История жизни Батыя

Венгерский король Бела IV сам пошел на конфликт с  монголами, предоставив убежище  половецкому хану Котяну и резко  отвергнув требования монголов о  выдаче половцев. Это была его первая ошибка. Вторую он совершил несколько  позже, позволив своим аристократам расправиться со старым ханом, в результате чего 40 тысяч половецких воинов, разорив  владения Белы, ушли от него в Болгарию. Но войны с монголами уже нельзя было избежать. Рейд монголов в Европу был тщательно продуман Субэдэй-багатуром  и блистательно осуществлен его  учеником Батем. Армия монголов (в  которую также входили представители  покоренных народов – от хорезмийцев  и половцев до русских) была разделена  на три колонны, каждая из которых  с успехом выполнила поставленную перед ней задачу.

Восточная Венгрия  оказалась во власти «выходцев из Тартара». Сами венгры называют период господства монголов в Венгрии (конец 1241-весна 1242 годов) «тартарьярас» и  считают одним из тяжелейших периодов своей истории. Но, кажется, Батый  вовсе не собирался уничтожать страну, он приказал заняться восстановлением  хозяйства и даже привлек к  сотрудничеству часть венгерских и  немецких феодалов, которым удалось  убедить население вернуться  обратно в города и деревни. Правители  Европы, между тем, воспринимали пришествие монголов как кару небесную и совсем не были готовы оказать им сопротивление. Один король-крестоносец – Людовик Французский – готовился принять мученический венец в случае вторжения варваров во Францию. Другой – император Фридрих II – отправил даже посольство к Бату, одновременно готовя корабль для бегства в Палестину в случае неудачи этого посольства. И в таких условиях просто как божья милость была воспринята весть о том, что монголы уходят из Европы: такой приказ был отдан Батыем весной 1242 года.

Жизнь третья: Саин-хан 

Батый и Русь В 1243 году Батый выдал свой первый ярлык иноземному государю – Великому князю Ярославу II Всеволодовичу. Этим он признавал Ярослава «старейшим в русской земле», а тот, принимая ярлык, соглашался считаться вассалом-союзником монгольского правителя. Но этот ярлык был временным: в 1246 году Гуюк был избран Великим ханом, и Ярославу пришлось ехать к нему за подтверждением ярлыка Батыя. Из Монголии он не вернулся: говорили, что его отравили по приказу Гуюка и его матери. Еще в 1241 году был захвачен в плен и казнен в Орде князь Мстислав Рыльский, возглавивший партизанскую борьбу в Южной Руси против монголов. Его судьбу вскоре разделили еще два князя из Черниговской династии: Михаил Черниговский за попытку привлечь западных монархов к борьбе против Золотой Орды (поводом для казни послужило неуважение к изображению Чингис-хана, которому он отказался поклониться) и сын Мстислава Андрей – по причинам, оставшимся загадкой (формально он был обвинен в том, что уводил коней из ордынских владений и продавал их на Запад). Оба князя были убиты в 1246 году и Черниговская земля пришла в упадок. Зато другой влиятельный князь Южной Руси Даниил Галицкий в 1245 году побывал у Батыя, сумел расположить его в свою пользу и был признан государем в своих землях. Это сразу же повысило его авторитет среди восточноевропейских государей. Ловкий дипломат, Даниил до поры до времени скрывал свои истинные намерения в отношении Орды.

Дела Руси не слишком  интересовали Батыя: он гораздо больше внимания уделял Волжской Булгарии, областям Ирана, Малой Азии, государствам Кавказа. Там он утверждал правителей, разбирал ссоры между ними, строил и отстраивал города, способствовал развитию торговли. Что же касается русских земель, то уже с конца 1240-х годов он поручил этот регион своему сыну и  наследнику Сартаку, который в 1252 году организовал так называемую «Неврюеву  рать», которую историки также вменяют  в вину Батыю.

Таким образом, хотя Батый и положил начало многовековым связям Руси и Орды, сам он в развитии этих отношений сыграл не слишком  заметную роль. Можно даже сказать, что дела Руси его волновали лишь в той степени, в какой они  влияли на отношения с другими  государствами, которые находились в сфере его интересов. И только после его смерти ордынские ханы стали проявлять большее внимание к «Русскому улусу».

Но имя Батыя  сохранилось и в русском фольклоре. В былинах он, естественно, предстает  врагом Руси, предводителем жестокой Орды. Неоднократно упомянутое выражение  «Батыев погром» и сегодня  означает запустение, разгром, большой  беспорядок. Однако еще в XIX веке в  Вологодской и Костромской губерниях  Млечный путь называли «Батыева дорога.

Батый также известен под титулом «Саин-хан». Этот титул-прозвище отражал его качества, которые  вызывали наибольшее уважение подданных  и современников: «саин» по-монгольски имеет множество значений – от «щедрый», «великодушный» до «добрый» и «справедливый». Ряд исследователей полагает, что он получил это прозвище еще при жизни, подобно тому, как  монгольские ханы носили титулы-прозвища: Сэчен-хан («Мудрый хан», Хубилай), Билигту-хан («Благочестивый хан», Аюшридар) и т. д. Другие авторы полагают, что «Саин-хан» стало посмертным титулом Батыю.

Батый в истории Батый умер в 1255 году, и смерть его стала очередной загадкой: высказывались версии и об отравлении, и даже о гибели во время очередного похода (что совершенно неправдоподобно). Современники просто не могли допустить и мысли о том, чтобы деятель такого масштаба умер как-то просто и обыденно. Тем не менее, наиболее вероятно, что Батый умер от естественных причин, - судя по всему, от какого-то ревматического заболевания, которым страдал много лет. Западные дипломаты, побывавшие при дворе Батыя, предпочитают не выказывать своего отношения к нему, но сообщают некоторые сведения о его политической позиции и личных качествах: он ласков со своими людьми, но внушает им сильный страх, умеет скрывать свои чувства, стремится продемонстрировать свое единство с другими Чингизидами и т. д.

Русские летописцы  и западные хронисты, создававшие  свои труды «по горячим следам» - после монгольских набегов, конечно  же, не могли написать о Батые  ничего положительного. Так он и  вошел в историю как «злочестивый», «окаянный», «поганый», погубитель Руси и разоритель Восточной Европы. И  более поздние русские историки, основываясь на сообщениях летописей, продолжали укреплять именно такой  образ Батыя.

Этот стереотип  настолько утвердился, что когда  уже в ХХ веке советские востоковеды  попытались указать на положительные  стороны деятельности Батыя (покровительство  торговле, развитие городов, справедливость при разрешении споров вассальных правителей), официальная история и идеология  встретили их взгляды в штыки. Лишь к концу ХХ века историкам  было позволено иметь мнение о  том, что Батый, может быть, был  не совсем таким чудовищем, каким  его представили летописцы. А  российский истори к Лев Николаевич Гумилев, известный своей симпатией  к монгольским правителям, даже позволил себе поставить Батыя на один уровень  с Карлом Великим, причем отметил, что  держава Карла распалась вскоре после его смерти, а Золотая  Орда на долгие годы пережила своего основателя.