Содержание искусства Древнего Египта

    Таким образом, культ фараона, достигший  своего апогея в эпоху Древнего Царства  – время зенита в развитии централизованной деспотии и наибольшей идеализации  власти правителя, стал в Египте государственной  религией и нашел свое воплощение в искусстве, оказав влияние в первую очередь на сюжетный круг художественных произведений: скульптурные портреты фараонов, живописные и рельефные изображения сцен из жизни их чемей и, конечно, пирамиды и храмы, воздвигавшиеся в честь единовластных правителей государства, имели преобладающее значение в древнеегипетском искусстве.

    Проанализировав памятники художественного творчества, дошедшие до нас из далекой эпохи  древнеегипетской цивилизации, можно  совершенно точно определить две  основные темы в искусстве Египта в период примерно с IV тысячелетия до н.э. до 332 г. до н.э. Это тема власти и тема смерти. Власть фараона над порогом Египта, превосходство египетского государства над соседними племенами и царствами со временем утверждалась все крепче. Но как сочетать это с самым страшным, что ожидает человека, – со смертью?  “Такое невиданное могущество, такая власть, и вдруг все это уничтожается...” (4) Ни в одной другой цивилизации протест против смерти не нашел столь яркого, конкретного и законченного выражения, как в Египте. Этот дерзкий и упрямый протест вдохновлял Египет в течение нескольких тысячелетий. “Раз удалось создать на земле такую, все себе подчинившую мощь, неужели нельзя ее увековечить, т.е. продолжить за порогом смерти? ведь природа обновляется ежегодно, ведь Нил, – а Египет, как писал Геродот, это “дар Нила”, – разливаясь, обогащает своим илом окрестные земли, рождает на них жизнь и благоденствие, а когда уходит обратно, наступает засуха: но и это не смерть, ибо затем – и так каждый год – Нил разливается снова!” (4)

    И вот в Египте рождается вероучение, согласно которому умершего ждет Воскресение. Фараон – божественное существо и  держатель высшей власти – по окончании  своей миссии на Земле должен был  вернуться к богам, среди которых  он пребывал до рождения. Гробница, по верованиям египтян, должна была стать “домом вечности” фараона. Могущественные самодержцы принуждали многотысячные армии работников тяжко трудиться на них из года в год – высекать гранитные блоки в каменоломнях, доставлять их к месту строительства, поднимать и укладывать с помощью самой примитивной техники – и так до тех пор, пока гробница не будет готова принять тело повелителя.  “Ни один другой народ, ни один царь не решался на такие затраты и на такие труды ради возведения надгробного памятника. Но в глазах фараонов и их подданных пирамиды имели важное практическое значение. По-видимому, предполагалось, что возносящиеся к  небесам пирамиды помогут им совершить восхождение к богам”. (1)

    Хотя  смерть в Древнем Египте признавалась одинаково “ненормальной” для всех, средства борьбы с ней, т.е. надежные погребения, недоступные склепы, снабженные в изобилии всем необходимым для покойника, были привилегией только власть имущих, и в первую очередь обожествляемого фараона. Таким образом, заупокойный культ неразрывно переплетался с культом царя. Это переплетение и определяло задачи древнеегипетского искусства. Найдя их решение, оно уже сравнительно мало видоизменялось, оставаясь на протяжении тысячелетий столь же незыблемым и непостижимым, как и выражаемые им идеи. Древнеегипетское искусство в целом представляется нам как “искусство оформления смерти”.

    В древнеегипетском тексте мы читаем:

    “Существует нечто, перед чем отступают и  безразличие созвездий, и вечный шепот волн, – деяния человека, отнимающего у смерти ее добычу”.

    Заупокойный культ в Древнем Египте не был  культом смерти, а как бы отрицанием ее торжества, желанием продлить жизнь  и сделать так, чтобы смерть –  явление ненормальное – не нарушала бы красоты жизни. “Смерть ужасна, когда покойника не ждет достойное погребение, позволяющее душе вновь соединиться с телом, ужасна за пределами Египта, где прах “заворачивают в баранью шкуру и зарывают за простой оградой” вопреки всем ритуальным обрядам.

    В “Истории Синухета”, литературном памятнике, созданном примерно за две тысячи лет до нашей эры, фараон такими посулами увещевает вельможу, бежавшего в другую страну, возвратиться к себе в Египет: “Должен ты думать о дне погребения и о последнем пути к вечному блаженству. Здесь уготована тебе ночь с маслами благовонными. Здесь ждут тебя погребальные пелены, сотканные руками богини Таит. Изготовят тебе саркофаг из золота, а изголовье из чистого лазурита. Свод небесный раскинется над тобой, когда положат тебя в саркофаг и быки повлекут тебя. Музыканты пойдут впереди тебя и у входа в гробницу твою исполнят погребальную пляску... Заколют для тебя жертвы у погребальной стелы твоей. Поставят гробницу твою среди пирамид детей фараона, и колонны ее воздвигнут из белого камня.” (4)

    Нет, искусство заупокойного культа не было мрачным искусством. Все в усыпальнице – и в ее архитектуре, и в росписях, и в изваяниях, и во всех предметах роскоши, которыми ее наполняли для “ублажения” умершего, должно было выражать красоту жизни, такую величаво-спокойную красоту, как ее рисовало себе воображение древнего египтянина. Это была красота солнца на голубом небе, красота огромной реки, дающей прохладу и изобилие земных плодов, красота яркой зелени пальмовых рощ среди грандиозного пейзажа безбрежных желтых песков. Ровные дали – и краски природы, полнозвучные под ослепительным светом, без дымки, без полутонов. Эту красоту житель Египта взлелеял в своем сердце и пожелал наслаждаться ею вечно, поборов смерть.

    Главным воплощением заупокойного культа и  идеи о сверхчеловеческой мощи фараона  были пирамиды, и поэтому зодчество стало ведущим видом искусства в Египте. Все остальные виды подчинялись ему, зависели от него, т.е., иными словами, искусство в Древнем Египте было комплексно, синтетично, и это его основная и наиболее характерная черта. Египетское искусство едино и в живописи, и в рельефе, и в круглой скульптуре, т.к. оно во многом развивалось как украшение, как дополнение того, что почиталось главным для ублажения богов, для обожествления фараона и для борьбы со смертью, т.е. архитектуры.

    Нам почти ничего неизвестно о зодчих, строивших соборы и замки феодальной Европы. А те имена, которые дошли до нас, безлики, потому что зодчих чаще всего считали простыми ремесленниками, и они не пользовались никаким особым почетом в окружении светских и духовный властителей. архитекторы Древнего Египта находятся в лучшем положении. Имена многих из них высечены в камне на памятниках, созданных ими. Само непостижимое величественное назначение этих памятников возвеличивало в глазах египтян и их творцов. И они, творцы, сознавали свои заслуги и свою славу. “Так, в надписи, высеченной в храме по приказу знаменитого зодчего Инени, жившего в XVI в. до н.э., читаем: “То, что мне было суждено сотворить, было велико... Я искал для потомков, это было мастерством моего сердца... Я буду хвалим за мое знание в грядущие годы теми, которые будут следовать тому, что я совершил.” (4)

    Грандиозные каменные постройки – гробницы фараонов, пирамиды были созданы уже во время  Древнего царства. Они состояли из подземной  части, где ставили гроб с мумией, и массивной надземной постройки. Такие гробницы современные египтяне, говорящие по-арабски, называют “мастаба”, что значит “скамья”. Это название удержалось и в науке. Мастаба времени I династии имела вид дома с двумя ложными дверями и двором, где приносились жертвы. Этот “дом” представлял собой облицованный кирпичом холм из обломков камней и песка. Для гробниц фараонов применялся известняк. Постепенно мастаба усложнялась, в ней появились коридоры, залы и кладовые.

    Царские гробницы были местом культа умершего фараона. На этот культ был перенесен ряд пережитков тех представлений, согласно которым считалось, что предводитель племени является магическим средоточием благосостояния всей общины, а дух умершего предводителя при соблюдении надлежащих обрядов будет и впредь охранять свое племя. Характерно, например, что пирамида Сенусерта  I называлась “Сенусерт смотрящий на Египет”, а на верхушках некоторых пирамид были изображены глаза.

    Важнейшим этапом в развитии царских гробницу явилась идея увеличения здания по вертикали, вызванная требованием создания впечатления подавляющей монументальности. По-видимому, эта идея впервые возникла при постройке знаменитой усыпальницы царя III династии Джосера (XXVIII в. до н.э.), так называемой “ступенчатой пирамиды”, созданной архитектором Имхотепом. Пирамида Джосера явилась важнейшим этапом на пути к созданию пирамид классического типа. Первой такой пирамидой была усыпальница царя IV династии Снофру в Дашуре, явившаяся прешественницей знаменитых пирамид, построенных в Гизе фараонами Хуфу, Хафра и Менкаура (по-гречески – Хеопсом, Хефреном и микерином) и причисленные в древности к семи чудесам света. Эти пирамиды, как и все другие, расположены на западном берегу Нила. “Еще издали на фоне розовеющих скал и синих ущелий Ливийских гор с их золотящимися на солнце верхушками отчетливо виден гигантский треугольник пирамиды Хеопса” (5), наиболее грандиозной из трех гробниц, ставшей самым большим каменным зданием древнего мира.

    Каждая  из пирамид в Гизе была окружена определенным архитектурным ансамблем, который вместе с самой гробницей представлял собой так называемый “город Мертвых” – архитектурное воплощение заупокойного культа. Пирамида стояла в центре двора, стена которого как бы подчеркивала особое положение пирамиды, отделяя ее от окружающих построек. Этого впечатления не нарушали и находящиеся иногда в пределах того же двора маленькие пирамидки цариц, разница их масштабов по сравнению с пирамидой фараона лишь усиливала впечатление величины последней. К восточной, сакральной стороне пирамиды примыкал заупокойный храм, соединявшийся крытым каменным проходом с нижним заупокойным храмом в долине. Первый храм, служивший входом ко всему комплексу, стоял как бы на грани жизни и смерти. Вокруг пирамиды в четко запланированном порядке располагались мастаба придворных фараона, являвшихся одновременно и его родными.

    “Момент, когда архитектура в первый раз  в истории создает большой  комплекс роскошных покоев, проникнутых  особым жизнеощущением, – это эпоха  создания храма Мертвых фараона Хефрена”. (3) Характерно, что весь сложный заупокойный культ, бывший в Древнем царстве достоянием царей, в Среднем царстве обслуживает и средние классы. Предпосылкой к этому было то, что уже при V и VI династиях (около 2500 – 230 гг до н.э.) фараоны были вынуждены считаться с номовой знатью и не могли напрягать все силы страны для сооружения своих гробниц, чем и объясняется снижение размеров и качества кладки последних.

    По  подсчету Наполеона, каменных блоков от трех пирамид в Гизе хватило бы, чтобы опоясать всю Францию стеной высотой в три метра и толщиной в 30 сантиметров. И вот эти величайшие пирамиды, своими размерами значительно превышающие самые пышные храмы нашей эры, которые вмещают тысячи молящихся, были созданы для одного лишь человека, и даже не для него самого, а для его праха. “Только для того, чтобы душе этого человека было удобнее воссоединиться с его телом, была воздвигнута каждая такая громада, была выполнена титаническая работа, разорявшая казну, подрывавшая всю экономику государства и требовавшая бесчисленных жертв от всего населения. Там, в той же сказочной роскоши, как он некогда жил, должен был покоиться мертвый владыка.” (4) Фараон и после смерти почитался покровителем страны.

    Поражает  отсутствие нравственного момента  в таком проявлении заупокойного культа. Жуткое неравенство после смерти, как бы продолжающее и утверждающее неравенство в жизни... Роскошные усыпальницы, пусть и уступающие царским, строили себе и вельможи. А тела бедняков, завернутые в циновки с текстом заупокойных молитв, записанным на дощечку, сваливались в кучу на окраинах кладбищ.

    Но  не только архитектурные памятники  связаны с вековыми верованиями  египтян. Многочисленные скульптуры в  гробницах и храмах, рельефы и  росписи на стенах, предметы декоративно-прикладного  искусства, найденные в усыпальницах, – это также произведения, служившие требованиям заупокойного культа.

    Египтяне  верили, что тело должно быть сохранено  для продолжения жизни души в  потустороннем мире. В связи с  этим в Египте повсеместно развивается  стремление сохранить тела умерших или хотя бы их головы. Сухой климат страны особенно способствовал развитию подобных стремлений. Сдесь не ограничивались сохранением черепов или бальзамированием голов умерших предков, а постепенно в итоге длительных поисков выработали сложные приемы общей мумификации трупа. Все это связано с представлением о двойнике человека, по-египетски “ка”, который, по верованиям египтян, является отражением тела, его “духом”, вместилищем жизненной силы. Так как мумификация не всегда достигала цели и прах фараона или вельможи мог истлеть, уже при первых династиях египтяне пытаются заменить тело его копией – статуей из “вечного” камня. Если создать нерушимое подобие властителя, то можно быть вдвойне уверенным в его вечном существовании. И потому в Древнем Египте скульптора называли “санх”, что значит “творящий жизнь”. Так скульптура – один из видов изобразительного искусства – с самого начала египетской истории развивается в зависимости от заупокойного культа.