Образование Росии в XIX веке

В конце 90-х гг. начальное  образование в сельской местности  охватило несколько миллионов учащихся. Однако высокий прирост населения  осложнял задачу ликвидации неграмотности. К концу XIX в. всего лишь около  четверти населения России было грамотно. В Сибири, где не было земств, грамотность составляла чуть больше 12%.

Во второй половине XIX в. обрели собственную письменность некоторые народы Поволжья (Марийцы, Мордва, Чуваши и др.). Важную роль в ее создании сыграли православные миссионеры. Стали выходить книги на языках народов Поволжья, открылись национальные начальные школы, появилась местная интеллигенция. В пореформенный период дело народного просвещения в России достигло немалых успехов. Наиболее быстрыми темпами развивалось начальное образование. Прежде на него меньше всего обращалось внимания.

В 60-е годы правительство провело реформы школы в школьном деле, явившиеся частью социальных преобразований тех лет и в известной мере результатом деятельности демократической общественности. В изданном в 1864 г. "Положении о начальных народных училищах" декларировалась бессословность школы, предоставлялось право открытия начальных школ общественным организациям (земствам, органам городского управления). Женщины получили право преподавать в начальных школах [см.рис.4]. Все училища подчинялись Министерству народного просвещения. Поощряя инициативу общественности в организации народной школы, правительство перекладывало на нее и все расходы. При обсуждении реформы начальной школы 1864 г. правительство исходило из того, что "дело народного образования есть дело самого народа".

Земские школы были наиболее распространенным типом негосударственной  начальной школы.  

С 1864 по 1874 г. их было открыто до 10 тыс., в 80-е годы несколько меньше. К 1914 г. в России работало более 40 тыс. земских школ. Земская трехгодичная школа в сравнении с министерской отличалась лучшей постановкой обучения, более высоким профессиональным уровнем учителей. Ученик в земской школе, помимо чтения, письма, арифметики и Закона Божьего, получал элементарные знания по природоведению, географии, истории.

Среди других расходов земств финансирование народной школы занимало важное место, составляя в 1895 г. около 15% всего бюджета. На средства земств открывались учительские семинарии, комплектовались народные библиотеки, содержались учителя. Наряду с земской продолжали действовать церковно-приходские школы, существовавшие еще в дореформенное время. Образование в них (чтение, письмо, Закон Божий, церковно-славянское чтение и церковное пение) по своему уровню было ниже, чем в земской школе. Церковно-приходским школам правительство оказывало материальную поддержку, особенно в 80-е годы. Обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев добился увеличения в 1881- 1894 гг. их числа в 8 раз, а государственных ассигнований на эти школы примерно в 40 раз. В середине 90-х годов в России насчитывалось до 44 тыс. начальных училищ (многоклассных, двухклассных, одноклассных). Из этого числа учебных заведений, предназначенных для народных масс, одноклассные составляли более 90%.

По вопросу о среднем  образовании велась длительная борьба между сторонниками реального и  классического направления. Первые настаивали на расширении преподавания естественных наук и современных  иностранных языков. Вторые считали  необходимым сохранить ориентацию на изучение классической древности  как основы европейской культуры. Верх одержали сторонники классического направления, опиравшиеся на консервативных министров народного просвещения Д. А. Толстого и И. Д. Делянова. Основой среднего образования стала классическая гимназия. По сравнению с дореформенным временем число их возросло (1865 г. - 96 гимназий, 1871 г.-123, 1882 г.- 136). В 60-е годы возникли реальные и классические гимназии.

Однако с самого начала они не были полностью уравнены в  правах, а после 1866 г. классическая гимназия стала фактически основной формой среднего образования, только выпускники мужских  гимназий имели право поступать  в университеты. При Александре III правительство старалось ограничить допуск в гимназии выходцев из простого народа.

Печальную известность приобрел циркуляр Делянова, в котором не рекомендовалось принимать в гимназии «детей кучеров, прачек, мелких лавочников и т. п.». Реальная же гимназия была преобразована в шестиклассное училище без права ее выпускникам поступать в университет. В преобладании классического среднего образования и усилении контроля за работой школы правительство видело основной путь борьбы против "пагубных стремлений и умствований", порожденных "духом времени" 60-х годов.

Музыкальное образование  финансировалось всецело за счет общественных средств. В 1862 г. Русское  музыкальное общество открыло консерваторию в Петербурге, а в 1866 г.- в Москве. В отличие от казенных учебных заведений, юноши и девушки здесь обучались совместно. В пореформенную эпоху изменения коснулись высшей школы. Были открыты новые университеты в Одессе (Новороссийский на основе Ришельевского лицея, 1865), Томске (1880). В университетах, получивших автономию по Уставу 1863 г., появились новые кафедры, оживилась научная работа, повысился образовательный уровень выпускников. Несмотря на упразднение автономии университетов по Уставу 1884 г., программа обучения в них постоянно совершенствовалась и расширялась.

Рост технической оснащенности, совершенствование технологии промышленности и развитие транспорта требовали  расширения и улучшения специального образования. В стране возникали  профессионально-технические училища, отраслевые вузы. Петербургский технологический  институт и Московское ремесленное  училище, основанные еще в дореформенное  время, были преобразованы в высшие технические заведения. В 1865 г. по инициативе Московского общества сельского  хозяйства открылась Петровская земледельческая и лесная академия (ныне Тимирязевская сельскохозяйственная академия). В ряде городов (в Томске, Харькове, Киеве, Новочеркасске) в конце XIX в. были учреждены политехнические  и технологические институты; закрытые учебные заведения (например, в Петербурге Институт инженеров путей сообщения) преобразованы в гражданские учебные заведения.

К концу XIX в. в России насчитывалось  свыше 60 государственных высших учебных  заведений, в которых обучались  около 30 тыс. студентов. Что касается женского образования, то в дореформенной России существовали сословные женские учебные заведения, доступ в университеты женщинам был закрыт. В канун буржуазных реформ началось широкое движение за предоставление женщинам права получения среднего и высшего образования. В конце 50-х годов появились бессословные женские гимназии, но, по сравнению с мужскими, с меньшим объемом изучаемых предметов.

В течение недолгого времени, в конце 50-х годов, женщины допускались  в университеты на правах вольнослушательниц. Однако по Уставу 1863 г. обучение в университетах им не было разрешено. Поэтому многие женщины уезжали учиться за границу. В 70-е годы в Цюрихском университете русские составляли 80% всех иностранных студенток. В России в защиту женского образования активно выступали многие ученые: Д. И. Менделеев, И. М. Сеченов, А. Н. Бекетов, Н. И. Пирогов и др. 

 На рубеже 60-70-х годов открылись Высшие женские курсы. В Москве наиболее известными были Высшие женские курсы профессора В. И. Герье (1872). Высшие женские курсы в Петербурге (Бестужевские - по имени их директора профессора К. Н. Бестужева-Рюмина), основанные 1878 г., сыграли заметную роль в общественно-культурной жизни страны. Женские курсы работали по программе университетов, но окончившие их не имели права на получение диплома о высшем образовании.

Одной из форм приобретения знаний стали народные чтения, распространение  которых поддерживалось правительством. Впервые они состоялись в Петербурге в 1871 г., долгое время проводились  только в столице и губернских городах, а с середины 90-х годов  получили повсеместное распространение. Интерес к народным чтениям был  большой. Лекторами выступали, как  правило, священнослужители и учителя; преобладала религиозно-нравственная, историческая, военная тематика. Народные чтения находились под строгим правительственным контролем.

Всероссийская перепись населения 1897 г. впервые выявила общую картину  грамотности и образованности в  стране. Средний уровень грамотности  в России составлял 21,1% (среди мужчин — 29,3%, среди женщин — 13,1%). Высшее и  среднее образование как общее, так и специальное имели около 1,4% населения.

2.2. Студенты шестидесятых годов

С середины 50-х годов выражение  «молодое поколение» чаще всего ассоциировалось  с учащейся молодежью. Условия, в  которых она формировалась, сильно отличались от предшествующего времени. Определяющее влияние на складывание  ее воззрение оказывали рост крестьянского  и общественного движения, назревание революционной ситуации, усиление оппозиционных  настроений, распространение просветительных  и демократических идей, «Отрицание самое беспощадное, необходимое для обновления старой жизни, из общества проникло в университет и нашло здесь благоприятную почву»,- писал современник.

Прогрессивно настроенные  представители старших поколений  стали обращаться со студентами как  с равными, ими гордились. «Русское общество внушило студенту такое, понятие о его достоинстве, какое едва ли существует в другой стране,- считали московские  профессора. В глазах многих студент представляет будущую надежду России». Живо зарисовал такое отношение к учащейся молодежи петербургский студент тех лет. «Каждый, даже первокурсник, радушно был принимаем не только в гостиных, но и в серьезных кабинетах литераторов, ученых и общественных деятелей.

Социально-экономические  сдвиги и революционная ситуация обусловили большие перемены в численности, составе, положении, быте, в социально-психологическом  облике учащейся молодежи. Отмена установленного в конце 40-х годов «комплекта», разрешение принимать в университеты неограниченное число студентов, облегчения в освобождении от платы за обучение, восстановление категории вольнослушателей  все это привело к быстрому возрастанию численности учащейся молодежи, которое шло прежде всего за счет Москвы и Петербурга. Московский университет оставался самым многолюдным. За ним следовал Киевский, а с 1859 г. Петербургский (даже при отсутствии медицинского факультета). Значительным был прирост по Киевскому университету. В Казанском и Харьковском, напротив, сначала наблюдалось уменьшение числа студентов за счет отлива молодежи в столичные университеты. Однако с 1858-1859 гг. и здесь оно неуклонно растет. По данным Министерства народного просвещения, весной 1861 г. «из всей массы студентов, простирающейся почти до 6 тыс., только 10,2% принадлежит имеющим 16 и 17-летний возраст; напротив, 82,3% составляют студенты от 18 до 25 лет, а 7,25% свыше 25 лет» При возрастании общей численности студенчества с середины 50-х годов росла доля разночинцев в его среде.

Для незнатного и небогатого юноши образование открывало  дорогу в жизнь, было путем к обеспечению, средством добиться положения в  обществе. Университет давал ему  возможность выявить природные  способности и дарования, ощутить  человеческое достоинство. В образованных людях обнаруживалась все более острая  нужда.

Сказывалась, кроме того характерная для 60-х годов тяга к знанию. И разночинцы потянулись в университет. За три года (1854—1857) их доля в студенческой среде даже по официальным данным увеличилась  почти на 3%. Цифра эта показывает направление происходивших перемен. масштаб же их, судя по всему, был значительно больше.

Характерно, что в начало 60-х годов более половины университетских  студентов освобождались по бедности от платы за обучение. В Московском университете в 1860 г. из 1653 человек таких  освобожденных было 1006; внесли же плату только 515.

Крайняя скудость материальных средств была уделом многих студентов. Некоторые из них приходили в  университет за сотни верст пешком. Не на что было одеться, обуться, даже купить свечи. В. В. Берви рассказывает что обследование материального положения студенчества обнаружило факты, почти неправдоподобные: два студента жили в шкафу, третий в дощатой будке из-под извести. О многочисленности в Московском университете «крайне, бедных студентов» говорилось и в официальном документе.

В студенческой среде рос  серьезный интерес к науке. То по совету и под руководством профессоров, то помимо их юноши втягивались, в  научную работу, сами искали и находили литературу, способную ответить на их запросы, переводили и издавали лучшие иностранные сочинения, затевали литературно-научные  предприятия, сотрудничали в общелитературных и научных журналах. Студенты-естественники своими силами производили опыты, занимались с микроскопом. Научные стремления явственно обнаружились и среди студентов-филологов. В 1857—1860 гг. петербургские студенты выпустили два тома сборника своих научных работ с интересной «Летописью внутренней жизни университета». Студенты-восточники занялись составлением словарей и учебников по своей специальности. Другие подготовили и издали сборник памятников древнего русского права, русский перевод сочинения выдающегося химика Ш. Жерара, библиографию журнальных статей, перевели на английский язык для публикации в Англии кое-что из сочинений Грибоедова и Гоголя. Примерно то же происходило в других университетах. Новое входило в жизнь разными путями, в разных обличьях, где легко, быстро, где с трудом, не сразу. Многое зависело от обстановки в университете, от его традиций. В стремлении к образованию студенты уже не ограничивались лекциями. Удовлетворение своим запросам они встречали, прежде всего, в демократической журналистике, в духе времени отводившей науке много места и служившей для них бесценной сокровищницей знаний, которые далеко не всегда можно было почерпнуть в аудитории.