Сознание как проблема в современной философии и науке

Сознание как  проблема в современной философии  и науке 

Д.В. Винник 

Категория сознания является одной из фундаментальных  как в классической, так и в  современной философии. Тем не менее  уместно говорить о сознании не только как о категории, понятии и  феномене, но и как о некоторого рода философской проблеме. В современной философии проблема сознания предстала в новом свете благодаря незаурядным успехам науки, которая дала богатый материал для критического философского осмысления. Характерно, что в последние десятилетия в отечественной философии неожиданно заговорили о таком странном явлении в познании, как «борьба с сознанием». 

Метафора «борьба  с сознанием» впервые встречается  в совместном труде М.Мамардашвили и А.Пятигорского: «...Особую роль играет некоторая внутренняя отрицательная способность, выражающаяся в своего рода «борьбе с сознанием». Борьба с сознанием происходит от стремления человека к тому, чтобы сознание перестало быть чем-то спонтанным и самодействующим. Сознание становится познанием, и на это время (слово «время» здесь не имеет физического смысла) перестает быть сознанием, и как бы становится метасознанием, – и тогда термины и утверждения этого последнего мы условно назовем метатеорией. И то, что нас с необходимостью толкает к метатеории сознания, есть необходимость борьбы с сознанием» [1]. 

Авторы утверждают, что в философии сознания метатеория занимает место теории. Из этого  следует, что сознание рассматривается  ими в первую очередь как термин объектного языка некоторой теории. Предполагается, что в критике объектных теорий и заключается указанная «борьба». Впрочем, подобный процесс вполне можно обнаружить и на более низком по отношению к метатеории уровне – на собственно теоретическом уровне, как это весьма содержательно изложил В.Молчанов: «Можно ли избавиться от сознания с помощью самого сознания? …Сознанием, напротив, все время занимались и занимаются: или приписывают ему физиологические внутренности, или заключают в оболочку социального опыта, или разбивают на первичные элементы – психологические, если это ощущение, или структурные, если это члены «бинарных оппозиций». Эти «занятия с сознанием» имеют, тем не менее, общую целевую установку – избавиться от сознания. Все виды перечисленных отождествлений подразумевают: сознания нет, есть лишь: a) неврофизиологические процессы, структуры мозга и т.п.; b) социальные связи, а то, что называют сознанием, суть «сублиматы»; с) элементы-ощущения, ничем, по существу, не отличающиеся от других элементов-ощущений – внешних тел; d) знаковые системы» [2].  

В приведенном  фрагменте В.Молчанов описывает  «избавление от сознания» как  попытку рационального объяснения феномена сознания, редукции сознания к некоторым элементарным по отношению  к нему сущностям. Наиболее удачные  попытки объяснить или хотя бы описать сознание будут рассмотрены в настоящей статье. Полагаем, что это будет способствовать прояснению предмета философии сознания и определению понятия сознания как объекта научного исследования.  

Феноменальная специфика сознания 

В первую очередь  следует отметить, что сознание как феномен обладает собственной спецификой, накладывающей существенные ограничения на методологию исследования природы сознания. Дело в том, что феномены сознания представляют собой качественно иной способ данности, нежели феномены физические. Этот способ данности имеет два отличительных качества. 

Во-первых, сознание явлено нам не как совокупность статичных  объектов и их отношений, но как непрерывный  «поток» сменяющих друг друга  событий и состояний (фактов сознания), отношения между которыми проследить гораздо сложнее, чем отношения между физическими объектами. Особенно ясно вытекающее из этой специфики ограничение охарактеризовал Э.Гуссерль: «Для исследования сознания было бы безумным применять ту же методику образования понятий и суждений, которая обычно применяется в объективных точных науках. Жизнь сознания находится в состоянии постоянного потока, и всякое cogito является текучим, поэтому здесь нельзя зафиксировать последние элементы и отношения» [3].  

Во-вторых, рассмотренная феноменальная последовательность наряду с непрерывностью обладает и некоторым дискретным качеством. Понятие дискретности применительно к ментальным фактам неоднократно использовал М.Мамардашвили: «Мы можем сказать, что эти содержательные факты сознания дискретны… мы не рассуждаем непрерывно и не осознаем непрерывно. Дискретность своего сознательного существования мы произвольно накладываем на факт содержательности сознания» [4]. Дискретность эта, согласно М.Мамардашвили, демонстрируется тем простым фактом, что мы не способны заставить себя мыслить волевым сознательным актом. Мысль возникает внезапно, нередко без явных причин, и столь же внезапно может прекратиться – нет никакой гарантии, что она продолжится в следующий момент в плане содержания мышления. 

Дискретность  сознания вступает в противоречие с  рациональным идеалом последовательного  и законообразного логического  мышления, мышления в некоторых «правильных» формах. Это означает, что мысль, постоянно перескакивающая с  одного предмета на другой благодаря спонтанным ассоциациям, смутным метафорам и непрозрачным аналогиям, не есть мысль должная, хотя часто имеет место в действительности. Внезапные ассоциативные переходы являются одним из негативных феноменов сознания. В современной психиатрии этот феномен нередко характеризуется как признак клинического состояния сознания, подпадающего под такие специфические нарушения мышления, как «инкогерентное мышление», «словесная окрошка», «избыточность ассоциаций» и «полет мыслей» [5].  

Интересно, что  феномен прерывности мышления был с успехом взят в качестве предмета исследования аналитической психологией и в качестве метода эффективно использовался психотерапией. Вряд ли будет преувеличением сказать, что самым популярным методом диагностики в аналитической психологии XX в. стал метод свободных ассоциаций – метод, по частотным и качественным характеристикам (интенсивность эмоций, физиологических параметров и т.д.) выявляющий доминирующее содержание сознания пациента. Рефлексия над этим содержанием призвана очистить сознание от избыточного содержания, адекватно не встроенного в актуальную психику субъекта. Фактически эта рефлексия является разновидностью редукции, но редукции совершающейся на личностном, а не на теоретическом уровне. Из сказанного следует, что сознание, устроенное совершенным образом, должно быть избавлено от спонтанных ассоциаций, разрушающих единство «кристаллизованного», упорядоченно действующего сознания. 

Таким образом, указанная выше феноменальная специфика  сознания обладает качествами, трудно совместимыми с методологией естественных наук. Однако эти качества (непрерывная смена актов сознания во времени и дискретность содержания) для познания вовсе не являются роковыми. Независимо от того, обладает ли сознание пространственной протяженностью и пребывает ли оно во времени, для нас важно, что в данности сознания очевидным образом проявляется своя независимая по отношению к этой последовательности структура, своя хорошо выраженная типология, – так, факты сознания делятся на акты восприятия, представления, суждения и т.п. Следовательно, можно предположить, что существует возможность изучения этой структуры и сопоставления ее с другими известными структурами, например физиологическими, а значит, и возможность редукции первых к последним. 

Редуктивные представления о сознании 

В предыдущем разделе  была описана феноменальная специфика  сознания и предположена возможность  редукции как процедуры, призванной «бороться» с упомянутыми эпистемическими  качествами. Таким образом, редукцию можно охарактеризовать как сведение ментальных явлений к некоторым иным по отношению к сознанию сущностям.  

В философии  принято различать понятия философские  и понятия научные. Если в философии  понятие выступает в качестве категории, предельного общего концепта с безграничным объемом, то в конкретных науках то же понятие может обладать вполне конкретным содержанием, соответствующим заданной предметной области и объекту исследования. Представляется уместным подобным же образом различать философское и конкретно-научное понятия сознания. Исходя из этого редукцию можно также определить как подмену философского понятия сознания конкретно-научным, что, как будет показано, и приводит к мнимой победе в «борьбе» с сознанием. 

В истории учения о сознании целесообразно выделить две основные разновидности редукционизма: позитивный редукционизм и негативный. В случае позитивного редукционизма сознание сводится к некоторым вещам-первоэлементам. Известны две формы позитивного редукционизма: физикализм и ментализм. Негативный редукционизм сводит сознание к некоторой совокупности свойств и отношений, лишает его самостоятельного онтологического статуса с точки зрения классической рациональности. Здесь также выделяется две формы: бихевиоризм и функционализм. Возникает желание рассматривать негативный редукционизм как вообще нередукционизм, однако, как будет показано ниже, он содержит скрытую онтологию и поэтому сам является частным случаем редукционизма. Рассмотрим перечисленные четыре наиболее характерные формы научного редукционизма подробнее. 

Физикализм. Эту форму редукционизма можно охарактеризовать как позицию, согласно которой наши вопросы о природе сознания полностью исчерпываются нашим знанием о таком физическом объекте, как головной мозг. Представление о природе этого знания может носить различный характер – в зависимости от характера научной проблематики.  

Метод изучения макроструктур головного мозга  при помощи анатомирования и трепанации позволял объяснить лишь небольшую  долю всего многообразия ментальных феноменов. Дальнейшие исследования нервной организации головного мозга достигли больших успехов, однако открытие нейрона дало возможность объяснить лишь функциональные особенности тех или иных отделов головного мозга. Тесная связь ментальных и макрофизических явлений, на основании которых сознание отождествлялось с головным мозгом, очевидна, связь психических макрофеноменов и физических микроявлений, напротив, оказалась не столь наглядной. Понятие сознания как бы «растворилось» в обширных и сложных нейрофизиологических исследованиях. Толчком к преобразованию физикализма явилось развитие кибернетики. Кибернетический подход позволил очень удачно интерпретировать процессы в головном мозге как процессы информационные и логические. В определение сознания наряду с представлением о физико-химических структурах и процессах включили представление об отношениях между элементами мозга – нейронами, трактуемыми как простые логические ячейки.  

Таким образом, в зависимости от характера проблематики сознание отождествлялось либо с  мозгом как материальным объектом, либо с процессами в нем, либо с каузальными и/или логическими отношениями между его элементами. Тем не менее общим для всех исследований в рамках физикализма остается именно объективация сознания в виде некоторых материальных структур головного мозга. Изучение сознания, следовательно, возможно в физикализме только как изучение материальной организации мозга, нервной системы и биологического организма в целом. Считается, что сами ментальные события в действительности являются событиями физическими. Постулируется, что спонтанных в собственном смысле слова, не обусловленных актов сознания не существует. Возможно, что искомые физические события пока не наблюдаемы, однако это случайный факт, – подразумевается, что при должном развитии науки и техники можно будет обнаружить данные события эмпирически. Выявлением причин, порождающих акты сознания, должна заниматься такая дисциплина, как психофизиология и ее ответвления, использующие различные химические, макрофизические и квантово-физические методы.  

Тем не менее не следует полностью отождествлять физикализм как редуктивную позицию с материализмом как философским учением. В настоящее время физикализм, претендующий на всеобщую значимость, в чистом виде встретить достаточно сложно. Существующие материалистические концепции стараются избегать прямых отождествлений сознания с физическими объектами. Например, современный философ Дж. Марголис именует свою концепцию «нередуктивным материализмом». Среди современных материалистических концепций большой интерес представляет теория психофизического тождества. В соответствии с тезисом о ковариативности (supervenience) сознания, сформулированным Д.Дэвидсоном, признается существование только одного класса объектов – физических, которые либо обладают ментальными свойствами, либо не обладают ими. Дэвидсон полагает уместной демаркацию феноменов на ментальные и физические, из чего следует логическое различение  ментальных и физических предикатов. С точки зрения постулируемого тождества может показаться, что данное различение условно и онтологически избыточно, однако это не так – оно есть феноменальная данность и методологически является чрезвычайно оправданным. Дэвидсон признает, что редукция психологии к физическим наукам не имеет смысла: «Легко понять тот факт, что хотя каждое психологическое событие или состояние имеет физическое описание, это не дает нам оснований надеяться на то, что любой физический предикат вне зависимости от своей сложности имеет такой же объем, как и данный психологический предикат, и в меньшей степени следует надеяться на то, что существует физический предикат, законоподобным образом соотносящийся с данным психологическим предикатом» [6]. Психология обладает своим самостоятельным предметом, каковым являются высшие когнитивные состояния, а именно интенциональные, в отличие от простых качественных состояний – так называемых кволий (qualia), которые гораздо более успешно объясняются физиологически. 

Ментализм. Данная форма редукционизма в некотором  смысле является «изнанкой» физикализма. Основные положения ментализма прямо противоречат основным положениям физикализма. Менталисты полагают, что сознание есть нефизическая, или имматериальная, структура, организованная согласно нефизическим принципам. Базовые предпосылки ментализма как доктрины удачно изложил Д.Дубровский: «…Явления сознания могут адекватно описываться лишь средствами естественного языка, художественной литературы или с помощью философских и психологических терминов, выражающих понятия ценности, интенциональности, смысла. Однако, последние не имеют прямых логических связей с основными понятиями естествознания, посредством которых описываются нейрофизилогические процессы, протекающие в головном мозге, функционирование отдельных его структур и целостная деятельность головного мозга как материальной системы. Сюда относятся понятия массы и энергии, всевозможные пространственные характеристики, понятия физической причинности и химического взаимодействия, которые не могут служить для описания феномена сознания» [7]. В целом же антифизикалистская аргументация менталистов носит разнообразный характер, и здесь можно выделить четыре основные позиции.