Австрийская империя в 1815 г.

  В Нижней Австрии и столице государства  — Вене, в Чехии, Моравии и австрийской Силезии имелся налицо уже до революции 1848 г. довольно многочисленный пролетариат, положение которого было не менее тяжелым, чем в других, более развитых капиталистических странах: рабочий день на венских или пражских фабриках достигал 14—18 часов, причем больше половины работающих были женщины или дети. Заработная плата редко превышала даже для квалифицированных рабочих жалкие 30—40 крейцеров в неделю, причем предприниматели зачастую и здесь прибегали к расплате товарами из фабричных лавок.

  Переход от ручного труда к машинному производству приводил в Австрии к разорению большого числа ремесленников, к нищете, царившей в ряде промышленных районов среди рабочих, к огромной детской смертности, резкому ухудшению физического состояния беднейших слоев населения, к развитию проституции и преступности в быстро растущих крупных городах (население Вены, например, с 240 тыс. человек в 1818 г. выросло к 1846 г. до 408 тыс.; население Праги—с 80 тыс. до 115 тыс.). Двойной, а для многих трудящихся и тройной гнет феодальной и капиталистической эксплуатации в сочетании с национальным бесправием тяжело ложился на плечи трудового народа Габсбургской империи.

  Как и в других капиталистических  странах, первые массовые выступления  рабочих были направлены против машин, причем наибольший размах они приняли в июне 1844 г. в районе Праги. Отсюда волнения распространились затем на промышленные города и округа Чехии и Моравии. В районе Праги рабочие выступления и стачки, начавшиеся под непосредственным впечатлением известий о восстании ткачей в прусской Силезии, не прекращались до конца июля и были подавлены высланными войсками, причем в результате столкновений были убитые и раненые. Движение, однако, не прекращалось и возобновлялось снова, правда в меньших масштабах, в 1845 и 1846 гг.

  В многонациональной Габсбургской монархии положение господствующей нации занимали австрийские немцы, составлявшие, однако, лишь 1/3 часть ее населения и жившие преимущественно в северо-западной части империи, 6 отличие, например, от царской России, где русское население имело абсолютное большинство и занимало центральные губернии. Национальные окраины Австрийской империи в социально-экономическом отношении во многих случаях не отставали от собственно Австрии (Чехия, например). Поэтому процесс разложения феодализма и развития капитализма нес Габсбургской монархии не только укрепление ее хозяйственного единства, но и рост центробежных сил и стремлений. Носителями этих центробежных сил становились отдельные крупные национальности, формировавшиеся теперь в буржуазные нации. Лоскутная, составленная из унаследованных и наворованных клочков, австрийская монархия, эта организованная путаница из десятка языков и наций, явно уже в 30-х годах XIX в начинала давать трещины, несмотря на все усилия Меттерниха и других прислужников габсбургского абсолютизма. Даже сам Франц I не верил в устойчивость возглавлявшейся им самим империи. Но за себя после создания «Священного союза» он все же был спокоен: «Меня и Меттерниха она еще выдержит»,— говорил он.

  Одновременно  с ростом и усилением буржуазии  самой господствующей нации — австрийских немцев — усиливалась также буржуазия и других населявших Австрию национальностей Стремясь овладеть местным рынком, сбывая свои товары в условиях острой конкуренции с буржуазией иной национальности, буржуазия, средняя и мелкая (в Чехии), а также обуржуазившееся дворянство (в Венгрии) проникались национальным самосознанием. Еще острее ощущало национальный гнет феодально-зависимое крестьянство, в большинстве своем славянское. Борьба из хозяйственной сферы переносилась в политическую, и вследствие этого процесс формирования буржуазных наций в многонациональной Австрийской империи неизбежно приобретал характер острейшего политического столкновения, в которое прежде всего втягивались обуржуазившиеся слои угнетенных национальностей. Недовольство проявлялось и в итальянских провинциях — Ломбардии и Венеции, и в Венгрии, и в Чехии, и в Галиции — везде, где сталкивались интересы просыпавшихся к самостоятельной жизни оттесненных национальностей с интересами помещиков и буржуазии наций господствующих. События французской революции и потрясения наполеоновских войн ускорили этот процесс, обеспечив пробуждающиеся национальности готовой буржуазной идеологией — либеральной и демократической.

  6. Национально-освободительное  движение в Венгерском  королевстве.

  Стремление  к созданию своего собственного независимого государства раньше всего стало  проявляться в Венгрии Габсбурги издавна угнетали ее, постепенно лишив былой самостоятельности. Старинные вольности и права Венгрии постоянно и нагло попирались. Император, он же венгерский король, должен был управлять страной совместно с сеймом, без согласия которого он не мог формально ни издавать законов, ни взимать налогов, ни требовать рекрутов. С 1812 г. правительство, однако, перестало созывать становившиеся все более непокорными сеймы и пошло на это только в 1825 г. в связи с все растущим недовольством.

  Особенностью  национального движения в Венгрии (так же как и в районах Польши, отошедших к России) было то, что во главе его стояло местное дворянство. Длительная полуколониальная эксплуатация австрийскими чиновниками, промышленниками-мануфактуристами и банкирами, антивенгерская система торговых привилегий, налогов и пошлин задержали развитие местной буржуазии. Капиталистические   предприятия могли возникать лишь в сфере переработки сельскохозяйственной продукции, капиталы накапливались опять-таки преимущественно в торговле зерном и скотом. Поэтому обуржуазивание раньше всего захватило в Венгрии именно дворян-помещиков, причем не только богатых, уже получавших выгоды от крупного производства на рынок, но и бедных («лапотников»), стремившихся к хозяйственной независимости, к ликвидации средневековых порядков.

  В 30-х годах в Венгрии стала складываться новая, враждебная австрийскому абсолютизму либеральная группировка, состоявшая в основном из представителей среднего и мелкого обуржуазившегося дворянства и передовой интеллигенции (также из дворян). Мелкопоместное венгерское дворянство в это время разорялось и особенно остро чувствовало необходимость буржуазных реформ и защиты Венгрии от полуколониальной эксплуатации со стороны австрийских чиновников, банкиров и промышленников. Вождем либералов скоро стал Лайош Кошут (1802—1894), адвокат и публицист, выходец из мелкопоместной дворянской семьи. Он начал свою политическую деятельность с издания газеты, публиковавшей отчеты о заседаниях сейма, и был в 1837 г., после роспуска правительством очередного сейма, заключен в тюрьму вместе с другими вождями оппозиционного движения. Выйдя из тюрьмы в 1840 г., он возобновил борьбу против габсбургского абсолютизма на страницах издававшейся им популярной «Пештской газеты» и во второй половине 40-х годов пользовался в Венгрии любовью и доверием широких народных масс. Кошут выдвигал уже не только программу буржуазных преобразований сельского хозяйства, но и ряд мер по защите и поощрению венгерской национальной промышленности. Он организовал, например, «Союз защиты», члены которого обязались 6 лет не покупать конкурирующих иностранных товаров, даже более дешевых, чем венгерские. Пламенный патриот, Кошут уже видел перед собой конечную политическую цель — национальную независимость Венгрии. За ним шла значительная часть венгерского дворянства, а также нарождавшаяся буржуазия. Только большинство магнатов-аристократов и католическая церковь поддерживали, изменяя своему народу, политику Меттерниха.

  Наряду  с либеральным движением в  Венгрии стало постепенно развиваться и революционно-демократическое движение, опиравшееся на широчайшие массы венгерского народа — закабаленную помещиками крестьянскую бедноту и особенно на городских ремесленников и рабочих. Идеологом народных масс был сын крепостного крестьянина, школьный учитель и выдающийся публицист Михай Танчич (1799—1884). К концу 40-х годов общественное недовольство в Венгрии заметно возросло Не имея возможности подчинить себе оппозиционное большинство сейма, австрийское правительство вступило на путь репрессий, и это еще более усилило недовольство: политическое положение в Венгрии уже до 1848 г. крайне обострилось .

  7. Чешское и словацкое  национальное возрождение.

  В Чехии положение в 30-х и особенно в 40-х годах было не менее напряженным. Еще в XVIII в. были уничтожены последние остатки былой самостоятельности Чехии и она превратилась в простую провинцию империи, подвергавшуюся притом насильственному онемечиванию Крестьянство, т. е. основная масса населения Чехии, стонало под бременем помещичьей эксплуатации и неоднократно поднималось на борьбу. В то же время в промышленном отношении Чехия наряду с Нижней Австрией к началу XIX в. выдвинулась на первое место в империи. Средняя и мелкая промышленность находилась в руках чешской национальной буржуазии, которая стремилась вырвать из рук немецких купцов и крупных промышленников местный рынок и играла все большую роль в общественной жизни. В защиту прав Чешского королевства выступала и часть местного дворянства, главным образом мелких и средних помещиков, стремившихся к восстановлению автономии чешского сейма и превращению его в законодательный орган для всех чешских земель.

  Основой национального возрождения в XIX в. было капиталистическое развитие Чехии и складывание чешского национального рынка Влияние идей французской революции содействовало усилению в Чехии стремления к национальной автономии и равноправию. Выразительницей этих стремлений стала чешская буржуазная интеллигенция. Об этом свидетельствовали с конца XVIII в. новые литературные и исторические труды, отстаивавшие чешский язык от вытеснения его немецким и знакомившие с историей Чехии и ее народа

  Деятельность  чешских «будителей» (так называли поборников национально-культурного возрождения) сосредоточивалась вокруг просветительных центров, возникших в крупных городах Чехии, и особенно в Праге: Национального музея, издательства «Чешская матица», театрэ в Праге, где давались представления на чешском языке, и т. д.

  Одновременно  с начала XIX в. стало заметно пробуждаться и национальное самосознание словацкого населения северных округов (комитатов) Венгрии. Созданное в конце 20-х годов в Братиславе студенческое общество «Литературное единение» занималось изучением языков и культуры славянских народов. В середине 30-х годов это общество возглавил молодой филолог, по убеждениям буржуазный либерал, Людевит Штур (1815—1856), который в дальнейшем способствовал окончательному утверждению самостоятельного литературного словацкого языка и много сделал для развития национальной словацкой литературы и культуры.

  Рост  национального самосознания быстро привел к значительному обострению политической борьбы Среди чехов и словаков Июльская революция во Франции и особенно ноябрьское польское восстание 1830 г встретили живой сочувственный отклик. В Чехии многие представители демократически настроенной буржуазной интеллигенции не только выражали в своих произведениях симпатии повстанцам, но и отправлялись в соседнюю Польшу, чтобы принять непосредственное участие в борьбе. Под впечатлением событий 1830 г поэт К. Сабина организовал в Праге «Чешский клуб» — тайное студенческое общество, а братиславские студенты-демократы — тайное общество «Взаимность», установившее связь с польскими повстанцами.

  В ходе развернувшейся в Чехии борьбы за полное национальное равенство во всех областях экономической, политической и культурной жизни к концу 40-х годов постепенно выделились два различных политических течения: умеренное буржуазно-либеральное и радикально-демократическое. Первое возглавили историк Ф. Палацкий, адвокат Ф. Ригер и публицист К. Гавличек. Оно опиралось в своей деятельности на так называемое «Промышленное общество» и пражский чешский буржуазный клуб — «Мещанскую беседу». Это либеральное направление отражало интересы состоятельной части чешской торгово-промышленной буржуазии и части чешских средних и мелких помещиков. Умеренность либералов объяснялась тем, что, как и в других странах Западной Европы, страх перед возможным углублением демократического движения и растущими социальными требованиями народных масс толкал чешскую буржуазию в сторону соглашения с габсбургским правительством и с дворянством. Стремясь к осуществлению национальных чаяний и преобразованию существующих полуфеодальных порядков на капиталистической основе на низу — путем демократической революции, а сверху — путем одних лишь конституционных реформ, Ф. Палацкий и другие чешские либералы уже задолго до 1848 г. добивались лишь одной национальной автономии в рамках Габсбургской империи. Выступая против некоторых наиболее грубых пережитков средневековья, они вместе с тем мирились с сохранением землевладельческой аристократии и утверждали, что она «является естественным следствием всякого общественного строя, была с давних времен и всюду и всегда будет». Главным печатным органом этого политического течения являлась редактировавшаяся К. Гавличеком газета «Пражские новины», утверждавшая, что «австрийская империя является лучшей гарантией сохранения нашей национальности», и прямо выступавшая против попыток ее разрушения. Идея компромисса с Габсбургской монархией у славянских либералов 40-х годов составляла суть так называемого «австрославизма».

  Радикально-демократическое  направление возглавляли два  талантливых представителя мелкобуржуазной чешской интеллигенции—поэт К Сабина (1813—1877) и сын пражского адвоката, долго живший за границей, Йосеф Фрич (1829—1891). В 1845 г К. Сабина и другие чешские демократы создали тайное революционное общество «Чешский Рипил», к которому позднее примкнул и Фрич. Названо было это общество в подражание известной ирландской ассоциации, боровшейся за освобождение Ирландии из-под власти Англии Чешские рипилисты, среди которых были и проживавшие в чешских землях немцы-демократы, своей целью ставили создание демократической республики, уничтожение власти дворянства, освобождение крестьянства от феодальных повинностей, улучшение положения рабочих. Внимание рипилистов направлено было не только на решение национального вопроса, но и вопроса социального. Поскольку лозунги рипилистов отвечали потребностям и нуждам широких масс чешских трудящихся, именно они представляли в общественной жизни Чехии 40-х годов наиболее прогрессивное направление.

  7. Положение  Галиции.

  В Галиции, две трети которой были населены украинцами (русинами) и треть, к западу от реки Сан,— поляками, также развивалось самостоятельное национально-освободительное движение. В первой половине XIX в. провинция эта, управлявшаяся назначенным из Вены губернатором, продолжала оставаться областью устаревших феодальных поземельных порядков. В Восточной Галиции помещикам, преимущественно полякам по национальности, принадлежала половина всей земли, крестьяне же владели ничтожными земельными участками и были задавлены барщиной и помещичьими поборами.

  Положение украинского крестьянства в Галиции  было особенно тяжелым: оно было оторвано от основных украинских земель и жило в условиях двойного национального гнета — австрийского и польского, причем орудием подавления украинской национальной культуры являлась греко-римская (униатская), подвластная Ватикану и Габсбургам, церковь.

  Австрийская политика в Галиции заключалась в том, чтобы натравливать поляков и украинцев друг на друга и подавлять их освободительное движение. В 1846 г. в Кракове вспыхнуло польское демократическое восстание, но оно было разгромлено австрийскими войсками. Австрийские власти подстрекали крестьянское население против повстанцев, сея ложные слухи, будто восставшие мешают освободить крестьян. Одновременно с восстанием в Кракове к разгрому барских усадеб и расправам с ненавистными помещиками и их управляющими перешли в ряде мест галицийские крестьяне.