Коллективизация

§ 3. Коллективизация

Коллективизация крестьянства, составлявшего 80% всего населения страны, была призвана не только интенсифицировать труд и поднять уровень жизни на селе. Она облегчала перераспределение средств и рабочей силы из деревни в промышленность. Предполагалось, что получать хлеб из сравнительно небольшого числа работающих по плану колхозов (коллективных хозяйств) и совхозов (государственных сельскохозяйственных предприятий) окажется значительно легче, чем от 25 млн распыленных частных производителей. Массовая коллективизация обещала также высвободить из деревни рабочую силу, необходимую для строительства и промышленности.

Созданию исторической картины, наиболее адекватной событиям, происходившим в деревне в период коллективизации,  во многом способствуют многотомные документальные публикации последних лет26.

Для государственного управления процессом коллективизации  и сельскохозяйственного производства в соответствии с директивой ноябрьского (1929) пленума ЦК был создан Народный комиссариат земледелия СССР. В 30-е  годы его возглавляли Я. А. Яковлев (1929— 1934), М. А. Чернов (1934—1937), Р. И. Эйхе (1937-1938), И. А. Бенедиктов (1938—1943). В состав Наркомзема вошел Колхозцентр СССР, образованный в 1928 г. специально для управления колхозами. Представление о методах руководства коллективизацией дает напутствие его председателя Г. Г. Каминского собранным в январе 1930 г. в Москве представителям районов сплошной коллективизации: «Если в некотором деле вы перегнете и вас арестуют, то помните, что вас арестовали за революционное дело».

Старт форсированной  коллективизации дан 5 января 1930 г. постановлением ЦК ВКП(б) «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». В нем выделялись зерновые районы (Нижняя Волга, Средняя Волга и Северный Кавказ), в которых коллективизацию предстояло завершить в первую очередь — осенью 1930 или весной 1931 г., и районы второй очереди (Украина, Центрально-черноземная область, Урал, Сибирь и Казахстан) с возможной ее отсрочкой год. Для других районов сроки отодвигались на 1933 г. Основой колхозного строительства постановлением признавалась сельскохозяйственная артель «как переходная к коммуне форма хозяйства». Такая формулировка сориентировала «коллективизаторов» на усиление обобществления средств производства и личного имущества крестьян. (Уровень обобществления в ТОЗах достигал 30%, в артелях 50%, в коммунах — 100%.) Сразу после опубликования постановления в печати была развернута кампания, всемерно поощрявшая ускорение темпов коллективизации и соревнование в этом деле. Роль авангарда в борьбе за колхозы играли бедняцко-середняцкие группы и деревнях и направленные из городов «двадцатипятитысячники» — рабочие-коммунисты.

Пятилетний план по коллективизации был выполнен уже в январе 1930 г., когда в колхозах числилось свыше 20% всех крестьянских хозяйств. В начале февраля «Правда» ориентировала читателей: «Наметка коллективизации — 75% бедняцко-середняцких  хозяйств в течение 1930/31 года не является максимальной». Угроза быть обвиненными в «правом уклоне» из-за недостаточно решительных действий толкала местных работников на разные формы давления в отношении крестьян, не желающих вступать в колхозы (лишение избирательных прав, исключение из состава Советов, правлений и прочих выборных общественных организаций). Сопротивление оказывали чаше всего зажиточные крестьяне.

Резкому обострению ситуации способствовало принятое 30 января 1930 г. постановление Политбюро ЦК «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Оно отменяло действие закона об аренде и применении наемного труда, предписывая конфисковать у кулаков этих районов средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке продукции, продовольственные, фуражные и семенные запасы.

Кулаки делились на три категории. Первая, «контрреволюционный актив», подлежала заключению в концлагеря, а организаторы терактов, повстанчества — расстрелу. Вторая — «элементы кулацкого актива, особенно из наиболее богатых кулаков и полупомещиков» — подлежала высылке в отдаленные районы данного края и за его пределы. В третью группу входили кулаки, расселявшиеся на новых участках за пределами колхозов на территории данного района. Указывалось, что ^ общее число ликвидируемых хозяйств должно оставаться в пределах 3— 5% от общего числа (численность кулаков была явно завышена, ориентация на нее предполагала «раскулачивание» середняков, не соглашавшихся вступать в колхозы; в действительности число раскулаченных в отдельных районах достигало 10-15%). Конфискованные у кулаков имущество и вклады подлежали передаче в неделимые фонды колхозов в качестве вступительных взносов бедняков и батраков. Таким образом власти вербовали в ряды сторонников коллективизации и раскулачивания неимущие слои деревни. Раскулачивание стало мощным катализатором коллективизации и позволило уже к марту 1930 г. поднять ее уровень в стране до 56, а по РСФСР — 57,6%.Нежелание работать в «уставных» колхозах резко усилило поток крестьян, перебиравшихся в города. Только за 1931 г. их число составило более 4 млн. Среди них была и часть бывших кулаков, заблаговременно распродавших свое имущество и сумевших избежать репрессий. Не контролируемую миграцию была призвана упорядочить введенная в декабре 1932 г. система паспортов и прописки (раньше она осуждалась как проявление полицейщины в странах капитала). Колхозники могли получать паспорта только с согласия правления колхоза.

Коллективизация сопровождалась разгромом экономической науки (были репрессированы крупнейшие ученые-аграрники Н. Д. Кондратьев, А. В. Чаянов), массовым закрытием церквей, глумлением над религиозными чувствами сельского населения (уже к началу 1931 г. было закрыто около 80% всех сельских храмов страны, значительная часть духовенства попала в разряд «раскулаченных»). 4 ноября 1929 г. принято специальное решение, касавшееся даже колокольного звона. Постановление Комиссии по реализации декрета об отделении Церкви от государства (Антирелигиозная комиссия) при ЦК ВКП(б), которую возглавлял Е. М. Ярославский, гласило: «I. Запретить совершенно так называемый трезвон или звон во все колокола. 2. Разрешить постановлением местных органов власти звон в маленькие колокола установленного веса и в установленные часы по просьбе религиозных организаций. При сокращении колокольного звона колокола должны быть сняты и переданы в соответствующие государственные учреждения для использования в хозяйственных целях».

Все это не могло  не вызвать ответных мер отпора, в том числе с оружием в  руках. По данным ОГПУ, за январь—апрель 1930 г. произошло 6117 выступлений, насчитывавших 1755 тыс. участников. Другим следствием спешки и административного произвола стал массовый забой скота. Власть была вынуждена пойти на уступки. 2 марта 1930 г. в «Правде» одновременно с Примерным уставом сельскохозяйственной артели появилась статья Сталина «Головокружение от успехов», осуждавшая «перегибы». Вслед за этим, 14 марта, было принято постановление ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении», требовавшее прекратить практику принуждения, не допускать перевода сельхозартелей на устав коммуны, исправить допущенные ошибки.

К августу 1930 г. в  колхозах осталось 21,4% крестьянских хозяйств, т.е. на уровне заданий пятилетки. Погоня за темпами принесла вред. Однако осенью того же года колхозное наступление  возобновилось. К июню 1931 г. колхозы  объединили 53% всех крестьянских хозяйств. Сплошная коллективизация завершилась в важнейших сельскохозяйственных районах страны. В Закавказье процент коллективизации на начало июня 1931 г. составлял 42%, в Белоруссии — 49, Таджикистане -- 42. Значительное число единоличников сохранялось на Севере, Северо-Западе и в центральных нечерноземных районах. К концу пятилетки в стране было создано более 200 тыс. колхозов, объединивших около 15 млн крестьянских хозяйств, или 62% их общего числа. Наряду с колхозами были образованы 4,5 тыс. совхозов. По замыслу они должны были стать школой ведения крупного социалистического хозяйства. Их имущество являлось государственной собственностью; крестьяне, работавшие в них, были государственными рабочими. В отличие от колхозников, рабочие получали за работу фиксированную заработную плату.

Опыт организации  труда в колхозах позволил уже  к началу 1931 г. установить, что наиболее целесообразной формой учета колхозного труда является трудодень с применением сдельщины. VI съезд Советов СССР в марте 1931 г. утвердил его как общую для всех колхозов меру учета количества и качества труда, основной принцип распределения колхозных доходов. Организованности труда способствовало создание производственных бригад с постоянным составом колхозников. ЦК партии постановлением от 4 февраля 1932 г. предлагал создать их во всех колхозах.

Хозяйственные результаты первого колхозного года были обнадеживающие: колхозы дали стране около трети валовой и товарной продукции, доходы колхозников были выше, чем у единоличников. Однако в целом коллективизация и раскулачивание подорвали производительные силы деревни. Поголовье скота в стране за пятилетку сократилось почти наполовину. Поступление зерновых государству к концу 1931 г. снизилось. Уже в этом году в ряде регионов начался голод. Весной 1932 г. пришлось снизить нормы карточного снабжения горожан хлебом. В августе 1932 г. принят закон, сурово карающий даже мелкие хищения колхозной собственности. Начались аресты в связи с актами «саботажа хлебозаготовительной работы». Одновременно правительство пошло на некоторые уступки крестьянам, своего рода неонэп -— сокращение государственного плана хлебо- и мясозаготовок, торговля по свободным ценам в случае выполнения поставок государству. Однако эти запоздалые меры не дали облегчения.

Голод, охвативший в 1932— 1933 гг. ряд зерновых районов на Украине и в России, унес жизни, по не установленным еще точно историками данным, более 4 млн человек. На Украине, по данным ОГПУ, только за 4,5 месяца (1 декабря 1932 — 15 апреля 1933) от голода и случаев людоедства погибло 2420,1 тыс. человек. По подсчетам современного историка Е. А. Осокиной, жертвами голода на Украине и в РСФСР стали более 3 млн человек, причем основные потери понесли сельские жители — 2 млн. Сильно пострадал Казахстан, население которого из-за смертей и откочевок за границу сократилось наполовину.

Введенная в декабре 1932 г. паспортная система была призван;! препятствовать массовому наплыву  голодающих крестьян в город;). Масштабы народной трагедии из-за ограниченности государственных хлебных запасов  в стране не удалось снизить ни резким сокращением экспорта, ни попытками  найти валюту за счет продажи музейных ценностей. Ситуация усугублялась и тем, что во имя политических целен сталинское руководство пыталось скрывать сам факт голода и отказа лось от международной помощи голодающим.