Утопический роман: социально-философские открытия, исторические судьбы

    Семьям рекомендуется столоваться не отдельно, но в общих столовых.  Кроме некоторых отдельных случаев, и одежда должна быть у всех одинаковой. В  этом идеальном  государстве  рабы  тоже  играют  не  последнюю  роль.  Не  только утверждается самый институт рабства,  но показывается даже и весьма выгодным как для государства, получающего в лице рабов дешевую рабочую силу, так  и  для  всего  населения  страны,  для которого рабы оказываются примером того, чего не нужно делать.  Материальные удовольствия признаются. Однако у Мора мы читаем: "Утописты  особенно  ценят духовные  удовольствия,  их   они   считают   первыми   и   главенствующими, преимущественная часть их исходит, по их мнению, из упражнения в добродетели и сознания беспорочной жизни".          
   Другими  словами,  яркая  и  блестящая артистическая эстетика Ренессанса сведена здесь только на мораль, которая и объявлена высшим "духовным удовольствием".

Бросается в глаза превознесение производства в сравнении с  потреблением. Вместе с тем  у  Мора  выпирает  на  первый  план  уравниловка  в  трудах  и обязанностях,  а  также  примат   государства   над   любыми   общественными организациями и над семьей. Ясно, что все такого рода  черты  утопизма  Мора были связаны с детским  состоянием  тогдашнего  буржуазно-капиталистического общества.  Но  для  нас  важнее  то,  что  это   является   модифицированным Ренессансом и что модификация эта направлена у  Мора  в  сторону  ликвидации стихийно-личного и артистически-субъективного индивидуализма  классического Ренессанса.

 
Утопизм Томмазо Кампанелла.

  Другой представитель  возрожденческого утопизма - Томмазо Кампанелла (1568 - 1639).  Это крупный писатель и общественный  деятель  своего  времени,  пострадавший  за подготовку антииспанского заговора в Неаполе и проведший 27  лет  в  тюрьме, монах и  убежденный  коммунист  раннего  утопического  типа.  Черты  раннего утопического коммунизма выступают у Кампанеллы гораздо ярче, чем у  Мора.  В своем трактате 1602г.  под  названием  "Город  Солнца"  Кампанелла  выдвигает на первый план учение о труде, об отмене частной собственности и об общности  жен  и  детей,  т.е.  о  ликвидации   семьи   как   первоначальной общественной ячейки. В яркой форме ничего этого не было у Мора.  Говорили  о влиянии на  Кампанеллу  идей  раннего  христианства.  Однако  внимательное изучение идей Кампанеллы свидетельствует о том, что это влияние почти  равно нулю. А что, несомненно, повлияло на  Кампанеллу,  так  это,  конечно,  учение Платона в его "Государстве".

   В идеальном Государстве  Солнца Кампанеллы, как  и  у  Платона,  во  главе стоят философы  и мудрецы,  созерцатели  вечных  идей  и  на  этом  основании  управляющие всем государством  не столько светские правители,  сколько  самые настоящие жрецы  и священнослужители. Они - абсолютные  правители  решительно всего государства  и общества вплоть  до  мельчайшей  бытовой  регламентации. Браки совершаются  только в порядке государственных  декретов,  а  дети  после вскормления грудью немедленно отбираются у  матери  государством  и  воспитываются в  особых  учреждениях  не  только  без  всякого  общения  со  своими родителями, но даже и без всякого знакомства с ними. Мужей и  жен  вовсе  не существует  как  таковых.   Они   являются   таковыми   только   в   моменты декретированного сожительства. Они даже не должны знать друг друга,  как  не должны знать и своих собственных детей. В античности это ослабленное чувство личности вообще было явлением естественным, и у Платона лишь  доводилось  до своего предела. Что же касается Ренессанса, то человеческая личность была тут уже во всяком случае на первом месте. А  поэтому  то,  что  мы  находим  у Кампанеллы, есть, конечно, отказ от идей Возрождения.

   Тем не менее, сказать, что Кампанелла совсем не имеет  никакого отношения к Ренессансу, тоже нельзя. Он  не  только  проповедник  позитивно  понимаемого  труда; вся его утопия,  несомненно,  носит  на  себе  следы  возрожденческих воззрений. Поэтому  точнее  будет  сказать,  что  тут  перед  нами  именно модифицированный Ренессанс  и  именно  Ренессанс,  критикующий  сам  себя  в общественно-политическом отношении.

   Что касается отдельных  деталей, то  утописты  Кампанеллы  издеваются  над такими правителями, которые при случении лошадей и собак очень следят за  их породой, а при случении людей никакого внимания на эту породу  не  обращают. Другими словами, с точки зрения Кампанеллы,  человеческое  общество  должно быть  превращено  в  идеальный  конный  завод.   "Начальник деторождения",  подчиненный  правителю  Любви,  обязан   входить   в   такие интимности половой жизни, о которых мы здесь не считаем нужным рассказывать, причем астрология применяется в половых делах в первую очередь. Чистейшей наивностью являются указания на то, что люди днем должны ходить все в белых одеждах, а  ночью  и  за  городом  -  в  красных,  причем шерстяных или шелковых, а черный цвет запрещается совсем. Такого же рода  советы  о  труде,  торговле,  плавании,  играх,  лечении,  о вставании утром, об астрологических приемах при основании  городов  и  много других. Палачей при осуществлении смертной казни  не  полагается,  чтобы  не осквернять государства, а забивает преступника камнями сам народ, и в первую очередь обвинитель и свидетели. Солнце почитается почти на языческий  манер, хотя истинное божество считается все-таки выше. Коперниканство отвергается, и небо признается в средневековом смысле.

У Кампанеллы поражает смешение языческих, христианских,  возрожденческих, научных, мифологических и целиком суеверных воззрений. Тем самым эстетически модифицированный Ренессанс обрисован в этой утопии  самыми  яркими  чертами. Главное же - это игнорирование того стихийно человеческого и  артистического индивидуализма, которым эстетика Ренессанса отличалась с самого начала. Если мы скажем, что здесь мы находим самокритику и даже самоотрицание Ренессанса, то в этом мы едва ли ошибемся. 
 

 
 
 
 
Утопизм Френсиса Бэкона

 
   Английский государственный деятель с несколько скандальной репутацией, философ-материалист, ярый сторонник и пропагандист опытного знания более всего в России известен по русскому переводу его основополагающего афоризма – «Knowledge itself is power». Хоть это вошло во многие сборники мудрых мыслей, как «знание – сила», очевидно, что Бэкон думал шире, энциклопедичнее, подразумевал своим лозунгом гораздо больше, чем те, кто потом его использовал в более практичных целях, как флаг. По его глубокому убеждению знание – есть прежде всего научное знание, полученное прежде всего опытным путем. Любое другое знание он воспринимал, как недоразумение. А то, что невозможно было доказать апостериори, как бы и не существовало. Оставшийся потомкам афоризм являлся для автора его не крылатой фразой, а лозунгом, программой, которой он следовал и в теории ( философские труды), и на практике (в пропаганде именно такого вида научного знания).

   Способом раскрытия его позиция стало и литературное произведение – «Новая Атлантида», в котором Бэкон показывает, что наука требует буквально всестороннего и методичного обучения. Пожалуй, именно «Новая Атлантида» оказалась не менее известным созданием Бэкона, чем его бессмертный и многозначный вывод в лаконичной форме..

  Высшие учебные заведения – университеты- в Западной Европе появились за несколько веков до того, как об наукограде или академгородке , об интеллектуальной институции нового типа написал Бэкон. Но он буквально в деталях описал все, что должно быть в этом ученом конгломерате. И американские студенческие кампусы нашего времени, и Сорбонна в ее нынешнем виде, как и ближайшие новации данного рода в современной России, скорее всего, вышли именно из «Новой Атлантиды», как вся русская литература из «Шинели» Гоголя известным со школы тезисам Достоевского.

   Несмотря на то, что «Новая Атлантида», как литературное произведение, не было завершено автором, в нем есть главное, что мог и хотел сказать Фрэнсис Бэкон про достижения жителей острова Бенсалем. Его в духе известного диалога Платона автор утопического повествования именует Атлантидой.

   Если говорить о личных впечатлениях, рассказчик здесь описывает подробно два здания, в которых бывал за время нахождения на острове торжества науки и техники. Это – Дом чужестранцев и Дворец, в котором произошла встреча путешественника и одного из отцов Дома Соломона.

   Дом чужестранцев – просторное двухэтажное здание для приема и размещение на продолжительное время достаточно редких приезжих, посещавших остров. Здесь имелся зал для встречи с представителями местной власти – наверху, а внизу – спальни для путешественников и больничные палаты для тех, кому после долгого пути требовалась медицинская помощь. Дворец, в котором повествователь общался с представителем научной элиты острова, описан скупо, поскольку главное здесь – монолог ученого о том, что построено было на Бенсалеме для научных целей. Практически этот подробный отчет и стал своеобразным устным путеводителем по месту бытования ученых мужей и их сограждан.

   Отец Дома Соломона, названного в память о библейском мудреце, перечисляет дома света, звука, механики, профилактории, производства, аптеки и галереи. Практически перед нами дан проект комплекса зданий под учреждения научного профиля – все сказанное Бэконом практически полностью осуществлено оказалось в последующие столетия.

   Описанный им научный городок есть институтские здания с лабораториями, в каждом из которых ведутся исследования в одном из избранных направлений. Здесь же находятся и производства, благодаря которым можно создавать необходимое для опытов и практических целей оборудование . ( Причем, бенсалемцы не ограничиваются собственными научными разработками – их мудрейшие посланники на двенадцать лет оправляются в путешествия по разным странам, чтобы из них привезти не только новые знания, но и то, что имеет новизну в техническом отношении – механизмы и приборы, чтобы использовать их в собственных новых исследованиях и опытах).

   Перспективы научного прогресса, описанные Бэконом в « Новой Атлантиде», поистине волнующие и обнадеживающие на дальнюю перспективу. (Поразительно и то, что многое из намеченного Бэконом до мельчайших подробностей осуществилось на практике .)

   Он пишет о шахтах, уходящих глубоко под землю; о башнях, возведенных на горах, чтобы ,благодаря им проводить наблюдения, в том числе , и астрономические.

   Отец Дома Соломона рассказывает страннику и о двух галереях, которые являются прообразом музеев научно-технического толка. В одной галерее выставлены образцы изобретений, которые по мнению отцов Дома Соломона ( читай, академиков) имеют общественный интерес. В другой галерее установлены скульптуры самых выдающихся изобретателей разных времен и стран. Таким образом, научная деятельность затерянного в океане острова оказывается включенной в мировой процесс познания природы и места человека в нем.

   Бэкон , говоря о деятельности Дома Соломона, обращает внимание и на такой момент: не вся полученная опытным путем информация открывается обществу. И что-то имеет как гриф секретности, что также прочитывается в качестве злободневного прогноза.

   Фрэнсис Бэкон очень лаконично показал все, что обязательно, по его просвещенному мнению, должно быть для достижения прогресса в науке, как база, как непременное условие. Нет принципиальной разницы для него, как футуролога в том , что будет все описанное в «Новой Атлантиде» возведенным в одном месте или тоже разбросано, как отдельные объекты, в разных частях Бенсалема. Важнее тут для Бэкона, как пропагандиста идеи совсем другое, то, что будет когда-то осуществлен проект создания научного центра, который может проводить исследования в разных областях науки и человеческой деятельности. Он постоянно повторяет, что у бенсалемцев теория никогда не расходилась с практикой. И достижения отцов Дома Соломона в научных и технических изысканиях, их помощников и учеников всегда имели сугубо практическую цель: что-то изменить к лучшему в жизни самих продвинутых островитян. А также стать долгосрочным заделом для будущих поколений, которым суждено жить и делать свои поразительные открытия на благословенном острове, который задуман и описан автором «Новой Атлантиды» как идеальное место для развития научных инициатив.

   Важен и тезис Бэкона о том, что для развития науки нужна хорошая школа и соответствующая ей база для проведения опытов . Этот вывод нашел себе подтверждение достаточно быстро и не утратил своего значения до сих пор, потому что оказался аксиомой.

   Если сравнивать утопические рассуждения Бэкона о будущем с тем, что предлагали его современники Мор и Кампанелла, то очевидно , что «Новая Атлантида» есть проект, который без прекраснодушия и пафоса осуществим повсеместно. Так сказать, имел и тогда, и потом вполне реальное продолжение, что и произошло на всех континентах планеты за прошедшие четыреста лет после выхода посмертного издания этой книги Бэкона. Она стала простым и ясным руководством к действию в деле пропаганды открытий в разных областях знания, прежде всего, в естественных науках. И в сопоставлении с «Утопией» или «Городом Солнца» в основе своей выражала явный позитивный посыл без каких-либо издержек при материализации сказанного Бэконом.

Логично, что именно «Новая Атлантида» завершает триптих первоначальных книг утопического содержания, став на перспективу руководством к действию. И не утратила подобного значения до сих пор, поскольку в ней высказывались предложения четкие, востребованные и по сути своей – креативные в контексте научной деятельности. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Заключение.