Семипалатинский полигон

По мирной степи разбросаны бронетранспортеры, укрытия для самолетов, на поверхности  земли и на глуби; от 6 до 50 метров - сооружения разных типов: от простейших траншей до подземных метро. Одни - в непосредственной близи от места  предстоящего взрыва, другие на определенных расстояниях. И здесь прячутся специалисты с приборами.

Под землей построены лаборатории — это  целый городок, оснащенный новейшими  приборами и оборудованием. Достаточно сказать, что во время взрыва велась съемка со скоростью до 500 тысяч кадров в секунду.

Идет  последняя наладка приборов. Население  поселков в радиусе километров эвакуировано, ведут радиационную разведку военные самолеты.

И вот  день испытания. С Семипалатинского аэродрома поднимается тяжелый  бомбардировщик. На его борту водородная бомба. За ним следуют самолеты сопровождения.

Командный пункт. За пультом - офицер. Его моложавое  лицо сурово и сосредоточено. С самолета бомбоносителя идут сигналы. Самолет  — на боевом курсе. До взрыва осталось три минуты, и тут сигнал: цель закрыт облаками... Самолет вырывается из плена сплошной облачности. На пульте приборы фиксируют: бомба сброшена, глухо звучит голос офицера:

— До взрыва осталось 30 секунд. Двадцать.

— Десять секунд.

И, словно в тысячу колоколов, ударит тревожный  набат Взрыв мощной водородной бомбы на высоте 1500 метров. Экран заполняет белое облако. Буквально секунды, и оно трансформируется в слоеный гриб. На багрово-буром его основании образуется мохнатая серая шапка, ее венчает белый ореол. Зрелище потрясает. И самое страшное - зловещее предназначение этого завораживающего, прекрасного гриба, созданного людьми, их умом, их руками: он символизирует собой смерть.

Ударная волна огромной разрушительной силы, двигаясь с невообразимой скоростью, сметает на своем пути все: под влиянием мощного излучения полыхает степь - огонь пожирает всё.

Бесстрастный  голос диктора констатирует:

— В девяти километрах от эпицентра большие разрушения в каменных здания. Животные, помещенные в верхних этажах, убиты, в нижних - контужены. В степи горят самолеты.

— На расстоянии восьми километров животные убиты, сильно обожжены.

— Семь километров — полностью разрушены  промышленные здания.

— Шесть  — жилые дома превратились в руины. На огромном пространстве - сплошные разрушения.

— Пять — ударная волна отбросила танки весом в десятки тонн.

— Четыре — обломки трехэтажного каменного  дома взрывной волной отброшены на километр. 

…Район  эпицентра. На поверхности земли  зияют трещины, грунт сдвинут, все  вокруг сметено... Сохранились тоннели  типа метро. Животные, находившиеся здесь, особо не пострадали. Не поврежденными остались железобетонные убежища, расположенные в трех километрах. Город-макет, что на расстоянии. 16-километров от эпицентра, полуразрушен, пустые глазницы выбитых окон; словно подвешенные в воздухе, раскачиваются лестничные пролеты.

Общий итог: на расстоянии 80 километров от места  взрыва повреждены крыши домов, двери, оконные переплеты, обвалилась штукатурка. То же самое произошло в населенных пунктах, расположенных в 120-220 километрах: в момент взрыва, направление ветра было в ту сторону...

Этот  фильм я смотрел трижды. И каждый раз меня охватывали противоречивые чувства с одной стороны, преклонение  перед гениальными умами ученых, открывших колоссальный источник энергии. С другой... При умножении ядерной мощи державы сегодня, как и вчера, как четыре десятилетия испытаний на полигоне, сопровождается человеческой трагедией. Почему люди, чьи корни уходят вглубь веков, истинные хозяева этих степных просторов, должны расплачиваться своими жизненным интересами? Да и сама древняя земля, родившая и взрастившая великих мудрецов, провидцев, биев, поэтов, писателей, чьи имена стали святым знаменем казахов, почему она обречена?

Итак, Курчатов рождался и строился как город  атомщиков. Его назначение — служить полигону, и эту миссию он четко выполняет. Но земля, на которой стоит Курчатов, как и полигон,— это часть территории нашей области, несущей на себе неизгладимый след столетий. Здесь жили казахи, здесь их родовые корни. Город, стоящий на этой земле,- это наш город. Рано или поздно, когда прошумят над ним шквальные ветры ядерных испытаний, жизнь здесь потечет своим будничным мирным порядком. Город встанет в ряд обычных наших городов

Впечатления от знакомства с полигоном буквально  переполняли меня, навевая все новые мысли. Полигон удивителен в своем грозном величии. Здесь куется ядерный щит Родины. Но замышляя полигон, государство подошло односторонне, плохо позаботившись о судьбе региона, за бортом оказалось население.

С таким  двойственным отношением к Курчатову, к полигону покидал я его пределы. Внутренне был убежден, что ядерные взрывы должны быть прекращены. Степь должна залечить свои раны.

Руководители  полигона были вежливы со мной, показали многое и рассказали тоже о многом. Но при всей внешней доброжелательности отношений между нами, оставалась значительная дистанция. 

ПРОТИВОСТОЯНИЕ (Часть 1) 

Первое  непосредственное прикосновение к  жизни города атомщиков, поездки  по селам и аулам районов, примыкающих  к полигону, просмотр документального  фильма потрясли меня, вызвав самые противоречивые мысли. Но сосредотачиваться на них было недосуг - время приносило все новые и новые жизненные проблемы. Их каждодневному решению было подчинено все: часы работы и отдыха, а порой и сна.

Объявленный на ядерные испытания мораторий приглушил людское беспокойство. Полигон молчал. Но это было зловещее молчание, шла усиленная подготовка к новым взрывам.

В 1987 году полигон, словно встряхнув с себя дремоту, стал наверстывать упущенное - было произведено 18 взрывов мощностью  от 20 до 150 килотонн. По колебанию своего рабочего кабинета я почти точно мог определить силу очередного взрыва. Как-то испытание застало нас на заседании бюро обкома. Я сказал: «Мощность - 30-40 килотонн». И не ошибся.

Вскоре  произошло событие, от которого начался отсчет поистине напряженной борьбы за закрытие полигона. Это случилось 12 февраля 1989 года. В этот день на полигоне прозвучал очередной подземный ядерный взрыв мощностью более 70 килотонн, самый обычный для его создателей и исполнителей.

Программа «Время» объявила как обычно: «На полигоне в районе Семипалатинска произведен подземный ядерный взрыв мощностью от 20 до 150 килотонн, радиационный фон нормальный». Но между 20- и 50-килотоннами — огромная дистанция, и только те, кто готовит испытания, знают, в чем эта разница. Возможно, этот взрыв стал бы таким же будничным в ряду других, если бы не произошло непредвиденное.

На поверхности  земли, деформированной от многолетних  подземных испытаний, образовались огромные щели, через которые вышли  радиоактивные газы, их истечение шло на протяжении двух суток.

Готовясь  к испытаниям, как и обычно, испытатели выбрали момент, когда роза ветров была направлена в сторону сельских районов, где нет никакого другого  контроля, кроме контроля самого полигона. Это одна из коварных тайн засекреченного объекта. Однако за двое суток ветер сменил направление, и полосой газов накрыло независимую от полигона воинскую часть, расположенный в поселке Чаган, в 120 километрах от эпицентра испытания.

Об этом мне сообщил в официальном порядке командир Чаганской воинской части, генерал-майор П.Т. Бредихин. Однако, несмотря на объективные показания приборов, командование полигона категорически отрицало выход радиоактивных газов на поверхность.

Несколько позже выяснилось, что полоса радиоактивного газа шириной и глубиной в несколько десяток километров накрыла территорию, где проживало свыше 30 тысяч человек. Повышение радиационного фона достигло 3000-4000 микрорентген, при естественном - 15 20. На этот раз радиоактивные газы миновали Семипалатинск - помогло направление ветра.

Подобные  утечки происходили при каждом третьем испытании. В 1987 году струя радиоактивных газов не раз достигала города Семипалатинска, повышая радиационный фон до 450 микрорентген, не говоря уже о тех районах, которые расположены в непосредственной близости от полигона. В 1988 году такие случаи имели место дважды.

Еще не рассеялись радиоактивные осадки от взрыва 12 февраля, еще не успели разобраться, что произошло в этот день, как 18 февраля прогремел второй ядерный  взрыв. Куда еще?

Сегодня ядерный паритет достигнут. Дальнейшая гонка за паритетом - это бесконечный  бег по замкнутому кругу, движение в  никуда. Это тупик. Очень опасный  тем, что в замкнутом пространстве вдет неуправляемое накопление энергии и оружия. Сама идеология, сама философия бесконечного ядерного паритета стала не менее опасной, чем собственно ядерная бомба.

Что такое  паритет? Образно - это тот же поединок двух боксеров в одинаковом весе, отлично  владеющих искусством ведения боя. Но стоит одному из них допустить неосторожное движение, и он окажется в нокдауне.

Думается, сегодняшний паритет должен стать  тонко отсчета разумного осмысления обстановки.

Понимаю, что тем, кто стоит сегодня  у руля своеобразного соревнования государств «атомного клуба», трудно отказаться от десятилетиями складывающихся стереотипов в оценке ядерного оружия и паритета. Трудно отказаться от государственных доктрин «любой ценой» и до «победного конца».

Февральские испытания исчерпали терпение. Выплеснулись наружу возмущение и гнев. Ситуация подталкивала к самым активным действиям. Руководство области оказалось в крайне щекотливом положении: что предпринять, чтобы не наделать ошибок, не упустить момент, выбрать правильную позицию.

После совета с членами бюро обкома партии и согласования с Н. А. Назарбаевым, в то время Председателем Совета Министров республики, я отправил шифро-телеграмму в Центр: 

«ЦК КПСС. О ядерном полигоне в районе г. Семипалатинска.

Семипалатинский обком Компартии Казахстана информирует ЦК КПСС о том, что с 1949 года на полигоне вблизи города Семипалатинска с населением 340 тысяч человек проводятся ядерные испытания. Первое время — в атмосфере, а с 1963 года — подземные.

Сейчас, через 40 лет, окружающие полигон условия изменились, численность населения возросла в три раза, многократно увеличилось поголовье животных. Полигон оказался в густонаселенной местности. Однако в работе полигона все это не учитывается. Ежегодно производится до 14-18 ядерных взрывов, которые сопровождаются сейсмическим воздействием на здания и инженерные сети, выводят из строя сотни колодцев, снабжающих водой жилые поселки и животноводство.

Город строился без учета сейсмики. Кроме того, на территории полигона в течение 25 лет подземных взрывов деформировалась земная кора и в каждом третьем случае происходит истечение радиоактивных газов на поверхность, исключить которое практически невозможно. В 1987 году через Семипалатинск прошла такая струя газов радиоактивностью в 350-450 микрорентген в час, а при испытаниях 12 февраля текущего года за пределами полигона был зафиксирован уровень радиоактивности до 4000 микрорентген в час, и только в результате изменения направления ветра эти газы не достигли областного центра. Однако они распространились на город Семипалатинск-21, Чаган и многие населенные пункты.

Ядерные испытания, естественно, вызывают у общественности разное толкование, создают напряженную морально-психологическую атмосферу среди населения, и не без основания они связываются с состоянием здоровья и возможными разрушениями.

Партийные комитеты области проводят большую разъяснительную работу среди населения.

Обком партии, озабоченный сложившейся ситуации просит ЦК КПСС поручить соответствующим министерствам и ведомствам временно приостановить или резко сократить частоту и мощность взрывов, а в дальнейшей перенести ядерные испытания в другое, более приемлемое место».  

Эта телеграмма прозвучала тугим набатным звоном беды и тревоги, это был голос пострадавшей степи. А вскоре раздался призыв Олжаса Сулейменова к организованному  движению за прекращение ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне. Я имею в виду известное выступление поэта 28 февраля по Казахскому телевидению.