Петр 1. Петровские преобразоваемя в области культуры и быта

Щербатов во всём этом видел  истоки нравственной порчи русского общества, однако даже он признавал, что  без вмешательства Петра «Россия  могла сама собою…дойти до того состояния, в котором она ныне есть (т.е. к концу 18 в.) …только через сто лет, к 1892 году». Соловьёв же, напротив, видел огромную заслугу Петра в принятии мер к охране личности, в частности, в запрещении браков по принуждению родителей или господ, в выводе женщины из терема.

Оценивая преобразования, связанные с введением указов о перемене платья и брадобритии, Ключевский пишет: «Новый покрой платья, парики, бритьё бороды…входили составными частями в один общий и широкий  план - отобразить, облицевать русских людей внутри и снаружи по подобию просвещённых народов, дать их наружности, управлению, мышлению и самому общежитию склад, не отчуждающий, а сближающий с европейским миром, с которым историческая судьба связала русский народ».

25 августа 1698г., вернувшись  из заграничного путешествия,  Пётр даже не заехал в Кремль. Когда 26 августа бояре прибыли  поздравлять царя с прибытием,  он схватил ножницы и начал  собственноручно брить им бороды. Позже, в 1705 г., был издан указ, вводивший налог за право носить  бороды.

После брадобрития особенно сильное неудовольствие народа вызвали  указы о перемене платья. 4января 1700 г. был издан указ, запрещающий  носить длиннополые платья. В частности, в нём говорилось: «Боярам и окольничим, и думным и ближним людям, и стольником, и стряпчим, и дворянам московским, и дьякам, и жильцам, и всех чинов служилым, и приказным, и торговым людям, и людям боярским, на Москве и в городах, носить платья, венгерские кафтаны, верхние длиною по подвязку, а исподние короче верхних, тем же подобием».

 

Давая в целом положительную  оценку всем этим нововведениям, Ключевский, тем не менее, находит их слишком  мелкими в масштабах всеобщих реформ по сравнению с усилиями, которые приходились прилагать  Петру для их осуществления. У  городских ворот расставлялись  специальные наблюдатели за бородами и костюмами, которые брали штраф  с владельцев бород и носителей  «неуставных» платьев, при этом платья нещадно изрезали. Если дворянин являлся  на царский смотр с усами и  бородой, его били батогами. Даже жён  владельцев бород наказывали: их обязывали  носить длинные опашни и шапки  с рогами. По мнению Ключевского, «всё это было бы смешно, если бы не было безобразно». Он считает слишком низменным сам предмет, на который Пётр вынужден был, по его мнению, отвлекаться в ущерб более важным делам. «Впервые русское законодательство, изменяя своему серьёзному тону, низошло до столь низменных предметов, вмешалось в ведомство парикмахера и портного. Сколько раздражения потрачено было на эти прихоти и сколько вражды, значит, помехи делу реформы, породили в обществе эти законодательные ненужности».

То преувеличенное, по мнению Ключевского, внимание, которое Пётр придавал таким «мелким» предметам, как борода или платье, историк  объясняет тем, что и борода, и  старое платье, были для Петра своеобразным признаком оппозиции, символом протеста. Он привык видеть эти признаки на государственных  мятежниках, стрельцах и старообрядцах, поэтому и не считался с тем, что борода для русского человека была поистине физической потребностью, так же как и длиннополое платье.

 

С.М. Соловьёв, оценивая эти  же преобразования, напротив, придавал им самый высокий смысл. Он писал: «в платье выражается историческое движение народов…Таким образом, и русский народ, вступая на поприще европейской деятельности, естественно, должен был одеться и в европейское платье, ибо…вопрос состоял в том, к семье каких народов принадлежать, европейских или азиатских, и соответственно носить в одежде и знамение этой семьи». То есть, он считал крайне важным, как будет выглядеть человек, желающий войти в просвещённую Европу. По его мнению, «нельзя легко смотреть на это явление, ибо…что делает обыкновенно человек в длинном платье, когда ему нужно работать? Он подбирает полы своего платья. То же самое делает европейское человечество, стремясь к своей новой, усиленной деятельности». Следовательно, считал Соловьёв, такое усиленное внимание Петра к преобразованию наружности русского человека в человека европейского было большим положительным моментом реформы.

К отрицательным моментам преобразований, касавшихся быта русского человека, Ключевский относил то, что  они «не могли не затрагивать  его религиозные чувства». Чувства  эти были задеты, например, реформой календаря, вызвавшей особый ропот. Указом от 15декабря 1699 года царь вводил новое начало года - 1 января вместо 1 сентября, как у неправославных. В народе эта мера была расценена как попытка антихриста запутать счисление, чтобы скрыть своё появление, которого ожидали как раз в1699, или, по традиционному византийскому летоисчислению, 7207 году.

Таким образом, все эти  нововведения были настолько противоречивыми, что ни современники, ни историки не могли дать им чёткой и однозначной  оценки. С.М. Соловьёв видел в них  одни положительные моменты. Ключевский более сдержан в оценках: признавая  в целом необходимость подобных преобразований, некоторые из них  он находит мелкими и недостойными внимания царя-реформатора, а некоторые - оскорбляющими национальные чувства  русского человека. Князь же Щербатов в этих реформах видел истоки упадка нравственности в своём 18 веке.

 

 

 

Просвещение

 

 

Петровские преобразования затронули и сферу просвещения, образования. Для подготовки специалистов открыли школы: Навигацкую, артиллерийские, инженерные - в обеих столицах; горные - на Урале; епархиальные и цифирные, гарнизонные и адмиралтейские - в провинции. В Москве существовала школа иностранных языков. В Петербурге основали Морскую академию. Дворян для обучения наукам посылали в Германию и Нидерланды, Италию и Англию.

Издавались учебные пособия, учебники, словари, буквари. Основы математических наук излагал Л.Ф. Магницкий в  своей "Арифметике" (первое издание 1707 г.).

"Ведомости", первую  печатную газету в России, могли  купить все желающие. Ввели гражданский  шрифт, более простой и понятный, а церковно-славянский шрифт употреблялся  отныне только в богослужебных  книгах. Арабские цифры сменили  старые буквенные обозначения.

К началу XIX в. в стране существовало 550 учебных заведений с 62 тыс. учащихся. Это был шаг вперёд. Но Россия сильно отставала от многих европейских стран. Срок обучения в русских школах составлял от трёх до пяти лет. Учились по "Грамматике" М. Смотрицкого, "Первому учению строкам" Ф. Прокоповича, азбукам, Часослову, Псалтыри. Среди учеников общеобразовательных школ были дети крестьян и ремесленников, мастеровых и солдат, матросов. Существовали особые солдатские школы - для детей солдат, продолжавшие традиции цифирных школ Петра I.

Для обучения дворян возможностей было больше - частные пансионы, шляхетские корпуса. В 66 духовных семинариях и  школах обучались дети православного  духовенства.

В 1725 г. появилась Академия наук в Петербурге, при ней - университет  и гимназия. В 1755 г. основали по почину И.И. Шувалова и М.В. Ломоносова Московский университет. Университет выпустил большое число специалистов по разным отраслям знаний, из него вышли многие крупные учёные. В 1757 г. начала обучение Академия художеств.

 

 

 

Архитектура

 

 

При Петре I строительство, особенно в его "парадизе" (рае) - новой  столице России, приняло исключительный размах. Под руководством Д. Трезини, архитектора из Италии, возвели колокольню собора в Петропавловской крепости, здание коллегий и т.д. Над возведением Санкт-Петербурга тогда же и позднее трудились и другие зодчие: иностранные (Шлюпгер, Лебсон) и русские (Земцов, Еропкин). Вырабатывался новый, смешанный стиль с использованием иноземных и местных мотивов.

В Москве продолжали развивать  традиции русского, или нарышкинского, барокко. Таковы церковь Покрова в Филях, построенная для Л.К. Нарышкина; церковь Ивана Воина на Якиманке; церковь Архангела Гавриила на Чистых прудах и другое.

В середине-второй половине XVIII в. в архитектуре господствовал классицизм. В Петербурге и его окрестностях замечательные творения оставили А.Д. Захаров, А.Н. Воронихин и многие другие зодчие. Выдающиеся образцы этого стиля - Таврический дворец в Петербурге (И.Е. Старов), Дом П.Е. Пашкова в Москве (В.И. Баженов), здание Сената в Кремле (М.Ф. Казаков) и т.д. Для этих построек характерны монументальность, величественная простота, торжественность, гармония линий и объёмов. Они отражали идеи патриотической гордости, триумфа и мощи государства.

 

 

 

Живопись

 

Светская живопись при  Петре I выразила себя главным образом  в портрете. Братья Иван и Роман  Никитины, Андрей Матвеев рисовали Петра, членов его семьи, сподвижников, преемников - Петра II, Анну Ивановну. Портреты были сделаны в реалистическом духе, проникнуты психологизмом.

В середине и второй половине XVIII столетия получили известность  живописцы - классицисты: А.П. Лосенко ("Прощание гектора с Андромахой"), Г.И. Угрюмов ("Торжественный въезд Александра Невского во Псков").

"Чувствительные" сюжеты, присущи картинам мастеров сентиментального  направления (пейзажи С.Ф. Щедрина,  портреты В.Л. Боровиковского).

 

Скульптура

 

В Петровское время скульптура носила в основном прикладной, орнаментальный характер. Но тогда же работал крупный  скульптор К.Б. Растрелли (бронзовый  бюст Петра и другие).

 

Позднее скульптурное творчество испытало влияние классицизма. На русской  почве он дал прекрасные образцы, отмеченные величественностью, лаконичностью  и поэтической выразительностью (памятник Петру I, или "Медный всадник", работы Э.М. Фальконе), человечностью  и теплотой (надгробие Н.М. Голициной в Донском монастыре работы Ф.Г. Гордеева).

Приобрёл известность  М.И. Козловский

 

 

Фонтаны Петергофа

 

 

Большой каскад. Гимн Великому городу

 

Современный облик каскада  складывался на протяжении целого столетия, замысел его принадлежал Петру I. Строительство началось в мае 1716 года, а пробный пуск воды в "кашкаду" состоялся 13 июля 1721 года.

 

 

 

Каскад "Золотая  горка". Владычица морская

 

Четырнадцатиметровый со статуей Нептуна на верхней стене находится в западной части парка у дворца Марли. Это самое эффектное фонтанное сооружение ансамбля. Проект разработан архитектором Н. Микетти по указаниям Петра I. В 1732 году строительство завершил архитектор М. Земцов, который добавил скульптуру на аттике и в бассейне, а под ступенями навесил крытые золотом медные листы. Падающая вода с тех пор кажется золотой.

Скульптурное оформление "Золотой горы" показывает, показывает, что именно Россия - владычица морская. Для этого разыгрывается древнегреческий  миф о спасении Андромеды от морского чудовища. Андромеда прикована к  скале, из пасти монстра выбрасывается  струя воды и разбивается о  нижнюю ступень.

 

Фонтаны Квадратных прудов

 

Дельфинарий у  верхних палат

 

Водоёмы двух квадратных бассейнов  перед галереями Большого дворца - старейшие в Верхнем саду. Уже  в 1719 году по проекту Ж.-Б. Леблона справа и слева от Верхних палат Петра I начали рыть глубокие пруды - накопители воды для фонтанной системы Нижнего парка. В западном Квадратном пруду установили свинцовую группу "Диана", в восточном - "Прозерпина" и "Алфей", а в центре, на круглых, отделаных туфом тумбах, появились аллегорические статуи "Весна" и "Лето" с фонтанирующими дельфинами вокруг.

 

Фонтан "Нептун" с каскадом Аполона

 

Нюрнберг - Петергофу...

 

В центре Верхнего сада есть прямоугольный бассейн. Котлован его  вырыт в 1721 году в качестве хранилища  воды, но через 13 лет водоём превратили в фонтан, установив здесь скульптурную группу по модели К. Б. Растрелли - "Нептунову телегу". В 1799 году её заменили композицией, приобретённой у нюрнбергских мастеров Х. Риттера и Г. Швайгера: бог морей в короне и с трезубцем в руке, нимфы, всадники на морских конях, морские драконы... Спустя время немцы захотели выкупить проданные скульптуры, но получили отказ и поставили в Нюрнберге их копии.

 

Одновременно с установкой "Нептуновой телеги" на южной стороне бассейна появился небольшой каскад в три ступени с золоченой фигурой "Зимы", также отлитой по оригиналу К.Б. Растрелли.

 

Фонтан "Пирамида".

 

Площадка фонтана в  восточной части Нижнего парка  задумана и спланирована так, что  с аллей её при всём желании  не увидишь. На фоне вековых лип сверкающая водяная пирамида неожиданно открывается, если подойти к фонтану в плотную. Эффект внезапности никого не оставляет равнодушным. Здесь всё покрыто зелёной травой, но нет павильонов, скульптуры, цветников. Внимание невольно приковывается к водопаду, который возвышается на ступенчатом мраморном пьедестале и достигает 8 метров в высоту.

Водоём создан в 1724 году архитектором Н. Микетти по поручению Петра I. Один из самых "инфернальных" фонтанов Петергофа, "Пирамида" состоит из четырёх каскадов, ориентированных строго по сторонам света, и имеет символическое значение. Водяная пирамида на берегу Финского залива - это своеобразный памятник победе русских войск в Северной войне.

 

 

 

Заключение

 

 

Анализируя оценки историков  С.М. Соловьёва и В.О. Ключевского, касающиеся петровских культурных преобразований, можно сделать следующие выводы.

Во-первых, оба они признают насущность и необходимость этих реформ, причём реформ максимально  всесторонних. Соловьёв считает, что  при том состоянии застоя, в котором находился русский государственный организм в то время, нельзя было ограничиваться преобразованиями только в какой-либо одной отрасли, поэтому реформы в области культуры были так же необходимы, как и, например, военно-финансовые. Затем, и Соловьёв и Ключевский признают как отрицательный момент жёсткость и насильственность многих вводимых мер, особенно в области быта. Соловьёв признаёт, что «жалобы на тягости великие слышались со всех сторон, и не напрасно». Например, по оценке Ключевского, очень многие преобразования в быту, такие как перемена платья, брадобритие, введение нового календаря, затрагивали национальные и религиозные чувства русского человека, с которыми Пётр не хотел считаться, а ослушников подвергал жестоким наказаниям. Многие петровские начинания при его жизни были не поняты или не принесли желанных плодов. Например, Ключевский считал, что заграничное обучение молодых русских дворян приносило им больше плохого, чем хорошего, хотя «кое-что и прилипало». Все усилия Петра по просвещению русского общества привели лишь к «слабым начаткам», по мнению Соловьёва.