Судебный прецедент и судебная практика

 

 

 

1.             Правовая природа решений Конституционного  Суда РФ определяет их свойство  выступать в качестве источника  права. На это обстоятельство  обращают внимание многие авторы[10]. Данный судебный орган осуществляет  и негативные, и позитивные законодательные  полномочия.

 

Негативное правотворчество  проявляется в решениях о неконституционности  нормативных актов либо их отдельных  положений. Признание правового  предписания неконституционным  влечет утрату им юридической силы (ст.79 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ). Отменяя  норму права, Конституционный Суд  осуществляет, по сути, правовое регулирование, создает новую норму.

 

Позитивная правотворческая  функция связана с выработкой Судом правовых позиций. Н.В. Витрук отмечает, что в решениях Конституционного Суда Российской Федерации, как правило, формулируются критерии нового законодательного регулирования, по существу, конструируются "модели" новых правовых норм. Кроме того, анализ содержания резолютивных частей его решений приводит к  выводу о формировании системы прецедентов  Конституционного Суда Российской Федерации. Впервые разрешив дело, характеризующееся  конкретными обстоятельствами, Суд  рассматривает аналогичные дела с учетом первоначального решения. Так, в определении по жалобе гражданки  Березиной Л.Ю. на нарушение ее прав (со ссылкой на п.2 ч.1 ст.232 УПК РСФСР) Конституционный Суд указал, что  данное положение не подлежит применению судами и иными субъектами юрисдикционной деятельности, так как содержит правовые предписания, аналогичные признанным ранее неконституционными[11].

 

2.         Другой источник права - постановления  пленумов Верховного и Высшего  Арбитражного Судов Российской  Федерации, содержащие нормативное  толкование. В юридической литературе  долгое время господствовала  точка зрения, согласно которой  постановления высших судебных  инстанций не могут являться  источниками права. Основные аргументы  выдвигались следующие: в сферу  официально закрепленной компетенции  судов входит исключительно правоприменение,  а не правотворчество; нормотворчество  судов противоречит концепции  разделения властей; в нормативных  толкованиях пленумов высших  судебных органов отсутствуют  нормы права во всей совокупности  логической структуры, а содержатся  лишь элементы диспозиций, гипотез,  санкций. 

 

Современное понимание концепции  не предполагает "чистого" разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную. На практике мы видим  активную реализацию правотворческих  функций органами государственного управления. Принимая подзаконные нормативно-правовые акты, они обеспечивают приближение  закона к реальной жизни, его эффективную  реализацию. Отказ в наделении  правотворческой функцией судов  был вызван, в первую очередь, политическими  мотивами, необходимостью обеспечения  тотального господства властного центра. В новых условиях признание за отдельными судебными актами роли источников права способно обеспечить большую "гибкость", объективность реально  действующих правовых предписаний.

 

Непоследовательным представляется тезис о неправомерности признания  источниками права нормативных  толкований пленумов высших судебных инстанций. Дополняя, детализируя гипотезу, диспозицию, санкцию, судебные органы, по сути, меняют саму норму права. Но целое не может оставаться неизменным, если изменилось содержание его части. Например, в постановлении Пленума  Верховного Суда Российской Федерации "О практике назначения судами видов исправительных учреждений" дается толкование понятия "лица, отбывавшего ранее наказание в виде лишения свободы". Многие из указанных признаков, являясь частицами гипотезы, не могут быть прямо уяснены из уголовного закона, и при этом они существенно меняют практику реализации ряда содержащихся в ней статей (ст.18, 58 УК РФ)[12].

 

Однако наличия такой  существенной черты, как нормативность, для признания предписания правовым недостаточно. Необходимо официальное  признание его общеобязательности. Данный признак в соответствии с  действующим законодательством  присущ постановлениям пленумов Высшего  Арбитражного Суда Российской Федерации[13], хотя обязательность их прямо из закона не вытекает. В Конституции Российской Федерации (ст.126) в числе прочих полномочий данной судебной инстанции закреплено право давать разъяснения по вопросам судебной практики, а не толкования. Кроме того, Уголовный кодекс Российской Федерации (ст.3) четко устанавливает, что преступность деяния, а также  его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только этим законом.

 

Однако нормативное толкование Пленума Верховного Суда Российской Федерации, являясь действенным  правовым регулятором общественных отношений, все-таки обладает признаком  обязательности. Так, решение судей, игнорирующих сформулированное Пленумом правило, может быть отменено вышестоящим  судом, и в итоге дело должно рассматриваться  в соответствии с указанием высшей судебной инстанции.

 

3.             Правотворческая деятельность судов  общей юрисдикции проявляется  в двух сферах: негативного и  позитивного правотворчества. 

 

Негативное правотворчество  выражается в компетенции судей  отменять нормативные акты субъектов  Федерации, противоречащие федеральным  законам, Конституции Российской Федерации[14].

 

Позитивное - связано с  принятием судебного решения  по аналогии закона или на основании  оценочных понятий права, содержание которых не регламентируется в источниках права. Во всех указанных случаях  судья создает новую норму  права, фактический прецедент для  данного органа.

 

 

 

4.             Анализ содержания ряда подписанных  Россией международно-правовых документов  позволяет сделать вывод о  возможности признания в качестве  источника права прецедентов,  созданных Европейским судом  по правам человека. В соответствии  со статьей 46 Европейской конвенции  о защите прав человека и  основных свобод в редакции  Протокола №11 решения Европейского суда обязательны для государств - участников данного дела. При этом Российская Федерация официально признала юрисдикцию Европейского суда обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней[15]. Тем самым российским судам необходимо учитывать в своей деятельности прецедентную практику Европейского суда по правам человека.

 

Подводя итог, хочу отметить, что имеющий определенные привлекательные  черты нормативистский подход, признающий единственным источником права нормативно-правовой акт, на мой взгляд не выдерживает  проверки временем. Отход от данной концепции правопонимания как единственно  верного дает теоретическую возможность  признать судебную деятельность источником права. Кроме того, объективные закономерности построения правового государства  влекут усиление правотворческой функции  судейских органов. Поэтому было бы целесообразным признать данные процессы, закрепив их в законе, в том числе:

 

-         официально придать решениям  Пленума Верховного Суда Российской  Федерации обязательное значение;

 

-         предусмотреть возможность обжалования  в Конституционный Суд Российской  Федерации содержащих нормативное  толкование постановлений пленумов  Верховного Суда Российской Федерации,  Высшего Арбитражного Суда Российской  Федерации; 

 

-      закрепить  официальный статус судебного  прецедента за решениями Европейского  суда по правам человека.

 

 

 

3.    Решения Конституционного  суда 

 

как источник права 

 

«Конституционный Суд  Российской Федерации - судебный орган  конституционного контроля, самостоятельно и независимо осуществляющий судебную власть посредством конституционного судопроизводства».[16]

 

При всем многообразии рычагов  обеспечения верховенства Конституции  РФ и федерального законодательства особое место в этом занимают решения  Конституционного Суда РФ. Их нормативный  характер, непосредственное действие, общеобязательность и юридическая  сила, позволяющая интерпретировать конституционные нормы и дисквалифицировать акты федерального и регионального  законодательства, а также косвенным  образом давать оценку правоприменительной  практике, придают этим решениям высокий  авторитет. Фактически решения Конституционного Суда - это конституционные нормы  в их динамике.

 

Почти за десятилетие функционирования системы судебного конституционного контроля Конституционным Судом  РФ по состоянию на 1 января 2001 г. вынесено 156 итоговых решений и около 200 (только с 1995 года по апрель 2000 г. - 146) определений  с позитивным содержанием (т.е. с  признанием неподлежащими применению положений законов, аналогичных  положениям, признанным ранее не соответствующими Конституции РФ)[17]. В числе названных  итоговых решений: 13 - о толковании норм Конституции РФ; 141 - о проверке конституционности  норм федеральных и региональных законов и иных нормативных актов; 2 - о разрешении споров о компетенции.

 

Весьма заметна роль актов  Конституционного Суда в содействии развитию рыночной экономики, утверждению  экономической демократии, о чем  справедливо указывалось на V Всероссийском  съезде судей. Конституционный Суд  последовательно проводит линию  и на обеспечение единства экономического пространства в Российской Федерации, свободы гражданско-правового договора.

 

Самую заметную, на мой взгляд, сферу деятельности Конституционного Суда можно условно обозначить как "правозащитную".

 

Она выражена в актах суда, являющихся результатом рассмотрения дел во всех процедурах и стадиях. Особое место, естественно, занимают результаты рассмотрения индивидуальных и коллективных жалоб граждан и их объединений. По делам, рассмотренным Конституционным  Судом РФ в публичных заседаниях в 1995-2000 гг., постановления конкретного  нормоконтроля составляют половину (77 дел).

 

За последние годы десятки  норм только УПК РСФСР признаны не соответствующими Конституции РФ, и  в частности ее ст.123, провозгласившей  принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия  сторон. Правильно подчеркивалось V Всероссийским съездом судей, что "этот демократический принцип  правосудия не будет действовать  в полной мере до тех пор, пока не найдет детального закрепления в  гражданском, уголовном, административном и арбитражном процессуальном законодательстве"[18].

 

Не игнорирована Судом  другая сторона взаимоотношений  государства и личности - это ответственность  личности перед государством, которая  находит свое юридическое выражение  в исполнении прежде всего конституционно установленных обязанностей. В ряде постановлений Суда раскрывается содержание и определяются гарантии правомерного исполнения конституционной обязанности  граждан платить законно установленные  налоги и сборы (ст.57 Конституции  РФ). Судом обращено внимание на то, что законы о налогах должны быть конкретными, о новых правилах налогообложения  должны быть заранее оповещены налогоплательщики. Конституционный Суд отменял  положения законов о налогах  и сборах, ухудшающих экономические  условия налогоплательщиков, которым  придавалась обратная сила.

 

Правовые позиции Конституционного Суда РФ представляют собой его отношение  к определенным правовым проблемам, закрепленное в решениях. Это результат  анализа аргументов и выводов  Суда, образующих интеллектуально-юридическое  содержание судебного решения, это  всегда толкование конституционных  норм и норм отраслевого законодательства.

 

Понятие "правовая позиция" получило свое законодательное закрепление  в Законе о Конституционном Суде только в ст. 73, устанавливающей, что, если большинство судей, участвующих  в заседании палаты, склоняются к  необходимости принять решение, не соответствующее правовой позиции, выраженной в ранее принятых решениях суда, дело передается на рассмотрение пленарного заседания. Это понятие  не совпадает по объему с решением Суда, поскольку в нем могут  быть высказаны правовые позиции  как по одной, так и по нескольким значимым проблемам. Причем выводы могут  содержаться как в резолютивной части постановления, так и в  мотивировочной, а также в отказных определениях и определениях о прекращении  производства по делу.

 

В определении от 7 октября 1997 г. за N 88-О указано: "Правовые позиции, содержащие толкование конституционных  норм либо выявляющие конституционный  смысл закона, на которых основаны выводы Конституционного Суда Российской Федерации в резолютивной части  его решений, обязательны для  всех государственных органов и  должностных лиц". Мотивировочная часть образует неразрывное единство с резолютивной, раскрывая конституционное  содержание правовой нормы и сопоставляя  ее с позицией законодателя. Поскольку  источником таких позиций названы  вообще решения Суда, обязательные правовые позиции могут содержаться  в любых его постановлениях и  определениях.

 

В книге Г.А. Гаджиева и  С.Г. Пепеляева "Предприниматель-налогоплательщик - государство (правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации)" указывается  на то, что законодательные органы должны внимательно учитывать правовые позиции Конституционного Суда при  принятии новых законов, и содержится рекомендация наладить систематизированный  учет этих правовых позиций в аппаратах  Государственной Думы и Совета Федерации. Представляется, что для правоприменителя, в том числе для районных судов, не менее важно, чем для законодателя, иметь данные по систематизированному учету правовых позиций Конституционного Суда РФ. Это в значительной мере способствовало бы конституционализации правоприменительной практики в условиях пробельности и противоречивости действующего законодательства.

 

Проблема применения судами общей юрисдикции правовых позиций  Конституционного Суда имеет еще  один аспект - необходимость надлежащего  ее освещения и законодательного закрепления.

 

Судьям становится все  сложнее ориентироваться в массиве  постановлений и определений  Конституционного Суда, выделять из них  правовые позиции и уяснять их смысл. Думается, упомянутые данные систематизированного учета правовых позиций должны официально публиковаться в каком-либо периодическом  издании (возможно, в Вестнике Конституционного Суда РФ, который должен стать для  судей таким же неотъемлемым атрибутом  их деятельности, как, например, Бюллетень  Верховного Суда РФ).

 

Такой подход обусловлен не только необходимостью создания правоприменителю более комфортных условий для  поиска данных, но и положениями  ч. 3 ст. 15 Конституции РФ об обязательности опубликования любых нормативных  актов, затрагивающих права, свободы  и обязанности человека и гражданина. Такие акты не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения. Хотя решения  Конституционного Суда РФ в строгом  смысле слова не являются нормативными актами, но они вносят изменения  в действующую систему правовых норм - устраняют нормы, противоречащие Конституции, общеобязательны и  в этом смысле по своей юридической  силе сходны с законами.