XVIII век в мировой истории

      Но  и дворянство шпаги было неоднородно. Сравнительно небольшую часть составляла аристократия, надеявшаяся ограничить власть короля. Обедневшие же дворяне без титулов стремились, подобно д'Артаньяну, отдать свою шпагу на службу королю. Их судьба всецело зависела от монаршей воли; по своему положению они были ближе к дворянам мантии.

      В борьбе с аристократией король опирался на служилое дворянство (небогатые  дворяне шпаги и дворяне мантии).

      Дворяне, имевшие должности или чины, будучи проводниками политики государства, составляли особую касту чиновничества, или бюрократии. Бюрократия сосредоточила в своих руках все управление страной. Именно чиновники были теми "колесиками" и "винтиками", которые должны были с точностью часового механизма гарантировать исполнение указов и постановлений высшей власти по всей Франции — вплоть до самой отдаленной деревни; именно их усилиями во многом обеспечивалась жизнедеятельность государства.

      Почти все чиновничьи должности продавались  и становились пожизненными. Поскольку должность передавалась по наследству, то достаточно уверенно и независимо чувствовал себя и сын чиновника. Должности, наряду с дворянским званием, приносили немалый доход. Взятки и поборы с населения не считались злоупореблениями, так как входили в условия владения должностью. Можно только представить себе, какой произвол царил в среде бюрократии. Правительство знало об этом: часть должностей государству удавалось выкупать и назначать на них проверенных людей. Существовали должности, которые не покупались и не продавались, и в их числе — должность интенданта. Интенданты следили за действиями губернаторов провинций, от которых зависело поступление налогов в казну. Они получали королевское жалование и пользовались доверием короля. Дело доходило до того, что король запрещал губернаторам без разрешения интендантов посещать вверенные им провинции.

      Дворянин-бюрократ, находящийся на службе у короля, и дворянин, владеющий по наследству привилегиями и потому напрямую не зависящий от короля, — это были уже совершенно разные дворяне. Первые, как наиболее "полезные" королю, вытесняли вторых из системы управления страной.

      В отличие от прежних времен вся  Франция теперь подчинялась одним и тем же королевским указам. Все распоряжения писались на северофранцузском языке. Это ломало замкнутость отдельных областей, вырабатывало единый стиль жизни и мысли, язык, привычки, взгляды, вкусы людей, независимо от их положения в обществе.

      Абсолютизм  и его система управления усиливали  ощущение государственной общности у людей различных сословий и групп.

      "Золотое" правило абсолютизма. В XV — первой половине XVIII в. правители Европы считали, что могущество страны измеряется прежде всего количеством золота в казне. Накопление звонкой монеты было "золотым" правилом всех монархов и правительств Европы. Такая политика получила название меркантилизма.                         

      Как накопить золото? Этот вопрос был одним  из важнейших государственных вопросов. Ведь без золота невозможно управлять страной, вести войны, строить каналы и дороги, открывать университеты, содержать роскошный дворец и одаривать придворных.

      Проблему  денег разные государства решали по-разному.

      Абсолютные  монархи Испании и Португалии одну за другой снаряжали экспедиции в заморские страны. Помимо золота и серебра, испанские и португальские купцы привозили тропические товары, которые продавались на европейском рынке. Многие страны Европы приобретали колонии, население которых подвергалось нещадной эксплуатации. Нередко короли пополняли казну за счет пиратства и флибустьерства. Однако для большинства стран, имевших выход на Атлантическое побережье, основным источником пополнения казны считалась торговля. Здесь действовало свое "золотое" правило: продавать за границу нужно больше товаров, чем покупать. Тогда деньги будут приумножаться. Торговали, как правило, изделиями мануфактурного и ремесленного производства, так как продукты сельского хозяйства стоили дешевле. К тому же нельзя было оставлять без сырья собственные мануфактуры.

      В целях пополнения казны государи различных европейских стран стремились развивать собственные мануфактурное и ремесленное производства. Однако сначала их нужно было оградить от иностранных конкурентов. Для этого повышались таможенные пошлины на импортные товары. Местные товары стоили дешевле, а поэтому охотнее раскупались. Такая политика государства, направленная на защиту своей промышленности, называется протекционизмом.

      Звонкую монету государство получало и в  виде налогов со своих подданных. Именно с этой целью многие государи и их министры стремились не допускать обнищания крестьян.

      Нередко, нуждаясь в деньгах, монархи занимали крупные суммы у буржуазии, далеко не всегда возвращая их назад. Если деньги нужны были срочно, короли могли продать право сбора налогов на какой-нибудь территории богатому откупщику. Выплачивая королю сразу приблизительную сумму годового налога, откупщик затем многократно увеличивал свои доходы, выколачивая с населения гораздо большие деньги.

      Государство обогащалось также за счет продажи  должностей, иногда и перепродажей — когда владельцам дворянских патентов заново предлагалось купить их должность. В ряде стран начались гонения на евреев: их вынуждали покидать места постоянного проживания, отбирали имущество; затем в виде большой милости, а на самом деле с целью прибрать к рукам их капиталы, многим разрешали вернуться.

      Как видим, государство активно вмешивалось в экономическую жизнь, причем на первых порах такое вмешательство приносило заметные плоды. Давайте познакомимся с результатами меркантильной экономической политики (на примере Франции и Пруссии), а также с людьми, чьи имена навсегда вошли в историю "золотого века" абсолютизма.

      Своим расцветом французский абсолютизм был во многом обязан Жану Батисту  Кольберу — генералу-контролеру финансов в 1666—1683 гг. Выходец из провинциальной буржуазной семьи, Кольбер сумел продвинуться по службе благодаря личным способностям и безукоризненной честности. При нем благоустраивались проезжие дороги, углублялись русла рек, осушались болота, строились каналы и порты. Кольбер оказывал государственную помощь крестьянам, упорядочил взимание с них налогов, выписывал из-за границы улучшенные породы скота, всячески поощрял ведение лесного хозяйства. При Кольбере во Франции началась добыча каменного угля, развивались металлургия, производство фарфора, гобеленов, зеркал; безопасными стали дороги.

      Тяжелое наследие досталось Фридриху Вильгельму Прусскому (1620—1688) из династии Гогенцоллернов: страна, разоренная Тридцатилетней войной, напоминала огромную кровоточащую рану. Но уже в конце XVII в. Пруссия очень внушительно заявила о себе. Фридрих Вильгельм, правивший в 1640—1688 гг. и известный под именем Великого курфюрста, сумел не только покончить с вассальной зависимостью от Польши, но и существенно увеличить размеры Пруссии. На опустевшие после войны земли он пригласил 200 тысяч французов-гугенотов, спасавшихся от преследований; по его приказу строились новые дороги, прокладывались каналы, создавался флот. Будучи образованным человеком. Великий курфюрст открыл много школ. Берлин, который в годы Тридцатилетней войны был заштатным гарнизонным городком, стал при нем значительным культурным центром. Университет и публичная библиотека, издательства, типографии и книжные магазины приумножали славу прусской столицы и самого курфюрста.

      И во Франции, и в Пруссии уже  действовала государственная почта и осуществлялись пассажирские перевозки между городами.

      Но  к середине XVIII в. меркантилизм уже  не столько ускорял, сколько тормозил развитие экономики. Чтобы как можно меньше покупать за границей, государства стремились производить самостоятельно буквально всё. Такая экономика напоминала огромное натуральное хозяйство. Огражденные от конкуренции местные владельцы мануфактур не имели стимула к улучшению качества и снижению стоимости своих товаров. Буржуазия испытывала все больше неудобств от того, что государство принуждало ее производить лишь выгодные казне товары, в определенных количествах и по определенным ценам.

      Меркантилизм  неизбежно должен был уступить место  свободной торговле, при которой  государство уже не должно было в  той же степени, что и раньше, вмешиваться в экономику. 

      // Мишина И.А., Жарова Л.Н. Становление современной цивилизации

        (XVII – XVIII вв.). М., 1995. С. 72 – 86.