Независимость Казахстана

Независимость Казахстана 

Введение

Двенадцать лет  всеобъемлющая пропаганда понятия  «независимость», словно идеологическая кувалда, кует в сознании общества абстракцию радужной эйфории и оголтелого отрицания  всего, что было связано с советским  прошлым. А возомнившие себя идеологами доморощенные политики даже за 12 лет не научились разбираться в логических приемах отрицания понятий, которые изменяют свою семантику и значение в зависимости от постановки в различные контексты. И вся эта нагнетаемая истерия против всего советского – лишь попытка внушить моральный иммунитет к прошлому тем слоям общества, которые живут в условиях наступившей независимости на грани выживания. Другими словами вычленение из прошлого только всего негативного, его утрирование и преувеличение - является способом защиты той небольшой прослойки общества, для которых независимость от политико-экономической системы СССР действительно стала раем и позволила захватить и присвоить те блага, которые создавались на протяжении целого века всеми поколениями казахстанцев. Главный же смысл независимости имеет националистическую основу и пропагандируется казахскими националистами и многими политиками как выстраданная независимость казахского народа от России и от русскоязычных народов, «колонизировавших» Казахстан и столько веков мешавших национальному самоопределению казахов и всей казахской цивилизации, которая якобы была создана исключительно казахской «государственностью».

На волне суверенного  самосознания излюбленным занятием исконной национальности стало подсчитывать исторические очки добра и зла для Казахстана от СССР, а все выводы определяются лишь тем, на чем остановил свое внимание очередной национал-патриот, как интерпретировал один и тот же исторический факт, или в какие взаимосвязи его поставил. Сейчас у истории появились новые «хозяева» – казахские идеологи, которые превратили историю в свою служанку, интерпретируют ее как хотят и в своих целях, исходя из нужной идеологической коньюктуры или, как модно стало говорить, «с позиции нового прочтения». Большинство исторических фактов трактуются в наше время хаотично, в отрыве от системного анализа, и кому как взбредет в голову – исходя или из узколичных амбиций и отсутствия элементарных статистических знаний или из субъективной позиции автора, зависящей от его национальности. И у каждого своя правда и свое понимание добра и зла. Добро и зло составляют единое целое и существуют благодаря друг другу – это порядок мироздания для каждой исторической эпохи. Каждый исторический факт или процесс – это добро для одной части общества и зло для другой части этого же общества. Например, когда Сталин выслал в Казахстан немцев – для них это было злом. Тогда как для казахского народа это было добром – немцы принесли с собой европейскую культуру и образец трудолюбия, все мы знаем, какие у немцев были построены дома, в которых только у них в то время росли цветы во дворах. Когда распался СССР, для той части казахстанского общества, которая была близка к власти и экономическим рычагам – это явилось как добро, они в одночасье стали миллионерами, тогда как для другой части общества это явилось как зло – полное обнищание пенсионеров, учителей и т.д. Поэтому добро и зло определяются исходя из того, кем вы являетесь в жизни и на чьей стороне стоите в данном обществе. Другими словами, кто вы – чиновник, рабочий или работодатель. 

ИСТОРИЯ ОБРАЗОВАНИЯ.

Дело в том, что южные и юго-восточные регионы  исконно казахских земель (Сырдарьинская  и Семиреченская области в  границах до 1917 года) в силу различных  причин не вошли в состав образованной в октябре 1920 года Казахской АССР. До 1918 года они оставались частью Туркестанского края, а затем вошли в состав Туркестанской АССР, созданной весной 1918 года. 

Окончание гражданской  войны и образование в 1922 году СССР способствовали дальнейшему развитию процесса национально-государственного строительства в стране. В связи с этим целый ряд представителей коренных народов Средней Азии периодически стали поднимать вопрос о восстановлении всей этнической территории того или иного народа в рамках одной национальной государственности. 

Эта проблема приняла  сложный характер в Казахской  и Туркестанской автономных республиках, входивших в состав РСФСР. В частности, систематически поднимался вопрос о  необходимости воссоединения Сырдарьинской  и Семиреченской областей с Казахской АССР. Одновременно с этим возник вопрос о разделении многонациональной Туркестанской АССР и создании национальных государственностей и национально-государственных образований узбеков, туркмен, таджиков, киргизов, каракалпаков. 

В этой связи  следует подчеркнуть, что существовавшие до размежевания Средней Азии государственные  образования (Туркестанская АССР, Бухарская  и Хорезмская советские народные республики были созданы в дореволюционных (до октября 1917 года) границах Туркестанского генерал-губернаторства, Бухарского эмирата и Хивинского ханства и не совпадали с этническими границами расселения основных народов Средней Азии. Каждый из народов Средней Азии не образовал компактного большинства населения в любой из этих республик. Так, большая часть (66,5%) узбеков жила в Туркестанской АССР, где, однако, они составляли меньше половины населения (41,4%), 22,2% узбеков обитала в Бухарской и 11,3% – в Хорезмской республике. Более 40% туркмен находились в Туркестанской АССР, 20,8% – в Хорезмской республике и 27% – в Бухарской республике, но они нигде не составляли большинства населения; в Туркестанской АССР их было лишь 4,7%, в Бухаре – 10,6%, в Хорезме – 28,7%. Таджики проживали в основном в двух республиках: в ТуркАССР их насчитывалось лишь 7,7%, в Бухарской – 31%. Киргизы расселялись в основном в Туркестанской АССР (98,6%), но их было лишь 10,8% по отношению к населению республики. Более чем две трети каракалпаков населяли Туркестанскую АССР, где они составляли только 1,4% населения. Казахи, жившие в Средней Азии, были разбросаны по трем республикам и везде были в меньшинстве: в Туркестанской АССР – 19,3%, в Бухаре – 1,5%, в Хорезме – 3,5%.

В январе 1924 года правительство Казахской АССР практически  поставило вопрос перед центральным  советским правительством о присоединении казахских регионов Сырдарьинской и Семиреченской областей к Казахстану. В национально-государственном размежевании были заинтересованы все коренные народы Туркестана.

31 января 1924 года  Оргбюро ЦК РКП(б), предварительно рассмотрев предложение о размежевании, поручило секретарю ЦК РКП(б) Я. Рудзутаку созвать в Ташкенте совещание по этому вопросу. Совещание состоялось в марте 1924 года. Большинство его участников (А. Рахимбаев, Н. Айтаков, С. Асфендияров и др.) выступали за национально-территориальные размежевания Средне-Азиатского региона. Были выступления и иной направленности. Так, председатель Средне-Азиатского экономического совета М. Пакуцкий, ссылаясь на целесообразность “экономического единства” региона, настаивал на объединении всех республик ТуркАССР, С. Кожанов заявил, что “тюркские племена составляют единый тюркоязычный народ”, который “не следует искусственно разрывать”. Совещание отклонило мнения М. Пакуцкого и С. Кожанова и одобрило предложение о национально-государственном (территориальном) размежевании Средней Азии.

В конце 1924 года была образована совместная комиссия Средазбюро ЦК РКП(б) и ЦК Компартии  Туркестана по подготовке и проведению размежевания Средней Азии.

Рассмотрев материалы  комиссии, Средазбюро ЦК РКП(б) 12 мая 1924 года приняло решение: образовать две союзные республики – Узбекскую и Туркменскую и две автономные области – Таджикскую в составе Узбекской ССР и Каракиргизскую в составе РСФСР, а казахские районы Туркестана включить в состав Казахской АССР. ЦК РКП(б) 12 июня 1924 года поддержал данное решение Средазбюро ЦК РКП(б).

В течение лета 1924 года Средазбюро конкретно занималось решением комплекса вопросов, преодолевая  при этом немало трудностей, связанных  с разделом как территории, так  и материально-финансовых ценностей, а также установлением принципов нового административного районирования.

Вторая сессия ЦИК Союза ССР 27 октября 1924 года приняла  постановление о национально-территориальном  размежевании Средней Азии и образовании  “по принципу самоопределения национальностей” Узбекской ССР с автономной Таджикской АССР, Туркменской ССР, Каракиргизской автономной области в составе РСФСР. Значительная часть бывшей Туркестанской АССР, являющаяся этнической территорией казахов, присоединялась к Казахской АССР. В состав Казахской АССР входила и вновь образованная Каракалпакская область. В связи с образованием новых республик и областей в ноябре 1924 года сессия Туркестанского, Бухарского и Хорезмского центральных исполнительных комитетов Советов приняли решение о прекращении своей деятельности.

В итоге размежевания к Казахстану отошли Казалинский, Акмечетский, Шымкентский и большая часть  Аулие-Атинского уездов, часть Ташкентского и Мырзашульского уездов бывшей Сырдарьинской  области. Из Семиреченской области к КазАССР присоединились Алматинский, Жаркентский, Лепсинский, Капальский (Талдыкорганский) уезды, Георгиевская, Шуйская, Караконузская волости Пишпекского (Бишкекского) уезда. В результате территория Казахской АССР увеличилась почти на 700 тыс. квадратных километров, то есть на одну треть, и составила 2,7 млн. квадратных километров, а население возросло почти на 1,5 млн. человек, его общая численность достигла 5230 тыс. человек. По переписи населения 1926 года казахи составили около двух третей (61,3%) всего населения республики. 

Присоединение обширной территории с богатыми экономическими ресурсами и разветвленной ирригационной  сетью, многомиллионным поголовьем скота благоприятно сказалось на развитии производительных сил Казахстана. В этой связи был рассмотрен вопрос о новом районировании республики. В ходе его обсуждения возник вопрос о переводе столицы республики из Оренбурга (ставшего столицей КазССР в октябре 1920 года) в другой город. Это было обусловлено новыми историческими условиями, новыми особенностями географического, социально-экономического и культурного развития Казахстана. К тому же Оренбург территориально находился далеко от основной массы казахского народа.

Было подготовлено несколько вариантов будущего административно-территориального районирования Казахстана. В качестве столицы были предложены Актобе, Акмола, Шымкент, Аулие-Ата, Ак-Мечеть. Было принято решение о переводе столицы Казахстана в АкМечеть. 6 апреля 1925 года Президиум ВЦИК принял постановление о выделении Оренбург-ской губернии из состава Казахской АССР. В выделенную из состава Казахской АССР Оренбургскую губернию вошли ее районы с преобладающим русским населением, а также часть Илекского уезда Уральской губернии.

Административное  переустройство Казахской АССР завершилось к началу 1925 года. Казахская АССР теперь объединяла Адаевский уезд (приравненный к губернии), Актюбинскую, Акмолинскую, Уральскую, Семипалатинскую, Кустанайскую, Жетысуйскую, Сырдарьинскую губернии и Каракалпакскую автономную область.

В первой половине 1925 года основные государственные учреждения республики переехали в Ак-Мечеть.

Воссоединение казахских земель явилось важным событием в истории народа. Хотя это воссоединение произошло  в рамках советской казахской  государственности, построенной на принципах разделения общества на классы, где с каждым днем укреплялось господство коммунистической идеологии, оно положило начало новому этапу национальной консолидации казахского народа. То же самое можно сказать о результатах национально-государственного размежевания относительно других коренных народов региона.

Здесь, кстати, следует  заметить, что в советологии дальнего зарубежья и частично в эмигрантской литературе имеет место однозначно отрицательная оценка факта национально-государственного размежевания Средней Азии и образования новых советских республик и областей. Так, первый казахский полит-эмигрант Мустафа Чокай оценил это событие как насильственное разделение советской властью туркестанских тюрков с целью разрушения их “национально-политического единства”. Он утверждал, что в результате национально-территориального размежевания народ лишился исторического названия страны, каким являлся Туркестан (страна тюрков). 

НЕЗАВИСИМОСТЬ ИЛИ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ?

Истинный смысл  понятия «независимости» какого-либо народа означает полную автономность и способность к самостоятельному развитию с помощью своих национальных факторов цивилизации: языка, науки, системы власти, экономики, человеческих и природных ресурсов, культуры, религии, а также предполагает собственную способность этого народа защитить себя от любых угроз – фактор военной мощи. Если какие-то из этих национальных факторов несостоятельны или неспособны функционировать и быть национально-самодостаточными, то понятие независимости является извращенным и ложным. Поэтому по прошествии 12-ти лет независимости хотелось бы задать следующие вопросы: если казахский народ вместе со своей властью стал таким независимым, тогда почему казахские чиновники, бизнесмены и различные «специалисты» бегут к российским ученым - в московские, питерские или новосибирские научные центры, когда дело касается научно-технической деятельности, сотрудничества в области космических программ, медицины, серьезных государственных или бизнес проектов, а не обращаются к своим ученым национальным кадрам с километровыми регалиями? Насколько состоятельны, самодостаточны и функциональны такие факторы казахской государственности как: казахский государственный язык, казахская наука, система образования на казахском языке, квалифицированные трудовые ресурсы (национальные кадры) для промышленности, военная мощь? Каково демографическое состояние государства? И может ли казахский язык быть ментальной основой для развития всех наук и локомотивом прогресса Казахстана? Ответы на эти вопросы дают последние 12 лет жизни, которые также дают право сделать вывод, что изначальное понятие «независимость» является бахвальным и ложным термином, не отражающем реальную действительность.

Если же под  независимостью подразумевается независимость  от коммунистической власти, то фактор «система власти» является лишь составным  элементом всей логической структуры  государства, наряду с другими системами – системой военных органов, правоохранительной системой, системой образования и т.д. Тогда следовало бы употреблять и пропагандировать термин «преобразование» политической власти – ведь люди во власти все бывшие коммунисты (которые вдруг превратились в истинных демократов), при этом сохранялось бы значение других систем государственности, или куда более адекватным был бы простой термин «трансформация» власти с переходом к рыночной экономике. В новых условиях пресловутой независимости необходимо подчеркнуть важнейший внутриполитический аспект: никогда славянские этносы не будут идентифицировать себя с казахстанской государственностью до тех пор, пока люди во власть выбираются по национальному признаку, а не по гражданскому и интеллектуальному. Поэтому 90% управленческих кадров казахской национальности всегда будут раскалывать общество на казахскую государственность и неказахское население, а 10% русскоязычных национальностей во власти (а следовательно и в крупном бизнесе) выглядят как вынужденная подачка другой половине казахстанцев и показывают открытое игнорирование казахской властью базового демократического принципа – пропорционального представительства основных этносов в органах власти. Осталось добавить, что за 12 лет независимости казахская власть, управляя на русском языке, так и не показала что же в действительности означает понятие казахская «государственность» на казахском языке, о которой все время философствует «государствообразующая» нация, радея о самоопределении казахского народа. И что вообще казахского в этой государственности (кроме физических отличий азиатов), если на русском языке и русской письменности функционируют законодательные, правоохранительные и судебные органы, налоговые и таможенные структуры, вся промышленность и военный комплекс, весь крупный бизнес и банковская система, все сферы науки и медицины?