать, например, «Норильский никель» и другие объекты общенационального достояния.

      И это естественное положение вещей. Известно, что коммерческим банкам нужна «маржа», прибыль от денег, а не от товара. Поэтому они по экономической природе равнодушны к инвестициям в реальную экономику. Но ведь в каждой цивилизованной стране существуют банки долгосрочного  инвестиционного развития. Они работают в ином, отличном от коммерческих банков кредитном режиме. Главное в нем - целевое кредитование. Такие кредиты  направляются в инфраструктуру, создание гидростанций, космических проектов, решение проблем наследственности и смежные сферы здравоохранения  и т. д.

      Целевые кредиты нельзя использовать на валютных биржах и в спекуляциях акциями. Они выдаются и, главное, оплачиваются под конкретный проект. Заемщик не имеет живых денег. Он заказывает подрядчикам конкретные работы и материалы и отсылает их счета в банк долгосрочного развития. Если банк сочтет эти работы соответствующими инвестиционному проекту, он их оплатит. К сожалению, в России система целевого долгосрочного кредитования, находится в зачаточном состоянии.

      Но  созданием системы долгосрочного  кредитования проблема оживления инвестиционного  процесса не ограничивается. Есть более  глубокая проблема инвестиционной политики, тесно связанная с методами борьбы с инфляцией. Имеется в виду общий  подход к проведению процентной политики и регулированию ставки рефинансирования Центральным Банком. Этот вопрос имеет  и серьезное теоретико-методологическое значение.

      Концептуальной  позицией отечественных реформаторов-монетаристов была и есть идея максимального сдерживания  денежной массы как основного  рычага борьбы с инфляцией. От Гайдара, Илларионова до Ясина все твердят: меньше денег у потребителя - ниже цены у производителя. Но деньги это  тоже товар. Сокращение денежной массы  ведет к дефициту и удорожанию денег. Проценты по кредитным ресурсам растут, особенно, если частные капиталы и государство активно выводят  свои доходы из страны. Предприятия вынуждены брать кредиты не только на инвестиции, но и на оборотные средства (которые обесценились в первые месяцы реформ) под высокие проценты. Но эти проценты, естественно, включаются в цены товаров и услуг, и их должны оплачивать потребители. Если у потребителей нет денег, то цены отнюдь не снижаются. Предприятия или сокращают производство, или разоряются. Именно это стало очевидным в 1990-е годы, когда производство упало на 30-40%, а некоторые отрасли обрабатывающей промышленности практически просто исчезли. Инфляция колебалась от 83,9% в 1993 г. до 21,8% в 1996 г. Ставки же Центрального Банка в эти годы колебались от 185 до 104%. Сейчас при некоторой стабилизации ставка ЦБ в период кризиса вначале поднялась до 13%, а затем понизилась до 10. Коммерческие банки предоставляют кредиты реальному сектору под 15-20%, а инфляция держится в рамках 13-12%. Дорогие деньги рождают высокие цены.

      Об  этом свидетельствует мировой опыт, в частности опыт США. В течение  многих лет ставка рефинансирования Федеральной резервной системы  США не превышала 3-5%. Инфляция в эти  же годы колебалась от 1,6 до 5%. В период кризиса ФРС снизила ставку рефинансирования до 0,25%. Наступил период дефляции, роста  покупательной способности потребителей. Это было сделано резко, и эффект оказался незамедлительным. Аналогично поступила и Западная Европа.

      Миной замедленного действия, подготавливающей экономический кризис, является супердоходность  определенных товаров или видов  деятельности. Это прослеживается и  на мировом, и на российском уровне. В год вступления Буша-младшего в  должность президента США (2001 г.) цена барреля нефти на мировом рынке  составляла 22 долл. Что могло произойти  в нормальной, ориентированной на нефтяной экспорт, экономике, если к  июлю 2008 г. эта цена выросла в шесть  с половиной раз? Ответ: экономика  деградировала в суперспекуляцию. От нефтяных цен все пошло по цепочке. И вот уже цена квадратного  метра жилья в Москве превышает  в три-четыре раза его себестоимость. Таковы последствия спекулятивной  экономики. Конечно, все это рано или поздно, но лопнет.