Федеральное агентство по образованию 

ГОУ ВПО  Норильский индустриальный институт

Кафедра философско-исторических и социально  – экономических наук

Реферат

По истории  Норильска

На тему: «Открытие Норильска»

Выполнила: студентка группы ЭИ - 07(Ф)

                                                                                                          Уланова А.Н. 

                                            Проверил: Доцент

                                                                     Дзюра А. И

Норильск 2008

План: 

Введение…………………………………………………………………………..3 
 

Открытие Норильска……………………………………………………………..4 
 

Заключение……………………………………………………………………....18 

Список литературы……………………………………………………………...19 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

    Норильск — не “маленькая Москва” и не “маленький Ленинград”, что можно услышать из уст путешествующих по Северу, Большой Норильск, промышленная столица, самый крупный город сибирского Севера. Большим называют Норильск вместе с его спутниками- городами Талнахом, Кайерканом и Оганером.

    В общем, средний город, обыкновенный. И в то же время — пионер, первопроходец, испытатель. Он ответил на главный вопрос: быть ли городам на Крайнем Севере? И отвечает на следующий: какими им быть?

    Городу  дал жизнь Норильский комбинат, а заводам, фабрикам, шахтам и рудникам — Таймырская земля. Три “кита”, на которых стоит Норильск, — это Никель, Кобальт и Медь. Слава города, гордость и забота. Норильск — первооткрыватель рудных кладов Заполярья. Он стал самым северным горнорудным и металлургическим центром страны и одним из самых больших в мире.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Открытие  Норильска

      Русского человека почему-то всегда тянуло на север. Поводы были разные – от личных интересов до интересов государственных. Среди них были люди служивые и просто искатели приключений и наживы.

    Как рассказывают старинные летописи и  прочие грамоты, первые восточные славяне  проникли на европейский север аж в VI веке. Спустя столетия новгородские купцы и бояре посылали отряды своих людей – смердов и вольных – в край вечных снегов и стылой воды для организации пушных и рыбных промыслов. Горные и рудные богатства мало интересовали первых русских землепроходцев. Их манила «мягкая рухлядь»: соболь, черно-бурая лиса, голубой песец.

    После основания Соловецкого монастыря (1435 год) русские пошли дальше. На ладьях-кочках они стали ходить не только вдоль морского побережья на восток, но и пускались в открытое море на север и северо-восток, открывая новые земли и острова.

    Так, один английский мореплаватель в XVI веке в поисках морского пути из Европы в Индию обнаружил у берегов Мурмана до 30 русских парусных ладей. А далее, у неизвестной ему земли, русские мореходы объяснили ему, что это Новая Земля.

    Так, из года в год, от века к веку ходили русские морем вдоль полярного побережья до Карской губы, где по воде, а где волоком, и далее – на полуостров Ямал к водам Обско-Тазовской губы. Здесь и возник вначале торговый поселок, ставший затем при царе Борисе Федоровиче городом. И назван он был - Мангазея. К началу XVII века в городе этом более 500 жилых домов, гостиные дворы и таможня.

    Четыре  века назад на берегу реки Таз возник поморский городок. В 1601м сюда прибыл стрелецкий отряд во главе с воеводой Мироном Шаховским, и развернулось строительство города за Полярным кругом. Поднялся над рекой кремль, издалека виднелась башня высотой в нынешний четырехэтажный дом. Крепостную стену венчали и другие башни, сторожившие посад и воеводский двор, соборную церковь и таможню, тюрьму и округу... Из глубины посада к реке шли улицы. На мостовые смотрели слюдяными окнами сруб! В них жили приказчики московских купцов и рыбаки, портные и пекари, моряки и речники, плотники и косторезы... И медеплавильщики. Да, Мангазея, средневековый город на вечной мерзлоте, златокипящий, по образному определению историка, была предшественницей Норильска.

    Мангазейские  металлурги пользовались норильским металлом, норильская земля входила в состав Мангазейского воеводства. Не погуби огонь (в 1643 году) городской архив, мы могли бы сегодня знать куда больше о первых... норильчанах. Добывал же кто-то руду. Или, по крайней мере, искал и находил медь. Были рудознатцы, может быть, прошедшие уральскую или алтайскую школу. Были искусные плавильщики, литейщики с незаурядным художественным вкусом.

    Известный историк М. И. Белов называет сороковые годы 17 века временем интенсивного развития мангазейского медеплавильного дела. Так и хочется привязать рождение мангазейского металла к 1642 году. Триста лет спустя, в 1942 году, родился норильский металл.

    Мангазея отстроилась после страшного пожара, но вот по указу царя Алексея Михайловича стрелецкий гарнизон перебрался в Туруханское зимовье (1672), и стало гаснуть солнце Мангазеи. Мангазейцы построили новый город у впадения Турухана в Енисей Новую Мангазею. Оставил о себе добрую память мангазейский пятидесят ник Иван Сорокин. Это он в 1667 году сообщил мангазейскому воеводе Родиону Павлову, что ставит зимовье “с нагородней край (нагорной стороны) Енисея пониже верхныя Дудины реки”.

    Все говорило о том, что русские люди пришли на Север раз и навсегда. Мангазея дала возможность постепенно проникать все дальше и дальше на восток, в пределы Таймырского края, по пути осваивая впадавшие в моря реки большие и реки малые. Землепроходцы расширяли районы поисков. Был создан рудный двор, где велась плавка медной руды на медь. Добывался уголь, которого в этих местах оказалось предостаточно.

    Время выделило и оставило на скрижалях  истории первые русские имена, без  которых не было бы истории сегодняшней. Это стрелец Иван Сорокин, с чьим именем связывают основание селения Дудинка. Енисейский казак Михаил Стадухин «со товарищи» прошел по Енисею до Туруханска, затем по Нижней Тунгуски вплоть до верховьев, откуда волоком пробрался на реку Вилюй, по которой сплыл до реки Лена. А там спустя, два года казачий сотник Петр Бекетов основал Якутский острог. Их поиски, словно эстафету, продолжил якутский казак Семен Дежнев, который обогнал северо-восточную оконечность Азии, названную, в его честь мысом Дежнева. Так за неполные полвека, существования Мангазейского острога, русские люди прошли все северное побережье Сибири, протяженностью свыше 6000 километров, вплоть до Западных берегов Америки. Сибирь заселялась. Но экономическое ее развитие могло опираться только на богатства ее недр.

    Природные же богатства этого района словно дразнили заезжих людей. В районе реки Норильской, которая пробила  себе дорогу сквозь дико-романтические  скалистые хребты, называемые Норильскими  Камнями, склоны гор были изукрашены обнаженными угольными пластами.

    26 ноября 1842 года из российской  столицы выехал человек, которому  суждено было  первому из ученых стать открывателем Таймыра. Ему мы обязаны словом “Таймыр” и первыми фундаментальными сведениями о полуострове. Его звали Александр Миддендорф, петербуржец. Он в двадцать три года получил степень доктора медицины. Ко времени экспедиции на Таймыр ему исполнилось двадцать шесть. Ради путешествия в “землю неведомую” он отказался от кафедры в Киеве, где преподавал тогда зоологию. Будущий академик был призван ответить на вопрос, есть ли жизнь между Пясиной и Хатангой.

    На  путь из Москвы без отвлечения и отдыха ушло примерно 80 дней. Неблизкий путь. Он и сегодня, если не самолетом, а по железной дороге и енисейским зимникам, занял бы добрых дней восемь.

    Ко  времени экспедиции Миддендорфа целое столетие прошло “с тех пор, как Лаптеву с Челюскиным с невыразимыми трудами и опасностями... удалось снять берег Таймырского края”. Миддендорфу предстояло исследовать внутренний Таймыр. “Пройдет, может быть, еще столетие, прежде, нежели другой странствователь решится нарушить тишину этих пустынь с намерением приумножить сведения...” Он имел основания так думать. Его слова о “тупейших чиновниках в столице, тормозящих ход государственных дел заставляют вспомнить хрестоматийно показательный по своему невежеству ответ генерала адъютанта Н. В. Зиновьева на предложения другого патриота Севера М. К. Сидорова: “Так как на Севере вечные льды и хлебопашество невозможно, и никакие другие промыслы не мыслимы, то... необходимо народ удалить с Севера во внутренние страны государства, а Вы хлопочете наоборот и объясняете о каком - то Гольфштреме, которого на Севере быть не может. Такие идеи могут проводить только помешанные”.

    Миддендорф  имел в виду и другое, когда писал, что, может быть, через столетие кто- нибудь нарушит тишину тундр: суровее Таймыра на планете Земля только Антарктида.

    И во времена Челюскина, и во времена  Миддендорфа на зимовку в районе Норильска отваживались лишь местные  жители, которых насчитывалось несколько  тысяч на весь полуостров долган, ненцев, нганасан, эвенков и потомков мангазейских казаков. Но любая экспедиция грозила зимовкой...

    В начале 1866 года енисейские золотопромышленники  П. И. Кузнецов, И. А. Рябиков, Н. П. Токарев  и И. А. Григорьев пожертвовали средства (1800 рублей) на изучение Севера губернии. Уточнить карту среднего и нижнего Енисея, нанести на нее полезные ископаемые таков был социальный заказ. Руководить Туруханской экспедицией (так она звалась) было поручено горному инженеру И. А. Лопатину. В ее состав вошли П. А. Лопатин (фотограф, студент, младший брат начальника), И. Е. Андреев (топограф), Ф. П. Мерло (метеоролог, ссыльный поляк), А. П. Щапов (этнограф, остался работать в Туруханске). В Дудинке к экспедиции присоединились Ф. Б. Шмидт и сопровождавший его препаратор Савельев, которые прибыли на Таймыр еще по зимнику и дожидались экспедиционного парохода.

    Геолог  и географ Иннокентий Александрович  Лопатин родился (2 февраля 1839) и умер (15 ноября 1909) в Красноярске. Он окончил  Корпус горных инженеров в Петербурге (1860) и работал на Селенге, Витиме, Чулыме, Подкаменной Тунгуске, Ангаре, в Уссурийском крае и Сахалине (доказал промышленное значение угольных месторождений южного Сахалина).

    И дудинский купец К. П. Сотников, побывав не один раз в Норильске, заявил месторождение угля и медной руды аж в 1865 году. Но, будучи в основном скупщиком пушнины, а не промышленником, так и не сумел наладить новое для себя дело. Хотя попытка была сделана основательная: у подножия горы "Рудная, в месте выхода медистых сланцев, были заложены две небольшие штольни да выстроена шахтная печь, благодаря которой было выплавлено около 200 пудов черновой меди...

    Федор Богданович Шмидт  геолог, палеонтолог и ботаник оказался в Дудинке раньше Лопатина, и Сотников его уговорил дождаться вскрытия Енисея, чтобы продолжать путешествие рекой, а пока, мол, здесь близко, верст восемьдесят, есть чем заняться: прошлой осенью заявку сделал... 
И кликнул каюров.

    Шмидт впервые в научной литературе сказал о богатствах Норильска. Ученый видел руду, содержащую, судя по его отчету, до пяти процентов меди. Кроме весенней, по снегу, поездки к Норильским горам, он отправился к ним еще раз, 46 сентября, т. е., по всей вероятности, до первого снега, и сумел лучше, чем в начале июня, рассмотреть угольный пласт горы (нынешней Шмидтихи) и выходы руды в непосредственной близости от нее.

    И. А. Лопатин не ездил к Норильским горам, но и в Дудинке мог держать  в руках образцы сланцев из сотниковской коллекции, пропитанные  медной зеленью. Во всяком случае, за три года до выхода в свет шмидтовского отчета в отчете Сибирского отделения Географического общества (1869) сказано, что Лопатин посоветовал Сотникову организовать разработку медной руды Норильска.

    Новый этап освоения правобережья Енисея начался в 1919 году. Время сложное, бедное, голодное. В изумительный ряд достославных имен первопроходцев встало еще одно - Николай Николаевич Урванцев.

    В 1919 году к заявочному столбу на западном склоне горы, теперь именуемой Рудной, подошли Н. Н. Урванцев и его спутники. По следу сотниковского ножа на затесе легко читалось: “К. П. С. 1865 г. сент. 1 д.”. Надпись расшифровали так: поставил К. П. Сотников в 1865 году, сентября 1 дня.

    Удивительно, что до сих пор называют К. П. Сотникова, хотя такого... не было. Был Киприян Михайлович Сотников, урядник, сын урядника, а “по совместительству” купец, и был его младший брат Петр Михайлович. Вот кто заложил штольни (наверняка руками здешних жителей, своих “должников”) на месте, возможно, старинных разработок мангазейских рудознатцев.

    К. М. Сотников рудознатцем не был. Надо отдать ему должное, деятельность он развернул бурную: ездил в Енисейск, чтобы оформить заявку, в Барнаул, где знающие люди сделали анализ руды; уговорил енисейского золотопромышленника  и пароходовладельца Кытманова войти с ним в компанию, а енисейского архиерея дать согласие, чтобы разобрали на кирпичи дудинскую церковь (посулил новую, деревянную, и слово сдержал); Пригласил уральца горного штейгера и организовал оленные аргиши для переброски к Норильским горам строительного материала с берега Енисея... Стены бывшей церкви пошли на кладку шахтной печи. Там их медленно “подтачивала” вечная мерзлота (дали неравномерную осадку), здесь их быстро спалил огонь: специальной футеровки не делали. Успели выплавить каких - нибудь три тонны черновой меди и не без труда продать металл в казну.