Средневековая схоластика

Схоластика стремится ответить на центральный вопрос философской мысли всего Средневековья – соотношение истин веры и разума. Осмысление этой проблемы привело к формированию 3-х позиций в оценке статуса и роли философии.

Во-первых, в ранней христианской патристике декларировалась абсолютная несовместимость религиозной веры с идеями человеческого разума («верую, ибо абсурдно» – Тертуллиан). Следствием такого подхода было открытое неприятие философии ранней средневековой культурой.

Во-вторых, в период развития схоластики предпринимаются попытки гармонично совместить религию и философию, подчинив последнюю авторитету Священного писания («верую, дабы понимать» – Ансельм Кантерберийский, Иоанн Скот Эриугена).

В-третьих, в поздней средневековой схоластике проявилось стремление представить философию как независимую от религии область человеческого познания. Философия призвана обосновывать религиозные догматы, переводить их на понятийный язык, подвергать логическому анализу («понимаю, дабы верить» – Пьер Абеляр)

Иными словами, схоластика представляет собой такой тип философствования, при котором средствами разума средневековые мыслители стремятся обосновать принятые на веру идеи, формулировки, постулаты.

 

 

 

ФОМА АКВИНСКИЙ - СИСТЕМАТИЗАТОР СРЕДНЕВЕКОВОЙ СХОЛАСТИКИ

 

Одним из наиболее выдающихся представителей средневековой схоластики был монах доминиканcкого ордена Фома Аквинский (1225/26 - 1274), ученик знаменитого средневекового теолога, философа и естествоиспытатели Альберта Великого (1193-1280). Как и его учитель, Фома пытался обосновать основные принципы христианской теологии, опираясь на учение Аристотеля. При этом последнее было преобразовано им таким образом, чтобы оно не вступало в противоречие с догматами творения мира из ничего и с учением о богочеловечестве Иисуса Христа. “Как и у Августина и Боэция, у Фомы высшее начало есть само бытие”. Под бытием Фома разумеет христианского бога, сотворившего мир, как о том повествуется в Ветхом завете. Различая бытие и сущность (существование и суетность), Фома тем не менее не противопоставляет их, а вслед за Аристотелем подчеркивает их обильный корень. Сущности, или субстанции, обладают, согласно Фоме, самостоятельным бытием, в отличие от акцидетнций (свойств, качеств), которые существуют только благодаря субстанциям. Отсюда выводится различение так называемых субстанциальных и акцидентальных форм.

Цель учения Фомы — показать, что вера и разум не различны, а образуют единство, гармонически согласуются между собой. Двигаясь к истине, разум может вступить в противоречие с догматом веры. По мнению Фомы, в этом случае ошибается разум, так как в божественном откровении ошибок нет. Но философия и религия имеют общие положения, поэтому существуют и истины разума, и лучше понимать, чем просто верить. Есть истины, которые недоступны рассудку, а есть истины, которые он может достичь. Например, о том, что Бог есть. Но постигать эту истину трудно. Для тех, кто не хочет взять на себя этот труд, Бог проявил милосердие и спасительную предусмотрительность, приписав принять на веру и то, что способен исследовать рассудок. Теперь каждый может быть причастен к Богу.

Сущность и существование реально совпадают только в Боге. В остальных вещах сущность отличается от существования.

Единство веры и разума у Фомы достигается доказательством бытия Бога. По его мнению, бытие Бога, коль скоро оно не является самоочевидным, должно быть нам доказано через свои, доступные нашему познанию средства.

Одной из главных, занимавших ум Святого Фомы, была тема взаимоотношения теологии и философии.

В XIII веке стало совершенно ясно, что намеченное Абеляром размежевание философии и теологии стало свершившимся фактом, и проблема заключалась в том, чтобы соотнести их, выявить роль философии в рациональном обосновании теологии. И та, и другая представляются науками, т.е. системами знаний, основывающихся на определенных принципах. Но принципы философии и теологии не зависят друг от друга. Ряд истин теологии (троичность, воскресение, благовещение и т.п.) сверхразумны, другие поддаются рациональному обоснованию, прежде всего, существование Бога. Но сверхразумное (откровенное) и естественное знание не противоречат друг другу, так как истина одна. Познание рациональными средствами уступает Откровению только в быстроте постижения и в чистоте полученного знания: «... Знание о Боге, которое может быть добыто человеческим разумом, по необходимости должно было быть преподано человеку через божественное откровение, ибо истина о Боге, отысканная человеческим разумом, была бы доступна немногим, притом не сразу, притом с примесью многочисленных заблуждений...»

Фома приводит пять доказательств.

1. Из понятия о движении.

Не подлежит сомнению и подтверждается чувствами, что в этом мире нечто движется. Но все, что движется, имеет источник движения. Следовательно, должен быть перводвигатель, так как не может быть бесконечной цепи движущих предметов. Другого не может быть, так как само ничто не движется: посох сообщает движение, так как сам движим рукою. А перводвигатель — это Бог.

2. Из понятия производящей  причины.

Каждое явление имеет причину. Поднимаясь по лестнице причин, мы приходим к мысли о необходимости существования Бога, как верховной причины всех реальных явлений и процессов, ибо невозможно, чтобы вещь была своей собственной производящей причиной. А если бы ряд причин уходил в бесконечность, то не было бы и конечного следствия. А это ложно.

3. Из понятия возможности  и необходимости.

Люди видят, что вещи возникают и гибнут. Рано или поздно они перейдут в небытие. Но если все может быть, а может и не быть, то когда-нибудь в мире ничего не будет. Если это так, то уже сейчас ничего не должно быть. Но так как не все существующее случайно, значит, в мире нечто должно быть необходимо, которое должно иметь внешнюю причину своей необходимости. А так как не может быть бесконечности, значит необходимо полагать некую необходимую сущность — Бога.

4. Из различных степеней  в вещах.

Люди находят в вещах совершенные, истинные. Но насколько они лучше, мы можем говорить, если имеется приближенность к какому-либо пределу. Значит, то, что обладает этим предельным качеством, имеет причину этого качества. Так, огонь есть причина всего теплого. Значит, есть некоторая сущность, которая есть причина для всех сущностей. Это Бог.

5. Исходя из распорядка  природы.

Все предметы, лишенные разума, подчиняются целесообразности. Все их действия направлены к наилучшему исходу. Отсюда они достигают цели не случайно, а будучи ведомы сознательной волей. Поскольку же сами они лишены разумения, они могут подчиняться целесообразности, лишь поскольку их направляет некто одаренный разумом. Значит, есть разумное существо, полагающее цель для всего, что происходит в природе. Это Бог.

Как видим, первые три доказательства основаны на убеждении, что бесконечности нет. Признание ее существования сразу же делает эти доказательства неверными. Четвертое доказательство опирается на то, что само нуждается в доказательстве: почему нужна причина сущности. Пятое доказательство основано на убеждении, что все неразумное не существует. А это надо еще доказать. Но даже если все доказательства Фомы Аквинского неверны, это не может служить опровержением существования Бога.

В своей философской системе Фома признает не только первенство Бога, но и существование иерархии чистых духов, или ангелов а также различных душ. Бог — это чистая актуальность, само бытие, первопричина и первообразец всего. В нем нет ни грани материи, он сгусток энергии, динамизма, и он раздает бытие, чтобы появились отдельные вещи.

Вот как Фома понимает Бога в качестве первопричины и первообраза всего сущего: «...Бог есть первопричина всех вещей как их образец. Дабы это стало очевидным, следует иметь в виду, что для продуцирования какой-либо вещи необходим образец, т.е. постольку, поскольку продукт должен следовать определенной форме. В самом деле, мастер продуцирует в материи определенную форму в соответствии с наблюдаемым им образцом, будь то внешне созерцаемый образец или же такой, который зачат в недрах ума. Между тем очевидно, что все природные порождения следуют определенным формам. Но эту определенность форм должно возвести к своему первоначалу, к божественной премудрости замыслившей миропорядок, состоящий в различенности вещей. И поэтому должно сказать, что в божественной премудрости пребывают предначертания всех вещей, каковые мы называли идеями, или образцовыми формами в уме Бога. Однако эти последние хотя и расщепляются во множестве в применении к вещам, однако же не суть нечто реально отличное от божественной сущности подобию которой могут быть причастны различные вещи различным образом. Итак, сам Бог есть первичный образец всего».

Но в отличие от многих христианских мыслителей, которые учили, что Бог непосредственно правит миром, Фома вносит поправку в трактовку влияния Бога на природу. Он вводит понятие естественных (инструментальных) причин, посредством которых Бог управляет физическими процессами. Тем самым Фома невольно расширяет поле деятельности для естествознания. Оказывается, что наука может быть полезна людям, так как позволяет совершенствовать технику.

Теоретические построения Фомы Аквинского стали каноническими для католицизма. В настоящее время в доработанном виде его философия функционирует в христианском мире как неотомизм, официальная доктрина Ватикана.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                 ФИЛОСОФИЯ И ТЕОЛОГИЯ

 

В период расцвета схоластических систем философия и теология действительно переходили одна в другую. Однако различие их природы должно было всё-таки проявить себя — и к концу средних веков богословие и философия уже резко обособляются друг от друга.

Средневековая мысль ясно понимала различие этих областей. Философия основывалась на естественно-разумных принципах и доказательствах или, как тогда говорили, на «естественном свете», а теология — на божественном откровении, которое было сверхъестественно. Учениям философским истина присуща, сравнительно с откровением, в незначительной мере; показывая, до каких пределов познания может дойти человек своими естественными силами, философия вместе с тем даёт доказательство того, что она не может удовлетворить стремления нашего разума к созерцанию Бога и вечному блаженству и что здесь необходима помощь сверхъестественного откровения.

Схоластики чтили древних философов, как людей, которые достигли вершины естественного знания, но это не значит, чтобы философы исчерпали всю возможную для человека истину: преимущество теологии перед философией заключается как в том, что она имеет высший принцип познания, так и в том, что она обладает высшими истинами, которых разум не может достигнуть сам собою. Эти откровенные истины у схоластиков собственно и составляли существенное содержание их систем, философия же служила только вспомогательным средством для задач богословия. Поэтому они и говорили, что философия — служанка богословия (лат. ancilla theologiae ). В двояком отношении она была такою служанкою: во-первых, она давала теологии научную форму; во-вторых, из неё теология извлекала те истины разума, на основе которых она могла возвыситься до спекулятивного разумения христианских тайн, насколько оно вообще доступно человеческому духу. В начале схоластического периода философская мысль ещё не стоит в рабском подчинении церковному учению.

Взгляд на философию как на служанку богословия хотя и не проводился строго всеми схоластиками, однако выражал, можно сказать, господствующую тенденцию времени. Тон и направление всей духовной жизни в средние века давала церковь. Естественно, что и философия в это время принимает теологическое направление, и судьба её связывается с судьбою иерархии: с возвышением последней и она достигает высшего расцвета, с падением её — падает.

В связи с тем, что теология является высшей мудростью, конечный объект которой - исключительно Бог как "первопричина" вселенной, мудростью, независимой от всех остальных знаний, Фома не отделяет науку от теологии. В сущности, концепция науки Аквинского представляла собой идеологическую реакцию на рационалистические тенденции, направленные на то, чтобы освободить науку от влияния теологии. Можно, правда, сказать, что он обособляет теологию от науки в гносеологическом смысле, то есть, считает, что теология черпает свои истины не из философии, не из частных дисциплин, а исключительно из откровения. На этом Фома не мог остановиться, ибо не это требовалось теологии. Такая точка зрения лишь подтверждала превосходство теологии, и ее независимость от других наук, но она не решала самой существенной для того времени задачи, стоявшей перед римской курией, а именно необходимости подчинить теологии развивающееся научное течение, особенно течение имеющее естественнонаучную ориентацию. Речь шла, прежде всего, о том, чтобы доказать неавтономность науки, превратит ее в "служанку" теологии, подчеркнуть, что любая деятельность человека, как теоретическая, так и практическая, исходит, в конечном счете из теологии и сводится к ней.

В соответствии с этими требованиями Аквинский вырабатывает следующие теоретические принципы, определяющие генеральную линию церкви по вопросу об отношении теологии и науки:

1. Философия и частные  науки выполняют по отношению  к теологии служебные функции. Выражением этого принципа является  известное положение Фомы о  том, что теология "не следует  другим наукам как высшим по  отношению к ней, но прибегает  к ним как к подчиненным  ей служанкам". Использование  их, по его мнению, не является  свидетельством не самодостаточности  или слабости теологии, а, напротив, вытекает из убогости человеческого  ума. Рациональное знание вторичным  образом облегчает понимание  известных догматов веры, приближает  к познанию "первопричины" вселенной, то есть Бога;

2. Истины теологии имеют  своим источником откровение, истины  науки - чувственный опыт и разум. Фома утверждает, что с точки  зрения способа получения истины, знание можно разделить на 2-а  вида: знания, открытые естественным  светом разума, например арифметика, и знания, черпающие свои основы  из откровения;