Известные деятели в истории башкортостана Мифтахетдин Акмулла

     От  серьезных наук не бегите в кусты,

     Всё другое — и пусто, и ложно.

     Ничего  нет грустнее невежества мулл,

     Пустозвонов под тогой ученых.

     Будьте  бдительны, дабы никто  не задул

       Детский разум,  мечтой увлеченный!

     (Перевод  Г. Шафикова)

     Знакомясь со стихотворениями Акмуллы, а они, как правило, велики по размеру и многомерны по мысли, постигаешь его воззрения на жизнь, воспитание, мораль, этику и эстетику, которые отразили не только личные позиции Акмуллы, но и позиции самых передовых людей его времени. Вот почему творчество этого поэта имеет столь широкое общественно-политическое значение и звучание.

     Акмулла любит давать советы, назидания, наставления. Но они у него никогда не приобретают  характер высокомерного поучения —  они учат и помогают; это —  советы доброго друга.

     Не  беда, хоть заблудился — лишь бы шел своим путем,

     Лишь  бы за свои ошибки не винил других потом.

     А начнешь валить на прочих то, в чём  по уши виновен,

     Гнев  людской тебя достанет справедливым острием.

     Или вот ещё:

     Дурного и слабого знак —

     Смятенье  и страх перед  силой.

     Преступно стоять, если враг

     Бесчестит родимых и милых.

     (Перевод  Г. Шафикова)

     Перечень  таких строк можно продолжить. Акмулла поистине неисчерпаем в  мудрости и полёте мысли. Иногда его  речь обретает парадоксальный оттенок, который не сразу доходит до читательского  сознания. Это идет от аллегорического, можно даже сказать, эзоповского языка славных предшественников — сэсэнов.

     Что спрашивать меня? Удел мой тяжек:

     Куда  ни гляну — там воронья стража.

     Мир узок. Лишь горит  в кромешной мгле

     Мозг  в черепе, как золото в земле.

     (Перевод Г. Шафикова)

     Акмулла явился своего рода реформатором башкирского  стиха, который под его пером  освободился от тяжеловесных конструкций  и застывших канонов восточного стихотворчества. Строки Акмуллы в  своей основе звучат легко и раскрепощено, в них много звуковых аллитераций, музыки, света. А если смысл их не всегда доходит до нашего сознания, то в этом, видимо, особенность самого литературного языка, бытовавшего в то время, представлявшего смесь многих тюркских языков. Но и тут проявляется исключительная взыскательность к слову, высокий художественный вкус автора: он отбирает из арсенала арабского языка и языка фарси лишь самые выразительные и точные для данного контекста слова и выражения, по-своему обогащая ими родную речь, письменный язык.

     Замечательный сын башкирского народа Мифтахетдин Акмулла является неисчерпаемым духовным источником национальной культуры. И источник этот не меркнет с годами. Такова участь подлинно народной поэзии и истинно народной души, вобравшей в себя всю боль и радость родного народа, родимой земли.

     В бренном мире все  извилисты дороги —

     нет прямых;

     Все тернисты, но усердно  люди мнут и топчут их.

     Так иди по ним, надежду  не теряя ни на миг,

     Мертвецом себя не чувствуй, коль идешь

     среди живых!

     (Перевод  Г. Шафикова)

     Так писал Акмулла в одном из последних своих стихотворений «Надежда». И он идёт вперед во времени, живой среди живых, и таковым останется навсегда.

     По  Р.Шакуру, Г. Шафикову.

                                                          Память

 
 

 

Памятник Мифтахетдину Акмулле в Уфе.

На родине поэта  — в д. Туксанбаево Миякинского  района в 1981 создан Музей М. Акмуллы.

В 1980 году учреждена  премия имени Акмуллы за произведения литературы и искусства. (Лауреаты премии: Р. Шакур (1989), А. Вильданов (1990), Р. Султангареева (1993), Р. Сахаутдинова (1994), Г. Шафиков (1995) и др.)

Имя поэта носит  Башкирский государственный педагогический университет

8 октября 2008 года в Уфе был открыт памятник  Акмулле в сквере имени Акмуллы  на площадке перед педагогическим  университетом на улице Октябрьской революции.

 

                                    Список литературы 
 
 
 

Хисамитдинова Ф.Г История и культура Башкортостана. - М.: АО МДС, 1997. – 480 с.