Политическая карта Европы в XVI веке

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 22 Декабря 2010 в 17:07, реферат

Описание работы

конца XV века Европа вступает в новый период международных отношений. К этому времени окончательно складываются большие государства: Испания, Португалия, Франция, Польша, Австрия (наследственные земли дома Габсбургов), наметившиеся в пределах Священной Римской империи германской нации. Турция, менее крупные скандинавские государства — Дания, Швеция и Норвегия — и совсем уже мелкие западногерманские княжества, итальянские городские республики, тирании и мелкие государства дополняют политическую карту Европы. На востоке Европы огромное Московское государство выступает на политическую арену Европы со второй половины XVI века. С этого периода, закончив свое политическое объединение, Московское государство мало-помалу становится централизованным, а затем и абсолютистским государством.

Файлы: 1 файл

дипломатия новое время.doc

— 143.50 Кб (Скачать файл)

     Таковы  основные контуры международных  отношений на западе Европы в XVI—XVIII веках.

     Сообразно с этим историю международных  отношений и дипломатии этих трех столетий можно разбить на три  периода:

  • Период испанского преобладания в Европе, который охватывает почти весь XVI век. Это одновременно период ожесточенных религиозных войн, в которых Испания принимала деятельное участие как оплот феодально-капиталистической реакции. На западе Европы это — период испанско-французского соперничества и борьбы.
  • Период французской гегемонии в Европе. Ее кульминационный момент — Вестфальский мир (1648 г.) и связанная с ним внешняя политика Людовика XIV. Это — также время напряженной борьбы между Францией и Голландией, время блестящей дипломатической деятельности молодой Голландской республики и ее представителей, время значительного усиления Англии, в особенности после буржуазной революции XVII века и усиления роли ее дипломатии в Европе.
  • Третий период приблизительно совпадает с XVIII веком. Это — прежде всего время борьбы между Англией и Францией за колонии и за первое место в мировой политике.

     В это время на востоке Европы появляется в качестве постоянного участника  международных отношений молодая  Российская империя.

     Наиболее  яркое выражение указанные международные  противоречия нашли в трех крупнейших общеевропейских конфликтах XVII и XVIII веков: в Тридцатилетней войне (1618 — 1648 гг.), в войне за испанское наследство (1701 — 1714 гг.) и в Семилетней войне (1756 — 1763 гг.). 
 

     Период испанского могущества в Европе. Испания Карла V и Филиппа II

     В XV веке Англия была небольшим государством с 3,5 — 4 миллионами населения. Первое место в Европе занимали Франция и Испания — две державы, которые закончили к началу XVI века свое территориальное объединение и насчитывали первая до 15 миллионов, вторая до 10 миллионов населения. Обстоятельства международной жизни выдвинули в XVI веке на первое место Испанию.

     Результатом предприимчивости португальцев и испанцев было открытие в конце XV века Нового Света, Америки (1492 г.), и морского пути в Индию (1498 г.), которое чрезвычайно обогатило обе страны. С 1516 г. королем Испании сделался юноша Карл I (родился в 1500 г.), внук испанских королей-объединителей — Фердинанда и Изабеллы Католических. По своему отцу эрцгерцогу Австрийскому Карл I приходился также внуком императору Германии Максимилиану I Габсбургу. После смерти Максимилиана немецкие князья избрали Карла императором Германии (1519 г.). В состав испанских владений в это время входили вновь открытые колонии в Америке, Нидерланды, Неаполитанское королевство и Сардиния. О Карле I (как император Германии он стал Карлом V), который владел одновременно Испанией, Германией, Италией, землями за океаном, говорили, что в его владениях никогда не заходит солнце. Это была действительно огромная, невиданная до сих пор в Европе мировая империя. Но чисто феодальный характер Испании — основы этой империи — предопределил структуру всей монархии Карла V, а также направление его внешней политики.

     Хлынувший из вновь открытой Америки поток  драгоценного металла обогатил правящие верхи испанского дворянства и тем самым укрепил класс феодалов и феодальные отношения в стране. Добытые рабским или крепостным трудом несчастных туземцев Америки золото и серебро, в конечном счете погубили Испанию. Падение цены драгоценного металла и соответствующее повышение цен на продукты и товары прежде всего сказались в Испании. Здесь это привело к резкому подъему цен на продукты первой необходимости, а вслед за ним и к повышению заработной платы. Испанским купцам, которые торговали с новыми колониями, оказалось выгоднее продавать туда товары английского, французского и нидерландского, но не своего, испанского, производства. В Испании буржуазия потеряла интерес к развитию отечественной промышленности. Единственная отрасль производства, которая процветала в Испании — разведение овец, — работала на вывоз, обогащая крупных скотоводов-дворян. Испания в экономическом отношении стала скатываться назад, к временам XIV века. Золото и серебро лились рекой в руки феодальной знати, которая праздно жила в великолепных дворцах; остальная дворянская масса — испанские идальго, попрежнему презиравшие труд, — влачила довольно жалкое существование. Что касается народа, ремесленников и крестьян Испании, то нищета их стала поговоркой. На этой нищете пышным цветом распустилась католическая церковь: сотнями тысяч тунеядцев-монахов множились монастыри; свирепствовала испанская инквизиция — страшное орудие испанского абсолютизма. И в это время король Испании и император Германии Карл V мечтал о единой монархии, единой католической семье народов, во главе которой стоял бы он один, светский государь и духовный отец всех правоверных католиков. «То было время, — говорит Маркс, — когда Васко-Нуньес Бальбоа водрузил знамя Кастилии на берегах Дариена, Кортес — в Мексике, Писарро — в Перу; то было время, когда влияние Испании безраздельно господствовало в Европе, когда пылкое воображение иберийцев ослепляли блестящие видения Эльдорадо, рыцарских подвигов и всемирной монархии. Свобода Испании исчезала... но вокруг лились потоки золота, звенели мечи, и зловеще горело зарево костров инквизиции».

     Во  внешней политике Карла V поражает причудливое  сочетание реальности с фантастикой. То была политика возрождения средневековой  фантазии о единой универсальной  католической монархии. «Идеальные»  цели этой политики служили прикрытием самой грубой реальности — системы захватов и грабежа.

     Дворянство  жаждало «рыцарских подвигов» потому, что хотело войны и добычи. На этом пути Карл V встретился с соперником — королем французским, главой еще  более многочисленного и не менее  воинственного французского дворянства.

     Оно тоже жаждало грабежа и «подвигов» и воспевало доблесть крестоносцев, которым всячески стремилось подражать. Таков смысл итальянских войн первой половины XVI века. Два соперника, испанское и французское дворянство, спорили из-за добычи: богатой, но политически распыленной и немощной Италии.

     Политическая  идея всемирной монархии, лелеемая Карлом V, была чистейшей утопией. Сама «Священная Римская империя германской нации», состоявшая из столь разнородных  частей, как Германия, Италия, Нидерланды, была скорее призраком, чем реальностью. Немецкие курфюрсты, которые избрали Карла императором, заявили ему во время коронации в Аахене 23 октября 1520 г.: «Помни, что этот трон дан тебе не по праву рождения и не по наследству, а волей князей и курфюрстов Германии». Правильнее было бы сказать, что этот трон был куплен Карлом V. Для того чтобы получить его, Карл истратил на подкуп курфюрстов колоссальные суммы, которые после его избрания были выплачены финансовым агентом императора, знаменитым южногерманским банкирским домом Фуггеров. Глава этого дома Яков Фуггер имел полное основание писать Карлу V в 1523 г.: «Ясно, как день, что без моей помощи вы, ваше величество, не могли бы получить императорскую римскую корону». Времена таких политических затей, которые напоминали притязания пап на вселенско-католическое господство, прошли безвозвратно. Да и раньше то были миражи, неспособные стать реальностью. Тем большим абсурдом была эта идея в век рождения национальных государств, сплоченных единством хозяйства и деятельностью буржуазии, которая выставила уже лозунги крепкого централизованного государства, защищающего интересы нации.

     Сам Карл V едва ли понимал эти требования своего времени. Подавив в Испании  восстание городских коммун и  утвердив там абсолютизм, он принужден был вести совсем иную политику в Германии. Реформация и проведенная князьями в свою пользу секуляризация церковных имуществ, а затем неудача Великой крестьянской войны в Германии усилили власть немецких князей; фактически они превратили Германию в кучу мелких и мельчайших государств-княжеств, достаточно сильных, чтобы противодействовать всяким попыткам централизации, идущим со стороны императора, но немощных по отношению к крупным государствам Запада. После неудачи крестьянской войны борьба в Германии «выродилась в грызню между отдельными князьями и центральной имперской властью и имела своим последствием то, что Германия на 200 лет была вычеркнута из списка политически активных наций Европы».

     В этой «грызне» Карл V проявил большое дипломатическое искусство. Несмотря на это, он потерпел поражение. Когда враждебные императору протестантские князья, которые заключили так называемый Шмалькальденский союз (1531 г.), выступили открыто против императора, Карл V сумел ловким дипломатическим маневром привлечь на свою сторону самого сильного, но и самого беспринципного из немецких князей, поклонника Макиавелли, Морица Саксонского. За этот союз Карл V обещал Морицу титул курфюрста. Протестантские князья были разбиты. На сейме 1547/48 г. Карл V смог провести ряд постановлений в интересах своей власти и династии Габсбургов. Его намерения шли, однако, дальше. Ему казалось, что он недалек от полного подчинения своей власти всех немецких князей. Но такое усиление власти императора испугало не только католических князей Германии, но и самого папу. Сам «Иуда-предатель» Мориц Саксонский начал интриги против императора. Он вошел в тайное соглашение с протестантскими князьями, заручился французскими субсидиями и внезапно перешел на сторону врагов Карла V. В 1552 г. князья обнародовали манифест, в котором заявляли, что взялись за оружие для того, чтобы освободить Германию от «скотского» рабства и засилья испанцев. Мориц быстро двинулся в Тироль, где в это время находился император. Последний принужден был бежать. Дело переговоров с восставшими князьями взял на себя брат Карла V, «римский король» Фердинанд I. Аугсбургский религиозный мир 1555 г. был дальнейшим шагом к ослаблению власти императора и усилению князей. Князья получили право исповедовать ту религию, которая им была больше по нраву; подданные обязаны были следовать религии своих государей (cujus regio, ejus religio). Разгромив восставших крестьян и одолев императора, князья освободились также от папской опеки, подчинили себе духовенство, захватили церковные имущества и стали почти независимыми.

     Взгляд  на государство, характерный для  раннего средневековья, когда государи-сеньеры  еще не делали различия между государствами  и поместьем, между публично-правовыми  и частно-правовыми функциями, был  свойственен и Карлу V. Но старой габсбургской привычке Карл V думал расширить власть и влияние своего дома при помощи браков. Последние занимали видное место в дипломатии многих государей XVI века. Известно, что королева Елизавета Английская была помолвлена не менее десяти раз, но так и не вышла замуж. Екатерина Медичи также без конца суетилась со своими матримониальными планами, устраивая политические браки для своего многочисленного семейства. Однако новые времена, когда старые феодальные вотчины превратились в национальные государства, мало благоприятствовали устроению политических предприятий при помощи браков. Карл V мечтал ни больше, ни меньше, как о том, чтобы, женив своего сына Филиппа на английской королеве Марии, подчинить Англию политике Испании и Империи. Он сам был помолвлен со своей родственницей Марией (английская принцесса Мария была дочерью Генриха VIII и Екатерины Арагонской, тетки Карла V), когда ей было еще шесть лет от роду. Потом этот предполагаемый брак расстроился. Однако Карл V считал себя «покровителем» своей родственницы и в начале 50-х годов XVI века решил осуществить свой план в исправленном виде, женив на Марии своего сына Филиппа, который был моложе ее лет на 10. Испанскому послу в Лондоне Ренару были даны соответствующие указания. Несмотря на все происки и интриги французского посла, который пронюхал о проекте и всячески старался ему помешать, предложение Карла было благосклонно принято Марией. Можно себе представить страх и негодование государственных деятелей Англии, когда от французского посла они узнали о происках Карла. Испания в это время была самым опасным соперником английских купцов и дворян, которые торговали шерстью и сукном и уже рыскали по всем морям. Но противодействовать желаниям королевы они не могли. Не помогла и просьба палаты общин, которая почтительнейше умоляла королеву не забывать выгод своего народа и не искать себе супруга за пределами отечества. Мария твердо решила отдать свою руку и сердце Филиппу. Однако брачный договор, составленный министрами королевы, был, по существу, настоящим поражением для Карла. Филипп обязывался уважать законы Англии, не должен был вовлекать Англию в войну Испании с Францией и в случае смерти королевы Марии лишался права на управление государством. Одним словом, несмотря на гордый титул короля Англии, Филипп так и остался только «мужем королевы». Когда в 1558 г. Мария умерла, англичане попросту забыли о своем «короле».

     Таким образом, рухнули все планы Карла V. Он сам принужден был отказаться от престола и уйти в монастырь.

     После отречения Карла от престола его «империя» распалась. Священная Римская империя досталась его брату Фердинанду; Испания, Нидерланды, итальянские владения и испанские колонии перешли к его сыну Филиппу II.

     Карлу V были свойственны великие, хотя и  неосуществимые дерзания; Филипп II понимал, что мечтать о всемирной монархии у него нет никаких оснований. Но и его политика была не менее фантастичной, чем политика его отца. Глубоко убежденный в непоколебимости своей власти и ее основ — абсолютизма и католицизма,— Филипп II стремился установить дорогие для него испанские порядки во всех частях своего великого государства; он противодействовал протестантизму всюду где это казалось ему возможным, не останавливаясь ни перед какими средствами для достижения своей цели.

     Прямолинейная, фанатически изуверская политика Филиппа в Нидерландах способствовала началу первой в Европе успешной буржуазной революции. Интриги короля во Франции во время религиозных войн второй половины XVI века в пользу католиков привели к тому, что против Филиппа ополчились даже французские католики-патриоты. Его происки в Англии, где он сеял смуту вокруг несчастной Марии Стюарт, в надежде вызвать замешательство в стране и ослабить своего главного соперника на море, обрекли Марию Стюарт на плаху. Его попытки прямого нападения на Англию с моря привели к гибели «Непобедимой Армады», самой большой эскадры XVI века (1588 г.). Везде и всюду планы Филиппа рушились, ибо были выражением политики феодальных притязаний, направленных против буржуазного развития Европы.

     Открытие в первой половине XIX века испанских архивов позволило заглянуть в глубину поистине чудовищной дипломатии испанского абсолютизма времени упадка. У Филиппа II, кроме официальных дипломатических представителей во Франции, Англии и Нидерландах, была туча платных и добровольных шпионов. Они не только доносили королю обо всем, что делалось при враждебных и дружественных дворах, но и следили за самими испанскими дипломатическими представителями. В Нидерландах они вели наблюдение и за наместниками короля. Эта двойная дипломатическая бухгалтерия часто запутывала самого короля, который, не выезжая из Мадрида, хотел все знать и всем управлять при помощи бесконечной канцелярской переписки. Итоги его царствования были плачевны для Испании. «Я предпочитаю вовсе не иметь подданных, чем иметь в их лице еретиков», — сказал однажды Филипп. Но еретики остались жить, а феодально-дворянская Испания бесславно скатилась на уровень второстепенной европейской державы.

Информация о работе Политическая карта Европы в XVI веке