Возникновение первых университетов в Европе

Основной формой обучения была лекция, которая первоначально  заключалась в чтении текста, сопровождавшегося  глоссами, разъяснениями и замечаниями, но постепенно становилась более  свободной и тщательно продуманной. Кроме того, заметной чертой университетской  жизни были диспуты. По форме обсуждение "спорных вопросов" было таково: сначала формулировалась проблема, потом излагались и обосновывались различные или противоположные  друг другу мнения и студент давал  ответ, а затем следовало решение  профессора. Несколько раз в год  устраивались более свободные обсуждения, открытые для преподавателей, студентов  и гостей, и тогда могли обсуждаться  какие угодно вопросы. Они-то и были известны как questiones quodlibetales (диспут).[5]

2.3. Университетские  корпорации

XII столетие - это  век университетов, поскольку  он является веком корпораций. В каждом городе, где имеется  какое-либо ремесло, объединяющее  значительное число занятых им, ремесленники организуются для  защиты своих интересов и для  установления монополии на прибыль.  Это относится и к университетам  XIII века.

Истоки университетских  корпораций зачастую столь же темны, как и у всех прочих ремесленных  цехов. В городах, где они сформировались, университеты являли немалую силу числом и качеством своих членов, вызывая  беспокойство других сил. Они достигли своей автономии в борьбе то с  церковью, то со светскими властями.

Теперь нам  следует бросить взгляд на те особенности университетской корпорации, которые объясняют ее двусмысленное положение в обществе, приводившее к периодическим кризисам ее структуры.

Прежде всего, это церковная корпорация. Даже далеко не все ее члены приняли сан, даже если в ее рядах становилось все  больше чистейших мирян, все преподаватели  были клириками, на которых распространялась юрисдикция церкви, даже более того - Рима. Появившись из движения, носившего  светский характер, они принадлежат  церкви - даже там, где они пытаются найти институциональный выход  из нее.

Корпорация, цели которой являлись локальными и которая  широко пользуется национальным или  местным подъемом (Парижский университет  неотделим от роста могущества Капетингов, Оксфорд связан с усилением английской монархии, Болонья пользуется жизненностью итальянских коммун), оказывается в тоже самое время интернациональной: ее члены, преподаватели и студенты, прибывают из всех стран; она интернациональна и по способу деятельности, ибо наука не знает границ, и по своим горизонтам, поскольку санкционирует право преподавать повсюду, чем и пользуются выпускники крупных университетов. В отличие от других корпораций, у нее нет монополии на местном рынке. Ее пространство весь христианский мир.

Тем самым она  выходит за те городские стены, в  которых родилась. Даже более того, она вступает в конфликты - иногда жестокие - с горожанами, как в  экономическом плане, так и в  юридическом или политическом. Поэтому  она обречена на службу разным классам  и социальным группам. И для всех них она оказывается предательницей. Для церкви, для государства, для  города она способна сделаться "троянским  конем". Она не помещается ни в  какие классы.[5]

"Город Париж", - пишет в конце века доминиканец  Фома Ирландский, - "подобно Афинам  разделен на 3 части: первая из  них состоит из торговцев, ремесленников  и простонародья, ее называют  большим городом; к другой принадлежат  благородные, тут находятся королевский  двор и кафедральный собор,  ее именуют Сите; третью часть  составляют студенты и коллегии, она называется университетом".

Типичной можно  считать университетскую корпорацию в Париже. На протяжении XIII века происходило  становление как административной, так и профессиональной ее организации. Она состояла из четырех факультетов: Свободные искусства, Декреты или  Каноническое право, - папа Ганорий III запретил факультету преподавать гражданское право в 1219 году, - Медицина и Теология. Они образуют соответствующие корпорации внутри университета. Высшие 3 факультета - Права, Медицины и Теологии - управляются титулованными мэтрами, или регентами, во главе с деканом. Факультет Искусств, значительно более многолюдный, подразделяется на нации. Преподаватели и студенты входят в группы, образуемые согласно месту рождения. В Париже имелось 4 таких нации - французская, никардийская, нормандская и английская. Во главе каждой нации стоял куратор, избираемый регентами. Четыре прокуратора были помощниками ректора, возглавлявшего факультет Искусств.

Тем не менее, в  университете имелись общие для  всех факультетов службы. Но они  были сравнимо слабыми, поскольку факультеты не имели большого числа общих  для всех них проблем. У них  не было ни общих зданий, ни общих  для всей корпорации земель, исключая площадку для игр за пределами  городских стен. Представители всех факультетов и наций собирались в церквях и монастырях, где  они были гостями.[5]

Наконец, по ходу века появляется глава всего университета: им становился ректор факультета Искусств. Он распоряжался финансами университета и председательствовал на генеральной  ассамблее. Этого положения он добивается в итоге длительной борьбы между  белым и черным духовенством. Но его власть все же остается ограниченной временными рамками. Он не только переизбирается, но и функции свои он исполняет лишь на протяжении триместра.

С немалым числом вариаций сходную структуру мы находим  в других университетах. В Оксфорде вообще не было единого ректора. Главой университета был канцлер, избираемый своими коллегами. В 1274 году тут исчезает система наций. Это объясняется  региональным характером набора. Теперь уже нет северян (включая шотландцев) и южан (включая галлов и ирландцев), составлявших основные группы.

В Болонье самым  оригинальным было то, что профессора не составляли части университета. Университетская корпорация включала в себя только студентов. Мэтры образовали коллегию докторов. В Болонье было несколько университетов, но над  всеми возвышались два юридических  университета: гражданского и канонического  права. Их влияние росло на протяжении всего века, поскольку эти два  организма практически слились  друг с другом. Чаще всего их возглавлял один и тот же ректор. Как и  в Париже, он выдвигался от наций, система  которых в Болонье была довольно сложной и весьма жизненной.[1]

Могущество университетской  корпорации опиралось на 3 главных  привилегии: автономную юрисдикцию (в  рамках церкви - при наличии местных  ограничений, но с правом обратиться к папе), право на забастовку и  уход, монополию на присвоение университетских  степеней.

2.4.Организация  учебы

Университетские статуты регулировали также организацию  учебы. Они определяли ее длительность, программы курса, условия проведения экзаменов.

Сведения относительно возраста студентов и длительности учебы, к сожалению, не точны и  зачастую противоречивы. Они менялись в зависимости от места и времени, а разбросанные то тут, то там намеки показывают, что практика нередко  отходила от теории.

В каком возрасте, и с каким интеллектуальным багажом  поступали в университет? Конечно, очень молодыми, но как раз здесь  мы сталкиваемся с проблемой: являлись ли грамматические школы частью университета, предшествовало ли обучение письму поступлению  в университет или же оно было одной важнейших функций? С уверенностью можно сказать, что средние века слабо различали уровни образования, а средневековые университеты не были учреждениями одного лишь высшего образования. Отчасти там практиковалось наше начальное и среднее образование (либо они находились под университетским контролем). Система коллегий способствовала этой путанице, поскольку учиться в них могли с 8 лет.[3]

Можно сказать, что в целом базовое университетское  образование, а именно изучение свободных  искусств, длилось 6 лет, и получали его где-то между 14 и 20 годами. Затем  происходило обучение медицине и  праву - где-то между 20 и 25 годами. Первые статуты медицинского факультета предписывали 6 лет учебы для достижения степени  лиценциата ил доктора медицины после  того, как становились магистрами искусств. Богословие требовало большего времени, ему учились примерно 15-16 лет.

Поскольку учеба  в основном сводилась к комментированию  текстов, то статуты указывают на труды, которые включались в университетскую  программу. На факультете свободных  искусств преобладают логика и диалектика, по крайней мере, в Париже, где комментировался почти весь Аристотель, тогда как в Болонье он представлен лишь в отрывках, зато программы уделяют большое внимание риторике, в том числе работам Цицерона, а также математическим и астрономическим наукам, включая Эвклида и Птоломея. Для изучавших право основным учебником был Декрет Грациана[5].

Наконец, регламентации  подлежали экзамены на получение  степени. Тут у каждого университета также имелись свои обычаи, которые  изменялись со временем. Возьмем в  качестве примера два типичных curriculum - юриста из Болоньи и парижского артиста.

Новоиспеченный  болонский доктор получал свою степень  в 2 этапа: собственно экзамен (examen или examen privatum) и публичный экзамен (conventus, conventus publucus, doctoratus) , представлявших собой скорее церемонию вступления в должностью Незадолго до личного экзамена consiliarius нации, к которой принадлежал кандидат, представлял его ректору. Кандидат клятвенно заверял последнего, что исполнил все, что требуется уставами, и не пытался подкупить своих экзаменаторов. В предшествующую экзамену неделю один из мэтров представлял его архидиакону, ручался за его способность выдержать проверку. Утром в день экзамена кандидат, прослушав мессу Св. Духа, представал перед коллегией докторов, один из которых давал ему 2 отрывка для комментирования. Он удалялся к себе, чтобы подготовить комментарий, который зачитывался вечером в общественном месте (чаще всего в соборе) перед жюри из докторов, в присутствии архидиакона, который, однако, не имел права вмешиваться. Вслед за комментарием он отвечал на вопросы докторов, которые затем удалялись для голосования. Решение принималось большинством голосов, архидиакон сообщал о результате.[3]

Сдав этот экзамен, кандидат становился лиценциатом, но еще  не получал докторского звания и  права на преподавание: для этого  требовалось пройти публичный экзамен. С помпой его сопровождали в собор, где он произносил речь и зачитывал  тезисы о каком-нибудь из правовых положений, а затем защищал их от нападавших на него студентов. Тем самым он впервые играл роль мэтра на университетском диспуте. После этого архидиакон торжественно вручал ему лицензию, дающую право преподавать и соответствующие знаки отличия: кафедру, раскрытую книгу, золотое кольцо, судейскую шапочку или берет.

От юного парижского артиста требовалось получение  предварительной степени. Трудно утверждать с полной уверенностью, но вероятнее  всего она была итогом первого  экзамена: determinatio , в результате которого студент становился бакалавром. Determinatio предшествовали еще два экзамена. Сначала кандидат должен был выдержать дискуссию с мэтром во время responsiones. Дебаты происходили в декабре перед постом (во время которого происходил экзамен). Если кандидат успешно проходил эту проверку, то его допускали к examen determinatium или buccalariandorum, где он должен был доказать, что удовлетворяет требование статутов, и продемонстрировать знания включенных в программу авторов, отвечая на вопросы жюри мэтров. Вслед за этим следовало determinatio: во время поста он читал ряд курсов, чтобы показать свою способность к университетской карьере.

Вторым этапом был собственно экзамен, который  давал лицензию и степень доктора. Он также подразделялся на несколько  этапов. Самый важный из них заключался в серии комментариев и ответы на вопросы перед жюри из четырех  мэтров под председательством канцлера. Несколькими днями позже канцлер  торжественно вручал кандидату лицензию во время церемонии, включавшей в  себя лекцию (collatio) , которую он должен был прочесть, но она была чистой формальностью. Примерно через полгода кандидат действительно становился доктором во время inceptio, соответствующего болонскому conventus. Накануне этого дня он принимал участие в торжественной дискуссии, получившей название вечерни. В день inceptio он произносил перед факультетом инаугурационную речь, после чего ему вручались знаки отличия, соответствующие его степени.[5]

3. Эволюция университетов  в среднее века

Античный период не закончился взятием Рима, ибо  параллельно в Восточной Римской  империи остались функционировать  известные высшие школы в Константинополе, Александрии, Афинах, Антиохии, Анкаре, Эфесе, некоторые из которых сохранились и после отхода части византийских земель к арабам. Но в Западной Европе после ее захвата варварами практически исчезла грамотность и в дальнейшем пришлось заново возрождать всю просветительскую систему.

Посему часто  возникновение европейских университетов  начинают рассматривать с раннего  средневековья, приписывая державному гению Карла Великого выдвижение идеи всеобщего образования и  свершение первой «культурной революции». Ведь более чем за десять лет до официального объявления созданной им в 800 г. грандиозной империи знаменитым капитулярием, названным Т.Грановским «великой хартией европейской цивилизации», он декларировал повсеместное создание монастырских школ. С принятием христианства по этому же пути пойдет и Киевская Русь, добившаяся поголовной грамотности населения.

Первый же университет  в Западной Европе -- Болонский, -- с которого возникла эпидемия распространения высших школ, как в Италии, так и за ее пределами, появился только в 1088 году. Речь шла, прежде всего, о восстановлении античных традиций в просвещении, начавшемся, конечно, с Эмилии-Романьи и ее центра, Болоньи, находящейся вблизи от Равенны, подхватившей после раздела Римской империи державный скипетр Рима. Сравнительно быстрое развитие городов способствовало созданию благоприятного климата для функционирования университетов как факторов формирования государственных структур и социальных институтов. Вот почему такое превалирующее значение имели гуманитарные факультеты, связанные, прежде всего, с юриспруденцией. Кроме этого, вплоть до изобретения книгопечатания именно университетская кафедра была зачастую единственным источником культурной информации, а библиотеки, по сути, являлись коллективной памятью многих поколений, создавая благоприятную среду для свободомыслия.